Я мог бы уйти тогда тихо, на цыпочках, кинув зелёным яблоком в его кудрявую голову. Голова считала себя поэтессой… Мадам! Нам скоро делить эту боль поровну: тебе - осьмушку, а мне – четвертной… И этот еврей-портной снимает мерку на пару размеров больше; он тешится мыслью одной, что все-таки я подрасту хотя бы ещё немного; только я знаю: он ищет Бога, как все его праотцы в щелях между обветренных камней… Я мог бы уйти тогда, закрыв двери гиперборей, но весёлые веток концы хлестали меня по небритым щекам… Мадам! Мне некого было оставить вместо себя в прошлом июле. Ты знаешь: давным-давно убит Юлий, любитель промёрзжих до дна рубиконов. Во времена она, Мадам, я распахнул бы окно и кричал на всю улицу, пока не осип… Ты же ведь знаешь: Иосиф, тот самый, один из трёх, - пересчитал бы моё рев на своих рубиновых счётах, перевёл бы в звуки багдадских ночных трещоток, и снова отдал бы мне. Мадам! На войне свет лилий отражается не от воды… Ты знаешь: этот глава Орды - мертв уже тоже. Смысл перечисления: в цифрах под кожей. Сознательное перемещение при помощи букв в прошлое и обратно. Мадам! Как приятно осознавать нелегальный контент, введённый иглой прямо в вену. И там, где измена превращается в подвыпившего полисмена - меня уже нет… …и не будет уже никогда. Я там, где всегда холода заставляют одевать под скафандр малиновые штаны. Мадам, вы прелестны, как эта неправильная сторона Луны! |
проголосовавшие
Упырь Лихой |
комментарии к тексту:
