Патриотическая сказка
Жил-был в Москве Непопулярный Енот. Славный парень, он и картины рисовал, и книги писал, и в МГУ китайский преподавал. Но его жене Енотке Варваре вечно не хватало на хозяйство. Оно и понятно, жизнь в Москве дорогая. Начала Варвара мужа пилить: — Что же ты, Еша, все пишешь да пишешь, а гонорар у тебя 60 рублей? Взял бы какую-нибудь премию. Вон, Зульфия и Гузель недавно получили миллион за неоценимый вклад в отечественную литературу. — Там все куплено, — отвечал Енот. — А что не куплено, то поделено масонами. Ты же знаешь эти джентльменские соглашения! Двум графоманкам дали миллион, а их батя дал организаторам три миллиона. Вот вам и неоценимый вклад. Вдруг читает Енот в новостях, что его наградили Кошачьей Премией за лучший русский роман «Ухань в моем сердце». Хотел уже обрадовать Варвару, но она опаздывала на семинар. Решил Енот купить шампанского и устроить романтический ужин. Отправился в «Перекресток», тут ему звонят на мобильный: — Поздравляю, дорогой товарищ! С вами говорит кот Борис из Фонда Независимых Русских Писателей, учредитель Независимой Кошачьей Премии. Вы выиграли в номинации «Лучший русский роман». — Отлично, — отвечает Енот. — Прекрасно! — мяукает кот Борис. — Только учтите, у нас мало времени, вам нужно срочно перечислить в наш Фонд Независимых Русских Писателей 60 тысяч рублей. Это ежегодный членский взнос. — А сколько дают победителям? — спрашивает Енот. — Премия у нас скромная, 10 тысяч рублей, — мяукает кот Борис. — Русский независимый писатель болеет душой за великую русскую литературу, а не за презренные бумажки. — А если в качестве членского взноса я положу на вас с большим прибором? — спрашивает Енот. — Ви таки говорите довольно смешные вещи, — хихикает кот Борис. — Уже все наши перечислили членские взносы. И крольчиха Татьяна, и ежик Шалавин, и цыпочка Инесса, и росомаха Елена, и гиена Полина, и медведь Селюков, и даже пеликан Павел, а он, между прочим, ваш коллега и известный филолог. Цимес не в том, чтобы дать что-то литератору. Цимес в том, что литератор дает своему Отечеству. Кстати, знаменитый кролик Ваха пожертвовал нам миллион, чтобы поддержать молодую литературу Донбасса. — Я с Вахой в одном сортире срать не сяду, — отвечает Енот. — Он лысое ничтожество и графоман. — Вы какой-то злобный енот, а не великий русский писатель, — мяукает Борис. — Пусть вам будет стыдно за вашу мелочность и грубость. Мы не жадные, и премию вы совершенно бесплатно получите в воскресенье, форма одежды парадная. Ваша супруга уже приглашена на церемонию. — Заметано, — ответил Енот. И плюнул на проходящую мимо кошку. Давно так не оскорбляли Непопулярного Енота. Только в японской Лисьей Деревне над ним насмехались с подобной жестокостью. Енот уже видел в своих мечтах, как крутит кишки кота Бориса в стиральной машине. И вдруг еще звонок. Да это же Ваха Ибаньез, величайший русский писатель и патриот. Говорит Еноту Ваха: — Слышь, бро! Помнишь тот роман, который вы с Юркой сговнякали мне в прошлом году? — Ты про «Не мужик?» — спросил Енот. — Не, про «Донбасс в моем сердце». В коричневой обложке. Ну, там про мою крепкую дружбу с Захаром. Мы там хуярили из гранатомета по ресторану, где засел противник, а местные драпали на велосипедах. Вспомнил? — Где мне все упомнить, — небрежно отвечает Енот. — Мы с Юркой по два романа в месяц хуярим. — Ну, не важно. Будь другом, напиши мне речь на вручение. А то ко мне старые боевые товарищи приехали, башка трещит, ничего не соображаю. Контузия, знаешь ли. — Это будет стоить двадцатку, — говорит Енот. — Окей, окей… Ты меня очень выручил, бро! Пуще прежнего разозлился Енот, но виду не подал. Глядит — под кустами у дома выросли грибы. Собрал Енот целый пакет поганок и замариновал с душистым перцем да чесночком. Набил для Вахи речь, распечатал, приходит к нему домой. На лестнице сигаретный дым, дверь нараспашку, Вахиной жены Ребекки дома нет, в гостиной ржут пьяные кони. А Ваха на кухне. Достал большую кастрюлю с наличными, отсчитал еноту двадцать тысяч. Открыл холодильник, ищет, чем бы еще закусить. Уронил Енот распечатку и деньги, разлетелись они по всей кухне. Пока Ваха по полу ползал, Енот вытер банку и поставил в холодильник. — Заебись, бро, речь просто огонь! Ты кросавчег! — орет кролик Ваха. И лезет обниматься. Еле отбился Енот. Идет Енот, гуляет по Москве, думу думает. Почему бездарю Вахе дают престижную премию Медведя, а настоящему писателю названивает кот-нищеброд? Прогнило что-то в датском государстве. А на бульварах ветер играет первыми желтыми листьями. Пахнет свежей выпечкой, мерзнут юные хипстеры со стаканами кофе. Скверная штука — осень. Купил Енот американо и ванильный пончик. Дырявый, как душа российского романиста. «Бля, пошли все нахуй, мудаки!» — шепчет Енот. А Ваха выпивает с конями. Не сразу он добрался до грибов — кони заказали пиццу. Утром начали кони искать рассол. Достали банку с огурцами и грибы Енота. Решил Ваха, что это тещин гостинец. Любила старая крольчиха давать в дорогу самодельные консервы, а потом звонила и требовала вернуть баночки, чем сильно бесила зятя. Мотался Ваха с банками от Садового Кольца до Зеленограда. Не любил он соленья и маринады. Сварили кони картошку, нажрались поганок, Ваха тоже попробовал. Опохмелился, принял душ. Сидит, повторяет речь. Голова трещит, в желудке жжет, правый бок болит, буквы пляшут перед глазами. Звонит Ваха Еноту: — Бро, выручай! Я вчера по синей дыне проебал распечатку, а щас нет времени учить. Будь котиком, надиктуй мне речь, а я надену беспроводные наушники. Не хочу обосраться перед всеми. И присылает еще десять тысяч. Надиктовал ему речь Енот. Начал Ваха наряжаться для церемонии. Достал из шкафа белый костюм. Нашел чистые носки и красивый новый ремень от Гуччи. Мутит героического кролика. Урчит у него в животе. Сунулся в туалет — а там конь сидит и блюет в ведро для бумажек. Вспыхнул у кролика в кишках адский огонь. Замелькали в глазах разноцветные искры. Скакнул кролик в ванную. Стошнило Ваху несколько раз. Снова Ваха звонит Еноту: — Выручай, бро! У меня острый панкреатит. Деньги можешь взять себе, только стань мной и скажи им, Христа ради, эту сраную речь! Мне нужны полезные знакомства! Это очень важно для моей политической карьеры! Хочет Ваха набрать номер «Скорой», а нельзя. Как он потом объяснит, что был в двух местах одновременно? Енот тем временем купил белый френч, обернулся кроликом и поехал на вручение премии Медведя. Долго пришлось ждать важных чиновников, слушал Енот их речи, сам говорил полчаса о важности развития современной патриотической литературы и рассказывал забавные истории о своей армейской жизни. Давал Енот интервью двум десяткам репортеров, фотографировался со всеми, кому не лень. Все думал о Вахе, как-то он там? Уже на улице нагнала Енота молодая медведица с бумажным пакетом, кричит: «Вахтанг Евгеньевич, деньги-то забыли!» Медведи выдавали премии сразу и наличными, не то что всякие коты. Звонит Енот Вахе, а тот не отвечает. Вдруг через два часа звонит жена Вахи. Кричит: — Еша, приезжайте, тут такое!!! Лежит кролик Ваха в коме, рыдает крольчиха Ребекка у ворот больницы. Поклонники Вахи организовали стихийный митинг и даже полиция из уважения к известному писателю не стала этот митинг разгонять. А вот и Непопулярный Енот приехал. Поднялся по ступеням и произнес гневную речь. Обнял рыдающую крольчиху. А хомячки кричали: «Ваха, мы с тобой!» Во всех новостях рассказали, что великий русский писатель почувствовал недомогание после церемонии. Двое его боевых товарищей, к сожалению, уже скончались. Состояние самого Вахтанга Ибаньеза оценивается врачами как стабильно тяжелое. Поклонники Вахи требуют тщательного расследования. Активистка «Праведной Руси» Ребекка Ибаньез обвиняет во всем западные спецслужбы. Поставил Енот свечку в больничной часовне и вместе с крольчихой Ребеккой помолился за здоровье Вахи. А после пошел домой пешком. И думал: «Не купить ли мне пикап?» А в воскресенье Енот получил из лап кота Бориса премию за лучший русский роман «Ухань в моем сердце». Крольчиха Татьяна привезла ящик водки для всех желающих. И все были очень рады, что кошачья премия хоть и небольшая, зато независимая. Только лысый ежик Шалавин фыркал в уголке: «Этот ваш Енот — жалкий эпигон Ибаньеза. Строит из себя великого русского литератора, смотреть противно. Даже название спер». |
проголосовавшие
комментарии к тексту: