Литература

Экологическая сказка

Жил-был в Москве Максим, хомяк-программист и гуру пикапа…

— Чего тебе надо? Натрахался и отдыхаю. И вообще, у меня выходной. — пищал хомяк Максим. — Не беспокой меня, скот!

А павиан Павел ухал и смеялся в ответ.

Разозлился Максим и сказал, что выключит телефон. А в это время небинарный лебедь Андрей полоскался в его ванне, курлыкая песню группы «Highly Suspect». Тревожно было на душе у хомяка. Думал он, как указать лебедю на дверь.

— Есть предложение слетать на Камчатку, — начал павиан. — У нас намечена встреча с японским макаком. Ты единственный в нашей компании, кто дрочит на хентай, то есть знает японский.

— Извини, дорогая, я еду в командировку! — громко запищал хомяк.

— Ты меня сливаешь? — курлыкнул Андрей. — Ах ты сраный пикапер! Я все расскажу твоей сестре!

Долго метался хомяк по однушке, ныряя под мебель и забиваясь в углы, а лебедь шипел и пытался его долбануть.

Зажал Андрей хомяка между раковиной и плитой. Навис над хомяком огромный черно-красный клюв. Сложил Максим лапки и начал молиться: «Отче наш, иже еси на небесех, да святится имя Твоё, да приидет Царствие Твоё, да будет воля Твоя…»

Удивился лебедь и отступил. Всякая тварь может спастись молитвой. Долго молился хомяк, хорошо, что бабушка-хомячиха водила его с сестренкой в церковь.

Успокоился лебедь Андрей и даже сделал хомяку горячий напиток.

— Я думал, ты девушка, — всхлипнул хомяк. — Ой, да наплевать на самом деле. Ну обманут, ну и что такого. В первый раз что ли. Хотя чаще я сам самообманываюсь.

— Извини, — курлыкнул лебедь.

— Я из-за тебя в ад попаду, — мрачно пискнул хомяк. — Извини, мне надо все обдумать, самоопределиться, познать себя. Я позвоню.

— Не ври, — курлыкнул лебедь. — Скверные повадки мужла мне давно известны. Если ты меня обманешь, я тебя из-под земли достану.

Улетел лебедь Андрей, а хомяк кинулся паковать рюкзачок. Вдруг лебедь вернется?

Запрыгнул хомяк в такси и примчался в аэропорт за полтора часа. Ждет регистрации на рейс, сидит в кафе, скучает, лебедя вспоминает. Какой мягкий пух на спине у этого лебедя! Не может лебедь-мужик быть таким мягким. И двигался лебедь с настоящей женской грацией, и разговаривал как женщина, и злился как женщина. Может, у нее не пенис, а просто очень длинный клитор? Или это какое-то приспособление типа вагинальных шариков?

Жалеет хомяк, что обидел лебедя. «Так и помру бобылем, — думает хомяк. — Нельзя упускать такой шанс!» Звонит хомяк белому медведю Фоме, программисту из Сколково.

— Чего надо, я сплю, — бурчит медведь.

— А ты это, знаешь ту лебедь, с которой дружит моя сестра? — пищит хомяк.

— Это мой лучший друг, — бурчит медведь. — Он нас и познакомил.

— А он мужик или баба? — пищит хомяк.

— Однозначно мужик, — бурчит медведь. — Я знал его еще гадким утенком.

— А может, все-таки баба? — пищит хомяк.

— Никакая он не баба, а трансгендыр, — рычит медведь. — А твое-то какое дело?

Замялся хомяк:

— Ну, понимаешь, мне он сказал, что его зовут Полина…

— Так ты его трахнул, — догадался медведь. — Ну че, совет да любовь.

Скверно стало на душе у хомяка. Позвонил он сестре, хомячке Кате. И спрашивает:

— Слушай, а эта Полина, которая лебедь-тренсгендыр, она уже сделал транзишен или еще только чувствует себя женщиной?

— А тебе-то зачем? — пищит хомячка. — Я занята, варю щи для Фомы.

— Да так, интересуюсь, — замялся Максим.

— Ты его трахнул, мерзавец! — пискнула Катя. — Все, ты мне больше не брат!

Еще больше расстроился Максим. Догадался он, что у Кати с лебедем что-то было. Купил хомяк за большие деньги бутылку коньяка и начал пить, глядя в черное окно, за которым мигали огнями самолеты.

Всю ночь хомяк проспал в кафе. Хорошо еще, никто на него не сел. Прибежал утром павиан Павел со здоровенным чемоданом. Плюхнулся рядом и визжит:

— Чего сидишь как говна наевшись?

— Да так, — отвечает хомяк. — Трахнул бабу, а она оказалась лесбиянкой.

— Учи меня японским приветствиям, — велит павиан. — Не хотелось бы сказать что-нибудь не то Сару-сану. Это очень важный проект.

— Вставай, — говорит Максим. — Японцы не здороваются сидя. Руки по швам, кланяйся на тридцать градусов и говори: «Хадзимимаситэ, ватаси-но намаэ-ва Паберу дес».

Проухал павиан:

— Шаджимемашите, ваташи-но намае-ва Павел дес!

— Японцы не шикают! — пискнул Максим. — Шикают только всякие японские деревенщины.

— Японцы не сикают, — обиделся Павел. — Сикает только секта свидетелей Поливанова!

— Засунь своего Хэпберна себе в жопу! — грозно запищал Максим. — Мы русские патриоты, а не сраные пендосы, и по-японски мы сикаем, а не шикаем!

Так и не пришли звери к консенсусу. И полетели в Петропавловск-Камчатский через Новосибирск, родной город Павла. И всю дорогу павиан Павел рассказывал хомяку о своем трудном детстве и студенческих годах, а во время пересадки они встретились с целым стадом местных павианов, которые летели на отдых. Павел радостно бросился к друзьям и показал самому жирному павиану свой зад, а жирный павиан сделал вид, что спаривается с ним. И все остальные павианы в знак приветствия приложились к заду Павла, так что он стал еще краснее. Полчаса павианы визжали, скакали и пили водку, но другие звери не возражали. Боялись они павианьих клыков. Даже охрана аэропорта скромно стояла в стороне, бубня что-то по рации. Покраснели щечки хомяка. Попросил он при регистрации посадить его подальше от Павла.

— Я не понял! — взвизгнул Павел.

— Все ты понял, скот! — пискнул хомяк.

— Это наш обычный павианий этикет, — объяснил Павел. — Мы узнаем друг друга по форме зада. Показать кому-то зад — значит продемонстрировать уважение и отсутствие агрессии. Ты же знаешь, когда я тебя ругаю, я всегда шлю тебе жопу вместо смайлика. Чтобы ты понял, что я тебя уважаю несмотря ни на что!

— Слава Богу, я не павиан, — пискнул Максим.

— Я не понял! — Павел обнажил огромные прокуренные клыки.

Испугался хомяк, показал павиану свой крошечный зад. Успокоился Павел, толкнул хомяка под зад пару раз, потом свой зад подставил. И все звери в аэропорту Толмачево косо глядели на их мужскую дружбу.

И полетели хомяк с павианом на Камчатку. Скверно было на душе у хомяка. Не хотел он оголять зад перед распутным боссом. Думал даже записаться в группу жертв харрасмента, куда ходила его сестра. Поди объясни глупой обезьяне, что у хомяков не принято так себя вести!

А павиан Павел подумал, что хомяк скучает, и решил его подбодрить. Начал показывать фотографии красных обезьяньих задов: «Это мы с мамулей на конференции в Новосибирске, а это мы с батей на огороде собираем морковь, а это мы с друзьями отмечаем 23 февраля. А это мы с женой отдыхаем в Египте».

— У тебя есть жена? — удивился хомяк.

— Конечно! — ответил Павел. — Ты же видел, ее фото стоит у меня как заставка на рабочем столе.

— Я думал, это жопа твоего бойфренда, — буркнул хомяк.

— Повтори, что ты сказал! — оскалился павиан.

Пришлось Максиму снова оголить зад. И пока они летели до Петропавловска-Камчатского, Павел рассказывал хомяку о нравах и обычаях павианов.

Вот и Тихий океан, сопки и вулканы. Ухает и визжит павиан, сует хомяка в иллюминатор, чтобы посмотрел на эту красоту. А хомяка тошнит от павиана. Елозит Максим мордой по стеклу и думает, как бы убраться отсюда поскорее.

С опаской хомяк спустился по трапу. Уж больно ему не нравилось это слово. А в зале для прибывших уже ждал японский макак.

Поклонился хомяк японцу и вежливо пропищал:

— Ё:косо, Сару-сэнсэй!

Оскалился макак, небрежно поклонился и говорит:

— Конничива, Хамусута-сан.

— Я же говорил! — ухает Павел. — Все японцы уважают Хэпберна! Хаджимемащитэ, ай эм павиан Павел, велкам ту Раша.

И вместо поклона павиан показал макаку свой красный зад. Обрадовался макак, начал имитировать половой акт. Закрыл хомяк морду лапками и спрятался за чемодан Павла. А местные нерпы и чайки удивленно глядели на эту сцену приветствия.

Разместились программисты в отеле, и Сару-сан вскоре ввел их в курс дела. Его компания разработала новое оборудование для экспресс-анализа воды и почвы, которое позволяло на ранних стадиях предотвращать экологические катастрофы. Не хватало только русскоязычного программного обеспечения и толкового перевода инструкций. Японцы уже выиграли тендер у местных медведей и были готовы к поставкам.

Вручил японский макак хомяку диск с японскими программами и мануал на 220 страниц. Испугался хомяк. Он-то мог свободно читать только хентайную мангу.

— Мы справимся! — обещал павиан Павел. И повел макака в ресторан.

Сидят обезьяны в японском ресторане, наливают друг другу саке, закусывают уцелевшим камчатским крабом. Напились, начали друг другу подставлять зады, ухать и визжать. Нерпе за соседним столиком стало дурно, и какой-то гималайский медведь обещал вызвать полицию. Пришлось хомяку бегать между столиками и объяснять посетителям тонкости павианьего этикета.

А павиан Павел влез на стол и начал петь прославленные хиты Аллы Пугачевой, виляя своим огненным задом. Встали с мест другие посетители, побросали палочки и ушли. И чайка-администраторка крикнула:

— Извините, мы закрываемся! Ждем вас завтра!

Всю ночь павиан ухал и блевал. А хомяк сидел под кроватью с ноутбуком и думал о прекрасном лебеде. Не может птица с такими изысканными манерами быть мужиком.

К утру хомяк кое-как русифицировал программу. Инструкцию он, конечно, не осилил, но решил, что этого хватит на первое время.

А в холле уже ждал японский макак с палаткой, генератором и огромными чемоданами. Японцы трезвеют быстро. Только павиан мучился с головной болью. Погрузили обезьяны все вещи в арендованный джип и поехали к печально известной бухте, где произошло массовое отравление морских животных фенолами. Собирался макак сделать несколько проб на берегу и вверх по течению реки, чтобы отчитаться перед руководством.

Полтора часа тряслись они по плохим дорогам. Вот и черный пляж, ветер катит серые волны, не видно на берегу ни людей, ни зверей, ни птиц. Стоит кругом ужасная вонь, валяются на мокром песке дохлые рыбины, крабы и кальмары. А вдали видны синие горы, и восходящее солнце красит их вершины в нежный лиловый цвет. Сделал хомяк пару фотографий и послал их лебедю в фейсбук. Усилился ветер, заслезились глаза хомяка.

— Я вижу, вы тонко чувствуете красоту загубленной природы, — сказал макак по-английски. — Мы будем очень-очень стараться, чтобы не допустить в будущем таких ужасных катастроф.

— Не грусти! — сказал павиан и показал хомяку отсиженный зад.

Весь день японский макак возился с пробами, хомяк Максим ему помогал, а павиан Павел ставил палатку, возился с генератором, заряжал ноутбуки и варил обед. Собирался макак пробыть на берегу целую неделю для получения более точных данных. Хотел он выяснить причину загрязнения и опровергнуть официальную версию «красного прилива».

А погода портилась. Когда звери сели ужинать при свете диодной лампы, поднялся такой ветер, что казалось, он сдует палатку. Завоняло нефтепродуктами, да так, что хомяк увидел разноцветных мушек, летающих туда и сюда. Дохлый кальмар шлепнулся на палатку. Не учел павиан высоту океанских приливов.

Второй кальмар шлепнулся на палатку. Свет погас. Вылетел колышек, забилась ткань на ветру, громко завизжал павиан.

— Генки дес! — воскликнул макак и показал Павлу зад, светя айфоном.

— С меня хватит! — пискнул хомяк.

Выбрался он из палатки и побежал куда глаза глядят. Не мог он терпеть обезьяний этикет на шести квадратных метрах.

— Вернись, предатель! — кричал Павел. — Из-за таких, как ты, гибнет природа и средний бизнес!

— Насрать, — тихонько пищал Максим.

Нашел он заброшенную норку полевки, забился в нее и написал в фейсбуке лебедю Андрею: «Прости меня за все».

Ревел снаружи шторм, казалось хомяку, что сама земля трясется от ужаса. Лежал хомяк на клочке сухой травы и думал о нелегкой доле маленьких мужчин, которых никто не уважает. Быть маленькой женщиной еще куда ни шло, ведь у них есть феминизм. А быть мужиком-хомяком совсем плохо. Вот был бы Максим величавым лебедем, нагнул бы всех этих макак и павианов. Не в том самом смысле, а в переносном.

Посыпалась земля на мордочку хомяка. Решил он, что это и правда землетрясение. Хотел Максим выбраться из норки, но вспомнил заветы Хагакурэ и приготовился к погибели. «Лучше сейчас, чем тянуть эту бессмысленную лямку», — решил хомяк.

И вдруг над головой хомяка засияли звезды. Огромный лебединый клюв навис над ним.

— Я же говорила: из-под земли достану! — курлыкнул лебедь Андрей. Был он продвинутым лебедем и всю дорогу следил за хомяком по смартфону.

А макак с павианом тем временем пытались завести джип. Увидали они лебедя и ну визжать:

— Спаси нас, гордая птица!

Влез Максим лебедю на спину и пискнул:

— Трансгендыр не снесет троих!

Разбежался лебедь и поднялся в небеса на мощных крыльях, а макак с павианом беспомощно махали лапами внизу. Сжалился над ними хомяк и вызвал техпомощь. Верхом на лебеде он чувствовал себя большим и сильным, и способным на всякие добрые дела.