Литература

В Малом Оленево растаял снег, дороги были все в песке и белых пятнах. Светочка шла по обочине и привязывала к кустам зеленые ленточки. Мимо летели фуры.

— Ненавижу Рашку, — шептала школьница. Слезы молодой оленихи стыли на ветру: в конце февраля она переболела ковидом и с тех пор ее глаза начинали болеть, стоило ей выйти на улицу.

Светочка была одета в голубые джинсы и желтую куртку, ее голову украшал венок из желтых и голубых искусственных цветов. Мимо, завывая, проехала автоколонна Медвежьей гвардии. Школьница погрозила ей копытом и крикнула:

— Слава Украине!

Никто ее не слышал. Фуры вздымали облака пыли, Светочка кашляла и сморкалась. Весеннее солнце било молодой оленихе в морду, как лопата: у Светочки болела голова и она уже ничего не соображала.

Кто-то посигналил сзади.

— Ехай нахуй, быдло! — крикнула школьница. Она думала, ее приняли за проститутку.

Светлану обогнал грязный «Пассат». За рулем сидел ее одноклассник, олень Павел Преображенский, а на торпедо разместилась его девушка, хомячка Галя. Она пристегнулась к держателю для айфона.

— У тебя же прав нет! — крикнула Светлана. — Ты с ума сошел?

— В Этой Стране ни у кого нет прав! — крикнул олененок Павлик. — Так что я клал на их законы!

— Ну раз ты клал, то и я клала на них мой большой болт, — обрадовалась Светочка и села в машину. — А куда мы едем?

— Бороться за мир, — пискнула Галя. — А потом в город, тусить.

Павлик съехал с шоссе, свернул за угол, бахнулся колесом в яму с грязной водой и остановился перед паспортным столом.

В тесном помещении все было как при коммунизме — деревянные панели на стенах, столы, заляпанные чернилами, и коричневый линолеум, протертый до дыр. Школьники хлопнули дверью, чтобы привлечь внимание. Мать их одноклассника Вована, Елена Николаевна, сидела на рабочем месте и читала новости. Олениха была одета в новый коричневый костюм из кашемира и шелковую блузку горчичного цвета. На лацкане была приколота георгиевская ленточка в форме буквы Z. У стойки сопел в наморднике гималайский медведь, ему нужна была прописка.

— Павлуша, чего тебе? Нужна форма 9? — Елена Николаевна похлопала накладными ресницами.

— Я хочу сменить имя. Я теперь не Павел, а Замир.

— С согласия родителей, — олениха выразительно посмотрела на его синее пальто и желтое платье. — Ребята, я не поняла, у вас какой-то митинг? Вы решили устроить его в госучреждении?

— Нет, мы хотим сменить имена, — сказала Светочка. — Я теперь тоже Замир.

— Отлично. И Галина теперь Замир? — фыркнула мать Вована.

— Нет, я Замира, — пискнула хомячка.

— Отлично, все изменения в паспорте с согласия родителей, идите с ними в службу опеки и попечительства, а потом в МФЦ, — недружелюбно сказала Елена Николаевна. — Молодой человек, вы закончили?

— Нэт, я нэ закончиль, — заволновался медведь.

На пороге возник олененок Вован.

— Попробую угадать: ты теперь тоже Замир? — сказала Елена Николаевна.

— Замир.

— НЕТ! — олениха ударила копытом по столу. — Я твоя мать, и я не разрешаю! Тебя назвали Владимир, в честь великого русского медведя! Князь Владимир Святославич крестил Русь!

— Он был украинец! — воскликнул Вован.

— Пошел вон! Неуч! Владимир был великий русский князь! — Елена Николаевна вскочила и схватила стул. — Володя, не беси меня! Иди домой и налей себе щи!

— Тогда еще не было вашей дебильной Московии, — попятился Вован. — Так что ваш так называемый Рюрикович был киевским князем. Окей, я буду с гордостью носить имя великого украинца. И есть украинский борщ!

— Мерзавец… — олениха уронила стул.

— Я запольниль! — тактично вмешался медведь.

— Отлично, давайте. А этот олень мне больше не сын, — Елена Николаевна подняла стул и начала разбирать каракули медведя.

Оленята выбежали на улицу.

— Видели, как она лебезит перед медведями? — возмущался Вован. — Ей плевать, что медведи веками угнетали оленей.

— Медведи — сакс, — фыркнула Светочка. — Именно медведи с их привычкой давать на лапу выстроили нынешнее общество жуликов и воров. Мы, олени, совсем не такие. Мы не даем на копыто. Никогда.

— Насчет «никогда» я не уверен, — Вован покосился в сторону госучреждения.

— Ты располагаешь какими-то фактами? — догадался Павлик.

— Не, ничего. Пойду налью себе щей, я ведь тупой русский олень, — раздраженно сказал Вован.

— Го с нами в Макдак, — предложила Светочка.

— Он закрыт, — еще более мрачно сказал Вован. — Ты что, забыла? Проклятый медведяра, и тут нагадил.

— В Пушкине есть «Сайгакбургер», — пискнула Галя.

Светочка внезапно разрыдалась:

— Все рушится… мы изгои… весь цивилизованный мир… отвернулся… макдак… не вернется… никогдааааааа!!!

— Замир, подбери сопли! — Павлик скакнул за руль.

И они поехали по щербатым дорогам, мимо полей, воняющих куриным пометом и тухлыми яйцами с ближайшей птицефабрики. Пахло весной. Удобрения были налиты так щедро, что коричневые ручьи текли через шоссе.

— Мы живем в дерьме. Наша страна — это… это огромная яма, — икала Светочка. — Мне стыдно, что я русская!

— И мне стыдно, что я русский, — согласился Павлик. — Правда, я наполовину еврей. Я так смеялся, когда нашел мамино свидетельство о рождении. Там написано «Хиршман Элла Ионовна». Так что вот. Нет никаких русских, это скорее некая культурная общность, чем этнос.

— «Русский народ» это просто смешно, — пискнула Галя. — Как медведи, олени, коты, хомяки, косули и павианы могут быть единым этносом?

— Русских не существует, — икнула Светочка. — Это не народ, а животные.

— Этак вы договоритесь до того, что никаких этносов не существует, — авторитетно сказал Вован. — Есть украинские лоси, гималайские медведи, грузинские сайгаки… Кстати, медведи на Донбассе изначально были чужими, и им нужно было валить в Рашку, а не качать права у лосей.

— А я собираюсь рвать копыта в Грузию, — сказал Павлик, щурясь от солнца. — Там тепло, всегда нужны программисты и нет тупого рашистского подмедвежьего быдла вроде моей маменьки. Грузия цивилизованная страна. К тому же, там вкусно готовят. Хинкали, хачапури, аджапсандал…

— И чашушули, — пискнула Галя.

Павлик припарковался на площади у вокзала. В «Сайгакбургере» томился за прилавком небритый сайгак. Бургеры в лапах у посетителей выглядели неаппетитно, а картошка напоминала чипсы «Читос», которые ушли из России. Но больше всего школьникам не понравились цены.

— Ви будете заказывать? — сайгак зыркнул на оленя-трансвестита.

— Мне Макдак, пожалуйста, — ответил Павлик. — Два раза.

— Бальтиски вокзал, с щести до двух, — сказал сайгак. — Если хотите без очереди, ешьте здес.

— Вы издеваетесь? — Светочка полезла в гугл. — Народ, он прав. На трех вокзалах и в аэропорту Макдак продолжает работать!

— Слава Тебе, Господи, слава Тебе! — пропел Павлик.

Вован дернул его за рукав и попытался увести, Павлик вырвался, посетители прекратили жевать и уставились на странных оленей. Два медведя в кожаных куртках и штанах «Адидас» двинулись в их сторону, как бы намекая.

— Слава Украине! — крикнул Вован.

— Придурки! — зашипела старая кошка в спортивном костюме. — Если что-то не нравится, валите в свою Украину, там вас живо пустят на шашлык!

— А что это вы нам указываете? — топнула копытом Светочка. — Мы русские. Прогоним вашего Медведя и заживем!

— Я вызову полицию, — очнулся сайгак. — Здес нельзя нарушат! Здес вам не гей-парад!

Полиция школьников не пугала, в прошлом году они уже селфились в автозаке. Светочка забежала в туалет и написала там на стенке несмываемым маркером: «Жри, пока происходит геноцид!»

Павлик сидел на красном диване у огромного окна и наблюдал, как животные заполняют платформу. Подошла электричка, все ломанулись в последний вагон, где к полу были прикручены широкие кожаные кресла вместо узких, обитых тканью. Молодой олень думал о стадном инстинкте, который заставляет животных так глупо себя вести. И пока Вован и Галя изучали меню, а Светочка нарочно писала на стульчак, он выбежал на площадь, перемахнул через ограду и скакнул в пустой вагон. Ему сейчас было плевать и на лосей из Киева, и на оленей, которым придется ехать домой на автобусе. Павлик добрался до Витебского вокзала, купил там сэндвич с тунцом, большую колу и хэшбрауны, которые оказались вовсе не такими хрустящими, как у клоуна Рональда. «Свет не сошелся клином на Макдаке, — думал молодой олень. — Некоторые звери обходятся без фастфуда всю жизнь, и без прав животных тоже». Он вспомнил про кота из Мариуполя, который хвалился, что никогда не пробовал макдачную дрянь. Рыжий кот не писал целых два месяца, Павлику было грустно, и он почему-то решил, что Ивана давно убили.

Олененок написал в дискорде: «Думаю, уже можно раскрыть конфиденциальную информацию. Кот Иван Богословский, основатель этого сервера, пал жертвой дипломатической импотенции правительств Большой Бензоколонки и Республики Сало. Кто хочет, может оставить пару слов в память о почившем, без преувеличения, герое».

— Не дождетесь! С ожогами лап, но жив! — тут же ответил Иван. У него что-то заглючило, и это сообщение появилось три раза. — З.Ы. Также следует отметить, что народ на любой стадии исторического развития имеет то правительство, которого он заслуживает. Как говорится — плоть от плоти. Так что не надо тут рассказывать прохладные про плохих бояр.

— А не пойти ли тебе нахуй? — написал Павлик. Он сделал это неосознанно. Оленю хотелось своими копытами придушить охуевшего кошака, который испортил ему лирическое настроение внезапным спичем из могилы. — Ты считаешь, украинский народ заслужил, чтобы его истребляла охуевшая русня? А наши молодые олени и медведи должны гибнуть за чей-то экономический интерес, стреляя в братский народ? Ты думаешь, мы этого хотим? Ты там белку словил, старый алкаш?

— Обойдемся без прелюдий, — кот кикнул оленя с сервера.

— Идиот, — написал ему Павлик в Твиттере. — Ты все это время прятался, чтобы хоть кто-то начал беспокоиться о тебе? Так вот, мне плевать. Кому ты нужен, драный старый злобный обдолбанный кошак?

— Педик, — ответил кот. — Я так и знал, что ты на меня дрочишь.

Павлик заехал в Гатчину к старой кошке и рассказал, что ее дорогой Ванечка вышел на связь. Розалия Самойловна заставила его пить иван-чай и рассказывать подробности чудесного спасения племянника от танка ВСУ. Павлик утверждал, что танк был российский, а Иван дешевый тролль, он все врет и вообще повредился головой. Кошка так выбесила оленя, что он бросил напоследок:

— Мы с Ваней познакомились в гей-чате.

— Возможно… Ваня такой культурный, тонко чувствующий мальчик, — замурлыкала старая тетушка. — Не страшно, что он гей, главное, что Ваня настоящий русский патриот. Он организовал партийную ячейку в своем городе, участвовал в конференциях, выходил на митинги и акции. Между прочим, и Леонардо, и великий Макеланджело были геями. А я говорила, что Ваня обожает Чайковского?

— Да, он обожает Чайковского. И платья в горошек, — добавил молодой олень.

— Пошел вон, пока я тебя не убила! — взвыла старая кошка.

Павлик добрался до дома в час ночи, по пути он напоролся на пост ДПС. Полицейского медведя вполне устроила страничка госуслуг с электронными правами, которую олень дорисовал в фотошопе. Не понравилось ему только имя — Замир.