Литература

Был конец мая. Иван бродил по секонд-хэндам, пытаясь найти недорогой пиджак. Ему казалось, что в спортивной куртке и трениках не пускают в Мариинку, а если пускают, то только чтобы посмеяться над жалким провинциалом. Неделю назад он взял билеты на оперу «Жизнь за царя» и пригласил тетку, но та почему-то отказалась, сославшись на ревматизм.

Тетка позвонила в самый неудобный момент. Иван, увешанный брюками, залез в примерочную и мяукнул:

— Да, тетя Роза? Вам что-нибудь купить?

— Я тут встретила в Контакте тетю Лию, помнишь, она училась вместе с твоей мамой в Горном? — сказала старушка.

— Вообще не помню, — признался Иван. — Подозреваю, что я тогда еще не родился.

— Неважно. Так вот, у нее есть дочь, умная обеспеченная кошка с двумя высшими и, что самое интересное, эта молодая кошка живет рядом с Техноложкой в трехкомнатной квартире, совсем одна, и сильно скучает. Ты ведь не пойдешь в театр с позорным оленем?

— Тетя Роза, вы знаете мое отношение к кошкам, — мяукнул Иван. — Не надо меня сватать, я не готов к новым отношениям. Думаю, я все еще люблю Алесю.

— Но ты ведь не развалишься, если сходишь в театр с дочкой тети Лии? — напирала тетка. — Ей тридцать лет, и у нее до сих пор нет молодого человека. Она, как и ты, программистка и учит японский.

— Ну ок. Благородные доны не боятся кошек, — сдался племянник. — Но ни в какие связи я с ней вступать не буду, только театр, кофе и мороженое.

Через десять минут позвонил олень Павел Преображенский:

— Ну что, купил смокинг? Всем плевать, во что ты одет, лишь бы не голый. Еще граф Толстой ходил в оперу в поддевке и сапогах.

— Это… — кот выдержал долгую паузу. — Планы немного изменились. Я должен помочь дочке тети Лии справиться с кризисом идентичности. Ей 30 лет, а она до сих пор смотрит яой.

— Каблук, — сказал олень. — Да похуй, мне никогда не нравился Глинка и вообще у меня есть девушка.

— А ты приедешь и заберешь меня после спектакля, — продолжил кот. — И за это я поведу тебя в пятницу на «Царскую невесту».

— А если я не хочу? — набивал себе цену олень. — У нас с Галиной полно дел. Доедешь автостопом.

Кот сунул айфон в карман и занялся примеркой.

Через два часа он встретил у метро здоровенную белую кошку в кожаной куртке, японских чулках, лиловых локонах и розовой балетной пачке. Кошка курила и ковырялась в мобиле.

— Учти, я не собираюсь ни на какие свидания, — сразу сказала она. — Мне вообще похуй на мужло. Я с тобой встретилась только потому, что мамка платит за квартиру.

— Ах да, за трехкомнатную квартиру в центре города, где сильная и независимая девица живет совсем одна. Интересно, почему? — съязвил Иван.

— Да потому, что мне похуй на мужло, — пробасила кошка.

— Именно поэтому ты вырядилась как балерина, страдающая синдромом Туретта? — уточнил Иван.

— Судя по вони формальдегида, ты эксперт в области моды, — кошка зажала нос. — Ну что, делаем селфи и расходимся?

— Ну ок, — сказал Иван.

Они сфотографировались на фоне бургеркинга, и каждый побежал своей дорогой. Иван злился, что теперь пропадет билет, за который плочено две тыщи. Он позвонил небинарному оленю и сказал, что тот еще может успеть на спектакль.

— А как же дочка тети Лии? — спросил Павлик. — Ее не впечатлило твое жабо?

— Шевели копытами, хватит кривляться, — мяукнул Иван. — Я не мог отказать тете Лии. Ты же знаешь, я живу за чужой счет, потому что не могу найти работу в этом блядском городе. Извини. Закрыли тему?

— Ну ты и скорострел, — хихикнул олень. — А у нее большая квартира? Много влезает?

— Много. Целые горы яоя.

Дул резкий ветер. Иван забежал в пекарню «Кошки любят» и взял обед с лазаньей и гороховым супом. Павлик в это время делал мучительный выбор между драным седаном, у которого не держалась крышка багажника, и недавно крашенным универсалом, который плохо заводился, зато был с новым бампером.

Молодой олень всего за час добрался до Театральной и теперь искал, где припарковаться. Машинами были забиты все улицы и набережные от Невы до самой Фонтанки. Потный и злой, он в третий раз проехал мимо Мариинки. Кот начал нервничать.

Позвонили с незнакомого номера.

— Это Анастасия, — мяукнула дочка тети Лии. — Нахуя ты меня заблокировал, шлемазл?

— Ты мне слишком сильно понравилась, — ответил Иван. — Не мог справиться со своими чувствами.

— Мамка требует селфи из театра. Осилишь? — спросила кошка.

— Помогать в беде озлобленным фемкам — мой священный долг, — сказал Иван. — Насчет театра еще посмотрим. Я уже обещал кое-кому, но если он не найдет, где воткнуть свой безлошадный экипаж, я весь в твоем распоряжении.

Кот оглянулся в поисках оленя. Кошка в поникшей пачке стояла у стеклянных дверей. Она глядела на него с вызовом.

— И кстати, ненавижу вату, — прошипела Анастасия. — Если б не маман, я бы давно съебала в Израиль и валялась бы сейчас на пляже среди цивилизованных зверей. Для меня не проблема работать удаленно. Это ты в беде, а не я! У таких как ты нет никакого выбора! И русопятских артистов с их гнилым поцреотизмом я тоже ненавижу. Ты нарочно купил билеты на эту мерзкую оперу, чтобы меня выбесить! Ебала я и твой мохнатый зад, и Глинку, и Мариинку!

— Мне сложно устоять перед этой нежной сильфидой, — прошипел Иван. — Театральное искусство слишком низко для столь возвышенного создания из культурной столицы. Мамзель, пройдемте за гаражи.

Анастасия достала шокер из вечернего клатча:

— Пройдемте, месье!

Иван увернулся, и разъяренная кошка влетела в охранника. Два пса в черных костюмах вежливо скрутили даме лапы, потерпевший корчился на земле, пытаясь дотянуться до рации.

Мимо в четвертый раз проезжал небинарный олень. Он свернул на набережную, встал на аварийке и подбежал к полю боя. Его красное платье развевалось, как знамя революции.

— Каваииииии! — завизжала Анастасия. — Сугоиииии!

— Это наша родственница, — врал Павлик. — Она расстроилась, потому что не хватило билетов. Отпустите девушку, она неуравновешенная, мы как раз собирались отправить ее домой.

— Павел, ты мой хасубандо! — манерно пищала кошка, дергаясь и царапая псов. — Спаси меня от этого жестокого мира, давай улетим вместе в нашу ня-реальность!

Псы потащили безумную кошку подальше от входа, чтобы не пугать зрителей.

— Права с собой? — крикнул Павлик.

— Ня! — мяукнула Анастасия.

— Заберешь нас после спектакля!

Кошка с невероятной силой вырвалась из лап охраны, поймала на лету ключи и тут же умчалась на драном седане.

— Донатит по пять тысяч каждый месяц, — объяснил Павлик.

Послышался второй звонок. Охранники вытирали кровь влажными салфетками.

— Я дико извиняюсь! — Павлик поскакал в сияющий желтый храм искусства вслед за котом.

Иван лежал в мягком кресле, пытаясь наслаждаться музыкой великого русского композитора. Он так устал и переволновался, что проспал все героические блуждания Сусанина с ляхами по русскому лесу и очнулся только когда хор начал славить царя, великий русский народ, героев-бойцов, Москву и Святую Русь.

— А ты настоящий театрал, — издевался олень. — Готов отдать жизнь за царя?

— Вы меня достали, лучше бы я пошел один, — прошипел кот и спустился в гардероб за розовой курткой.

На набережную подъехал драный пассат, дочка тети Лии отдала оленю ключи.

— Спасибо, что спас меня от этих псов и ватного мудилы, — невинным голоском пищала она. — Я хочу как-то отблагодарить тебя. Может, в бар или в ночной клуб?

Подошел Иван. Он подвинул Анастасию и сел в пассажирское кресло.

— Домой, — скомандовал кот.

— А ты что, его друг? — пискнула кошка.

— Отвали, царица ночи, — Иван захлопнул дверь.

Анастасия скребла стекло когтями:

— Между вами что-то есть, да? Он укё, а ты сэмё? Или он чпокает под хвост тебя своим огромным оленьим членом? А можно посмотреть? Я хорошо заплачу!

— Сколько? — Иван опустил стекло.

— Десять… Двадцать…

— За двадцать сама себя дери, — стекло поползло вверх.

— Тридцать! — взвизгнула кошка, сунув лапу в окно.

— Десятку за красивое групповое фото на фоне театра. Только без гомосятины, — предложил Иван.

— Ну ок, сделаем фото, — кошка вытащила из клатча две купюры по 5 000 р. — Это только для отчета, что я не замкнутая задротка и у меня много друзей.

Компания направилась в бар «Настойки из-под стойки», где кошка с красными дредами читала авангардистские стихи про вульву и кунилингус. Иван заказал два литра нефильтрованного и сет из хреновухи, Анастасия выпила абсент, а олень — настойку «Егермейстер».

— Донецкие кошки совсем не такие! — орал окосевший Иван. — Они добрые, отзывчивые! Когда мужики стреляют, донецкие кошки приносят патроны! Они прекрасные домохозяйки, любящие матери, горячие патриотки и никогда не бросают своих мужиков! Я в шоке от питерских баб, одни гнилые понты — ни ума, ни вкуса, ни воспитания, у них даже жопы нет!

— Павел, я прекрасно отношусь к тебе, но твой друг ЧМО! — орала Анастасия, заглушая рок-группу. — Он и до войны был мудаком, и теперь конченый мудак, горбатого могила исправит!

— Как не стыдно? — уговаривал кошку олень. — Ты даже не представляешь, через что прошел Иван. Его несколько раз чуть не убили. Он спас на улице раненую кошечку! Кормил котят в бомбоубежище! Иван герой, а ты его сразу обложила хуями. Прежде чем высказывать свое негативное мнение, нужно узнать парня получше.

— Окей, Ванюша, — мяукнула Анастасия. — Давайте узнаем хероя получше. В интервью Наталии Котовской ты напиздел, что твою жену изнасиловали ВСУшники и залили ей вагину монтажной пеной! Ты своим гнусным враньем опозорил честную русскую журналистку и не менее известную украинскую патриотку. Алеся сказала, что ты психбольной и живешь в мире извращенных фантазий. Я подписана на ее канал. Прямо сейчас ей позвоню и спрошу, кто ты такой!

— Я не боюсь кошек, — мямлил Иван. — Алеся? Ты меня хорошо слышишь? Так вот, я тут нашел кошку поумнее, покрасивее и побогаче тебя….

Иван проснулся в шесть утра в незнакомом месте. Сильно болела голова и спина, на полу валялась упаковка из-под презерватива, изгрызенная острыми кошачьими зубами. Рядом на кровати кинг сайз храпела туша в балетной пачке. В кухне на столе восседал рогатый школьник и пел хорошо поставленным басом:

Славься, славься, нашъ русскій Царь!

Господомъ данный намъ Царь-Государь!

Да будетъ безсмертенъ твой Царскій родъ,

Да имъ благоденствуетъ русскій народъ.

Славься, славься, ты, Русь моя,

Славься ты, русская наша земля.

Да будетъ во вѣки вѣковъ сильна

Любимая наша родная страна.

Славься, славься изъ рода въ родъ,

Славься, великій нашъ русскій народъ.

Враговъ, посягнувшихъ на край родной,

Рази безпощадной могучей рукой!

Олень отпил из бутылки шампанское и громко рыгнул.

— Только не суй это себе в тухес, Сатана, — попросил кот.

Он не помнил, было ли что-то этой ночью, а если было, то с кем, поэтому решил уйти по-английски. В кармане розовой куртки нашлись 30 000 р., и кот не хотел знать, откуда они там.

Иван бежал по мокрому тротуару, втянув голову в плечи. Сзади цокал Павел в криво застегнутом платье.

Их подобрало яндекс-такси, водитель всю дорогу слушал радио. В новостях сообщили, что ростовский таксист был застрелен офицером из Донецка, когда высказал свое особое мнение на тему СВО.

— Я так и думал, что этим кончится, — шептал Иван. — Как же все это мерзко, глупо, унизительно. Если бы я мог, я бы улетел на другой континент, а лучше на другую планету. Надо будет попроситься к Илону Маску, колонизировать Марс.

— Мам, я не девственник! — вскрикнул во сне олень. — Да пошли вы все…