Литература

Над тонкой полоской леса сияло солнце в радужной короне. Саша с утра фотографировал его, чтобы запостить в твиттере. Пахло прелыми листьями, было очень тихо, гало держалось в небе уже несколько часов, как огромный немигающий глаз Господа. Саша унес зеркалку в дом, затянул окно на кухне пленкой и начал красить решетку с корабликом — за зиму она могла заржаветь. Он помнил, как родители в девяностые за бешеные деньги купили решетки на все окна, чтобы спасти его от непонятной угрозы. Или чтобы он сам не вырвался на свободу и не наделал глупостей?

Саша чуял скрытую опасность. На улице — никого, что странно для воскресенья, когда все занимаются садом или гуляют по району. Даже соседский бульдог Рамзес ни разу не гавкнул. Казалось, кто-то или что-то караулит за спиной и может напасть в любой момент.

Дом стоял на отшибе, за ним начиналась дорога к химкомбинату посреди огромного поля. С утра не проехало ни одной машины, хотя Саша точно знал: сегодня должны быть отгрузки. Ему казалось, что первые снежинки упали на руки. Саша несколько раз капнул на траву, хотя обычно делал все очень аккуратно и даже пленку пачкал редко. Кожа немела, как от мельчайших ледяных иголок. Он едва не уронил ванночку с краской и губку, сильно болел затылок, кружилась голова. Саша решил, что всему виной уайт-спирит. Он принес из сарая промышленный респиратор — их было списано и натырено сотни две. Красный клен покачнулся и рухнул, а вместе с ним и Саша. Он ударился об дверь со страшным грохотом, заложило уши, кровь хлынула из носа.

— Александр Сергеич! Выкиньте эту хуйню, вы в ней задохнетесь, — над ним навис водитель с оптового склада по имени Олег. — Слышали, как рвануло? Думаете, это хохлы?

— Не слышал, — Саша с трудом сел. — Дождемся официальных новостей.

— Щас никому нельзя верить, — Олег сделал загадочное лицо. — Это как с ковидом, все врут. Скажут, не было никаких хлопков… Что это у вас, кровь?

— Ничего особенного, давление, — сказал Саша. — У мамки тоже кровь из носа шла чуть что. Ты же не думаешь, что пришельцы мне туда вставили чип?

— Не пиздите! — торжественно сказал Олег. — Я сам выехал ровно в пятнадцать ноль ноль. Можете сами убедиться, есть запись у охраны. До вас ехать минуты три, максимум пять. Дорога пустая. Так вот, сейчас шестнадцать ноль ноль!

— Телефон глючит, — начал злиться Саша.

— И магнитола, она тоже? — обрадовался водитель. — И наручные кварцевые часы? Это классический провал во времени. Сколько вы уже без сознания? Только не врите. Я знаю про Трехпалого. Его тут многие видели! Это его собратья? Они прилетели за ним, как вы считаете?

— Боюсь, что кто-то может отхватить пизды, — сказал Александр. — Так называемый провал во времени может быть истолкован как обычное желание поспать в рабочее время, что нормально, учитывая высокое атмосферное давление и стремительно меняющиеся погодные условия, но непростительно, принимая во внимание сроки поставок. Ты что-то знаешь про «барическую пилу»?

Олег полез в гугл. Его веснушчатое лицо покраснело, рыжие волосы стояли дыбом.

— Как же это заебало, — сказал Саша, разглядывая свое отражение в бочке с дождевой водой. Там плавали кленовые и березовые листья, он зачерпнул немного, чтобы умыть лицо. На секунду он успел уловить что-то и стряхнул на землю вместе с каплями.

Саша Вишневский мог починить все — телик, волгу, ладу, стиральную машину, велосипед, айфон и даже ноутбук тети Вали. Соседи считали, что у мальчика талант. Он рос рядом с комбинатом, бегал с другом в тамошнюю столовую в лихие девяностые. После техникума у парня не было вариантов: здесь его все знали, каждый был готов помочь. Возможно, из жалости. Саша откосил от армии по дурке, и в отделе кадров закрыли на это глаза. Он успел поработать электриком и аппаратчиком, отучился заочно в МГТУ и теперь имел неплохие цифры.

— Надо валить отсюда как можно скорее, — сказал Саша. — Пока не превратился в перегной.

— Вы мне наврали, — допер, наконец, Олег. — Нет никакой барической пилы, ее придумали журналисты. Вы все знаете о готовящемся вторжении инопланетян, но водите нас за нос, как будто это не на самом деле, чтобы вас не считали… Чокнутым уфологом.

— Езжай давай, — Саша потащил его к фургону.

— Я читал ваши повести на Литресе, — не унимался Олег. — Там слишком много тонких реалистичных деталей, вы с вашими средними литературными способностями не могли бы столько придумать сами.

Александр затолкал Олега в кабину.

— Я был замкнутым ребенком, — сказал он. — У меня не было братьев и сестер, я придумал воображаемого друга-пришельца и начал всем о нем рассказывать. Если бы не он, я бы сейчас рыл окопы в Херсоне. Понятно?

— Понятно, — Олег завел машину. — Если этот воображаемый друг совершенно случайно появится, познакомьте меня с ним, пожалуйста. Не хотелось бы водить «Урал».

— Понятно, — ухнуло в затылке. — Понятно, понятно.

— Пожалуйста, не надо! — взвыл Саша, держась за голову.

— Может, вызвать скорую? — Олег высунулся из кабины.

— Я сам, достал уже… — Саша едва не свалился в канаву, но добрался до веранды и сел на садовые качели из ротанга, которые купил от скуки месяц назад, хотя лето уже кончалось. Все кружилось и плыло, он заметил, как Олег вывалился на дорогу. Плакучая береза шевелилась, как огромная рыжая башка. Светло-желтые листья осины падали, входя в штопор, и поднимались вверх, Саша смотрел на них без единой мысли, не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.

Через час за Сашей прислали машину, он вышел из сарая в оранжевом защитном костюме, напугав таксиста. Фургон все так же тарахтел у ворот, Олег храпел в кабине, затолкать его туда было непросто, но Саше пришлось это сделать, чтобы парень не замерз. Над полем в темноте метались огни машин МЧС. С территории вынесли двадцать человек — водителей, грузчиков и мастера смены, в цехе, где прорвало трубу с двуокисью хлора, пострадали два аппаратчика и электрик. Начальница лаборатории авторитетно рассказывала журналистам, что утечка незначительная и не повредит здоровью горожан. «Это не опаснее, чем сходить в обычный бассейн или помыть пол с дезинфицирующим гелем», — говорила она. Из-под пальто у Юлии торчал цветастый халат, она не успела даже натянуть колготки.

Саша натер панорамную маску гелем из комплекта и побежал на свой участок, пока не случилось новое ЧП. В упаковочном цехе никого не было, валялись раздавленные флаконы и канистры, растворов натекло столько, что можно было удушить целый полк времен Первой мировой. На огромной территории между хлорным цехом, складом и проходной стояли бесхозные автоцистерны, тягачи урчали соляркой, погрузчики с паллетами пробили сэндвич-панели, один из «кальмаров» въехал в запертые ворота конца восьмидесятых и погнул прутья. Все было исчерчено следами «скорых», валился липкий мерзкий снежок, он как нарочно бил в маску, и его приходилось растирать перчатками, к тому же, руки дико мерзли. Саша влезал в кабины и наощупь глушил двигатели, в хрустящем и скрипящем комбинезоне это было дико неудобно, маска потела. Очень хотелось курить, хотя Саша перешел на вейп без никотина. Он добежал до проходной, содрал с лица мокрую резину, отдышался и стрельнул сигарету у охранника — полковника в отставке. Тот тоже приехал недавно и был слегка напуган, но гордился, что все советское намного лучше новодела, а старые бетонные стены оказались прочнее модного трехслойного дерьма, тонкого, как картон. Саша поддакивал и выдыхал дымные колечки.

Микроавтобус местного канала все еще стоял у ворот, невысокий мужик в дорогом кашемировом пальто кинулся к Саше:

— Это я, Ашот Погосян, мы учились в одном классе!

— Да помню я.

Ашот поставил его перед камерой:

— Это Александр Вишневский, мастер цеха, где…

— Смены, — поправил Саша.

— Александр, то есть вы тут отвечаете за безопасность и контролируете буквально все?

— Только два раза в неделю, меня здесь не было с пятницы.

— Александр, на сколько недель теперь закроют комбинат?

— Вопрос неуместный, у нас непрерывное производство, все остальные участки функционируют в обычном режиме и находятся на достаточно большом удалении от места аварии.

— А не кажется ли вам странным, что тридцать человек увезли в больницу, но остальные продолжают работать?

— Как я уже сказал, у нас непрерывное производство, требующее постоянного наблюдения, даже сейчас. Отправить всех по домам — намного вреднее для нашего здоровья.

— Считаете ли вы, что всему виной человеческий фактор, или вашему комбинату давным-давно требуется модернизация?

— У нас установлено самое современное оборудование с новейшей запорной арматурой, — Саша затянулся и кашлянул. — В цехе автоматически включилась система аварийной вентиляции. Наши специалисты работают здесь много лет, и я не сомневаюсь в их опыте и квалификации, оборудование проверяется круглосуточно, все данные заносятся в журнал, можем предоставить отчеты. Как уже было сказано, утечка была совсем незначительной, а все претензии можно было бы направить предприятию, производящему трубопроводы с низкой устойчивостью к агрессивным средам.

— Как говорится, про***ли все полимеры, — хихикнул Ашот.

— Я бы так не сказал. Мы ежедневно производим удобрения, смолы, кислоты, газы и другую продукцию как для промышленного применения, так и для бытовых нужд. В том числе — знаменитый дихлофос, аммиачную селитру, жидкий азот, все необходимые импортозамещающие материалы для отечественной целлюлозно-бумажной промышленности и высококачественный биоразлагаемый и, что намного важнее, гипоаллергенный биоцид. Как и на любом предприятии, где производятся и хранятся кислоты, нитраты и фосфаты, у нас строго соблюдаются все меры безопасности. Чрезвычайные ситуации на предприятиях нашего типа крайне редки, а характер повреждений дает основание допускать возможность намеренного стороннего вмешательства с целью вывода из строя трубопровода, попросту говоря, диверсии, осуществленной врагами нашей великой Родины, — Саша снова затянулся. — Завязывай с этим фарсом, жирдяй.

— Ну ты Горбачев! — пыхнул Ашот. — Вырубай камеру.

Оператор ушел в микроавтобус, еле сдерживая смех.

— Бурундук упал в обморок еще до аварии, — сказал Саша. — Показывал, куда ставить автоцистерну с серной кислотой. Разгрузка не началась, иначе тебя бы тут не стояло. Остальные лежали наверху, без сознания, и не из-за газа, он плотнее воздуха. Я в это время тоже отключился, в трех километрах отсюда. Знаешь, что бывает при утечке диоксида хлора? Резкий запах, который ни с чем не спутаешь. Раздражение слизистых. Но и это не главное, потому что при концентрации в воздухе от 10 процентов он может взорваться, и в чистом виде его не выпускают. Либо водный раствор, либо таблетки, либо порошки, которые нужно смешать с водой. В нашем случае раствор. Надо быть бессмертным, чтобы выпилить дыру в нужной трубе, не задохнуться и не порваться на мелкие кусочки. Только между нами. Либо никакой утечки не было, либо это сделал не человек. Завтра ты свободен в первой половине дня?

— Найду время, — пыхнул Ашот.

— И еще вопрос, ты знаешь, что такое гало?

— Держишь меня за идиота? — обиделся Ашот.

— Я сделал несколько фото как раз перед этим. По идее, его должно быть видно отовсюду. Или нет?

— Или нет. Мы снимали у больницы на Ударной, там открытая местность, я бы заметил.

В морозном воздухе не осталось ничего, кроме запаха осени. Машины МЧС и кареты «Скорой» давно уехали, было три часа ночи. Начальство с лиловыми вмятинами от респираторов на носах смотрело записи системы наблюдения, в кабинете было тесно, в комбинезонах — душно, настроение у всех было поганое. Главный инженер и энергетик стояли у самых дверей и вытолкали Сашу, который успел купить сэндвич и булочки в автомате у проходной.

— Так что там? — зевнул Саша.

— Ничего, — сказал главный инженер. — Только что-то блестящее на полу, вроде лужи. Или свет так падает. Я считаю, труба изначально была с дефектом, а Бурундук бухал, потому и упал в этот свой «обморок». И пошло-поехало… Я поговорю с ним, сделаю последнее китайское.

Саша помнил, что в ящике стола лежит большая фляга с виски, и деликатно промолчал. На смене они, конечно, не напивались, но иногда скучали и делали пару глотков.

— А как так получилось, что вместо семи человек на записи видны только два? — громко спросил генеральный директор. — Где были остальные? Кто делал обходы? Сколько человек там сейчас?

— Да хрен там разглядишь, в масках они все на одно лицо, как пуссирайот, — ответил женский голос.

В холле административного корпуса стояла кофемашина, Саша, как обычно, сделал себе латте и натырил картонных стаканов из тумбы. Он вернулся в цех. Прозрачный желтоватый наливной пол казался мокрым, Саша потрогал его — поверхность была холодной и скользкой. Он помахал камере и развел руками.

В защитном костюме было душно, как летом в парнике, Саша поднялся по длинной узкой лестнице к ЦПУ, расстегнулся, снял перчатки и маску, спрятал стаканы в ящике стола. Аппаратчик Рома сидел в интернете, поглядывая на мониторы. Аппаратчик Артем смотрел хентай. Трое других наблюдали, зевали и скучали. Внизу за стеклом сверкал огромный цех, спину холодил сквозняк, шумели вытяжки. От серебряных бликов рябило в глазах, желтые перила слились в одну полосу, мониторы и схемы вздрогнули, Саша упал в кресло и покатился спиной вперед, пока не уперся в кирпичную стену. Его глаза глядели в открытый космос, он снова увидел гало над лесом и серую тень, которая на долю секунды мелькнула в поле. Едва заметная дымка у воздухозаборника, ручеек на дорожном полотне, живые капли на застывшей эпоксидной смоле.

— Понятно? — взорвалось в черепной коробке.

— Понятно! Понятно! — орал Саша.

Он слышал грохот ботинок на железной лестнице, над ним склонились одинаковые лица сотрудников в респираторах.

— Не трогайте меня, — попросил Саша. — Я сам схожу к врачу, это давление. Все в порядке.

— Тебе в качалку надо, — главный инженер снял перчатку и взял его за запястье. — Тогда не будешь валяться, как кисейная барышня.

— Женя, я и так всю смену на ногах, и на велосипеде езжу, — вяло возмутился Саша. — Я в хорошей форме!

— Тихо, я считаю пульс! — главный инженер вдруг рухнул на него всей тушей, остальные отскочили.

— Ох, еб твою! — промычал главный технолог. — Без защиты на территорию не входить, днем будем разбираться. Сейчас никакой самодеятельности. И не совать копыта куда не надо! А это Юльке на анализ.

Он вытащил из мусорной корзины пакет и перехватил им Сашины перчатки, как ядовитую змею.

— Понятно, — мычал Евгеньич, выгибаясь на полу. — Господи, спаси и сохрани!

Артем набрал 112.

— Не надо «скорую», мне уже лучше, — врал Саша. — И кому нужно нас тут травить, сами подумайте.

— Разберемся, — сказал Евгеньич. Его лицо было бледным, носогубный треугольник еще синел, но он отобрал у Артема смартфон и нажал на «отбой».

Все руководство уехало спать, кроме Евгеньича. Это был мужик на пять лет старше Саши, такого же роста и комплекции, внук бывшего главного бухгалтера. Так же, как и Саша, в девяностые он ошивался у заводской столовой и хлебал борщ тети Изольды Погосян. Сейчас он по-хозяйски достал Сашину флягу и вылил половину в Сашину кружку:

— Ну, за освоение Космоса.

— Как бы нас самих тут не освоили, — Саша глотнул из кружки. — И нет бы, сука, взял готовую продукцию. А то присосался, как пиявка.

— Может, ей нужен не раствор, а именно газ, может, она этим дышит, — подумал Евгений.

— Не уверен, что у него вообще есть какие-то органы. Я даже не уверен, что ему нужно именно это. Он такой же неуч, как и я, пробует все подряд. У меня по химии была тройка, и то еле натянули, — Саша снова зевнул, ему дико хотелось спать и было совсем не страшно. Его не волновало, что неизвестное науке существо хозяйничает среди газов и кислот, не волновали склады с аммиачной селитрой. За несколько секунд он даже не успеет понять…

— У нее нет цели нас уничтожить. Взрыва-то не было! — подумал Евгений.

— Водила с оптового склада говорит, что был, — подумал Саша.

— С твоим водилой я не знаком, и никакого взрыва не было, сам же видел. Она все высосала. Там внизу везде ее слизь.

— Значит, рвануло в другом месте, — подумал Саша. — И это не она. Это он. Ты мерзкий, вы все такие.

— Мы думали, это девка, она же ходила в женской шубе, лиловой, помнишь? Предпочитаю называть это «она», — застыдился Евгений.

— То есть если гость из далекой галактики принял земную форму и надел женскую шубу, его можно использовать как шлюху? — подумал Саша. — Я что, единственный, кто к нему относился как к человеку?

— Она не человек! Все, хватит об этом! — заорал Евгеньич.

— Кто не человек?! — Артем вскочил. — Давайте я все-таки вызову «скорую».

— Я говорю, недочеловек. Тварь, которая это устроила, — солидно объяснил Евгеньич. — А почему вас только пять? Где остальные? Я их не видел ни внутри, ни снаружи. Что они там обходят, магазин Росал?

Парни толком ничего не ответили.

— Даже график не можете выучить, сволота, — Евгеньич допил коньяк.

Не сговариваясь, они ушли в туалет, тщательно помыли руки, надели новые перчатки и противогазы. Саша прикатил поломойку, Евгений привез на тележке швабру, воду в пластиковых ведрах и гель со щавелевой кислотой. Раствор сильно пенился и шипел, касаясь поверхностей. Они растерли пену везде, где могли дотянуться, после этого Саша запустил керхер.

— Думаешь, поможет? — сказал Саша, когда они утащили поломойку на место и отмыли друг друга. — Когда я был маленький, он чуть не убил себя уксусной эссенцией. Я бы еще жахнул перекисью, чтоб наверняка. На нее он очень бурно реагировал.

— Не он! Она… Я просто хотел увидеть космос, — занервничал Евгений. — Пацаны говорили, если вставить ей в рот, она покажет, как устроена наша Вселенная. Ну, такой вид контакта, глупо ждать, что инопланетянка выучит русский. Она же все время торчала на помойке у столовки, это был чисто научный интерес! Можно подумать, ты сам так не делал.

— Не делал! Я помочь хотел, а вы над ним надругались, скоты. Если бы тебя забросили на незнакомую планету и ты не знал, как выжить, ты бы согласился на что угодно?

— Так по твоей логике, у нее и рта нет, значит, ничего плохого я не делал, — решил Евгений. — Никакого харрасмента. Это не просто другой вид, это другая форма жизни, наши понятия об этике к ней неприменимы.

— Я видел, как он пытался покончить с собой. Закрыли тему.

— Ах да, у вас особые отношения, — пробурчал Евгений. — Для всех остальных это баба, а для тебя мужик. Есть в этом что-то петушиное.

Саша сделал вид, что не расслышал.

Он вернулся наверх, везя тряпку по перилам, и протер все поверхности перекисью, которую тоже держал в ящике стола. Внизу имелись тонны этого добра, но по понятным причинам Саша покупал ее в аптеке.

— Босс нанялся уборщицей на полставки, — пошутил Роман.

— Не борзей, — рыкнул Саша. — Утром придут монтажники, тебе, между прочим, самому придется топать на обход. Видел, что было со мной?

В восемь утра Сашу сменили, он ждал у проходной с защитным костюмом в пакете, на складе выдали еще белый одноразовый, который Саша приготовил для Ашота.

Погосян подъехал на внедорожнике, без оператора и даже без камеры. Он собирался снимать на смартфон. Утро было холодное и пасмурное, джип без труда, хоть и медленно, пробирался по полю за заводскими корпусами.

— В прошлый раз они использовали что-то типа шаттла, взлетали под углом предположительно 15 градусов, затем, возможно, вертикально. Во всяком случае, «взлетная полоса» у них была не очень короткая, но и не длинная, кончалась у самого леса полностью выжженным пятном, — трепался Саша. — Но в этот раз все не так. Видишь, никаких следов.

— Магнитный двигатель? — догадался Ашот. — Использовать энергию магнитного поля планеты это, конечно, интересно. Но откуда ей взяться в открытом космосе?

— Гибрид, — авторитетно объяснил Саша. — Ну, как тойота приус. Может, в космосе они переходят на жидкое топливо. Или твердое. Или на атомную энергию. Или оно вообще приземлилось в капсуле и потом его подберут. Возможно, «материнский» корабль сейчас на орбите или уже за ее пределами.

— Бля! — вскрикнул Ашот.

Джип остановился, Ашот подбежал к чему-то большому, лежащему на пожухлой траве.

— Куда?! Надень комбез, я специально для тебя брал! — крикнул Саша.

— Релакс, это лось! Лосиха! — крикнул Ашот. — Я только не понял, зачем она отошла так далеко от леса. Говорят, они любят выхлопные газы, потому и лезут на трассу. Стоят и балдеют.

Саша ожидал увидеть тушу, изрезанную лазером с хирургической точностью. Кожа лосихи была изорвана, кишки вынуты и свалены в кучу. Крови почти не было, наверное, она стекла и впиталась в землю либо животное ее слизало.

— И что, думаешь, тут водится чупакабра? — спросил Саша.

— Думаю, нам не стоит соваться в лес, — сказал Ашот. — Во всяком случае, ходить там пешком. Я не настолько люблю эти уфологические штучки, чтобы меня задрал медведь или застрелили браконьеры. И тебе не советую ездить на работу на лясике. Если только ты не мировой чемпион, в чем лично я сомневаюсь.

Саша, сдерживая тошноту, приблизился к туше и поскреб внутренности полиэтиленовым пакетом.

— Еще теплая, — он осторожно вывернул пакет и убрал в другой, из пятерочки.

Ашот выблевал круассан с ветчиной и лавандовый раф.

— А что там слышно в Нагорном Карабахе? — Саша закинул пакет на заднее сиденье.

— В Арцахе, — сплюнул Ашот. — Да ничего, родители тут живут с семидесятых, а приехали вообще из Украины. До этого конфликта мне как русскому еврею до Израиля. Могу посмотреть новости, но лень.

— Как мама?

— Скучает. Раньше пыталась меня женить. Теперь сидит в контакте, срется с хохлами, — ответил Ашот. — Если честно, меня эта тема уже достала. Ты в курсе, у меня плоскостопие, так что защищать Донецк не поеду. Или поеду, но только как военкор, а нашему каналу такие новости не нужны… Ты дверь-то закрой, эта тварь может вернуться. Наверное, мы ее спугнули, они всегда сначала съедают ливер, он для хищников самый вкусный.

Саша захлопнул дверь.

— Мы хотя бы можем подъехать поближе к лесу?

— Ага, чтобы застрять в грязи, выйти из машины и подкладывать цепи, пока нас не сожрут, — кивнул Ашот.

Джип вдруг покатился к лесу сам собой, Саша дернулся.

— Релакс, я забыл, что здесь уклон, — Ашот завел машину. — Нас не похищают на тарелку.

Джип развернулся, пропахав глубокие колеи, и пополз в сторону шоссе. Ашот так торопился попасть на асфальт, что въехал в яму. Почти рядом с Сашиным домом джип затрясло, и Ашот остановился.

— Порез, — сказал он. — Сам виноват, не надо быть таким инфантилом. Даже если в сраном лесу высадился марсианский десант, это не мое дело.

Пока Саша ставил запаску, Ашот сидел на качелях и пил растворимый кофе из кружки с рыжим котом. Выглянуло солнце, его лучи пробивались сквозь низкие темно-серые облака, как будто с неба светили прожекторы пришельцев. Ашот прищурился и сделал красивое осеннее фото. Он разглядел едва заметную блестящую дугу, которую не было видно без затемнения.

— В далекий край товарищ улетает, — запел Ашот. — Родные ветры вслед на ним летят. Любимый город в синей дымке тает, знакомый дом, зеленый сад и нежный взгляд.

— Ты чего? — Саша подошел к нему.

— Тиль Линдеманн душевный мужик. Жаль, что захохлик, — сказал Ашот.

Саше показалось, что в глазах школьного друга блестели слезы.

— Короче, тебе сорвали резьбу на ступице, один болт не держится. Ездить пока можно, но лучше заменить. В следующий раз, когда будешь переобуваться, используй динамометрический ключ. Вот такой.

— Ойвсе, — состроил гримасу Ашот. — Как завернули, так и завернули. Я журналист, а не слесарь.

Солнце скрылось, и дуга пропала из виду.

— Для журналиста ты не слишком любопытен, — Саша посмотрел ему в глаза.

Ашот тер переносицу, как будто устал от несуществующих очков.

— Слушай, Погосян. Я вижу это так. Его долго не было, возможно, летал домой. Но он не забыл, как неласково приняли его простые русские парни. Приучили к наркотикам, унижали, применяли насилие. Он разочаровался в людях, как эта баба в «Догвилле». Приземлился в лесу, пробрался на территорию, проник в систему вентиляции и вырубил всех, кто был на предприятии и во дворе. Потом сделал свое дело и устроил аварию, чтобы все выглядело естественно. Когда я приехал, линии розлива все еще работали. Предположу, что состав готовой продукции мог измениться, и виновен в этом он. А утром он убил это животное. Наверное, мучилось ужасно.

— Думаешь, она затаила злобу на нас? Тогда придется уничтожить всю партию… Вашего средства для мытья унитазов, или для чего оно там.

— Для обеззараживания воды.

— Ну, пусть будет так. Теперь это средство для отравления воды. Саня, мне пора в студию, это срочно. Еще увидимся, спасибо, что пригласил, — Ашот пожал грязную руку друга.

— Пакет! — вспомнил Саша. — Ты же знаешь, он передает мысли тактильно.

— Тактильно, на расстоянии? Сам понял, что несешь? — Ашот вынес пакет. — Думаю, эта плазма разлагается и превращается в частицы, которые переносят информацию.

— Смотри, не лопни от пафоса, — Саша сунул руку внутрь.

— Чем это воняет? — принюхался Ашот. — Похоже на «Библиотеку» от Байредо, тебе надо сменить парфюм… Ну что? Как ощущения?

— Никак, — Саша был слегка разочарован. — Может, и правда лосиху задрал медведь. Или пьяные дебилы кинули гранату, отсюда и хлопок.

— Об этом я как-то не подумал. Ну, до скорого.

Саша очнулся на Ударной, обвешанный капельницами и обклеенный датчиками. Парни с завода привезли дизайнерский букет из колбасы и сыра, из новостей Саша узнал, что он герой, который предотвратил теракт, высказав свои опасения главному инженеру и сотруднику местного телеканала. Две партии товара были изъяты со складов, в Туле и в Москве зарегистрировали три случая отравления, в том числе у работников детского бассейна. В частном секторе неподалеку от завода многие жаловались на слабость, сонливость, головную боль.

Когда Саше разрешили вставать, он встретил в коридоре тетю Валю — дочь положила ее на обследование. Взгляд старушки был пронзительным, недоверчивым, губы кривились — она уже несколько лет страдала деменцией. Полы коричневого махрового халата разошлись, открыв ночную сорочку. Саше было больно и стыдно видеть соседку в таком состоянии.

— Саня, это ты? Маме случайно не нужна шуба? — спросила она. — Хорошая, из лисы. Отдам за миллион.

— Спасибо, у нее уже есть, — Сашин голос дрогнул. — Но я спрошу. Хорошая шуба всегда может пригодиться.

— И покорми, пожалуйста, Ральфа, Света забудет, у нее память очень плохая, — попросила тетя Валя. — Изольда вчера принесла борщ, большая кастрюля в холодильнике, Ральф его любит, он от свеклы как наркоман, даром что пес.

Саша обещал покормить Ральфа, которого закопал у околицы лет двадцать назад.

— А правда, что хохлы применили химоружие? — прищурилась тетя Валя. — Скинули капсулу с дрона и всех перетравили!

— Я тоже наполовину хохол, — Саша уже не знал, куда скрыться. — А на другую вообще еврей! Вот так-то.

— Я так и думала, Вишневский польская фамилия. А мама в курсе?

Когда Саше после реанимации выдали вещи, он увидел десять пропущенных от Евгеньича. «Ты думаешь, этой твари хватит одного раза? — писал Евгений. — Самому не страшно?»

Через неделю Саша вывел из гаража отцовскую «Волгу», погрузил в нее складной велосипед и поехал на работу. Его встретили три новых охранника, молодые нагловатые пацаны, которые не разрешили парковаться на стоянке за проходной и разглядывали его пропуск, как будто он поддельный. Вдоль забора протянули новую «колючку», без защитных костюмов и респираторов не пускали даже в административный корпус. Главным сюрпризом стал ЗРК из соседней части, который пригнали в обед и поставили в поле за подъездными путями. Гендиректор лично звонил в часть и требовал, чтобы его увезли подальше.

Саша не боялся: близких родственников у него не осталось, а значит, и плакать некому. Зачем пришелец это сделал? Может ли повторить?

С начала смены не случилось ничего необычного, если не считать визита Юлии Соломоновны Кац, его бывшей одноклассницы, а ныне начальницы лаборатории. Юлия с трудом поднялась по лестнице и тяжело дышала. К ужасу Саши, под ее широким защитным костюмом просвечивало что-то похожее на полосатую пижаму. Парни съежились и уставились на схемы, стараясь не смотреть на Юлию. Обычно они сами бегали к ней, и общение было не слишком приятным. Заманить ее сюда было совсем нереально.

Юлия показала Саше распечатку, на которой он ничего не понял. Структурная формула едва уместилась на шесть листов из обычного принтера, ее пришлось сложить на полу, как пазл. Юлии было трудно наклоняться, от этого она еще больше злилась и краснела.

— Если что, у Евгеньича есть плоттер, — скромно сказал Саша. — У меня по химии тройка была, я все равно ничего не пойму.

— Примерно это мы нашли на твоих перчатках, оно всасывается через кожу и слизистые. Эта жидкость универсальна, проникает через резину и даже пластик. Я показываю, чтобы ты не хватал все подряд. Похоже на гуминовые кислоты, но совсем не то, у меня у самой не хватает квалификации для анализа такого вещества. Даже не представляю, кто и зачем мог создать это… нейротоксичное соединение. В смысле оно может сделать тебя еще большим дурачком, чем ты есть.

— Поздно, я пробовал еще в девяностые. Теперь совсем дурак, — спокойно ответил Саша. — И не я один. Евгеньич тоже, Серега, Сан Саныч, Паша Иванян, Пекинес, Ваха, Бурундук, Ашот Погосян. И еще много кто. Как я понял, тут всего-навсего кислород, углерод, водород и азот, и никаких экзотических элементов. Даже кремния, который так популярен в научной фантастике. Это органическое соединение, похожее на наши, хотя и не совсем обычное. В нем может быть что-то опасное?

— Если очень коротко, из тех же четырех элементов состоит огромное количество веществ. И героин, кстати сказать, состоит из тех же элементов, — Юлия снисходительно посмотрела на мужло. — В героине может быть что-то опасное?

— Понятно, — сказал Саша. — Мадам, вы на что-то намекаете, но я своими куцыми мужскими мозгами не могу понять, на что. Думаете, я с моей двойкой по химии изобрел новый синтетический наркотик?

— Вишневский, задолбал! Я не намекаю, а говорю как есть. Не знаю, что это, но это очень вредно для здоровья. Если вы с Женей что-то скрываете и взяли это у сторонних лиц, лучше сказать прямо сейчас, пока вами не занялся Следственный комитет.

— Это слизь инопланетянина, с помощью которой он транслирует образы в человеческий мозг, — улыбнулся Саша.

— Думаешь, это смешно? Идиот! — Юлия хлопнула дверью.

Саша хохотал как сумасшедший, и Юлия, под которой гнулись железные ступени, была в бешенстве. Она взлетела обратно и взорвалась:

— Что в этом, блядь, смешного???!!

— Я понял! Пришелец ищет все, что состоит из тех же элементов! Ему плевать, спирт, героин или селитра, все сгодится! А я-то бегал, переживал, искал его по разным притонам! Теперь понятно, как я ему мешал!

— Ты правда ненормальный! — Юлия перешла на визг. Она задыхалась.

— А может, это прорыв в науке… Медицине, нанотехнологиях… Не? — Саша достал из стола бутылку водки. — Юль, извини, это не мое. Я искал валокордин, бывает плохо с сердцем из-за лишнего веса.

— Наливай, клоун, — успокоилась Юлия. — Не знаю, как и из чего школьникам в девяностые удалось это набодяжить, но я никогда не видела ничего подобного. Кстати, тебя в школе называли Гуманоид, ты знал?

— Нет.

Саша налил себе в кружку, а разгневанной женщине — в картонный стаканчик.

— Сахар, сливки? — спросил он.

— Мне, пожалуйста, слизь инопланетянина, — Юлия осторожно опустилась на соседний стул, она не доверяла офисной мебели. — Кстати, у тебя ведь так и нет тян?

— Конечно, ведь я задрот. Ну, за нас.

Через секунду Саша заметил, что губы Юлии синеют. Водка выплеснулась на стол, дуги стула поехали в разные стороны, ловить Юлию было бесполезно, Саша успел кинуть ей под спину свой пуховик. Он, кряхтя, опустился на колени, зажал ее курносый нос и вдохнул воздух. Саша точно не помнил, сначала надо давить на сердце двумя руками или дышать рот в рот, на всякий случай он начал со второго.

Роман сунулся помогать, Саша крикнул:

— Не трогай! Займись своими делами!

— Понятно? — пронеслось в голове. — Два! Два!

Саша увидел китайский иероглиф в виде двух горизонтальных черточек, два солнца в радужной короне, значок 日, себя и Регрессора в поле, себя и маленького Ашота на веранде, бункер с наркоманами, заводскую столовую до ремонта, свою детскую куртку, которую он подарил пришельцу, и молодого Ральфа в будке.

— Я тоже по тебе скучал, — прошептал Саша. — Очень.

— Два, — повторил пришелец. — Два! Понятно!

— Ты все еще здесь? Два это мы с тобой? — обрадовался Саша. — Если тебе что-то нужно, только скажи, достану все, что смогу.

— Два! — крик пришельца ударил в голову. — Понятно?

— Понимаю, как ты настрадался. Но теперь все будет иначе, я вырос, стал более ответственным.

— Иди на хуй! — простонал пришелец. — Два!

У Саши в мозгу снова вспыхнули два солнца.

— Ты хотел сказать, «второй»? — понял Саша. — Вижу, ты так и не выучил русский. Правда, и я не выучил твой язык, если он вообще у тебя есть.

Юлия открыла глаза. Ее мелкие черные кудряшки были мокрыми от пота, Саша даже разглядел темное пятно на груди ее пижамы.

— Юля, ты была когда-нибудь в ситуации, когда начинаешь верить во что-то несуществующее?

— Я в курсе про половой секс и женский оргазм, — фыркнула Юлия. — Это фейк, придуманный мужиками, чтобы использовать женщин. Я не такая дура.

— Между нами ведь нет связи? — Саша напряженно глядел в ее зрачки, пытаясь уловить хоть что-то. — Точно нет?

— Какая у меня может быть с тобой связь, ты опух? — лицо Юлии стало бордовым. — Будешь приставать — скажу в отделе кадров.

— Как же с тобой тяжело, — Саша встал с колен и отошел к окну. В низком сумрачном небе тянулись блестящие трубопроводы, кружился первый снег. — Я думал, ты, как ученый, хотя бы сможешь понять, что это такое.

— Сердечная недостаточность, вот что это такое, — Юлия с трудом поднялась, опираясь на руки. — Ты меня выбесил. Все, пока.

Саша почувствовал внутри себя какую-то емкость, переполненную кровью, которая вот-вот прольется. Это было настолько реально, что у него даже заболел живот.

— Это не клеточная форма жизни, — сказала Юлия. — Что-то совсем необычное. Но я не хочу об этом знать, ничего. Верни мне мой две тысячи первый.

— Верни мне мой девяносто шестой… Я взял стаканы у кофемашины в административном корпусе и спрятал под комбез, их там целая тумбочка, прости, я правда не знал.

Юлия побежала в лабораторию, Саша чувствовал, что ей срочно нужно в туалет. Вытереть рот она не догадалась, и парню пришлось наблюдать все ужасные манипуляции с дамскими средствами гигиены. Юлия посмотрелась в зеркало и ополоснула, наконец, лицо.

Саша думал, стоит ли звонить в бухгалтерию, кофемашина стояла рядом, в холле на первом этаже, и девочки оттуда бегали за кофе чаще всего. У него во рту появился кусок домашнего торта, настолько реальный, что Саша сплюнул.

— Какая резина лучше, шипованная или всесезонная?

— Тамарка тварь! Возьму справку у терапевта, и пусть ковыряется тут без меня.

— Я все слышала, жди докладную!

— Надо ставить газовый котел.

— Вася совсем облез от проплана, выкинула такие деньжищи на эту хуйню, Валя сказала, что кормит грандорфом, у нее кошак даже стал пушистее. Но где купить этот ебучий грандорф?

У Саши во рту успели побывать солянка, суши с угрем, вок с говядиной, пицца цыпленок и песто и мерзкая домашняя котлета из подтухшей свинины, вонявшая луком и чесноком. Для приличия он все же позвонил по внутреннему телефону:

— Тамара Михайловна, стало известно, что вся одноразовая посуда отравлена, всем срочно прополоскать рот!

— Сашенька, помоги, у меня что-то с головой, — бухгалтерша еле ворочала языком.

Саша не мог все бросить и помчаться на помощь бабам, это было самое подходящее время для новой аварии. На всякий случай он объявил тревогу. В мозгу полыхали два солнца, главный технолог переживал, что недавно посмотрел детское порно с нарисованными мальчиками, теперь все узнают и посадят его на восемь лет, так что лучше еще раз травануть всех, кто это слышал. Гендир повторял на разные лады: «Во чао Леонид Петрович. Во хенгаосин ренши ни. Во хен гао син. Во хенгаосин ренши ни. Во чао Леонид Петрович». Ассистент директора мечтала уволиться по собственному желанию и бежать из этой сраной дыры куда-нибудь подальше, за Урал, где хохлы ее не достанут. «Заебали», — подумал Саша и вытерся влажной салфеткой. Теперь он наслаждался только звуком сирен.

Подъехала «Скорая», за ней сразу шесть пожарных машин и две машины ДПС. На ЦПУ поднялся здоровенный инспектор в дождевике, за ним втиснулся такой же откормленный мужик из следственного отдела. Они предложили пройти с ними.

— Я не могу, — сказал Саша. — Они только этого и добиваются.

— «Они» это кто? — спросил следователь, включая диктофон. — Те, кто по ночам отключает камеры, бродит по комбинату, проникает в административное здание? Не думайте, что мы такие дурачки. Александр Сергеевич, вы теперь знаменитость. Мы с вами пока что беседуем неофициально, для дачи показаний вас еще вызовут. Но я все же запишу, вдруг вы сообщите ценные сведения… Девятое ноября две тысячи двадцать третьего года, кхм… Вишневский Александр Сергеевич… Кхм, беседу ведет старший лейтенант юстиции Поляков Михаил Александрович. Александр Сергеевич, согласны ли вы с применением техсредств для записи нашей беседы?

— Не возражаю.

— У вас есть родственники на в Украине?

— Тетка, сестра матери, живет в Херсонской области. Сидит в подвале и пишет, чтобы я сдох, а что?

— Других родственников, друзей нет?

— Был один на кинофоруме, страдал биполяркой. Писал в ЛС, что хочет меня трахнуть. А что?

— И чем все закончилось?

— Ему прислали повестку, вышел в окно с десятого этажа.

— Наверное, хороший был парень.

— Еще один оттуда свалил в Германию, через РФ. Но он настоящий русский патриот, просто не хочет воевать.

— И какой же русский патриот хочет воевать, — улыбнулся инспектор.

— Леша, закрой рот. Были за последний месяц необычные звонки? — продолжал следователь. — Может, вас кто-то шантажировал? Пытался завербовать? Может, новый знакомый, приезжий?

— Звонила баба с хамским голосом, якобы из Следственного комитета. Спросила, почему я не явился, когда получил повестку, и зачем я переводил деньги украинским террористам.

— А вы?

— Занес в черный список.

— В следующий раз, пожалуйста, не ленитесь, записывайте разговор, идите в полицию и пишите заявление. Как вы поняли, что в тару попало отравляющее вещество?

— Осматривал место аварии и нашел следы жидкости, которую оставили… Они. Это какой-то очень сложный токсин, попал мне на кожу, когда я снял перчатки. Сначала-то я ничего не заметил, а потом началось ужас что. Голоса в голове, странные знаки, потеря сознания.

— То есть вы поняли, что это токсин, когда вам стало плохо. Зачем тогда отключали запись с камер?

— Я считаю, систему и раньше кто-то отключал, потому что записей самого теракта нет. Токсин распылили не только в цехах, но и на стоянке, и даже в бухгалтерии. Кто это мог сделать, я не в курсе, я приехал уже после аварии, главный инженер проверял систему наблюдения и думал, что включил, а на самом деле выключил. Дурак с дипломом, такое часто бывает. Знаете, когда вам нечем дышать, последнее, что вас волнует, ведется запись или нет. К тому же, пробу токсина мы уже взяли, надо было как-то нейтрализовать остальное, чем мы и занялись… Пришлось импровизировать.

— Что за токсин?

— Вопрос к директорке нашего исследовательского центра, Кац Юлия Соломоновна. Вот как оно примерно выглядит, — Саша сгреб Юлины распечатки и протянул следователю. — Неизвестные органические соединения с очень длинными молекулярными цепями, я сомневаюсь, что у нищих хохлов такие продвинутые технологии. При контакте со слизистыми из этого образуются нейротоксичные кислоты, галлюциногены или что-то вроде того.

— Среди хохлов полно нарколыг, — снова встрял инспектор. — Миша, я считаю, нужно работать в этом направлении. Несколько постов, проверка документов, обыск ТС. Если надо, разберем до шасси. Они приезжают сотнями, среди них точно есть пара-тройка переобувшихся фашистов.

— Александр! Еще что-то необычное? — повысил голос следователь.

— Ну не знаю, мы с другом, это Погосян с нашего ТВ, ехали на джипе по полю и наткнулись на дохлую лосиху. Ее как будто кто-то исполосовал, все кишки наружу. На туше был распылен неизвестный токсин, от которого я и попал в больницу.

— Так это чупакабра, — оживился инспектор. — Или, по-нашему, козосос!

— Я не вместе с этим дураком, — застыдился следак. — Я тут с самого утра, опрашиваю свидетелей.

— Я сам против мракобесия, но чупакабру реально здесь видели! Чупакабра это общепризнанный факт! — напирал инспектор. — Если бы не видел, я бы сам не поверил. У нас она водилась лет двадцать назад, ты просто не местный. Она такая невысокая, с желтой мордой, склизкая, вонючая, хлипкая, как студень. И зимой, и летом ходила в лиловой шубе. Пряталась днем в бункерах и подвалах, бомжи и наркоманы ее часто видели. Говорить она не умела, но сосала за дозу.

— То есть это была наркоманка по кличке Чупакабра, — кивнул следователь.

— Ты не слушаешь! — оскорбился инспектор. — Она лишь пыталась выглядеть как человек и вести себя как люди. Ну, не как нормальные люди, а как те бичи, которых она знала. Кстати, она ошивалась и здесь, у столовой, рядом с мусоркой.

— Что ты несешь, это режимный объект, — зевнул следователь. — Ни одна бомжиха сюда проникнуть не может. Может, Чупакабре еще и пропуск оформили?

— Я сам ее видел! Она как-то проникала через ограду, может, договорилась с охраной, мы сейчас вообще не об этом! Короче, днем все было спокойно. А по ночам она выходила на охоту… Это было реально страшно. Например, на окраине жила одна женщина, работала как раз тут, на комбинате. И у нее был пес по кличке Ральф…

— Моя соседка, между прочим, — вставил Саша. — Дом через дорогу от моего.

— И вот однажды все проснулись от адского грохота, а утром увидели в поле следы посадки НЛО. Никаких коз у нас не держат, но вот эта тетка вышла во двор и видит: от пса осталась одна шкура, без всяких следов крови! Его как будто кто-то высосал. Через жопу.

— Это был не Ральф, Ральф помер от опухоли, — поправил Саша. — Высосали Кузю, кота Погосяна. Я там был и все видел. Наверное, мучился ужасно! А потом они двинулись на меня… Но у тети Вали весь дом был уставлен мятыми флаконами с завода, она работала в ОТК и загоняла их по дешевке. Я не растерялся, схватил лак «Прелесть» и…

— И? — напрягся инспектор.

— И перекись. И брызнул на пришельца. И у него вся поверхность пошла кровавыми пузырями! Это выделилась кошачья кровь, у него самого крови нет. А Ральф просто-напросто вымазался в слизи инопланетянина, я его сразу отмыл под колонкой, и пес остался жив-здоров.

— Поверхность в смысле кожа? — переспросил инспектор.

— Поверхность в смысле поверхность, у него не клеточная структура тела, а молекулярная. Она и вырабатывает токсин.

— Вынужден покинуть ваш литературный кружок, у меня работы еще до чертовой бабушки, — следователь хлопнул дверью.

— Так и как его убить? — совершенно серьезно спросил инспектор.

— Нашим оружием — никак. Теоретически — если погрузить в олеум, ну, как второго Терминатора в конвертер с жидкой сталью, только в концентрированную серную кислоту.

— Там доменная печь была, — возразил инспектор.

Оба достали смартфоны, чтобы выяснить, кто прав.

— Короче, расплавленная сталь или серная кислота, — подытожил инспектор. — Хотя, наверное, на сталь ему насрать, он просто превратится в газ…

В восемь утра Сашу сменили и он уехал домой спать. В полдень его разбудил грохот реактивного двигателя, в небе раздалось четыре хлопка. «Пиздец», — подумал Саша, взял меховую шапку и спальник и спустился в погреб. Там было холодно, но в целом терпимо, он уснул между стеллажами с банками маминых огурцов, которые так и не решился выбросить, но и есть не мог, они были слишком соленые и простояли десять лет.

Саше снился величавый космолифт из прозрачных кристаллов, которые отражали солнце радужными дугами. Он с пришельцем ехал на орбиту, прихватив несколько канистр биоцида для новых друзей. Их нагоняла Юлия, конструкция не была рассчитана на вес ее туши и опасно кренилась. Подул ветер, космолифт опрокинулся, Саша открыл глаза. Потрескивала ртутная лампа, которую в начале нулевых приволок с помойки отец. Линолеум, постеленный на бетон, отливал желтым блеском.

— Покажись, — сказал Саша.

— Иди на хуй, — желтая волна поднялась с пола и впилась в стену напротив лестницы — там кладка была разобрана в одном месте, Саша хотел сделать полноценную вентиляцию. Пришелец рыл глину как червь, пропуская через себя. Саша едва успел вынести спальник и вещи, которые не хотел испортить.

— Да скажи уже, зачем ты это делаешь?!— крикнул Саша. — Ты любишь прятаться в бункерах и подвалах?

— Два! — пришелец снова показал два солнца. — Понятно?

— Ты пришел сюда, чтобы жить вместе со мной, да? Тебе нравится под землей? Хорошо, я помогу. Мы пророем нору, как два барсука, и ты будешь в ней зимовать. Только не выбрасывай землю на пол, пожалуйста. Я принесу ведра и тачку. Люди не мусорят там, где живут, понятно?

Пришелец подернулся волнами, Саше показалось, что он смеется.

Саша до ночи бегал с ведрами, землю он высыпал над погребом и утоптал, как будто хотел устроить скифский длинный курган.

Из стены была прорыта узкая нора неизвестной глубины, пришелец все еще ковырялся внизу, теперь он наваливал землю прямо на тачку, а Саша тащил ее по старым доскам из гаража, которым наконец-то нашлось применение.

— Совсем башкой повредился? — крикнул женский голос. У ворот стоял желтый субару Юлии.

— У каждого мужика должна быть такая хуйня. Как там: «Посади дерево, роди сына, построй бункер».

— Хлор тяжелее воздуха, ты же первый задохнешься, — радовалась Юлия. — Тебе бы премию Дарвина.

— Есть область, где Дарвин бессилен, — многозначительно усмехнулся Саша. — Как думаешь, есть ли эволюция среди неклеточных форм жизни?

— Понятно? — пришелец звал из погреба.

— Ладно, Юль, мне некогда, друг ждет, — Саша скрылся под землей.

Доски скрипели и гнулись, Юлия полезла за ним. Саша пытался не смеяться: проход был слишком узким для сильной и независимой женщины-ученого. Она застряла у стеллажей с огурцами:

— Поделишься?

— А не отравишься?

— Глупости! — Юлия хапнула две банки. — Оно что, в спячку впадает? Зачем ему эта нора?

Прямо из пола выросла желтая фигура и разлетелась на мелкие брызги, Юлия отшатнулась и села на ступени:

— Все, поняла!

Она принесла из машины две сумки-шоппера и начала таскать банки. Саша разобрал стеллажи, внутри стало просторнее.

— Как думаешь, сверху есть метра три? — спросила Юлия.

— А хз, — Саша поднял глаза на потолок из бревен. — Яма была всего три метра, высота погреба два, сверху метр, я подсыпал еще. Не считал.

— Тебе теперь все понятно?

— Юль, мне не понятно ничего. Я не пролезу в эту дыру. Погреб никого не спасет, сюда же поступает воздух, нужна очистка. Правда, ему самому воздух не нужен. Он без проблем уйдет на глубину и выйдет в трубу. С другой стороны, он мог выкопать схрон где хотел, но выбрал почему-то меня. Это что-то значит. Я для него что-то значу.

«Да кому ты нахуй нужен, — прорвались мысли Юлии. — Может, оно тебя использует как рабочую силу… и запас еды»

— Чушь, я видел, как он искал, что пожрать. Наши белки для него не подходят.

— А для пауков не подходят мухи в натуральном виде. Они их растворяют. Может, этот токсин одновременно успокаивает жертву и выполняет функцию ферментов?

— Будем обсуждать это при нем?

Пришелец снова брызнул на Юлию.

— Сам иди! — Юлия ушла искать ванную.

— Стоп! — сказал Саша. — Придется объяснить, зачем мы это делаем. Иначе не буду помогать.

Пришелец показал пусковую установку С-300 и два солнца. Наверное, он считал Сашу безнадежным идиотом, как и Юлия.

— Видишь ли, мой инопланетный друг, — сказал Саша, — наши ПВО не могут перепутать ваш корабль с хохлоинской ракетой или дроном, просто потому, что не могут перепутать никогда.

— А что, по-твоему, они сделали сегодня утром? — ехидно спросила Юлия.

— Санузел рядом с кухней, на первом этаже, — ответил Саша. — Только не ройся в моих вещах, прокладки не найдешь. Так вот, если наши вояки что-то сбили сегодня утром, это точно был дрон. Если бы они попали в космический корабль с ядерным реактором или с каким-то экзотическим топливом, мы бы здесь не стояли. Возможно, он как раз хочет это предотвратить. Поэтому выбрал тебя, ты такая токсичная баба, что кто угодно забоится и сбежит.

— К твоему сведению, радар не рисует самолетики и летающие тарелки. Ты на военную кафедру ходил, салага? — Юлия, тяжело дыша, вытирала сиденье унитаза спиртовой салфеткой.

— Это у нас называлось Военный учебный центр. Какая именно кафедра тебя интересует? Граждан женского пола тоже берут, на общих основаниях. С твоей прекрасной физподготовкой сразу дадут генеральские погоны… Так значит, радар не рисует самолетики?

— Не рисует, — под Юлией треснуло сиденье.

Саша не злился, он утешал себя тем, что купил обычный, а не подвесной унитаз.

— А я думал, что рисует, потому что я тупой мужик. Юля, как ты думаешь, радар может отличить горизонтально летящий дрон от тормозящего в атмосфере космического аппарата? К тому же, они используют технологию типа стелс, инфа сто процентов.

— Сколько стоило твое паршивое сиденье? — спросила Юлия.

— Нисколько, — ответил Саша. — На самом деле 47 500. Если интересно, там есть режим клизмы. Все, до связи, умываю руки.

Пришелец залег на глубине и затих, как будто и правда уснул.

Юлия вышла во двор через двадцать минут.

— Ну, я полетела в Сочи, — она похлопала Сашу по плечу.

— Стоять, — негромко сказал Саша. — У меня хороший длиннофокусный объектив, щас принесу.

Над полем извивалось зеленое нечто, огромное и пугающее.

— Это северное сияние, дурачок, — Юлия пикнула брелоком.

— Насчет Сочи ты же пошутила? — спросил Саша.

— Да хоть в Австралию, лишь бы подальше отсюда. Даже купила два места, чтобы удобно было сидеть.

Машина успела остыть, Юлия завелась и ждала, когда отогреются стекла. Было очень тихо, даже Рамзес не гавкал, обычно по вечерам эту шавку было не заткнуть. Ближе к ночи все выводили собак на улицу, сосед рассказывал, что его кавказцы весь день бегают во дворе, но все равно терпят и ждут прогулки, чтобы пометить территорию.

Саша постучал в стекло:

— А можно пожить у тебя, пока ты в отпуске?

— Нет. Мне еще собираться, отвали.

Юлия включила дальний свет и медленно поехала по щербатому асфальту. В конце улицы субару остановился, Саша видел, как она вышла, запрыгнула обратно и сдала назад.

— Залезай! — у нее был на удивление спокойный голос. — Там какая-то мохнатая херовина, похоже на ковер из икеи. Я думаю, это вовсе не ковер.

— Белая? — Саша запрыгнул на пассажирское сиденье. — Если белая, то Хасан. Если серая — Рекс.

— Значит, Хасан. А рядом что-то красное.

— Боско, лыжный костюм, — у Саши похолодело в животе.

Он зажмурился и открыл глаза, когда услышал звуки поезда на переезде. Перед ними стояло еще три машины, от этого стало спокойнее. По крайней мере, здесь были люди.

— И что теперь делать? — прошептал Саша.

— Юля забодяжит хромовую смесь и выльет в его вонючую нору. Твои банки очень кстати.

Саша хотел сказать что-то еще, но не мог. Ему было трудно дышать, как будто щитовидка взбесилась и решила его уничтожить.

— А потом Юля полетит в Сочи, будет гулять в дендрарии, купаться в бассейне и пить шампанское.

Перед ними тянулся второй поезд, Саша тупо разглядывал цистерны с черными потеками нефти на желтых боках.

— А ты можешь подвинуться, чтобы я поместился во втором кресле?

— Билеты именные. На самом деле я купила один в бизнес-класс и мило пошутила над своим весом.

На лобовое стекло упали первые снежинки, они тут же растаяли. Саша снова закрыл глаза, он слышал стук колес и скрип «дворников».

— Ты правда хочешь его убить?

— Если оно еще там. Если нет, будет херово. Но я все равно не собиралась жить до ста лет.

Позвонил Евгеньич.

— Саня! Что делать?! — орал он. — Эта тварь везде! Она управляет нами!

— Ты еще на работе? — удивился Саша.

— Я уже дома! Говорю же, она везде!

— Женя, не драматизируй, — сказала Юлия. — Разберемся!

Она ввела в навигаторе адрес оптового склада бытовой химии.

— Женя! Поговори с ним. Извинись за все! — учил Саша. — Покажи, что ты не враг, а друг, надо мыслить позитивно, Женя! Женя?

Евгеньич отключился.

— Хромовая смесь отменяется? — спросил Саша.

Снег с дождем шел все гуще, переезд был закрыт. Юлия развернулась в сторону завода.

— Юля?

— Тихо, я думаю! — она барабанила ногтями по рулю. — Александр, а если их два или больше? Если в тот день упала вторая капсула и это вытекло в лесу? Первым делом напало на лося, потом превратилось в газ, облако полетело к корпусам, нейтрализовало персонал, отравило жидкости в бутылках и канистрах. Твой пришелец сразу это засек и устроил аварию, чтобы люди услышали сигнал, очнулись и хоть что-то поняли. Возможно, они даже разных видов. Ты контактировал с тем вторым?

— Это слишком сложно для моих бедных мозгов. Второй не шел на контакт, я просто потрогал это и дальше ничего не помню. От него воняло чем-то мерзким, как будто рвотой, но в сто раз сильнее. Думаю, стоит вернуться ко мне, мой друг защитит нас. Или нет. Наверное, он тоже напуган, если прячется у меня.

Звонили с незнакомого номера.

— Александр Сергеевич? Это я, Алексей Матвеев… Поступил вызов с вашей улицы, мы на месте, но здесь никого нет. Это то, что мы думаем?

— Леша, не выходите из машины. Наденьте маску. Выключите обдув, заклейте или заткните все отверстия, если есть чем. Им уже не помочь! — Саша чуть не плакал. — Оно убивает все на своем пути!

— К нам пожаловал сам козосос? — весело спросил инспектор. — А если я заклею скотчем все решетки, можно глянуть на это чудище?

— Оно убило соседа. Высосало дочиста. И овчарку… Здоровенный алабай, я сам его боялся. Это не шутки! Леша, вы меня слышите?

— Забей, — Юлия остановилась.— Респираторы на заднем сиденье, костюмы в багажнике. Ну?

Саша увидел вдали мигалку ДПС.

— А нам нужно туда ехать? — Саша пошарил на заднем сиденье. — Они могут высадиться в любом месте нашей планеты. Глупо и бесполезно. Если мы его убьем, прилетят другие. И эти другие будут знать, что мы не наивные дети, которые желают всем добра.

— Им плевать, кто ты. Возможно, высадка первого была случайной. Второй — часть поисковой группы. Он обезвредил потенциально опасные объекты и…

Субару перекосило, правое переднее колесо провалилось в асфальт, на лобовое стекло сыпалась земля. Что-то под ними дыбилось волнами и кидалось в разные стороны, Саша успел надеть маску, Юлия — нет. Она лежала на руле, зажав клаксон. Метель вздымалась и опадала, как сочинский прибой, шла стеной на стену, крутилась как торнадо, ломала ветки, била стекла, крушила бетонные заборы. Саша никогда не видел ничего более жуткого, чем этот живой снег. Он был в шоке минут двадцать, все видел и чувствовал, но как будто со стороны. Когда метель стихла, он выбрался из машины, мысленно пообещав, что вызовет для Юли спасателей. Фонари слабо освещали два ряда частных домов — новых кирпичных и старых деревянных, обшитых дешевым сайдингом. Асфальт был перепахан и перемешан с землей. Валил снег, выла полицейская сирена, на фасаде магазина «24 часа» мигали диоды. К Саше двигалась жуткая красная фигура с топором.

— Все видели? Оно сожрало мою собаку! — сипел сосед. — Ебаная чупакабра! Где эта тварь? Вылезай! Вылезай, говорю!

— Брось топор, псих! — пробубнил Саша. Экран маски тут же запотел, пришлось ее снять. — Ваха, брось топор, он не поможет!

— Да еще как поможет, я отрублю ее поганую башку. Знаешь, сколько я заплатил за Хасана?

— Знаю, сорок косарей, — выдохнул Саша.

— И пятнашка на корм каждый месяц. И вольер двести.

— Сочувствую, — выдохнул Саша.

— Не пизди, — отмахнулся сосед. — Ты ненавидел моего собакена.

Телефон разрывался от смс. Евгеньич, Ашот, парни с его участка, водители, старый охранник — все спрашивали, что делать, как будто Саша был главным консультантом по инопланетному вторжению. Он советовал не проявлять агрессию, не снимать противогаз, как можно скорее покинуть зону заражения и положиться на волю Аллаха.

Саша выкинул маску в снег и пошел домой. Сосед с топором трусил за ним:

— Александр! Александр! Так что делать? Эй!

— Вахтанг, ты можешь остановить грозу? — спросил Саша.

— Не задавай тупых вопросов, лучше скажи, как с ним бороться!

— Это так же тупо, как бороться с атмосферой Земли, — авторитетно сказал Саша. — И спрячь вот эту железку, ты ему не сможешь сделать ничего, а он тебя зашибет.

— Саня, так что делать?! — соседа как будто заело. — Что делать, Саня?

— Бежать в Грузию! Купить билет, собрать вещи и валить, пока можешь!

— Бросить бизнес, родителей? Хату строил десять лет… Я даже грузинского не знаю! Да пусть эта ебаная хуйня меня самого жрет с потрохами! Я отсюда никуда не денусь. Слышь, чупакабра ебаная?! Это моя страна, понятно?! — Ваха замахнулся и метнул топор в березу, как томагавк.

— Радуйся, что цел, — сказал Саша. — Скажи спасибо, что они различают людей и живо...

С дерева слетела снежная пелена и накрыла Ваху, почему-то только его, хотя Саша стоял рядом.

Ваха лежал с открытыми глазами, как большое красное пятно на снегу.

— Господи, спаси и сохрани, — шептал он. — Саня, мы ведь давно знаем друг друга, можно сказать, это моя первая женщина. Что на нее нашло?

Саша потрогал снег.

— Это второй, — он ничего не чувствовал, только кружилась голова и рот наполнился горькой слюной. Сашу тошнило желтой жидкостью.

— Хасан тоже блевал, сначала желчью, потом кровью… Потом из него полезло что-то черное… Саня, прости, если я тебя чем-то обидел. В школе или еще когда-то…

— И ты меня… — Саша лег на землю, поломанный асфальт казался теплым и даже как будто дышал. — Ваха, он весь состоит из яда, тебя задело облаком. Думаю, он не хотел тебя убить. Хасана, конечно, жаль, мучился ужасно…

— Не жаль. Больше никакого говна в пакетах, — усмехнулся Вахтанг.

Снова звонил Ашот:

— Вишневский, Юлька не отвечает! Что у вас там? Утечка аммиака? Это опасно?

— Не мой участок, — сказал Саша. — Я почти не знаком с парнями оттуда. Могу посоветовать телезрителям организованно спуститься на первый этаж и ждать, когда аммиак рассеется.

— Так нам ехать или нет?

— Ашот, здесь нет дороги. Добраться можно только через лес, от кольцевой. Или по ЖД. Умеешь гонять на дрезине?

— Издеваешься?

— Вот и не езди. Нечего здесь делать.

На улице погас свет.

— Ашот, беги! Оно нас высосет, как щенков! Беги в свой Ереван! — орал Ваха. — Ему плевать на нас, на всех, мы ему не нужны. Мы опасные дикари, которые могут хуйнуть в него перекисью или жидким азотом. Саня, пробовал жидкий азот?

— Я не пробовал жидкий азот, у нас территория 40 гектаров, каждая смена как Тур де Франс, думаешь, мне больше нечем заняться?

— Надо заморозить эту тварь!

— Отличная идея. Займись этим, Вахтанг.

Саша осторожно шел к дому, светя телефоном, чтобы не провалиться. Он благодарил себя за то, что не разобрал печь, когда делал ванную и отопление с газовым котлом. Березовых дров было полно, Саша держал их для шашлыка. Но главное — он хорошо закупился в Росале месяц назад.

Саша долго возился с печкой, искал ухваты, утятницу, чугунки и глиняные горшки. На кухонном столе стояли бутыли с виски, коньяком и шерри, он зажег свечи в блюдечках с водой.

— Охуеть романтический ужин, — в дом ввалилась медведица в желтом пуховике. Вид у Юлии был такой, словно ее подняли из берлоги в феврале. — Мне без льда.

Саша налил ей всего.

— Я тебя не виню, ты все равно не смог бы меня поднять, — она выпила полстакана виски. — Но как так вышло, что Ашот позвонил десять раз, а ты один?

Саша решил не отвечать на риторический вопрос, он резал мясо и картофель.

— Эээ, а почему ты считаешь, что в сложившейся ситуации нам необходимо бухать? — Юлия выпила шерри.

— Это единственно верное решение, — Саша накрыл утятницу и начал мешать тесто для дрожжевых блинов. Он помнил, что мать жарила их в печи на большой сковороде с длинной ручкой и только с одной стороны. — Могу предложить шахматы и фортепьяно.

— Спасибо, у меня абортосрач со всякими дурами из Москвы. — Юлия оглянулась в поисках крепкого стула.

Саша приволок кресло из пня, летом оно стояло во дворе, а зимой переезжало на кухню, чтобы не плесневеть. Он минут десять смотрел на Юлино лицо, синее от экрана, и спросил:

— Тебя реально волнуют аборты? Может, завтра все человечество накроется пиздой?

— Срать на людишек, — Юлия отложила телефон и налила еще виски. — Думаешь, мне интересно, родят какие-то незнакомые бабы или нет? Кого волнует их бессмысленная скучная жизнь?

— Представь себе, кого-то волнует: их мужа, родителей, друзей.

— Тебе-то было похуй, что я одна на дороге, где носится неведомая ебаная хуйня, — Юлия выпила. — Такой вот из тебя друг. И все остальные тоже. А когда закуска?

— Через час в лучшем случае, — ответил Саша. — Сначала дрова должны прогореть. Есть колбаса и сыр, если ты совсем голодная.

— Это гормональные проблемы, я не жру как не в себя. Могу подождать.

— Результат не гарантирую. Мама обычно готовила на газовой плите, топить печку это такое. Может, я все испорчу.

Пока Саша резал овощи для борща, Юлия ела сыр и продолжала писать московским дурам о пользе абортов.

— В любом случае, — сказала она, — я сама вряд ли рожу. Скорее помру от токсикоза. Никогда не понимала эту бабскую пургу про материнство, священный долг, продолжение рода. Мелкие пиздюки умеют только жрать, срать и орать…Кому вообще могут нравиться дети…

— Ну не знаю… педофилам?

— Вот да, — Юлия зевнула и накрылась своим пуховиком.

Саша разгреб угли, поставил подальше в печь чугунки и утятницу, смазал сковородку и испек несколько блинов, они показались ему невкусными, но альтернатив не было. Юлия храпела, он решил ее не будить. Звонки давно прекратились: в городе не было связи, и даже если бы кто-то решил их вызвать, он бы не смог. Снегу намело сантиметров двадцать, дорога была раскурочена, как будто по ней прокатились танки Пригожина, далеко в поле светились серебром трубопроводы, и во все небо зеленело кошмарное полярное сияние, похожее на жирный кокон шелкопряда. Больше света не было нигде. Саша стоял во дворе своего дома и фотографировал на зеркалку, пить ему уже не хотелось.

Вдруг он услышал хорошо знакомый рев, сияние разошлось зелеными кругами, как будто кто-то кинул камень в пруд. Из центра разлетелись четыре взрыва, земля дрогнула и перевернулась под ногами, живой снег поднялся и собрался в смерчи, затем в одно огромное перекати-поле и наконец в гигантскую воронку, которая воткнулась в зеленые круги. Саша лежал на мокрых листьях и думал, что должен спасти Юлию, но все равно не сможет ее поднять или хотя бы доползти до убежища. Он продолжал фотографировать, теперь уже на айфон. Зеленый дракон летел к луне, как будто хотел ее проглотить.

Саша не чувствовал ни страха, ни холода, только глаза слезились и слабо першило в горле. Он по-прежнему ничего не понимал, кроме того, что этих существ было не два, а гораздо больше. Он даже не знал, что светится там, наверху, маскировка космического корабля или измененная атмосфера, которой травили горожан. А может, им и не нужен никакой корабль. Они не похожи на землян со слабыми телами, которые боятся низких и высоких температур, давления, ядерных боеголовок и всего на свете.

Скрипнула калитка.

— Это наши стреляли? Мы уже победили хохлов? — спросила тетя Валя. — Саня, у меня, кажется, выбило пробки, сходи посмотри?

— Это обрыв на ЛЭП, из-за метели, — наврал Саша. — Думаю, починят к утру.

— И Ральф куда-то пропал. Ральф, Ральф!

— Теть Валя, вы лучше идите ко мне, а то замерзнете, — попросил Саша.

— Мне не холодно. У меня шуба, — ответила пенсионерка.

И действительно, на ней была китайская шуба из лилового зверя, которого в девяностые называли то «лиса», то «песец». Саша все же привел старушку на кухню и разбудил Юлию.

Улица оживала, соседи просыпались и светили фонариками, загавкал во всю глотку идиот Рамзес, несколько мужиков кололи дрова. Прибежала Светлана — крашеная блондинка с ресницами как у Вия, в бежевом костюме из футера и белом пуховике. Она потащила мать домой, старушка упиралась и жаловалась, что эта полоумная не дает допить чай с такими хорошими старинными блинами, которые умеет делать только Маша. Тетя Валя прощалась с Юлией, как будто знала ее сто лет, и даже попросила рецепт этих чудесных блинов, чтобы испечь в духовке.

Было еще темно, весь снег сдуло и асфальт разъехался в разные стороны. Трещина посреди шоссе была похожа на траншею, как будто кто-то в спешке оставил позиции. Сначала заработала связь. Саше немедленно позвонил мент-уфолог и попросил помочь вытащить машину. Небо светлело, жители частного сектора осознали, что им не выбраться в город. Кто-то вызвонил коммунальщиков, пригнали мини-трактор. Небольшие ямы забрасывали щебнем, песком, слежавшимся цементом — кто что нашел. Глубокие разломы можно было объехать по обочине. В процессе выяснилось, что асфальт проседает и ломается под ногами, в огородах провалились теплицы, грядки стали канавами. Новая японская беседка Вахи накренилась, а вольер Хасана смялся, как картонная коробка.

Полицейская лада ревела и тряслась, любитель фантастики и его напарник пытались тронуться. Мужики навалились, двигатель взвыл, и патрульная машина вылезла из канавы.

— Знаете, что я думаю? Это лучше, чем Бейрут, — сказал инспектор, — Нам всем очень повезло, Александр. Даже не знаю, что писать в рапорте.

— И не пишите, — посоветовал Саша. — Вы потеряли сознание и ничего не видели.

— Я и так ничего не видел, — вмешался напарник Матвеева, молодой гаишник Руслан с длинным орлиным носом, похожий то ли на казака, то ли на дагестанца. — Этим займется следственная группа. Или МЧС, это уж как решат наверху. Ясно одно: вы попали в зону стихийного бедствия, и мы не зафиксировали случаев противоправных действий, умышленного причинения вреда кому или чему бы то ни было. Бред, массовые галлюцинации явились следствием отравления воздуха токсичными веществами и привели к ложному вызову. Так сойдет?

— Сойдет, — кивнул Матвеев. — И все-таки жаль, что мы не поймали чупакабру. Если она появится, у вас записан мой номер.

— Дед совсем спятил, — пробурчал Руслан.

— Обидно же, все видели, а я нет.

— На самом деле, Леша, вы это видели. Заметили, что снег вел себя как-то странно?

— Вы правы, это был очень плохой снег! Дед, завязывай, — молодой мент усадил Матвеева в машину, и лада, петляя по обочине, поползла в сторону города.

Саша понятия не имел, что делать. Телефон снова разрывался, парни из дневной смены спрашивали, выходить им или нет. Саша знал, что выглядит глупо, но все же залез на крышу с морским биноклем и убедился, что комбинат еще на месте. Он разослал смс: «Дороги нет, выходите, если сможете и если есть куда. Перчатки, противогазы!» На этот раз Саша был умнее.

По бурому полю ползли оранжевые муравьи — сотрудники комбината двигались осторожно, боясь провалиться. Евгеньич принес счетчик Гейгера, Роман — металлоискатель. Саша достал из закромов три аспиратора, списанные, но совершенно новые и с рабочими аккумуляторами. Один взял кореец Арсений Ким по кличке Пекинес, второй — Артем, третий Саша оставил себе. Евгеньич восхитился и обозвал его ворюгой. После первого километра трещин в земле уже не было видно и даже шоссе имело нормальный вид. Примятая трава лежала в виде кругов, а ближе к комбинату скрутилась в гигантскую спираль.

Двое охранников то ли спали, то ли валялись без сознания на потертом диване, третий пропал, двери проходной были открыты.

Первое, что увидел Саша — две опрокинутые черные цистерны. У Саши онемели ноги, он не мог идти вперед, пока сзади кто-то не крикнул:

— Всё ок! Они пустые!

Саша обо что-то споткнулся, это была парка Бундесвера, одна из тех, которые так нравятся туповатым русским охранникам и рыбакам. Он зажмурил глаза, перешагнул через это и двинулся дальше.

Сзади кричали:

— Он его высосал!

— Пиздец, валим отсюда!

— Уходим!

— Вы куда?!! Александр Сергеич!

— Саня!

— Гуманоид, стой!

Саша оттянул респиратор и крикнул:

— Все назад! Ждите спасателей! Армии, полиции! Я посмотрю, как там наши…

…и зашагал вперед. Под ногами трещал тонкий слой льда, Саша скользил, но не сбавлял темп. Он добрался до вилочного «кальмара». Не глядя, Саша вытащил из кабины спецовку и то, что было в ней. В баке еще оставалась солярка, Саша перекрестился и завел погрузчик. Нос и горло заложило от слез, маска снова потела. Он ехал слишком быстро для «кальмара», но слишком медленно для огромного комбината. Мимо новых разноцветных корпусов и старых бетонных, мимо громадных ангаров, блестящих под черным солнцем трубопроводов и силосов, мимо тепловозов и цистерн, мимо пустырей с высокой сухой травой. Он снимал видео. На льду резко выделялись оранжевые пятна, в одних комбинезонах угадывались очертания тел, другие сморщились, осели. Панорамные маски затянуло морозным узором. У восточных ворот комбината рядом с подъездными путями его ждал склад, без новой крыши. Селитры там не осталось, Саша это понял, даже не заходя внутрь. Когда удалось словить мобильный интернет, он отправил Матвееву несколько снимков. Пришло смс: «В шоке, ищем вертолет».

В дверях возникла черная фигура, человек был без защиты, зато с камерой. Саша снял респиратор: если Ашот мог дышать, значит, все уже в порядке.

Саша заехал внутрь, среди бетонных стен валялись паллеты и дырявые мешки. Саша подцепил поддон на вилы и поднял на полметра.

— Я не понял! — крикнул Ашот. — Ты предлагаешь мне сесть на это?

— Хочешь на подножку или ко мне на колени? — крикнул Саша.

Ашот брезгливо понюхал большой мешок, тот был абсолютно чистый, как будто его не использовали. И сел на него, чтобы не получить занозу в заднице.

— Грузчиков у нас за такое сразу увольняют, но вариантов нет! — крикнул Саша и поднял Ашота чуть выше. — Подбери ноги, у этого ведра плохие тормоза.

— Да, мой фюрер! — Ашот поднял камеру.

— Сейчас, дамы и господа, вы увидите будущее! — крикнул Саша.

— Не старайся, тебя все равно не слышно! — проорал Ашот.

И они пустились в долгий путь обратно до проходной и административного корпуса.

Первую остановку Саша сделал у оранжевого бугра.

— Посмотри, — сказал он Ашоту. — Может, он просто лежит без сознания?

— Не будь таким наивным, его уже нет с нами. Кстати у вас реально по территории ездят поезда?

— Ездят, — кивнул Саша. — Вот только я не машинист.

— Кажется, сам комбинат не пострадал?

— Кажется, не пострадал, — кивнул Саша. — Этот космический колхоз унес только крышу и селитру. И целую толпу наших сотрудников. В жидком виде. Надо думать, после долгого космического путешествия высший разум воссоздаст их тела из ДНК. Как в «Пятом элементе».

Ашот сплюнул.

— Ну ок, — Саша тяжело спрыгнул на лед.

Защитный костюм он распорол куском стекла, лицо под маской было знакомым, Саша видел его с парнями из аммиачного цеха и запомнил татуировку — три ромбика на левой щеке. Новичок лежал неподвижно и не дышал, но его лицо было нормального цвета, а мышцы в тонусе.

— Помоги его перевернуть, — попросил Саша.

— Я к нему не притронусь за миллион баксов, сам ворочай.

— Ну ок, — Саша перекатил сотрудника на бок и зачем-то задрал его свитер и майку.

— Вижу, случай с лосем тебя ничему не научил, — злился Ашот. — Валим отсюда, для таких вещей есть полиция и МЧС.

— Нет пятен, — объяснил Саша. — Значит, кровь циркулирует. Формально он все еще жив.

— И что с ним делать? Везти на дебильном поддоне? Это человек, а не средство для мытья унитазов!

— Я понятия не имею, что с ним делать! Сообщить «скорой» о количестве пострадавших! Затащить их туда, где работает отопление! Может, они очнутся, оттают, я не знаю…

— Валим отсюда, — повторял Ашот. — Ты не врач. Спасатели это умеют лучше тебя.

Саша все же погрузил пострадавшего и уложил на бок в позе эмбриона, обозленный Ашот влез на подножку и уцепился за поручни. Это было глупо, на территории лежало не меньше сотни таких же людей в непонятном состоянии, у Ашота замерзли и затекли руки, он всю дорогу орал, что сейчас упадет.

— Ты долбоеб, я сюда пришел пешком по шпалам! Я уже тогда замерз как цуцик! — Ашот слез у проходной.

В будке охраны горел свет и работали обогреватели, все сидели там. Евгеньич помог затащить пострадавшего и уложил на пол. Нашелся даже ртутный градусник — они намерили 34 и долго спорили, может ли быть такая температура у живого.

Саша только сейчас вспомнил про аспиратор, с которым впустую прокатился туда и обратно.

— Ну что? — спросил Евгеньич. — Радиационный фон повышенный, но в пределах нормы. Это я на всякий случай. Ваши предложения?

— Можно собрать остальных, найти ключи от служебной развозки, — сказал Саша. — Но как мы довезем их до больницы — хз. Разве что по рельсам.

Пекинес уже смотрел в разных шкафчиках и ящиках, но нужных ключей не нашел, а кроме того, никто не умел водить автобус.

В небе рычал вертолет МЧС, примериваясь, где совершить посадку. Саша выдохнул: «Ну все, теперь это не мое дело». Ашот молча сидел на корточках у стены, к которой был прикручен белый керамический обогреватель.

Пострадавший резко сел, закашлялся, замахал руками. Евгеньич кинулся к нему со стаканом воды, которую наливал для себя.

— Тикайте с города, — хрипел парень с татуировкой на лице. — Эта ебаная хуйня… заберет нас всех!

— Мы давно с ней знакомы, — негромко сказал Ашот. — Не напрягайся, бежать некуда.

— И незачем, — добавил Саша.

— Оно может быть где угодно, — важно добавил Евгеньич. — И наблюдает за тобой. Веди себя так, будто ничего не понял.

— Я и так ничего не понял. Но спасибо, что держите в курсе, —прохрипел парень.

Когда команда МЧС вместе с Сашей явилась на его участок, тот был похож на замок Спящей Красавицы. Парни из ночной смены лежали на полу, двое каким-то чудом держались на стульях, вот-вот готовые упасть. Над их открытыми ртами завис едва заметный пар. Все как будто замерло или заснуло — не было никакого движения, перепадов давления, ни ветерка, вообще ничего. Саша понимал, что это глупо, но все же взглянул на часы одного из спящих: они показывали вчерашнее число, 14:00. На экране смартфона застыл кадр сериала с бородатыми бомжами под названием «Викинги». Лежащий на листе бумаги бутерброд не успел засохнуть. В прозрачной кружке пенилась кола, но пузырьки не лопались и не стремились на поверхность, а будто присосались к стенкам.

— Не пробуй это, ради Бога, — попросил Ашот.

У Ашота кончалось место в памяти айфона, он стирал старые видео и записывал новые. Внезапно взвыла и замолчала аварийная сигнализация, спящие пробудились и встали, они хмуро глядели на Сашу, как бы спрашивая, зачем он здесь не в свое время. Трое были совсем молодые парни, из старичков остался только мастер Бардуков по кличке Бурундук, такой же унылый страдающий лишним весом мужик, как Саша, Евгеньич и Ашот.

— Товарищи! — Саша снял маску и откашлялся. — Мы попали в зону уникального для Средней полосы погодного явления. Рядом с нами прошел настоящий американский торнадо. Пострадали здания, коммуникации. Вот это все… У склада удобрений сорвало крышу и унесло в неизвестном направлении. Продукцию развеяло по всей Тверской и Московской области, так что в две тысячи четвертом году я прогнозирую повышение надоев свеклы, пшеницы и крупного рогатого картофеля. Наконец-то мы сможем догнать и перегнать США! Несколько наших коллег госпитализированы. Можно сказать, сегодня вы родились заново. Поздравляю с чудесным спасением!

Аппаратчики похлопали ему и снова уткнулись в мониторы. Они так и не поняли, шутит он или нет.

— Кофе еще теплый, — сказал Бурундук, отпив из кружки. — Это то самое торнадо, о котором я думаю?

— Именно то, — кивнул Саша.

— Меньше знаешь — крепче спишь, — сказал Бурундук. — Ну, за нас.

Свистнул локомотив, Саша подошел к окну: вдалеке пробежали люди с носилками.

— Ребят, у вас точно все нормально? — спросил он. — Врач нужен? Вы вообще как?

— Все как обычно, придешь послезавтра, тогда можешь почитать отчет. Не надо тут шпионить. Тебе было бы приятно, если бы я приперся и начал следить за тобой? Все, вали, я ем, — начал злиться Бурундук. — И забери своего приятеля, он вообще не имеет права здесь находиться и снимать. Ебаное шапито!

— На самом деле моя смена завтра, но ты прав, я лучше пойду.

И Саша побрел обратно по ледяному полю с затейливо скрученной травой. Ашот скакал за ним, нудя, что снова замерз и устал.

— Я идиот! — крикнул Саша, почти дойдя до дома. — Надо было взять пробу воздуха из легких того парня с татуировкой. Возможно, он вдыхал измененную атмосферу, впал в анабиоз и выжил!

Плечо оттягивала сумка с аспиратором, которую он так и не открыл.

— Забей, — просипел Ашот. — Сделай кофе, у тебя это лучше получается.

На кухне было тепло, ветер теребил пленку на приоткрытом окне. Юлия уже уехала, не забыв поставить еду в холодильник. От нее пришло сообщение: «Я улетела. Когда все устаканится, пиши».

Он включил кофемашину, Ашот в это время счищал грязь с их обуви тупой стороной ножа.

— Все это время мы ошибались. Мы были наивными детьми, — рассуждал Ашот. — Мы думали, он космический бродяга, отщепенец, которого выкинули на нашу планету подыхать, как на необитаемый остров. А на самом деле он был шпионом, разведчиком. Крутился где надо, контактировал с нужными людьми. Страшно подумать, он все про нас знал. Буквально все. Он ведь может считать любую информацию, до атомов и всяких фотонов и бозонов. А мы-то пытались его защитить. Ты даже просил батю сделать передатчик для инопланетян.

— Было дело, антенна до сих пор висит. Кстати, фотон это один типов бозона… Тебе капучино или американо?

— На твой выбор… Скажем так, до кванта. А главное, непонятно, что будет дальше. Мы ведь ничего, совершенно ничего не можем с этим сделать.

— Есть многое на свете, с чем мы ничего не можем сделать, — кивнул Саша.

— Вот это и страшно, — сказал Ашот. — В такие дни мы особенно остро осознаем свое бессилие.

— А в другое дни мы, конечно, можем все. Очнись, мы даже хохлов еще не сбороли, — Саша поставил кружку на решетку.

— А надо?

— А ХЗ. Думаю, обратной дороги нет.

Кофемашина заурчала, прервав разговор.

— Кстати, Юлька хохлушка, — Ашот взял свой капучино. — В смысле не женщина с косой, а ваша химичка. У нее родители из Херсона… Видел, что стало с С-400?

— С-300?

— Я в них не разбираюсь, тяжеленная бандура лежит в поле, несколько уралов со всякой хренью, локаторы, хуяторы. Расшвыряло, как машинки в детском саду. И вокруг никого. Там хоть успели выстрелить?

— Успели, — фыркнул Саша. — Как думаешь, это сильно волнует газообразную цель?

— Вот честно, не знаю. Может, реактивный след им показался невкусным… Кстати, я там подобрал армейский паек, очень даже ничего.

— Представь, какое роскошное ОМП нам способен дать такой пришелец, — сказал Саша. — Помнишь, что было с парнями у меня на участке? Глушишь разом всех хохлов этой херней и собираешь еще тепленькими. Этично, экологично, политкорректно. Мировое сообщество в восторге от России… Зря я не вспомнил про аспиратор. Может, стал бы президентом.

— Только зачем пришельцы будут помогать лысым обезьянам? — усмехнулся Ашот. — Может, они прямо сейчас грабят химзавод где-нибудь в Китае или Индии. Может, у них самих какая-то межгалактическая война? И насчет твоего аспиратора — он бы не помог, думаю, все тоньше. Они давно разгадали секрет антивещества, открыли квант времени и…

Завыл мобильный, его ждали в студии.

— Только не гони в эфире пургу про темную материю и кротовые норы, — попросил Саша, провожая друга по разбитой дороге. — Я предпочитаю термин «космический пылесос». То есть обычное торнадо.

В конце квартала Ашот вызвал такси. Саша постоял с ним на перекрестке еще минут пять, вдыхая сырой воздух с привкусом дыма и едва уловимой гнили. Он не мог понять, откуда этот запах. Все листья после вчерашнего куда-то улетели, деревья тянули к небу голые жалкие ветви. Наверное, запах шел из-под земли, там разлагалось что-то большое и непонятное, которое им не стоило тревожить. Или просто у кого-то протекла выгребная яма.

— Снова Байредо, — принюхался Ашот. — Выкинь этот гейский парфюм, реально воняет… Ну, увидимся.

— Так, я не понял намеков! — сказал Саша. — Если ты так хорошо разбираешься в шведской вонючке, наверное, сам из этих.

— Я подписан на Ивана Богословского, — оправдывался Погосян. — Ну, это такой юмористический видеоблог, называется «Душнила».

— Давай езжай уже.

Ашот сел в белый фольксваген-поло, Саша отвернулся.

— Надо как-нибудь встретиться! — крикнул Ашот.

— Ага, давай, — Саша помахал ему и зашагал к дому.

Дверь погреба оставалась открытой, но Саша не мог себя заставить заглянуть внутрь. Он не хотел знать, что стало с пришельцем, кто это такой и зачем случилось все, что случилось.

— Это меня не касается! — крикнул Саша. — Можешь не возвращаться! Понятно?

Он вздрогнул от резкого звука. Пришло уведомление: Саше досрочно выплатили зарплату. Следом из корпоративного чата сбросили сообщение о недельном отпуске.

— А там точно есть бассейн? — написал Саша Юлии.

— Еще какой, — ответила она.

Утром 26 ноября они завтракали в пустом холодном зале, глядя, как огромные коричневые волны сжирают пляж и накрывают верхушки пальм на набережной. На большой плазменной панели без звука показывали хронику CNN, дождь хлестал в панорамные окна.

— Надо было ехать в Израиль, — пошутила Юлия. — Там сейчас жарко.

— Или в Херсон, — ответил Саша.