Rambler's Top100
fisting
упырь лихой, явас ебу, гальпер, а также прочие пидары и гомофобы.
... литература
Литературный портал создан с целью глумления над сетевыми графоманами. =)
Приют
мазохиста!


Убей в себе графомана



Sergey

Бесконечное число тюремных блоков в Освенциме (Еврейское первое) (для печати )

Когда в Освенцим поступила очередная партия евреев-смертников из Германии, молодому Иосифу приснился человек в чёрном и с золотыми кудрями. Иосифу хотелось, было вцепиться в эти кудри, но человек скинул плащ и из под него вылетели два белоснежных крыла, подняв тучу пыли вперемешку с гусиными перьями, так что юноше пришлось закусить губу от обиды и злости. Ангел же протянул ему руку и велел проснуться.

Уже в поту и каком-то необъяснимом волнение здесь же на кровати он теребил за рукав старую еврейку и просил объяснить ему этот сон, на что та, расшатывая золотой зуб, ответила.

- Не проси меня говорить тебе больше, чем сказал твой сон. Одно совершенно ясно, что белокурая бестия с крыльями есть странный символ и тебе надо беречь себя по воскресным дням, а в субботние дни не гневить бога.

- Но как же бабушка? Я не понимаю – взмолился мальчик

Но еврейка уже доломала зуб и теперь разговаривала на другом языке, которого Иосиф по молодости не понимал. Он остался один и, обернувшись тенью, пополз по окровавленным кирпичным стенам, не зная толком, куда и зачем. Солдаты не замечали его, или старались не замечать, у них были золотые автоматы и серебряные пули, и каждый надеялся припасти для своей семьи целую обойму.

В соседнем бараке у Иосифа была возлюбленная и по утрам субботних дней он носил ей яблоки. Они были цвета печного дыма и на вкус похожие скорее на прогоревшие головешки, но она, сияя румянцем длинного язычка, хрустела яблочками и, не успевая проглатывать слюну, рассказывала, как у одной из её сокамерниц все волосы выпали от удивления, когда ей сказали что сегодня уже осень 44-го года. Иосиф тоже смеялся и, переспрашивая – что, правда? правда? нынче осень 44-го – обещал рассказать все друзьям и ради потехи принести клок волос старого Изекилья, который уж точно должен был полысеть от удивления.

А, тем не менее, в лагере была уже осень и те, у кого на теле были выжжены номера 44, праздновали своё время. Было тепло и ясно, совсем не так как обычно, когда половина неба голубая как пелёнки младенца, а другая черная, как военные сапоги. Деревья за забором были такими же зелёными, как и летом и даже немцы, выбегая с намыленными шеями, не боялись заболеть от случайного сквозняка.

- Нет, правда? Правда? сегодня осень 44-го? – не переставал Иосиф. – Ведь это великолепно, я облечу весь лагерь и расскажу всем и каждому, потому что такая осень может быть лишь раз в жизни, и никто не должен её пропускать.

- Ты меня любишь? – спросила вдруг девушка.

Лицо её было перепачкано и как будто измождённое, словно она весь день переносила один и тот же камень с места на место и устала изучать его черты.

- Конечно, люблю. Больше жизни.

И притянув девушку близко-близко, поцеловал её в самые губы, оставив себе на память черный след яблочного сока.

- Прощай – просмеялась она и исчезла в темноте маленького печного окошка, с любовью глядя прекрасными, как капучино глазами.

- Прощай – ответил Иосиф, и вновь обернувшись тенью, побежал по стенам и крышам в свой барак.

У него созрел план и, кажется, теперь он начал понимать, что означал его страшный сон. Белокурая бестия не позволяла себя задушить, а прикрывалась еврейскими гусиными крылышками. Ведь только у евреев есть гусиные крылья, и на них они, в конце концов, отправляются на небеса – так думал Иосиф. – Так было с Моисеем, Ноем, Давидом Царем иудейским, да и зачем далеко ходить, когда каждую ночь он сам видел как его друзья и близкие, размахивая крыльями над солдатами, собирающими гусиные перья для своих подушек, отправляются к Богу. А во сне был вовсе не еврей и не ангел,… но символ.

И Иосиф снова приходил к мысли - эта осень настолько прекрасна, что его долг никому не дать её проспать, но каждого вывести на улицу, заставить открыть глаза, и дышать, широко дышать эти обманчиво теплым, дышащим им в рот воздухом.

- Вставайте друзья – крикнул он, пробравшись в барак.

Многие спали и потому лишь бормотали что-то невнятное

- Да вставайте же! Посмотрите, сегодня осень!

Старый Изекиль поднял голову и посмотрел в узкое окошко.

- Что ты говоришь бездельник, какая осень? Ещё вчера я был дома и продавал часы в Кёнигсберге, а сегодня лето, лето.

- Нет – не унимался Иосиф,– сегодня осень 44-го.

- Что ты мелешь, молодёжь? - Поднялся кто-то в самом дальнем углу барака. – Зачем так шутишь над стариком и над нами, а вот как мы с тобой расправимся.

- И то, правда – вмешался Изекиль – ты спутался сегодня лето, лето.

- Но… но… - Иосиф уже плакал и пинал подушку под ногами, ведь он так надеялся, все остальные будут радоваться вместе с ним, и выдут наружу дышать осенним воздухом, - но мне сказала моя возлюбленная… женщина полысела, узнав об этом.

- А что она тебе ещё сказала, твоя баба?

Кто-то смеялся даже во сне

- Что любит меня.

Человек засмеялся ещё громче.

- Дура она и ты дурак, ложись и спи!

Иосиф ещё раз поймал взгляд Изекилья, и на миг показалось, что тот плачет.

Быть может, они правы – думал он, – и никому в этом лагере не нужна ранняя осень, ведь так много странного и непонятного здесь. И солдаты с золотыми автоматами, и гусиные крылья, которые отчего-то есть только у евреев, и, даже, само время идёт как будто иначе.

Он много раз слышал, что блоков в Освенциме на самом деле бесконечно много, но все они разделены широкими реками с ржавой водой, которые никогда не пересекаются. Часы на разных берегах идут по разному, и не редко случается так, что здесь, к примеру, полдень, а там глубокая ночь; здесь осень 44-го а там зима 98-го.

Подняв подушку, он лёг возле окна, чтобы видеть всё, что происходит на улице.

Он видел, как рыскали собаки, почуяв зайца, как птицы пытались перелететь высокую ограду, как солдаты играли на губных гармошках и военные грузовики привезли рассвет.

За одну ночь деревья пожелтели и листья подали так тяжело, что офицеры, суетясь между машинами, пригибались под раскрытыми зонтами. Все проснулись как-то сами собой, проснулся человек, который смеялся, проснулся человек из дальнего угла, проснулся слепой и скоблил ногтями черные глазницы, поднялся и старый Изекиль, с которого медленно, словно пух с розового яблока, слетала редкая седина под мерные звуки непонятного немецкого марша. Все смотрели в окно и не верили своим глазам, на улице была осень, и у всех на телах были цифры 44. Поднявшись, они отварили засов, и вышли на улицу под шуршащий листопад, и только Иосиф, продолжая сидеть у окна, горько плакал, наблюдая, как медленно, поднимая пыль и золотые листья, у его друзей вырастают гусиные крылья.



проголосовавшие

Для добавления камента зарегистрируйтесь!

комментарии к тексту:

Сейчас на сайте
Пользователи — 0

Имя — был минут назад

Бомжи — 0

Неделя автора - факир

Ж и Д
Ключик Жизни
Пишет слово. Пишет два.

День автора - Владд

Театр
Геррантокоб
Чойбалсан
Ваш сквот:

Последняя публикация: 16.12.16
Ваши галки:


Реклама:



Новости

Сайта

презентация "СО"

4 октября 19.30 в книжном магазине Все Свободны встреча с автором и презентация нового романа Упыря Лихого «Славянские отаку». Модератор встречи — издатель и писатель Вадим Левенталь. https://www.fa... читать далее
30.09.18

Posted by Упырь Лихой

17.03.16 Надо что-то делать с
16.10.12 Актуальное искусство
Литературы

Непопулярные животны

Скоро в продаже книга с рисунками нашего коллеги. Узнать, кто автор этих охуенных рисунков: https://gorodets.ru/knigi/khudozhestvennaya-literatura/nepopulyarnye-zhivotnye/#s_flip_book/... читать далее
19.06.21

Posted by Упырь Лихой

19.06.21 Непопулярные животны
19.06.21 "Непопулярные живот

От графомании не умирают! Больше мяса в новом году! Сочней пишите!

Фуко Мишель


Реклама:


Статистика сайта Страница сгенерирована
за 0.034640 секунд