Литература

Как я и говорил, очнулся в больнице. Не помнил ничего кроме имени. Осмотрел себя: голова была обвязана бинтами, на которых чувствовалась засохшая кровь. Тело было целым. Осмотрел помещение: в палате кроме меня никого небыло, одна койка на которой я и лежал, столик на колёсиках на котором стояла тарелка с давно остывшим супом, зеркало напротив входной двери, умывальник с ещё одним зеркалом, маленькая тумбочка возле койки, с вазочкой на ней, вешалка в углу.

Послышались звуки приближающихся шагов. Дверь открылась. Вошла медсестра. Увидев что я уже не сплю, она улыбнулась и подошла ко мне:

- Наконец то вы проснулись Андрей Рэмович. С возвращением!

- Благодарю. – ошеломлённо ответил я – Скажите, сколько я уже тут? Какой сегодня день?

- Вы у нас уже четвёртый день. – продолжала улыбатся она.

- Как я здесь оказался? Что с моей головой? – вопросы выскакивали из моего рта, как кролики из циллиндра фокусника.

- Вас нашли четыре дня назад, с пробитым черепом.

Я напряг память, и вдруг, некоторые моменты моей жизни начали возвращатся в мой мозг. Но как я ни старался, ничего связаного с лесом или пробитой головой не вспоминалось.

Зато, вспомнил своё десятилетие. Тогда, ко мне впервые пришли гости: несколько ребят из моего класса. Моей радости не было предела: вечно гонимый и нелюбимый, вдруг окружён хоть и маленьким, но всё таки кругом знакомых. Тогда, мама мне подарила набор немецких солдатиков. Мы долго, до позднего вечера, сидели с одноклассниками, и воспроизводили оборону Москвы. Естественно, победили шаши, убив всех до единого немецких солдат.

А потом все ушли, и я с радостью лёг спать, что бы на слудующий день опять пригласить домой друзей.

Медсестра убрала со столика холодный, остывший суп, и заменила его тарелкой нового, из которого к потолку поднимался горячий и белый пар.

- Вам желательно поесть. – сказала она – Вы уже долго ничего не ели, потому что спали. Организму необходима пища.

- Да, спасибо. Есть действительно хочется...

- Ну вот и прекрасно! Если что то понадобится, то я нохожусь в соседней палате. Зовут меня Оксана. А теперь отдыхайте. У вас сотрясение мозга, так что вам необходим отдых. Если что – зовите.

- Спасибо – поблагодарил я.

Она вышла. У меня в голове вертелось её имя. Оксана, Оксана, Оксана. Я пытался вспомнить. Оксана, Оксана, Оксана. И тут меня осенило. Так же звали девчонку которую я изнасиловал. А вдруг это она? В голове выресовался портрет той Оксаны: светлые, можно сказать блондинка, волосы, зелёные глаза, средний рост, мягкие черты лица. Вроде бы совпадало всё, кроме цвета волос. Но их можно и перекрасить. Если это она, помнит ли меня? Узнала? Что она подумала? А если не узнала?...

Прошла неделя. Меня уже выписывали. Вещей у меня особенно не было – я просто сидел на своей койке, как вдруг вошла она.

- Ну вот и всё, Андрей Рэмович. Вас выписывают. Поздравляю.

- Спасибо.

- Советую вам некоторое время остерегатся занятий спортом, а так же не делать резких движений.

- Не волнуйтесь, я всё вып...

Внезапно, в её глазах я заметил что то странное. Это нельзя назвать злостью или ненавистью. Это нельзя назвать никак. Это что то иное, неописуемое.

- Я всё вып-полню – я начал заикатся.

Разболелась голова. Я прислонил пальцы к вискам.

- С вами всё в порядке? – волнуясь спросила она.

- Да... Да. Я лучше пойду. Прощайте.

- До свидания. – почти шёпотом произнесла она.

Я встал, засунул руки в карманы брюк, подошёл к двери, повернул блестящую ручку, и уже собирался выйти, как услышал за спиной её голос:

- Ну и что ты себе представляешь?

Я повернулся, и уткнулся в этот взгляд, который безжалостно резал мне глаза, и выедал из меня всё что мог.

- Простите? – я попытался изобразить удивление.

Теперь я всё понял. Это – ОНА.

- Не притворяйся, придурок! Ты ещё ничего не понял, мразь?

- Это ты? – непонятно зачем, но я зажмурился и протёр глаза. Открыв их, ничего не изменилось.

- Да, сука, я! Та девчонка которую ты, дерьмо, трахнул как шлюху! Из за тебя, гад, я не могу иметь детей! Мразь!

Я неподвижно стоял, и не знал что сказать. Она сидела на койке и радала, постоянно повторяя “мразь”, “подонок” и “гнида”. Эти слова были направлены в мой адрес. Я смотрел, и мне было жалко её.

Внезапно для самого себя, я развернулся и пошёл прочь. Позади слышались её крики, но я шёл абсолютно спокойно, будто эти крики предназначались не мне. Спустившись по леснице, я уже не слышал криков, но её голос крутился у меня в голове, не давая мне покоя.

- Значит слушай. – Серёга глотнул пива – Приходит чувак к отцу своей девушки и говорит, хочу, мол, попросить у вас руку вашей дочери. “Зачем тебе? У тебя же своя есть!” отвечает пахан. А парень застеснялся и говорит: “моя уже устала!”.

- Ой, бля... – я чуть не подавился рыбой от смеха – Ха, ха... Ну ты, бля, рассмешил!

Мы сидели в ресторане и праздновали моё возвращение. Память вернулась ко мне полностью, кроме истории с лесом, которую я, как ни пытался, вспомнить не смог.

- Скажи, Андр, как ты вообще попал в больницу? – неожиданно спросил Сергей и залпом выпил пол стакана пива.

- А хрен его знает! Хоть убей, не помню! – правдиво ответил я – Помню как от тебя уходил, как попутку ловил, а дальше большой пробел. Только больница.

- Ладно, забыли. Наверное какие то лохи заловили и память отшибли. Или водитель псих.

- Не думаю, хотя всё может быть...

- Кстати, сегодня подваливай ко мне. Куча народу будет, за одно и твоё возвращение отпразнуем. Оттянемся по полной программе!

- В принципе можно... Но нет! – резко и громко сказал я – Нет, не могу.

- Почему? Что такое? – удивился он.

- Не могу! – продолжал твердить я – Я что то забыл в больнице.

Это было правдой. Вспомнил об этом только сейчас. Но вот одна проблема: я не помнил ЧТО забыл.

- Ты же сказал что у тебя не было вещей!?

- Значит ошибся. – я глотнул пива, попрощался с ничего не понимающим Сергеем, и выбежал на улицу.

Поймал такси.

- В седьмую больниц-цу. – сказал я заикаясь – Ка можно быстрее!

- Да без проблем! – не возражал водитель.

Я сел в машину, и она двинулась к назначеному месту. В магнитофоне играла кассета со старыми песнями Утёсова, но тогда это меня мало интересовало. Всю дорогу водитель подпевал кассете и мычал мелодию.

А я его вспомнил. Как то раз, стоя в очереди за колбасой, я увидел мужчину, который очень резко и нагло разговаливал с молоденькой продавщицей.

- Ты дура, что ли? – орал он – Ты меня обмануть хотела? Да я сейчас пойду пожалуюсь на тебя твоему начальству, и через час тебя уже здесь не будет!

Молодая продавщица, лет двадцати, постоянно извинялась, и чуть ли не плакала. А он всё продолжал злится и кричать.

И толда я подумал, не подойти ли к нему, и не набить ему морду?

Не набил.

А теперь я еду с ним в одном автомобиле, и могу напомнить ему о совершённых им ошибках. Но моя голова занята другим. Больницой.

Какие же двуличные всё таки эти существа – люди. Они кричат и хамят продавщицам, не стесняясь никого, а через пятнадцать минут, они едут себе спокойно в своём такси, и наслаждаются рэтро шлягерами. Поразительно.

Подьехав к входу больницы, я расплатился с водителем( всё таки надо было ему морду набить!), вышел, и посмотрел на здание. С одной стороны ничего особенного – больница как больница, ничем, наверное, не отличающаяся от шестой, пятой, или даже четвёртой. Но, всё таки в ней однозначно было что то особенное.

У меня появилось странное чувство, которое достаточно трудно обьяснить. Ну например, как будто из головы вынули мозги, порезли на микроскопические кусочки, и вложили обратно. Очень неоднозначное и непонятное чувство.

Простояв в таком положении около минуты( на меня уже начали коситься прохожие), я поднялся по лестнице, открыл входную дверь, вошёл в здание больницы, быстрым взглядот отьискал справочную, и направился к ней. Подойдя к стойке, за которой сидела средних лет медсестра с золотыми серьгами и необычайно чёрными глазами, я решил спросить:

- Эээ.. Вы не...

- Здравствуйте Андрей Рэмович! – перебила она – Как себя чувствуете?

- Спасибо, хорошо... – я был ошеломлён таким началом.

“:Откуда эта дура знает моё имя? Я её что то не припомню... Муть какая то...” подумал я, и попытался продолжить:

- Я хотел спросить...

- Не волнуйтесь Андрей Рэмович! – вторично перебила она – Всё в целости и сохранности! ЭТО находится в кладовой комнате, на последнем этаже.

- В кладовке? – изумился я.

- Ага... Вы сами попросили ЭТО там хранить.

- Я сам?

- Точно.

- Странно... – промямлил я.

- Что вы сказали? – она наиграно улыбнулась. Меня это раздражало.

- Да, нет, ничего. А вы не знаете что там, в кладовке?

- Ну откуда же мне знать... Не я туда ЭТО помещала. – и она опять улыбнулась.

- Ну, хорошо. Спасибо. Я могу сходить за своими вещами?

- Да, конечно! Четвёртый этаж, налево, последняя дверь.

- Всго доброго.

- До свидания Андрей Рэмович! Всегда будем рады видеть!

Последняя фраза показалась мне немного странной, но мой мозг был занят другим вопросом: что же в этой комнате? В кладовке? Вопрос не давал мне покоя.

Я поднялся по лестнице на четвёртый этаж, по дороге перечисляя все возможные варианты того что я мог здесь забыть. Солнечные очки, сумка, записная книжка, бумажник, документы – всё это было при мне. А что ещё? Сигареты, зажигалка, платок, ручка – врад ли я бы вспомнил об этом. Всё происходящее казалось мне сном. Но самое мерзкое то, что всё это было наяву.

Предо мной предстал полностью безлюдный, длинный коридор. Обычно, по нему должны были ходить врачи, сидеть родственники пациэнтов. На этот раз всё было пусто, как в вымершем городе. Пройдя несколько шагов, я прислонил ухо к первой попавшейся двери. Тишина. Никаких голосов. Никаких разговоров. Никакого шума. Недолго думая, я приоткрыл дверь. Предо мной предстала необычная картина: помещение было абсолютно пустым. Ни одного шкафа, стула, стола, и даже лампочки не было. Только шесть белоснежных плоскостей.

Закрыв дверь, и не став проверять другие помещения на наличие мебели, я решил, наконец, направится в кладовку и раскрыть тайну. Зная что в больнице нельзя курить, я достал из кармана сигарету, и подкурил, самой что нинаесть дешёвой зажигалкой, купленной сегодня в рыночном ларьке. Часто затягиваясь, я наконец предстал перед дверью с надписью “Клад...” – продолжение отсутсвовало. Докурив, и бросив окурок в стоящую рядом урну, я сделал глубокий вдох и подумал: а должен ли я вообще знать что за этой дверью? Может пойти домой, купить пива, отдохнуть. Может, то что внутри этой комнаты, испортит мне жизнь?

Изгнав из головы эти мысли, я, наконец, открыл дверь.

Этот взгляд напомнил мне старые видеохроники Второй Мировой. Такой де холодный и настоящий. В глазах пылал огонь, прожигая насквозь моё сознание. Внезапно, у меня началась сильная головная боль и головокружение. В глазах помутнело.

Этот взгляд мучил меня, выпивая все мои чувства и мысли.

Она стояла в центре пустой палаты, в окровавленном по локоть халате, и с не менее окровавленным скальпелем в правой руке. У её ног лежали части тела и внутренности изрезанного, пожилого мужчины.

Она смотрела на меня.

Но то чем она на меня смотрела, нельзя назвать глазами. Это Чёрная Дыра, пожирающая всех и вся. Дыра в которой можно утонуть, и не выплыть никогда.

- Оксана... – прошептал я.

Она начала приближаться. Я попятился назад, и споткнувшись, упал на спину не отрывая взгляда от её глаз.

Она ускорила шаг и подняла руку со скальпелем над головой. Я пополз назад. Полз, полз, пока не уткнулся спиной в стену, и понял что больше ползти некуда. Она подходила всё ближе и ближе.

И тут, не подчиняясь мне, мои руки схватили стоящее рядом мусорное железное мусорное ведро, и с нечеловеческой силой бросили его в голову Оксаны. Она упала. Скальпель вылетел из рук. Моё тело автоматически понесло меня в сторону скальпеля, спина нагнулась, руки схватили хирургическую принадлежность, и со всей силы начали бить им в грудь лежащей на полу Оксаны, ломая кости и раздирая плоть. Ни одна часть моего тела не подчиналась мне(полная анатомическая анархия!!!), лишь бегающие глаза пристально следили за всем происходящим.

Когда я очнулся, её тело было разорвано на куски, а на моих руках виднелись прилипшие кусочки мяса и кожи. Красный от крови скальпель, валялся неподалёку. Поднявшись на ноги, которые теперь послушно подчинялись моим приказания, я зашёл в помещение, на двери которого а висела табличка “Клад...”.

“Действительно клад, ёб твою мать!” подумал я и сплюнул.

На полу всё ещё лежало расчленённое тело ни в чём не повинного старичка. Я осмотрелся. “Неужели, это и есть всё что я здесь забыл?” сомневался я. Не считая трупов, в кубическом помещении не было ничего лишнего и необычного.

И тут я заметил. В углу лежал скомканый лист бумаги. Осторожно обходя кусочки старичка – что бы не вляпатся, я подошёл к бумажке, поднял, и развернув прочитал:

“Сегодня. Восемнадцать ноль ноль. Городской парк. Скамейка номер семьсот пятьдесят шесть.”

- Семьсот пятьдесят шесть!? – повторил написанное я – Что за дерьмо...

Посмотрев на часы, понял что у меня осталось всего два часа.

В детстве у меня было небольшое хобби. Я собирал загадки. Как только я слышал новую загадку от родителей, я тут же записывал её, и мог просидет часами, пытаясь разгадать её.

Незадолго до попадения в больницу, я рылся в своих вещах, и наткнулся на тетрадь со всеми записанными мной загадками. Пересчитал. Шестьдесят восемь. Решены почти все, кроме предпоследней. Я прочитал: “Число. Если сложить его цифры, поделить на три, и поставить получившееся число три раза подряд, то получится шестьсот шестьдесят шесть.”. Странно что она не была решена. Сейчас, конечно, я легко могу вычислить что это число семьсот пятьдесят шесть. Но тогда я этого не смог сделать. Почему то...

Городской парк был, наудивление пуст. Редкие парочки старичков сидели на полупрогнивших, деревянных скамейках, обсуждая последние новости политики и спорта, или играя в домино. В воздухе пахло давно не убирающимся мусором.

Я уже двадцать минут бродил по аллеям, в поисках чёртовой скамейки. “ Тот кто отвечает за всю эту белиберду, хоть и скотина, но всё таки бошковитый, гад...” злился я. И действительно, головоломка была что надо. Внезапно для самого себя, я заметил что стою рядом со скамейкой, возле которой, небрежно, белой краской, было написано число семьсот пятьдесят шесть. На скамейке сидели двое. Парень и девушка. Обы были одеты исключительно в чёрное. Девушка сидела с опущеным лицом, и, казалось, спала. Парень сидел, уставившись в одну точку. На нём были чёрные очки.

- Здравствуйте. – сказал я, повернувшись лицом к юноше.

Больше я ничего не успел сказать, так как парень вертикально прислонил указательный палец ко рту, тем самым затыкая мне рот. Засунув руку в правый карман чёрного плаща, он извлёк оттуда серый конверт, протянул его мне, и движением руки приказал мне идти.

Я попытался его спросить о том, что находиться в конверте, но мой рот меня не слушался, а ноги сами стали идти в противоположную сторону от него.

Мои конечности и другие части тела вернулись ко мне только к концу аллеи, и обернувшись, я увидел, что скамейка на которой минуту назад сидели странные подростки – пуста.

Я направился в сторону дома.

Конверт лежал на столе. Я сидел на диване, попивая пиво прямо из бутылки. “Ёбаная жизнь! Взать бы сейчас этот конверт, и выбросить нахер! Продолжить жизнь без приключений, и без долбанной мистики. Пойти к Серёге, оттянутся...” думал я, но так ничего из придуманного и не сделал.

Поставив недопитую бутылку на пол, я встал, и направился к столу, на котором лежал конверт. Распечатав, я извлёк из него чёрную видеокассету. На ней отсутствовали всякие надписи или наклейки. Не долго думая, я вставил её в видеомагнитофон, включил телевизор, сел на диван, и нажал кнопку Play на пульте.

Изображение на экране появилось моментально. На чёрном фоне, красными буквами, виднелась надпись Memento Mori. Затем, надпись исчезла, и на экране появились семеро в чёрных монашеских плащах, стоящие вокруг стола, с семью раскрытыми книгами и горящей свечёй на нём. Звук отсутствовал. Семеро подняли руки вверх, а затем опустились на колени. Около минуты они оставались в таком положении, и вдруг камера резко повернула влево, и на экране показался отдалённый силуэт. Сгорбленный манекен, одетый в средневековую одежду, и в КРАСНОЙ шапке. Камера вернулась в исходное положение, и я увидел что все семеро лежат. С их рук стекала кровь. На столе лежали семь закрытых книг, и потухшая свеча. На экране всновь появилась надпись Memento Mori, и изображение исчезло.

Я ошеломлённо смотрел на экран, не отрывая глаз.

Моё сознание окунулось в полусон, и моё тело потеряло над собой контроль. Мои ноги подняли тело, и понесли в сторону балкона. Я не в силах был сопротивлятся, слабо осознавая что происходит, и пытаясь выкутатся из дебрь сознания.

Оказавшись на балконе, правая нога перешагнула через парапет. За ней последовала и левая.

Спустя миг, я уже летел, приближаясь всё ближе и ближе к асфальту. Мозг до сих пор не был в курсе происходящего. Я не смог выпутатся из густых сетей сознания. Мысли поддались мне лишь на секунду.

“Прости, Оксана...”