Литература

- Я Джа?

- Конечно, я Джа.

- Сегодня утром Джа разговаривают с Джа?

- Да, сегодня утром Джа разговаривают с Джа.

- Ну и как настроение у Джа сегодня утром?

- Отвратное.

Джа сели за стол и налили себе кипяточку в чашечку. Джа больше не стали обсуждать мерзости дня и предались скромной морской трапезе с горохом и мандаринами.

- Проклятый дождь. Покоя нет и мхами кроюсь, - громоздкий Гриб-Рисоед отодвинулся от круглого окна и медленно, скрипя суставами, направился к деревянному креслу. Безрукие эльфийки молча и кротко прислуживали за его болотным, разросшимся телом.

- А я думал, что вчера было плохо. А ведь сегодня ещё хуже, чем вчера. Непорядочно, - он с грохотом завалился на растущее прямо из пола кресло и фактически задремал.

- Я бы даже сказали, ублюдочно, - выругались про себя Джа. Они умылись красным, протёрлись мохрой и тридцать три раза смогли удостовериться в том, что могут выполнять весь спектр практик. После этого они долгое время провели в выдвижном вертящемся гардеробе, в котором голоса давали им советы. И всё равно всё было не то. Кик-боксировав душу, они намылились тысячей парфюмов и вышли в утренний фог.

Столетний Гриб-Рисоед приоткрыл веки и как только обнаружил себя бодрствующим – принялся рассуждать. «Ведь человеческое сердце – то как некий сферический сосуд для полного вместилища различных суждений» - думалось Грибу, - «Ведь одинокое человеческое сердце имеет свой собственный, очаровательный desire. Ведь все те сердца, если их выставить в ряд, затмят собою Солнце!» Так Грибу сегодня рассуждалось. Он восседал, чуть покачиваясь, и эльфийские феи-гоблинки увлажняли его древесное лицо прозрачными заморскими марлями.

- Сплошной фог, сплошной london! – злились промозглые Джа. Они быстро перебирали ногами, силясь преодолеть силу земли, пробираясь шажками сквозь туманный город, вплетаясь ниточками глазенций в лица женщин. Кашлянув, Джа достали из плавающего кармашка спецовки разноплановый телефон связи и гневно пробубнили туда несколько обидных предложений, беспрестанно клацая. После Джа опять заговорили сами с собой:

- Мы, Джа, промокли?

- Конечно же, Джа!

- Мы, Джа, продрогли?

- Конечно же, Джа!

- Так чего же Джа хотим?

- Джа хотим кофе и дженщину!

Мысль Гриба-Рисоеда стала самой, что ни на есть чёткой, на кончиках сучковых пальцев затрещало электричество. Он в ту же секунду понял – это момент творчества. Безрукие, серо-синие фееньки-эльфийки в ритуальном страхе разлетелись, когда Гриб встал со своего своеобразного трона. Теперь Рисоед был ещё более могуч и преисполнен скрипа. Он закрыл глаза в глубокой медитации и скривил губу в заточку благостного знания вселенной. Поднатужившись, он многоканально разветвился на нематериальном плане и пропустил миллиарды своих отросточков через толщу пространства. Каждый из отростков нёс один атом информации. Через несколько секунд все женщины на планете упали в сладкий обморок от их прикосновений.

- Джа переваривают такое?

- Джа не переваривают такое! – злобно отозвались Джа. Рисовая волна атомов застала его в пикантной позе – полвина его полу-члена полу-хватателя была погружена в пышное тело традиционной японской прислужницы, половина его четырьмя мелкими щупальцами выглядывала наружу. В руке Джа держали пиалу с отборным бразильским кофе. Женщина, изобразив лицо сладострастия, лежала без сознания. Одним глотком допив кофе, Джа застегнулись и вышли на порог так называемого «заведения». Там они сплюнули на сырую землю и со всем присущим остервенением, не терпящим извинений, собрали вокруг лба все ментальные способности. Через несколько секунд во всех лесах, рощах и саваннах жидким огненным смерчем было опалено великое множество грибных культур.

Таков был его разгневанный ответ.

На протяжении своего существования, ни до, ни после таковых событий, эти двое не знали друг друга. Они строили свои грязные козни и вершили великие благие действия вне зависимости от того, что ни разу не видели друг друга в лицо и не слышали голоса. Долговязые Джа жили и не знали, что в дождливом лесу с соснами в триста метров, в полукруглой хижине восседает на деревянном троне скрипучий старик Рисоед, который уж потерял счёт годам. Старый, овеваемый эльфийками Гриб не ведал, что в гига-полисе сейчас рыщут по туманным улицам сумасшедшие Джа, страдающие раздвоением, в одном их кармане странный телефон и зарядное устройство, в другом запрещённое оружие начинено чесноком и морфием. Они встретятся только через пятьсот двенадцать лет, встретятся на другом уровне и под другим углом. Это будет нереальная пустыня отчаяния, целый мир, снабжённый лишь небольшим клочком цивилизации. Один из них будет наполовину дельфином, неандертальцем, вышедшим из моря щёлочи. Второй будет разумной формой птицы, раненной в горло железным диском.

Они встретятся, но будут уже совершенно другими.