Литература

* * *

«Ты ходишь по улицам и практически не придаешь значения тому, что рядом с тобой ежедневно проходят миллионы людей, у которых тоже есть проблемы и тоже существуют определенные болезни. Ты видишь только тех, кто не выдерживает и начинает показывать свои проблемы окружающим – бабушки с протянутой рукой, беременные женщины, слепые мальчики, инвалиды. Ты понимаешь, как им, наверное, тяжело, но тебя мало беспокоит их судьба – не ты виноват в их бедах и не от тебя зависит их дальнейшее существование.

Я тоже прохожу мимо тебя. Не скажу, что я делаю это постоянно, но меня иногда можно встретить в метро, в автобусах. Я пользуюсь этим противным общественным транспортом, потому что первый месяц после операции мне нельзя водить машину. У меня остались все те же карие глаза, все тот же рост и все тот же образ мыслей. Но иногда в груди что-то щелкает, и я понимаю, что я уже другой. Совсем другой человек…»

* * *

- Иван, вам нужно срочно пройти медобследование. Дело в том, что в наш институт без справки не берут.

- Да, конечно, я все сделаю. Каких врачей я должен посетить?

Список состоял из десяти врачей. Практически раз в неделю Иван сидел в долгих, нудных очередях среди сварливых старух и выслушивал их бесконечные жалобы на те или иные болезни.

«Как же это отвратительно – слушать у кого какие внутренности болят. Они обсуждают это с таким смаком, как будто делятся рецептом пирога. Ой, почки, ой, у меня запоры, ой, у меня гланды-недержание. Блин, это невыносимо….»

Обрубки памяти фотографиями детской поликлиники до сих пор всплывают в мозгу: маленькие диванчики, низкие перила, большие постеры с раскрытыми ртами, рекламы новых таблеток, огромное количество маленьких детей, запах лекарств, шприцы, врачи, медсестры….Вечная суета этой больничной жизни всегда пугала его и поэтому он крайне редко посещал подобные заведения.

И вот пришло время, когда эта беготня по мерзким коридорам с проспиртованным воздухом стала постепенно входить в его повседневную жизнь.

* * *

«Это не диагноз – это смертный приговор. Я не знал. Я не хотел бы этого знать до сих пор. Я бы хотел просто в один день умереть посреди дороги, а чтобы потом, после смерти, мне поставили бы диагноз. Теперь я буду еще некоторое время играть в перетягивание каната со смертью, пока мое сердце не откажет окончательно. Тебе выстрелили в голову, но ты еще жив. Жить полноценно нельзя, потому что, засыпая, ты воспринимаешь пульс сердца как тикающую часовую бомбу. «ТЫ СКОРО СДОХНЕШЬ!» - орет оно и продолжает цинично биться в грудь. Почему оно не может остановиться ночью, чтобы утром я уже забыл о том, что должен существовать еще какое-то время?»

* * *

«Внимание! Шестой пост! На улице Курчавина авария! Один труп, двое раненных. Вызовите реанимацию, скорую и МЧС – нужно разрезать машину. Ее смяло так, что мы не можем вынуть пассажиров.»

Кругом суета, крики, толпы народа. Один тихий стон крадется из-под груды мятого металла – машина смята спереди и угловато влита в другую, где уже нет пассажиров, так как все выжили и стоят на обочине, с ужасом осматривая происходящее. У них в голове смешалась жалость за пострадавших, радость за себя, мысль о выплате страховки, идея о слезах родственников погибших… У них проблем стало больше только потому, что они выжили.

* * *

- У нее отказал мозг, но сердце живое. Она протянет еще несколько недель при включенных аппаратах, - сказал врач родителям девушки, которая лежала на белоснежных больничных простынях, подключенная к куче разнообразных аппаратов.

Она не погибла – она просто не может больше думать о том, что с ней случилось. Она живая, но она этого не понимает. Поэтому сердце ей больше не нужно.

* * *

«Соседняя улица. На ней есть мое спасение. Я не знаю, что я должен сделать, чтобы заполучить свою надежду на жизнь! Этот кусок тикающих мускул нужен мне больше, чем воздух. Мне не нужен воздух без этого куска. Разрешение, мне нужно только одно разрешение….

Господи, дни так медленно тянутся…Я могу умереть сейчас, завтра, через неделю…Я уже чувствую, как моя кожа покрывается уставшими морщинками, потому что мой кусок мышц с каждым днем перестает достойно гонять кровь. Мне страшно не от того, что я должен умереть, а от того, что мне приходиться это выжидать. Каждое утро, каждый вечер, каждую ночь я прислушиваюсь к тиканью своей часовой бомбы. Я боюсь застать последний толчок, я боюсь не проснуться, я боюсь….

Не знаю, но я обязан каким-то способом взять себе чужую жизнь. Мне надоело бояться. Если бы меня сбила машина, я бы отдал свое сердце. Оно же ей уже не нужно!!»

* * *

- Иван?

- Да, это я.

- Вас уже предупредили о предстоящей операции?

- …что?…

- Вас кладут в больницу и через пару дней сделаю операцию.

- Какую…? На сердце?

- Вам сделают пересадку сердца. Вы будете жить. Родители

девушки согласились. Завтра ее отключают от аппаратов.

«Я…Я буду жить.

Я буду жить с совершенно чужим сердцем…

Я буду жить свою жизнь, а мою кровь будет гонять не мое сердце…

Кусок мускул…

Ради него умирает девушка…

Мне дают жизнь другого человека.

Должен был умереть я, а умерла она.

Но…

Я буду…жить…»

* * *

Огромные глаза были закрыты, белая простынь закрывала контуры ее тела, руки с синими струями вен лежали ровно параллельно ему. На потолке светила тусклая, оранжевая лампа. Равномерные щелчки аппарата отдавались эхом: «Ты меня не забудешь….никогда не забудешь…не забудешь…»

Она не проснется. И эти последние 100 ударов принадлежат только ей.

- Прощай. Я тебя не забуду.

* * *

- Это я?

- Тук-тук….

- Я жив?

- Тук-тук-тук…

- Она умерла?…

- ТУУУК!!!

- Где она теперь?

- туктуктук….

- Спасибо.

* * *

- Привет…Не говори, пожалуйста, ничего, хорошо?

- Хорошо…Но кто ты?

* * *

«Как хорошо кататься по летним улицам на велосипеде! Грудь наполняется воздухом, который ты заглатываешь во время езды, солнце жарит лицо, под футболкой чувствуешь свои мышцы. Сегодня утро. Завтра тоже будет утро. Оно будет каждый день! Ночь тоже не кажется бесконечной и я не боюсь не проснуться. Я ЖИВ!

Ты не можешь понять, что ЖИВ, пока не почувствуешь смерти в двух шагах от себя. Когда ты ждешь смерть и к тебе приходит жизнь – вот только тогда ты сможешь понять, что действительно ЖИВ! Ты начинаешь чувствовать запахи деревьев, слышать пение птиц, видеть красоту неба, обращать внимание на смех детей. Ты можешь любить, танцевать, говорить, смеяться. Ты ЖИВ. Ты никогда не будешь таким живым, как после вечного ощущения смерти. Теперь я не трачу свою жизнь. Я её проживаю.»

* * *

- Я же просила – не говори ничего. Зачем ты сказал только что?

- Прости.

- Ты опять?

- …

- Вот это другой разговор. Ты сможешь говорить только тогда,

когда я этого захочу.

* * *

- Сегодня ты можешь говорить.

- Хорошо…Кто ты?

- Я? Я Ангел. Почему ты этого не понял?

- Я боялся, что ошибусь.

- Я твой Ангел. Можешь больше ничего не бояться.

- Откуда ты взялась?

- Я всегда буду с тобой. Потому что я живу в тебе.

Тывзялмоюжизнь.

Теперьядолжнапрожитьеестобой.

Ябудуохранятьтебячтобывновьнеумереть.

- Расскажи, каково быть Ангелом? Ты красивая?

* * *

Я не могу быть некрасивой, потому что я уже совершенна. Во мне нет изъянов, они здесь ни к чему.

Представь себе, огромное, бесконечное поле. На этом поле растет все. Было бы скучно сажать на небесах горох или кукурузу – никакого разнообразия. И там посадили все. Ты когда-нибудь видел, как растет желание? Я видела. Потому что я – Ангел. Я расскажу тебе…

Маленький комок сероватой массы отражает мимику.

Оттуда раздаются крики. Они тихие, но все равно понятно, что это крики.

Ежедневно оно растет.

Внутри происходят какие-то деформации, что-то меняется.

Твое желание росло посреди моего поля. Я уже тогда была Ангелом, но еще неполноценным, потому что ждала чьего-то желания. Я сорвала его. В этот миг мне отключили аппараты. Ты помнишь?…

* * *

« У меня каждую ночь в памяти всплывают ее образы. Я видел ее единожды, за несколько ударов до ее смерти. Казалось, что она была счастлива. Я боялся того, что она сейчас проснется и скажет : «Эй, а чего это я тут валяюсь? Пойдем-ка домой. Я ненавижу больничные палаты». Я боялся, что через какое-то время она умрет. Я боялся находиться рядом с ней, потому что видел в ней и трагедию, и свое спасение. Изнутри меня рвало на части.

Ее жизнь забирали для меня. Я знал это. Мое раздетое тело положили на холодный операционный стол, когда я уже был под наркозом. Последние толчки моего сердца. Мне не дали с ним попрощаться».

* * *

- Спасибо тебе…

- Ничего, ты не виноват в том, что захотел продолжить жить.

- Ты теперь всегда будешь моим ангелом?

- Да. Я буду постоянно тебе напоминать, что ты живешь благодаря мне.

- Я никогда не забуду тебя.

- Ты меня не будешь забывать ни на минуту…

Кто-то громко хлопнул форточкой в его комнате, и белая струя мыльных пузырей засияла на черном небе за окном.

* * *

- Эй, Вань! Ну что ты постоянно отвлекаешься? Давай, подними с нами тост!

- Ты просто мало знаешь….

- Да мы все не особо умные, но это же не мешает выпить водки на день рождение?

….Я тут…

….Я понимаю….

….Не слушай их, они все глупые…У тебя есть я….

….да, да…

….ты отвлекаешься? Ты не должен отвлекаться от меня…

….да, я помню о тебе, но разреши мне забыть о тебе на пару часов и пообщаться с друзьями….

…дурак…Твой друг -я. И Я буду решать, что тебе делать.

* * *

«У меня остались все те же карие глаза, все тот же рост и все тот же образ мыслей. Но иногда в груди что-то щелкает, и я понимаю, что я уже другой. Совсем другой человек… Потому что со мной мой Ангел. Я ничего не смогу изменить».

весна 2004