Литература

Продолжаю повествование о необыкновенных приключениях Пыкина и Тыкина

*********************************************************

Сидят как-то Пыкин с Тыкином вечерком на завалинке, скучают. Тыкин в носу пальцем ковыряет и в небо смотрит задумчиво. Пыкин из камыша свежесорванного свистульку ножом перочинным вытачивает.

Тыкин вдруг прерывает молчание.

- Смотрю я на небо, Пыкин, и думаю о беспредельной сущности бытия…

- Чё?! – Пыкин недоумённо спрашивает.

- Хуй через плечо! Я говорю, давненько мы с тобой, Пыкин, на блядки не ходили.

- И то правда, - Пыкин ответствует и дальше свистульку давай вытачивать.

- Когда ж это в последний раз-то было? – пытается Тыкин припомнить. – Кажись, ещё до женитьбы нашей?

- Угу, - Пыкин ответствует и дальше свистульку вытачивает.

- Скажи, Пыкин, у тебя никогда мысля не промелькивала Нюше своей изменить?

- Ы-ы, - Пыкин головой мотает и продолжает свистульку вытачивать.

- А таперича, когда я тебя на эту мысль натолкнул?

- Угу, - Пыкин говорит и дальше свистульку вытачивает.

- Да заебал ты свою свистульку вытачивать! – Тыкин кричит и свистульку из рук Пыкина выхватывает. – Я тебе о высоком, о любви, а он камышинку подрачивает!

- Ну так о чём это ты, Тыкин, говорил мне только что? – Пыкин заинтересованно спрашивает.

- На блядки, говорю, пойдём?

- Какие блядки?! – Пыкин недоумевает. - У нас же жёны вроде как имеются.

- Имеются, да не часто! Вот скажи, Пыкин, когда тебе в последний раз Нюрка давала?

Пыкин задумался, затылок чешет, припомнить пытается.

- Вот я о чём тебе и говорю! – Тыкин восклицает. – Так давно, что и вспомнить не можешь! У меня та же ситуация. У Глаши у моей месячные с мигренью всё время перемежаются. А я то не железный! Я – живой человек. Мне нежность да ласка требуются!

- Да, Тыкин, есть резон в словах твоих. У меня тоже частенько на доярок молодых быват вскакиват, и о ласке сразу женской думается, а домой приходишь – только ворчание жонкино да мат нецензурный слышишь. И всё время одно и тоже: «Опять нажрался, тварюга ненасытная! Бочка бездонная!»

- Вот, вот. А посему я тебя спрашиваю: не желаешь ли на блядки сходить?

- У нас тут сходишь! Не успеешь кого-нибудь поебсти втихаря на сеновале каком-нибудь ночью тёмною в грозу при наглухо запертых дверях, так всё равно - тут же вся деревня знает про то до самой распоследней собаки.

- Так мы в Калиновку пойдём. Там и бабы ничаво, и в Малиновке про то не проведают.

- А что, есть резон в словах твоих, - Пыкин говорит. – Да и хрен мой зачесался что-то от долгой безработицы. Пойдём калиновских баб взъерошим, вспомним молодость! Только вот вопрос: как бы нам баб тех без ведома калининских робят ерошить? Не долог час прознают – и хана нам.

- Ежели ты думаешь, что с дураком связался, - Тыкин говорит, прищуриваясь хитро, - то иди домой и Нюрку свои тормоши, с работы уставшую, может и растрясёшь через месяц-другой, допросишься. А я лично договорюсь с бабкой Аграфеной, что на дальней оконечности Калиновки хату сдаёт на ночь нуждающимся. Так как хата её самая крайняя в Калиновке, а нам ближайшая, и Аграфена все сношения клиентов своих в тайне держит – дорожит репутацией, то про наш культпоход в Калиновку ни одна душа не прознает.

- Ловок, зараза, - Пыкин одобряет план Тыкина. – Убедил ты меня на все сто процентов. Пойдём, Федя, на блядки, удовлетворим наши физиологические потребности в ебле! Докажем и себе и девчатам калининским, что мы настоящие мужики!

- Вижу, Ваня, твой прежний боевой задор. Молодцом, старик! Сейчас же иду с бабкой Аграфеной договариваться. Завтра на блядки идём!

На том и порешили. Тыкин сгонял к бабке Аграфене, договорился за ведро самогона. На следующий вечер к Пыкину приходит.

- Ну, чё, - говорит, - готов, сперминатор, гроза баб?

- Готов. Только чего я Нюрке скажу? Куда ушёл и по какой-такой надобности?

- А ты сделай как я - записку на столике оставь приблизительно такого содержания: «Дорогая Нюра, нонче заслал нас председатель колхоза в райцентр за семенами нового сорта огуречного – «похуйморозный» именуется. Буду поздно. Не жди. Ложись спать без меня. Кроватку грей».

- Ловок, зараза, - Пыкин одобряет хитрость Тыкина, и давай записульку строчить. Настрочил. Выходят из дома товарищи. И тут – вот те нате: Нюрка с работы чешет, нога за ногу заплетается. Увидела их, кричит издалека:

- Куда собрались, ебантюристы? На хутор бабочек ловить? А ну по домам, разъетит вашу мать!

- На какой хутор, Нюшенька?! – Тыкин пытается спасти положение. – Мы по заданию партии в райцентр за новым сортом огуречным спешим. И не вздумай нам препятствовать – партия тебе энтого не простит!

А Нюрка им грудью своей необъятной дорогу перекрыла и орёт:

- Знаем мы вашу партию – бутылка водки да огурец пупырчатый!

- Раскусила ты нас, Нюша. Ну ты же знаешь: это наша слабость, - Тыкин в невинной улыбке расплывается.

- Между ног ваша слабость! С глаз моих долой! – к мужу она обращается. – И чтоб завтра бодрым шагом с песнями на работу! У-у, скотина! – ладонью она замахивается, но руку опускает – то ли от любви к мужу, то ли от усталости.

Когда препятствие в виде Нюркиной груди перед ними исчезло, Пыкин и Тыкин, в душе обильно возрадовавшись неожиданному разрешению проблемы, к Калиновке резвые шаги направляют. По пути в магазин сельский заходят и десять бутылок водки покупают – девчатам и себе на радость.

Вот идут они через малиновское кладбище, где давеча на Тыкина вурдалак набросился. Оба, припоминая эту историю, посмеиваются. Проходят они мимо дома бабки Мани. Тут Тыкин говорит Пыкину:

- Пыкин, не лишне бы нам к бабке Мане шептунье заскочить. Пущай она наше междуножье зашепчет, чтоб у нас без проблем всё сработало, чтоб в решающий час нам не опростоволоситься.

- Ловок, зараза, - Пыкин одобряет идею Тыкина. – Пущай пошепчет.

Зашли. Совершили эту процедуру за две бутыли водки. Выходят. Пыкин говорит Тыкину:

- Может я, конечно, чего-то не понимаю, друг Тыкин, но процедурь эта не вызывает у меня доверия. Ежели после нахальных рук бабки Мани, перешёптывания с моим кожаным товарищем и поцелуев куда ни попадя что-то поднимется, я сочту это чудом и даже бутыль самогона тебе выставлю.

- Смотри, проиграешь. Бабка Мани зазря не целует куда ни попадя. Это она так силу мужскую в тебя вдыхает.

Пыкин только хмыкнул недоверчиво. Товарищи дальше пошли.

Вот доходят они до дома бабки Аграфены. Остановились. Пятернёй причесались. Занервничали. Покурили. Сплюнули. Открывают дверь, заходят в хату, позвякивая на пороге бутылками.

Да, бабка Аграфена на славу для людей постаралась – по бокам у стен просторной комнаты две кровати стоят широченные. Такие городские траходромом называют. В центре комнаты стол большой круглый стоит. На столе – самовар да чашки на блюдцах. Розовые салфеточки рядом лежат. На окнах шторки ажурные. Лампа под потолком интимно тускло посвечивает. В углу патефон фурычит с потрескиванием. Песни модные из него так и льются: «У самовара я и моя Маша», «Валенки», «Имел бы я златые горы» - все хиты Утёсова, Зыкиной и Толкуновой в репертуаре. Пятизвёздочный бордель одним словом!

Заходят товарищи и ахают от неожиданности. Не только убранство их удивляет, но и две персоны за столом сидящие. Обе красавицы писаные: молодухи, щёки румяные, косы до пояса, глаза огромедные, ресницами длинными так и щёлкают – вентиляцию в комнате создают. Груди крепкие от каждого движения так и колышутся. Вот и сейчас в кулачок хихикают, а груди, как с цепи сорвавшись, выпрыгнуть из кофточек пытаются.

У Пыкина с Тыкином от прелестей таких всё оживилось, зашевелилось, затрепетало.

- Тыкин, - Пыкин Тыкина за рукав хватает, - кажись, я только что кончил!

- Я тоже, брат, кончил! – Тыкин шепчет.

- Ну и чё, по домам?

Девицы тут развеселились не понарошку.

- Ну, рассмешили вы нас, мальчики, - одна говорит.

- Не осмелитесь ли вы покинуть нас теперь ничего не получивших? – другая говорит.

- Ну уж нет, - Тыкин ответствует. – Мы вот сечас выпьем, сил для второго раза накопим и – тушите свет, девочки, оркестр мазурку играть будет!

Девочки опять в хохот. Товарищи за стол присаживаются. Бутылки выставляют. Тут девушки возмущаются:

- Уберите бутылки, мальчики! Вы всю красоту ими портите!

- У вас здесь что - сухой закон?! – Пыкин возмущается.

- Не-ет, - другая говорит. – Здесь закон мокрее некуда. Вы глаза разуйте: самовар стоит, видите?

- Ну и чё?! Чай с плюшками пить будем?

- Ну вы нас совсем за нелюдей держите, - она ответствует. – Вы водку свою в самовар лейте! Будем из самовара пить, в чашки разливать, как в лучших домах Лондо́на делают.

- Извините, девочки, не знали мы аглицких традиций, - Пыкин оправдывается. - В глуши живём, с медведями только общаемся. Сейчас исправимся.

И друзья все восемь бутылок водки в самовар заливают. Залили. По чашкам разлили. Подняли чашки. Чокнулись. Выпили. Девочки огурцами эротично закусили. Пыкин с Тыкиным как всегда после первой не закусывают. Сидят, молча друг на друга смотрят. Тыкин прерывает молчание:

- Ну, что? Между первой и второй перерывчик небольшой!

Девочки плечами пожимают. Дескать, наливайте.

Налили. Чашки подняли. Чокнулись. Выпили. Сидят, молча друг на друга смотрят.

Пыкин тут прерывает молчание:

- Ну, что? После первой и второй перерывчик небольшой!

Девочки плечами пожимают. Дескать, наливайте.

Налили. Чашки подняли. Чокнулись. Выпили. Сидят, молча друг на друга смотрят.

Пыкин Тыкина под столом ногой пихает. Дескать, что дальше делать будем? Тыкин, глубоко вздохнув, говорит:

- Ну, что, девочки, мы сейчас с товарищем на крыльцо выйдем, покурим.

Девочки плечами пожимают. Дескать, выходите.

Вышли товарищи, нервно цыгарки достали, закурили.

- Ну, чё, Тыкин, - Пыкин говорит Тыкину, - Чё дальше-то делать будем?

- Сейчас, Пыкин, мы занимаем выжидательную позицию. С девочками аккуратно надо, чтобы не напужать. Мы должны непринуждённо подвести нашу светскую беседу ближе к делу. Так что, пока мы курим, ты давай придумай чё-нибудь. Так сказать, деликатно намекни об энтом самом.

- Угу, - Пыкин говорит и в думу погружается.

Покурили. Заходят. За стол усаживаются. Тут Пыкин говорит так непринуждённо:

- Ну, чё, девочки, может, поебёмся?

Девочки улыбаются, глаза опуская сконфуженно.

- Ну вы уж не по-джентельменски как-то! – одна говорит.

- Вы хотя бы для начала нас на танец пригласили, - другая говорит.

- И то правда, - Пыкин соглашается.

А в это время из патефона «Барыня» зазвучала. Из-за стола все вчетвером встают синхронно и, по парам рассортировавшись, танцевать начинают. Товарищи подруг своих приобнимают и ноги неуклюже переставляют. На всём протяжении танца голоса девочек раздаются:

- Ай! – одна всё время повторяет.

- Ой! – другая ей эхом откликается.

Это Пыкин с Тыкиным им на ноги сапогами тяжёлыми насупают.

Вдоволь натанцевавшись, за стол усаживаются. По чашкам водку из самовара разливают. Чашки подняли. Чокнулись. Выпили. Сидят, молча друг на друга смотрят. Тыкин тут прерывает молчание:

- Ну, чё, девочки, пора бы уж поебстись!

Девочки улыбаются, глаза опустив сконфуженно.

- Какие вы, мальчики, нетерпеливые, - одна говорит. – Вы бы сначала нам на гармонике или на балалайке поиграли. Спели бы чего-нибудь.

И в уголок глазками стреляет, где гармошка с балалайкой стоят.

Пыкин с Тыкином переглядываются.

- Это можно! - Тыкин говорит и за балалайкой потягивается. В руки её берёт, к струнам пальцы прилаживает. Пыкин на него удивлённо уставился. Тыкин же акромя хуя и лопаты в руках отродясь ничего не держал! Девочки ручки под подбородок подложили, слушать песни собираются.

Тут Тыкин берёт балалайку, над головой её поднимает, и – хрясь одну девчонку по кумполу. Она со стула падает и на полу мирно укладывается. Другая крикнуть было хотела, но Тыкин балалайкой крик её обрывает тем же способом.

Пыкин смотрит с удивлением на товарища.

- Ты чего, Тыкин, наделал? Что же мы таперича делать будем?

- Ишь нежные какие, несговорчивые, - Тыкин приговаривает. – То им спляши, то песни пой, то сказку на ночь раскажи! Давай лучше, Ваня, посидим, водку нашу спокойно допьём и домой пойдём. Притомился я что-то от блядок.

- И то правда, - Пыкин соглашается. – Блядки – вещь тонкая. А мы с тобой далеки до тонкостей. Давай, дружище, водочки наебошим и домой пойдём к жёнам нашим. Заждались нас, наверное!

- Это точно, - Тыкин заключает.

С тех пор Пыкин с Тыкином зареклись на блядки не ходить больше.

Оригинал находится на сайте http://troover.narod.ru/index.html (с лубочными иллюстрациями 18-19 веков)