Литература

Он детально изучил всех женщин мира и пришёл к выводу, что самой оптимальной из них является маша.

Что являлось ему в видениях земных, что заставляло его жертвовать корой головного мозга?

Волосы для женщины - не достижение. И он ласкал её до тех пор, пока из неё не начинала литься бела вода.

Маша вас всех убьёт и покалечит, убьёт и покалечит.

На вершине мира сладостной, на горе инь-янь, зубочистками потыканной, он вспоминал о ней. Её пряди струились шёлковым лоском ковров, её очи глядели двумя коралловыми озёрами покоя, её похоть была безразмерна.

Выйди в двери, ритуальная гусеница, выйди!

И, наконец, он начал отчётливо понимать, на чём серединка мировая строится, начал собирать букашек и коровок, начал строить городки из пыли, из кусочков кожи, разговаривал со слабоумными людьми, убивал богатых и насиловал угнетённых.

Маша делала паски и запеканки на кухне.

Из серебряного говна сделанный, он понял всё и, прозрев, окунулся в лысый омут трэша тлена. Таково было его видение.

Из тины и паутины смотрела на него маша, и голова его стала разлетаться на мельчайшие ошмётки мёда.

Горе, горе тому одинокому человеку, познавшему глубину величайшей из одичавших дев мира. Его отросток, его прекрасный розовый баклажан покрылся ересью морской, страдал моросью и изморозью. На дне, в пучине слов и страданий встретился он с золотым кольцом и ослеп навеки.

Маша вышла из кухни и захлопнула дверь ванной. В капели тишины комнаты были слышны дивные звуки процессов её совершенного организма. Он был пуст.

Открыв злобные веки, он ещё долго вспоминал плачевное прошлое своё. Как били палками калеку старика из морской рубки, как жгли жуков под стеклом, слюною истекая, как баловались маминым веером, забывшись. Вспоминал кафель во влажной, вспоминал ресницы отважные, смазанные, не важно.

Не важно всё было и для неё. Ведь она была абсолютно совершенным существом, богиней бога зла, или добра, никто не сумел разобрать.

Надпись сбивалась кусками ненужных воспоминаний и возгласов страсти. Она нелепо гласила, что купаться запрещено в определённых местах, по предъявлению паспорта, нелегально, и вообще, нечестно. Спасатели пляжа были сплошь в своих подругах и мечтаниях, блажь с их глаз текла равномерным потоком времени. Они были неприменимы.

Условия были не те, слишком позволяли сдаваться. Маша была хорошим другом, ходила кругами, напевая на невнятных языках, язвила хаером, прикрывалась веером, ругалась матом. Сверху маши на серебряных шурупах ветхо висело небо. Его мерное покачивание навеивало покой.

Он был отличным пловцом в собственной тельняшке. Он всегда сомневался, ел манную кашу, разговаривал медленно, местами задумываясь о вечном. Его речь, его внешний вид никогда не отличался не от кого напыщенностью и иллюзией недостижимого блага. Он был прекрасным любящим латексом.

Вместе они были хороши.

Маша посмотрела, и в глубине её суженных зрачков отразилось грязное море.

Он разбежался и прыгнул в воду.

Рыбаки нашли его шесть недель спустя на берегу слоновой кости.