Литература

Депеш Юрий

http://www.depeche.nm.ru

«Играть в Игру, захлопнув за Игрою двери».

(Неизвестный индейский поэт)

«Когда в дом стучится беда, не спеши не впускать её,

а вдруг это счастье!».

(Старый индейский афоризм)

Пять человек сидит в полутёмной комнате. У одних лица растерянны, у других задумчивы. Они просмотрели видеоролик несколько раз. Включили свет, и сразу стало видно разбитое, изуродованное лицо Пэта, сидящего в сторонке. По его лицу ничего невозможно понять, на столько оно расплылось в сплошном кровоподтёке.

В Комитете не принято было расспрашивать, Пэт же за всё собрание не промолвил ни слова. Просто сидел и перематывал, раз за разом, полученный, в мульти медийном сообщении, на мобильный телефон, видеоролик, длинной в двадцать одну минуту сорок две секунды.

«Перемотай ещё разок, может, что поймём на этот раз», - сказал один из пяти.

Пэт встал молча, погасил в комнате свет, включил громадный, на пол стены монитор. Без привычных, по кинофильмам, шипенья и треска сразу пошла запись:

«Вас приветствует Падрюга Ася!» – сказала в ролике, сидящая на стуле девушка. На первый взгляд ей было от восемнадцати до двадцати одного года. По записи сложно было судить, из-за того, что изображение было чересчур увеличено и несколько расплывалось. Лицо было спокойно и уверенно. Можно даже было сказать, что иронично-спокойно, саркастично-уверенно. Черты лица не были идеальны, но что-то было подкупающе обезоруживающее в безкомпромисном, твёрдом и… и доброжелательном взгляде, волевом подбородке и красивых глазах. Небольшие, овальной формы очки, делали лицо только лучше, даже как-то задорней. Фигура скрывалась под ворохом рубашек и кофт, но на вскидку можно было предположить, что она скорее среднего роста, чем высокая или низкая. Правой рукой она обхватила грудь, левая свободно свисала вдоль стула. Голова в течение разговора постоянно меняла положение, но взгляд при этом не уходил в сторону, не терялся. Всё время целился в предполагаемого зрителя.

Голос у неё не дрожал. В нём не было слышно ни надрыва, ни вызова. Она говорила так, какбудто бы знала, что её не смогут не послушать, не захотят не услышать. После того, как она представилась, через её лицо, как лёгкий ветерок, проскользнула улыбка. В этот неуловимый момент, она стала прекрасна. И это ощущение внутренней красоты и искренности, не отпускало до конца ролика. Она продолжала:

«Я и, хотя впрочем, неважно кто ещё, представляем собой инициативную группу тех, кто условно называет себя Радио «Голос Конвергенции». Вы, в частности Комитет, никогда не хотели слышать нас, простых граждан Конвергенции. Вы говорите, что ваша политика, ваша игра – это политика абсурда, Игра абсурда. Разве вы сами не догадываетесь, что это звучит абсурдно?

Вы говорите, что берёте любую идею, доводите её до абсурда и в виде абсолютного абсурда подаёте на тарелочке публике, и уточняете, что доводите до абсурда лишь те идеи, которые не служат вашим целям и задачам. Идею же полезную вам, вы культивируете и используете для абсурдизации всех прочих идей. А что, если сама публика доводит, таким образом, подкидывая вам повод, до абсурда самих вас?

Вы говорите, что вокруг много примеров вашей работы - различного толка про - режимы, которые, по вашим словам, вы привели к власти. Всё, что о них могут сейчас вспомнить, так это лишь их чудовищность!

Вы говорите, что вы вне политики, но при этом пытаетесь решать политические задачи. Что это, близорукость или непонимание того, что Играют вами?

Вы оставляете за собой право решать, что нам полезно, а что вредно. Да кто дал вам это право – заставлять людей быть счастливыми?!

Группа людей, довлеющая над каждой отдельно взятой личностью, столь же опасна, как и личность, подминающая под себя группу людей. В первом случае существует риск стать «одним из» или «никем без». Личность растворяется в группе людей, и становиться одной из множества, или никем без этого множества, в котором она растворилась.

Однообразию, наше категоричное нет!» – Впервые проявила эмоции Ася. Продолжила:

«Во втором случае, тирания или диктатура, как угодно, уничтожает, возможно, даже из лучших побуждений, любое свободомыслие, лучше сказать разномыслие. Тем самым убивает любую индивидуальность, каковой считает только себя.

Как в первом, так и во втором случае, всем руководит Страх Гордости, опасающейся, что кто-либо иной может быть лучше и своим превосходством принизит их «значимость». Это заурядный комплекс неполноценности.

Все люди чего-то боятся, даже когда им кажется, что вовсе не боятся. Это самообман! Страх сидит, хоть и маленький, в каждом. Во мне он тоже есть. Ваша же задача – знать чего боимся мы, и контролировать наш страх, чтобы этот страх, не дай Бог, не завладел вами.

Для нас, открытый бунт лучше лицемерного подчинения, это не оправдывает наш бунт, скорее осуждает поведение, не обусловленное верой. У бунтаря признающего свой бунт, есть шанс для роста, поступающийся же верой, закрывается внутри себя и не даёт себе возможности высвободиться из плена лжи, прикрывшись маской ложного смирения.

Вы называете это – идти вперёд, расталкивая всех и вся локтями, почти никого не замечая, но, не становясь при этом чрезвычайно жестокими. Всё должно быть по-доброму, но в это же время нельзя допускать лишних соплей.

Я говорю вам, что это просто лицемерие!

Ложное смирение – это вообще невыносимо, это скучно, это не оправданно. Это то, что никогда не возвращает к жизни.

Вот поэтому и появилось Радио «Голос Конвергенции»! Поэтому мы и не боимся вас!…

На этом ролик резко обрывается и дальше уже ничего невозможно разобрать. Все понимают, о чём говорила эта милая девушка. Только что их отхлестали их же идеями и лозунгами. Тем, чем они жили всю жизнь. Тем во что они верили всю жизнь. Только вот откуда она могла вообще узнать, как о существовании Комитета, так и идеях, которыми он жил.

Пятеро обернулись к Пэту, в ожидании объяснений. Но на его лице застыла жуткая гримаса. Что она означала, невозможно было прочитать, на этом разбитом в мясо, лице. Пэт смеялся, он стёр последнюю фразу Падрюги Аси. Фразу, которая теперь исказила его лицо в, неузнаваемой в этом месиве, смехе.

«Ты ещё влюбишься в меня, дрюг! Встретимся через 18 дней!» - Задорно проговорила, подморгнув Ася, перед тем как запись остановилась. Пэт не знал эту девушку, если бы не этот ролик, никогда и не узнал. Но теперь то он знал, и этого уже невозможно было вычеркнуть из него.

Все решили, что Пэту лучше вернуться домой и привести себя в порядок, а после этого он всё им объяснит. Объяснит как диск, который он вёз из Конвергенции в комитет, попал в руки сопливой девчонки, и как она посмела бросить вызов тем, кто для неё эту Конвергенцию и придумал.

Пэт, всё так же молча, развернулся и вышел из комнаты.

Пятеро остались в ней.

«… ни стоять, ни лежать

потолок да стены

ни начать, ни закончить

первый и последний…»

(Неизвестный индейский поэт)