Литература

Возле урны стояла облезлая, избитая судьбой гитара. Худощавый волосатый парень-хиппи, прислонившись к холодной стенке урны, длинными пальцами держал гриф.

– Что это такое?

Громкий мат и пинок ногой. Парень очнулся и поднял на блюстителя порядка свои усталые серо-голубые глаза. Милиционер брезгливо оглядел его потрепанную кожаную куртку-«косуху» и демонстративно сплюнул.

– Вали отсюда, наркоман!

Парень понуро поднялся, взял гитару и, покачиваясь, побрел прочь.

На вокзале он остановился и бессильно опустился на ступеньки подземного перехода, положив гитару себе на колени.

Взять аккорд не было сил. Потресканные пальцы никак не хотели вставать на струны, но парень переборол себя. Чистый звук наполнил холодную акустику перехода.

– Развелось вас тут, бомжей, – пробормотала бабулька в цветастом платке, презрительно оценив взглядом одежду и длинные спутанные волосы музыканта.

Парень не отреагировал, только достал из кармана мятую кепку и положил перед собой.

«На краю обрыва, за которым вечность, ты стоишь один во власти странных грез и, простившись с миром, хочешь стать беспечным…»

– Наркоман. И песни у тебя наркоманьи, – вынесла приговор бабулька.

Парень закрыл глаза. Раздался звон, будто кто-то бросил на бетонный пол монетку. Вслед за ним послышался громкий смех. Рука гитариста нащупала возле кепки что-то металлическое. Это был небольшой болт с закрученной на него ржавой гайкой. Парень сунул его в карман и оглянулся: недалеко от него стояли два мальчишки и весело смеялись, показывая на него пальцем.

«Ангельская пыль, это сон и быль», – ударились о каменные стены слова песни.

– Девушка, не желаете приобрести книжечку?

Две старушки с огромными крестами, выставленными будто напоказ на тонких шеях, остановились в нескольких шагах от парня и старательно пытались всучить молодой красотке церковную литературу.

– Библия – это наш путь к самоосознанию, – толковала старушка.

– Только в ней вы найдете все ответы на вопросы, волнующие вас, – вторила ей другая.

– Но я атеистка, – отнекивалась девушка.

– Придти к богу никогда не поздно. Господь – наш отец, он всех прощает и наводит на путь истинный…

Подобный разговор длился минут восемь. Старушки перекрестились, вручили красотке Библию и, бормоча под нос «Отче наш», направились к гитаристу.

«Этот парень был из тех, кто просто любит жизнь…»

– Сидит, антихрист, – возмущенно воскликнула набожная старушка.

– Ирод проклятущий! Ишь, космы отрастил, дьявольское отродье!

– На дозу очередную деньги клянчит!

– Наркоман! Гляди, рука перевязана. Точно, колется.

Парень перестал петь и с надеждой посмотрел на служителей храма.

– Помогите, Христа ради…

Его рука нащупала на шее серебряный крестик. Парень поглядел на выгравированный на нем образ Спасителя, а потом на старух. Те с перекошенными от злобы лицами отвернулись от него и пошли дальше, шепча слова проклятия и ругательства.

«Ты летящий вдаль, вдаль ангел…»

– Богохульник! – обронила на прощание верующая.

Но парень словно не слышал ее злых речей.

– А правда, что ты мне купишь то платье, которое мы с тобой видели? – спрашивала девушка у своего возлюбленного. – Правда, что мы с тобой поедем в Москву на следующей неделе?

– Да, милая, конечно. Мне так надоел этот грязный город, переполненный разными асоциальными личностями. – Тут молодой человек с презрением кивнул в сторону хиппи.

– Фу, – поморщилась девушка. – Как здесь противно! Воняет непонятно чем, бомжи всякие сидят на каждом шагу…

– Пойдем скорей отсюда, – потянул ее за руку возлюбленный.

«Ты летящий вдаль беспечный ангел».

«Песня обо мне», – подумал хиппи, уныло глядя на пустую кепку.

– Мама, а почему этот дядя здесь сидит с гитарой?

Маленькая девочка лет трех показывала пальцем на парня-хиппи.

– Этот дядя нехороший, он пропил все деньги и теперь просит их у нас, – пояснила женщина, бросив недовольный взгляд на уличного музыканта.

– Так давай ему дадим 50 копеек, – попросила девочка, с детским сочувствием посмотрев на парня.

Мать взяла ее за руку и отвела в сторону.

–Запомни: таким, как он, нельзя давать ничего! – сурово сказала она. Девочка снова посмотрела на гитариста, на этот раз со страхом, сменившимся потом ненавистью.

А люди все шли и шли. Сплошной серой массой, напоминающей клейстер, народ двигался от вокзала в город. Кепку для сбора подаяний чья-то нога запинала в самую гущу людского клейстера, предварительно наступив на нее узким модным каблуком. Брошенный кем-то окурок попал прямо на кроссовок гитариста и прожег в нем еще одну дырку.

Парень придвинул к себе кепку и продолжал петь. Серая безликая масса двигалась мимо, как планктон в водоеме: в неизвестном направлении, гонимая весьма абстрактными жизненными проблемами и заботами. Поглощенные собой, составляющие планктона не обращали внимания на парня с гитарой у их ног. Тонны бессмысленных, безэмоциональных взглядов, тысячи невидящих глаз и неслышащих ушей.

«Там все живы, кто любил меня, где восход как праздник бесконечной жизни…»

На этих словах парень сглотнул ком, застрявший у него в горле, и попытался сдержать слезы, которые непрошеными гостями лезли на глаза.

«Там нет счета рекам и морям…»

Слезы оказались сильней парня. Он тряхнул головой, так, чтобы длинные волосы спадали на лицо, прикрывая мокрые глаза.

– Но по ним нельзя доплыть домой, – раздался хрипловатый голос, продолжающий песню. Парень поднял голову и словно увидел свое отражение. Перед ним стоял длинноволосый человек, тоже в кожаной куртке, потертых серых джинсах и обвешенный разнообразными фенечками. Гитарист протянул тому руку.

– Композитор, – представился он. – Фанат «Арии».

Человек, так похожий на него, улыбнулся:

– Странница. Тоже люблю эту группу.

Хиппи только сейчас понял, что перед ним девушка.

– Вновь примирит все тьма, даже алмазы и пепел, друг равен врагу в итоге, а итог один…– запела Странница своим хриплым простуженным голосом, сев рядом с Композитором на его рваный рюкзак. Композитор шмыгнул носом и подхватил куплет, размеренно ударяя по струнам.

Людской планктон двигался, не реагируя на изменения в составе уличной музыкальной группы.

Странница пронзительным взглядом уставилась на парня.

– Не думай, я не наркоман, – сказал он, почувствовав на себе этот взгляд. – Руку я перебил, когда со скалы в море прыгал.

– Я верю…

Единственный человек, который ему верил, подумал Композитор.

– Я не местный…

– Вижу.

– Я хиппи, странствующий… – он говорил медленно, с долгими паузами. – Так получилось, что я остался без денег, документов и без друзей.

Композитор говорил и говорил, сначала тихо и неуверенно, но потом все более смело и эмоционально.

Странница, опустив голову, уставилась в пол, а потом на пустую кепку. Композитор замолчал.

– Ни рубля за весь день? – спросила Странница.

– Ни рубля.

Странница достала из кармана измятую «пятерку» и сунула в руку Композитору.

– Прости, больше нету, – виновато сказала она, поднимаясь. – Мне пора. Удачи.

– А ты, ты еще придешь? – с надеждой посмотрел на нее парень широко распахнутыми серо-голубыми глазами. – Я хочу, чтобы ты вернулась.

Странница оглянулась.

– Я вернусь. Даже если тебя уже не будет на этом месте, я сразу найду тебя. В этом городе ты чужой, как и я.

– Чужие в этом мире, – задумчиво уточнил Композитор.

Странница утвердительно кивнула и растворилась в людском клейстере. Композитор развернул пять рублей, полученные от нее, и увидел в них маленький ключик. Он хотел вернуть его Страннице, но не смог найти ее среди человеческого планктона.

«Это ключ от ее мира», – вдруг подумал Композитор, сжимая находку в руке. Он взял гитару и двинулся вслед за серыми безликими людьми, туда, куда направилась Странница.

«Ключ от НАШЕГО мира», – поправил себя Композитор и рассеялся в толпе…