Rambler's Top100
fisting
упырь лихой, явас ебу, гальпер, а также прочие пидары и гомофобы.
... литература
Литературный портал создан с целью глумления над сетевыми графоманами. =)
Приют
мазохиста!


Убей в себе графомана



Fanni

Большая книга сказок (неисправленное начало романа) (для печати )

Я выехала рано утром. Меня должны были встретить в аэропорту и доставить к месту отбытия на машине. Выглядела я как всегда не очень. Грешу на свою маму. Мне от нее досталась совершенно идиотская форма лица. Моей маме она идет, а мне совершенно нет. Все мои проблемы от того, что я недостаточно привлекательна. Неужели я одна думаю, что будь я немного посимпатичней, добилась бы в жизни гораздо большего, быстрее и с меньшими силами. Тут по закону следует вспомнить «старину Фрейда». В то утро я о нем почему-то не подумала, а просто в очередной раз помянула не добрым словом эту чертову форму лица и встала с кровати.

Удивительно, но с возрастом утро перестает приносить чувство того, что отдохнул. Ты либо встаешь слишком рано и с таким трудом, что ни о каком удовольствие не может идти и речи, либо так поздно, что потом весь день все болит. Сегодня два этих состояния настолько гармонично сплелись в моей нервной системе, что аж смешно стало. Мысли быстро расползались, как тараканы от света. Короче обычное, стандартное утро, когда не хочется думать о том, что жизнь давно зашла в тупик. И не хочется жить. Одновременно.

Я поплелась курить и чистить зубы, вспоминая давно прочитанную брошюру по психологии. Там мудрый перец описывал случай заболевания, когда женщина перед тем как выйти из дома делала два шага назад. Подумалось, что неплохо было бы подстраховаться и делать также, но хорошие привычки у меня не приживаются.

Сегодня мне хотелось поразить кого-нибудь своим внешним видом. Бессмысленные попытки выразить себя через одежду. Если бы другая форма лица, а так...

Я как обычно опаздывала. Еще один предрассудок детства: «Кто понял жизнь, тот не торопится». Вот я теперь и усиляюсь, чтобы не торопиться. Другие опаздывают и начинают собираться быстрее. Мне же хоть эвакуация последних беженцев с Земли перед атомной войной. Еще посижу в комп пасьянс пораскладываю. Самое смешное, что нихера в жизни не поняла. Так вот собиралась не спеша, хотя поторопиться, конечно, стоило. Меня ждали не кто-нибудь, а сами Агенты Безопасности России.

Ну, ладно, хватит тянуть. Одела первое попавшееся и вышла на улицу. В аэропорту меня никто не ждал и не встретил. Вопреки моим ожиданиям. Ни тебе больших гарриловых парней с рукой за пазухой, ни тебе раций, ни тебе официального тона.

Я стала слоняться, испытывая сильный страх перед службой безопасности. И одновременно сладкую истому человека, который хочет, чтобы его задержали и убедились наверняка, что он не в чем не виноват. Всегда считала, что лучше сразу и наверняка, чем под подозрением.

Меня начинало слегка лихорадить от возбуждения. Точнее остатков возбуждения. Я поняла, что задними мыслями с самого начала знала, что они не придут.

Как обычно знала я это совершенно зря. Они пришли сзади. Я стояла и думала стоит ли мне купить Спид-инфо. А тут на плечо опускается рука и обычный такой голос спрашивает: «Вы Бажанова Наталья».

Я сразу засуетилась, уж такой у меня характер. Всегда юлю и суечусь перед власть имущими.

Там стояли трое. Один мужик с видом как минимум кандидата в президенты России, и два с видом как минимум телохранителей самого президента. Недочеловеки.

Мне сразу стало грустно от того, что убить этого дядечку я не смогу, даже если захочу и постараюсь. Слишком серьезные парни стояли у него за спиной. И это только те, которых я видела. Умные люди говорят, что у таких за спиной стоят те, кто ближе к Богу чем ко мне. Ну, куда мне до Бога.

Посадка в машину прошла не скажу что без особых затруднений, по привычке запуталась в ногах, но успешно. Там сидел еще один дяденька, по виду тот самый, что стоит за спиной первого.

Во взгляде его читалось то, что я прочитать никогда не смогу. Наверное, по-немецки. Да, это они близкие к Богу. Только зачем им я?

- Здравствуйте, как можно приветливей прощебетала я.

- Здравствуйте, не менее приветливо ответили мне.

Воцарилась тишина. В голову пришла все та же мысль про Бога. Хреновы Боги.

- Вы фотографируете заброшенные дороги и дома?

- Да.

Ну и конечно, откуда они знают о моем безобидном хобби? И вообще, какая разница, что я фотографирую.

Это игра. Как ты попадаешь в общество дебилов и начинаешь говорить как они. Матом. Или, напротив, с интеллектуалами говоришь о книгах и корчишь из себя не знамо что. Я четко поняла волну.

- Что Вы видите. Дядечка смотрел в окно.

Понятно. Риторические вопросы, философские мысли. Я готова. Я читала про это в книгах.

- Я вижу город, где либо сходить с ума, либо умереть.

- Правильно. И неужели ты думаешь, что в этом городе есть что фотографировать или о чем писать книги?

Не нашлась что ответить. С большой натяжкой и неимоверным желанием в этом городе можно писать книги и пытаться жить. Но это лишь повторение того, что люди делают в настоящей жизни и не больше. Наивная мысль, что можешь созидать там, где лишь существуют.

Обо всем этом я думала раньше. И сейчас концепция была уже готова. Непререкаема, как правило в учебнике русского языка. Такова жизнь. Кто-то сосет, а кто-то стоит в очереди за тем что бы пососать. Я стою в очереди. Настроение построилось.

- Я не знаю.

Наконец-то оно заметило меня и оглядело. Недочеловек.

- Ты хочешь жить?

Мысли о том, что в общем-то не особо. Но есть такая хорошая программа, работающая без ошибок: «Инстинкт выживания». Он дал мне соврать.

Я боялась такой нелепой смерти. Смерти за глупые фотографии на мыльнице. Смерти за глупые слова, которые никто и никогда не согласиться опубликовать.

- Хочу.

- Тогда ты поедешь с нами, и будешь смотреть. Ты будешь соображать, как стране развиваться дальше.

Странно. Забей на странно, подруга. Теперь жизнь не станет прежней. И тому, кто это читает, придется привыкнуть к тому, что все слишком странно. И что все реально.

- Хорошо.

Машина ехала по чудесным городским агломерациям. Город казался мне большим и мокрым ночным клубом, полным проституток и не решившей как ей жить молодежи.

Гребанное местечко. Темный и проваленный, всеми забытый город дебилов и несбывшихся надежд. Грустное слово: «Надежда».

В машине стояла тишина спокойствия людей заключивших сделку. Я отбываю. Куда? Зачем? Меня всегда мало это волновало. Нашлись бы люди готовые меня послать, а я пойду.

Еще вчера на тихую и убогую работу, которая надоела до боли в области сердца пришел факс. Я должна помочь сотрудникам службы безопасности. Никаких объяснений. Только секретарша ткнула пальцем в небо. Зачем нашей великой Родине ботаник средней руки.

Он угадал мои мысли. Точнее прочитал.

- Родине не нужен ботаник. И вообще эти ботаники нахер не нужны. Просто масса, которая считает себя умнее остальных. Так уж исторически сложилось. Да и ты родине тоже не особо-то нужна. Не обольщайся. Родина есть Родина и ничего с этим не поделаешь…

Он печально вздохнул. Типа все мы маленькие винтики в большом и самодостаточном механизме. Даже я…

- Ты просто должна выполнить ряд заданий. Миссий. Такая честь выпадает, как ты понимаешь не многим. Сейчас ты поедешь в Чечню. Там, уже на месте получишь задание номер один. Это очень важно. Как выполнишь, так свою жизнь и проживешь. Ты ведь любишь думать о том, почему у одних все, а у других ничего? Так вот это задание даст тебе все. Если сделаешь хорошо. Это первая ступень. Пройдя ее получаешь возможность стать большим человеком в небольшом городе. Сразу, конечно, коттедж, машина, прислуга. Ну, и энное количество денег на содержание всей этой красоты.

Признаюсь, удовольствие и страх смешались. Никакой страх не помешал бы мне пойти по этому пути. Я хочу иметь все, что он обещает любыми путями, а он не врет. Я знала, что для материального благополучия не нужны мозги или еще что-нибудь. Не нужно что-то уметь. Я так и думала! Я так и знала! Впервые в жизни мне по настоящему повезло.

Но мне сразу надо решить, на что я готова пойти ради всего этого. Я не смогу, ни за какие деньги мира:

1. Убить ребенка

2. Убить млекопитающее. Любое.

3. Ну и вообще расстреливать кого-либо (ну, если это не злобный мужик)

К такому людей надо готовить. Сейчас я, к сожалению, практически ничего не могу сделать ради денег. Ничего, что им от меня надо.

- Чем я могу Вам помочь? Я ничего не умею.

- Ты умеешь подвергать сомнению общеизвестные истины. Ты умеешь думать о другой стороне вопросов.

Мне показалось, что он льстит. Почти не задумываясь поблагодарила его.

- Вот видишь, даже сейчас ты мне не поверила. Хотя нормальный человек в таких обстоятельствах воспринял бы мои слова очень серьезно.

- Все слишком неправдоподобно чтобы быть правдой. Мне как раз напротив кажется, моя реакция очень естественной. Начни я сразу все понимать и признавать я, наверное, удивлялась бы больше и задавала бы больше вопросов. Легко быть спокойной когда еще не до конца веришь и осознаешь.

- Ты не права на такую реакцию способны не многие. Уж поверь мне. Таких как ты может быть наберется в каждом таком городе десятка два-три.

- Тот самый золотой миллион?

- Не совсем так. Да, ты одна из тех, кто получит деньги и влияние. Тех, кто создает судьбу, а не слепо идет за ней. Но те, кто придумал этот чертов термин, я имею ввиду «золотой миллион» даже представить себе не могли, каким строгим законам и правилам подчиняется кажущийся им случайным, отбор. Правда слишком невероятна чтобы они хотя бы допустили мысли о ней. К тому же все их мысли допускают такие как ты или как я. А впрочем, я совсем по другому профилю.

Он сказал это таким голосом, что я поняла не уместность возникшего вопроса, а по какому все-таки профилю? Спросить, конечно, не решилась.

- Ты, Наталья, поймешь все это позже. Что-то объяснят знающие люди, а что-то сама увидишь, сделаешь выводы. В общем-то не возьми мы тебя под свое крыло сейчас, ты бы и сама до всего дошла. Только позже. И была бы тебе прямая дорога в психушку.

Дядечка очень тепло рассмеялся. Он посмотрел на меня как по-отечески и я сразу почувствовала с ним то малодушное чувство единения, после которого мне почему становится паршиво. Начинаю ощущать себя бараном, который, несмотря на отвращение тянется к стаду. Потому что стадо теплое и принимает его. Дурацкая социальность.

Он так и не представился. Я его так больше никогда и не видела, и признаться, желания особо не возникало. Таких людей теперь было вокруг навалом. Думаю, он был среднестатистическим сотрудником Отдела досмотра и слежения. А может Службы всяческой поддержки. Даже в самой правдивой в мире инстанции, последней перед самим Господом Богом, даже в Великой Небесной Канцелярии есть такие темные дядечки с застиранными лицами и бодрыми словами. Они всегда хороши, но всегда немного хуже, чем лучшие. Они всегда выглядят важными и знающими, и никто никогда не знает, о чем они думают и думают ли вообще. Если бы я рисовала семью, то было бы трудно представить другого отца семейства. На работе суров и выдержан. Дома суров и выдержан, но справедлив и с проблесками трогательной ласки к милым детишкам, которые обожают своего папку.

За окном давно престали мелькать темные городские виды. Теперь вокруг было темно и тоскливо. После того как машина свернула на какую-то боковую дорогу даже встречные автомобили не разрывали своим светом темноту. Меня везли в этом дегтярном сумраке куда-то, а я как будто всю жизнь знала об этой поездке. Внезапные дежавю и тайные знаки, наверное, все-таки готовили меня к этому. В жизни все либо намного проще, чем кажется, либо намного сложнее. Я чувствовала легкую грусть. Прощаться с определенным этапом своей жизни мне лично всегда было не легко. Ты уже стоишь на пороге и машешь этому времени рукой, а оно поворачивается к тебе самым своим распрекрасным боком. Я вспомнила что-то и даже вроде чуть-чуть всплакнула.

В машине стояла тишина. Уже минут двадцать только гудение мотора и приглушенный свист ветра. Водитель так не разу и не повернулся. Мужичек сидел отвернувшись к окну. Ему тоже было грустно. Это было видно даже по затылку, напряженно и глупо замершему над строгим воротником.

На почве всеобщего уныния мне стало его жаль. Со временем я научилась не жалеть людей из маленьких ведомств. Они были намного счастливее чем обычные жители Земли, но знали меньше чем такие как я. И соответственно лучше спали. Готовые убивать или ставить эксперименты не задавая вопросов и не сомневаясь не минуты. Тупое быдло. Их даже специально не отбирали. Просто принимали всех, кто случайно оказывался свидетелем проявления Правды. Тогда он казался мне таким же человеком. Теперь такие как он не кажутся мне людьми. Бараны. Таких навалом даже в обычной системе. Чего уж говорить о Небесной Канцелярии.

Мы остановились перед постройками за небольшим бетонным забором. Вокруг был заброшенный пустырь, обреченный чтобы когда-нибудь стать свалкой.

На улице оказалось холодно и я захотела скорее попасть внутрь чего-нибудь бетонного и с каким-нибудь отоплением. Дядечка вылез из машины и показал мне в сторону железных ворот. Подойдя ближе я заметила ничем не прикрытую калитку. Ворота не давали пути только машинам.

За спиной машина тихо загудела и рванулась с места. Я обернулась и почувствовала легкий страх. Незнакомые мне люди, даже не показавшие мне документы отвезли меня черт знает куда и бросили посредине поля, рядом с непонятными зданиями, похожими на бомжатник.

Нечего делать. Бояться не буду. Хотела умереть, были греховные мысли, так чего теперь пугаться такой мелочи?

За забором оказалась проходная. В ней горел свет. Я стояла в нерешительности. Ну и что мне теперь делать? Что сказать? Ч-ч-ч-ч-ерт!

За забором меня ждал ангел. Точнее с Ангелом я познакомлюсь позже, но это был ангел в переносном смысле. У нее была почти прозрачная кожа. Через нее можно было увидеть тонкие, хрупкие кости. Если хорошо присмотреться.

Ее звали Мага. А может как-то еще когда то звали. Разве это важно? Важно то, что я ее не звала, а она пришла, ждала меня, стояла на холоде, около сраных сараев в всеми забытой России. И ждала меня. Мага была настоящим существом с небес. Такую девушку я искала в подруги долгие годы своей жизни. Идеальная снаружи и внутри. Бабочка черной окраски. Цветок – мухоловка. Порочная и чистая. Наивная и сложная как головоломка.

В темноте было видно, что она довольно странно одета. Странно и жутко модно. Такие штучки носят в клубах Нью-Йорка и Манхеттена. В России на нее оборачиваются на улице и обсуждают это, глядя на ее прямую спину.

Мага сказала:

- Привет, я Мага.

Я сказала:

- Привет я Наташа. Друзья зовут меня Лекс.

- А как ты сама себя зовешь?

- Не знаю… Лучше Лекс.

Она пожала плечами и улыбнулась. Ты назвал бы ее странной. И не зависимо от пола влюбился бы в нее.

- Пойдем. Наверное, сегодня слишком поздно чтобы начать обучение, но завтра я покажу тебе все здесь, и мы познакомимся с жителями Самарской базы.

Я люблю море, я не могу без моря. Море сниться мне во сне. Море живое и настоящее. Мага была морем. Когда стоишь рядом с ней, то чувствуешь радость всеми своими рецепторами. Радость от красоты чистой воды, белого песка и бескрайнего горизонта. Я уже начала желать о том, рано или поздно нам придется расстаться.

Она шла впереди и вдруг обернулась:

- Можно я буду называть тебя Наташей? Пока что, пока не узнаю в тебе Лекс.

Ей я разрешила бы практически все что угодно.

- Конечно. Называй.

Взволнована. Я знаю ее целую вечность, а она даже не хочет называть меня придуманным, всегда истинным именем. Я ей не понравилась. Да не может такого быть! Если я ей не понравилась, значит Мага не та за кого себя выдает. Она слишком молчалива. Я ошиблась. Всегда я верила в людей слишком сильно и слишком часто ошибалась. Я требую от них того, чего они часто сделать совершенно не способны.

Ты тоже ошибаешься в людях. Смотри, какой красивый парень. А доброта в нем есть? Да нет же. Он просто избалованный женским вниманием возомнивший о себе слишком много маленький трусливый эгоист. Он не способен на мысли, не способен на создание чего-либо, он даже не способен просто любить. В нем нихрена нет. Он большая пустая кукла начиненная кишками и другими внутренними органами. В его голове спинной мозг. Но сначала ты думаешь о нем хорошо, потому что он красив.

Но Мага… Мага это другое дело. Она волшебная. Может, я не правильно объясняю, и ты меня не правильно понимаешь. Просто Мага показалась мне похожей на меня. Только красивой. Тот человек, которым я хотела всегда стать. Не менять ничего внутри, но быть внешне привлекательной.

***

Я проснулась утром. Я проснулась утром. Я проснулась… Я проснулась! Ура! Я так счастлива что проснулась! Я жива! Я живу! Я человек и я живу!

Мага увидела мое счастливое лицо и улыбнулась:

- Это просто чистый воздух. Он поступает только на базы Небесной Канцелярии. Скоро ты будешь чувствовать себя лучше и лучше и потом возможно вылечишься от всех болезней. Ты станешь красивой и здоровой. Для меня это одно и то же…

Она выглядела так, как не выглядят нормальные люди. По крайней мере достигшие совершеннолетия. Мне хотелось быть такой же как она. Счастливой. Она смотрела на завтрашней день без жажды отчаявшегося человека. Она не ждала до боли и отчаяния, что завтра будет лучше. Ей уже было хорошо. Я забыла что такое бывает. В мире где я жила время приносит только усталость и отчаяние. В мире в котором живет время приносит совершенство и покой.

- Что значит чистый воздух? Он проходит сквозь фильтры?

- Не совсем не так… Он просто чистый. Еще в тридцатых годах сотрудники Канцелярии заперли воздух в больших подземных пещерах. Он кончится еще очень не скоро. Им дышать только сотрудники Канцелярии. Теперь я так думаю, что ты сотрудник.

Она сидела на кровати рядом со мной. Запах теплого войлока. Непременно запах теплого войлока.

- Я должна тебе объяснить что к чему. Точнее прочитать скучную, но необходимую лекцию.

При этих словах Мага очень красиво сделала вид как будто ей скучно. Чуть ли не зевнула.

- Итак, первое что ты должна запомнить тебя взяли сюда только потому что ты, в той или иной степени умеешь быть самой собой. Конечно, не так как мы, но ты научишься. Запомни, что в тебе очень много плохого. Страх, ненависть, зависть. Канцелярия не хочет чтобы ты скрывала даже это. Просто будь собой. Говори что думаешь, делай что хочешь. Можешь даже убивать если хочется. Это я для примера, в нашем ведомстве еще не бывало людей способных убить… Так вот. Будь собой. В этом суть.

Следующее что я могу тебе посоветовать не надейся стать хорошей и нравиться всем. В Небесной Канцелярии все совсем не так. Тебя не уважают не за слова не за поступки. если кто-то будет дружить, то только потому что просто захотел этого, а не как не из-за того, что ты подала ему руку в трудную минуту. Хотя поддержка и взаимопомощь это хорошо. Просто не пытайся быть тем, кем ты не являешься. Поняла.

Небесная Канцелярия это самая всесильная организация на земном шаре. Мы планируем то, что планировать на первый взгляд нельзя. Например развитие той или иной страны, авиакатастрофы, рождение гениев или дебилов. Хотя… Гениев пожалуй еще можем.

Ты была отобрана для работы здесь еще когда пошла в школу. Существует специальный набор слов, которые школьники пишут в сочинениях или которые говорят на уроках. По этому набору можно понять способен ребенок работать в Канцелярии или он так никогда и не узнает правды.

В системе нет системы в обще принятом смысле. Нами никто не управляет и мы никому не подчиняемся. Но тем не менее мы выше всех. Люди работающие у нас занимаются исключительно тем, чем могут заниматься хорошо. Лучше всех. Они занимаются этим не по принуждению, не из страха, не из-за материальных благ. Они занимаются этим, потому что они другие. Они родились чтобы вести других вперед. Это и только это приносит им счастье. Потому то система бессистемна. Множество ведомств не имеют четкой структуры и иерархии. Люди не подчиняются и не отказываются исполнять приказы.

Мы не работаем: мы живем. И потому в этом нет системы. Мы создаем систему для тех, кто не может без нее жить. Для тех, кто не хочет работать без поощрений или хочет быть лучше других. Таким людям нужна система и потому мы создаем ее. Может в этом есть что-то плохое и нечестное, но мы не знаем об этом. Иначе мы не можем. Мы строим чужие жизни, потому что без нас их не будет.

Единственное что нам приходится делать обязательно это обучать новичков. Правда твое обучение закончится сегодня. То есть это единственная моя обязанность перед системой, поговорить сейчас с тобой. Впрочем даже этого я могу не делать. Мне просто нравиться.

Мы все приходим в Канцелярию как и ты прямо из обычного мира. Но никто из нас не бывает слишком удивлен или не готов. Есть знаки. Все в нашей голове. Некоторые из нас уходят из обычного мира и живут на таких вот базах, некоторые продолжают обычную жизнь. Они ходят на работу, живут. Но они знают зачем. Ты быстро забудешь что такое жить без цели и смысла. Ты не поймешь ни того, ни другого. Просто понимаешь в этом и была твоя цель. Узнать Правду и узнать нас – Небесную Канцелярию.

Теперь ты сможешь все. Не больше чем могла раньше, но все. Это странно и противоречиво для тебя сейчас, но ты поймешь. Просто надо быть собой. Я знаю, что ты не любишь свою работу. Теперь ты уволишься с нее. Я знаю, ты хочешь стать фотографом и писателем, теперь ты перестанешь бояться, что не талантлива. Я знаю, ты хочешь перестать нуждаться в плохих друзьях, теперь ты пошлешь их.

Потому что Небесная Канцелярия дарит тебе самое главное, себя саму. В твоем пути не будет ошибок и сомнений, только ты сама без примеси чужих мнений и страхов.

Мы дадим тебе задание. Это что-то типа проверки. Если ты не пройдешь ее, ничего не измениться. Просто ты не можешь его не пройти если честно. Это важно только для тебя самой. Это позволит тебе самой определить свой путь. Понимаешь. Никого не интересует то, что ты сделаешь и как справишься. Теперь ты в Небесной Канцелярии и сама решаешь куда идти и что делать.

Я не смогу рассказать тебе всего, но в этом мире многое не так, как ты думаешь. Мы пытаемся сдерживать упорядоченность системы, но периодически она выходит из-под контроля и тогда возникают ложь и Великая Правда. Нам приходится скрывать что-то. Например, половина людей это оживленные нами мертвецы. В реальности люди очень часто гибнут. Очень часто. В твоем городе ежедневно в автокатастрофах гибнут около двух тысяч человек. Понимаешь, это очень много. Люди изобрели машины, а нам пришлось изобрести для них воскрешение и еще кучу всякой сложной техники. Если бы мы не вмешались, то не было бы либо машин, либо людей. Но катастрофы начались только недавно и нам пришлось прибегнуть к таким мерам. Это долго объяснять.

Или еще под водой растут сады. Они дают очень много овощей и фруктов. Но мы боимся что люди все испортят, как произошло с наземными агросистемами. Мы знаем что они испортят. Тогда погибнут от голода. Вот так. И таких тайн очень много. Сегодня тебе начнут колоть антидот. Во время школьных прививок в детстве тебе вводили препарат скрывающий правду. Теперь он будет полностью удален из организма и ты начнешь видеть Великую Правду. Сначала будет тяжело, много смертей и просто страшно бывает, но потом привыкнешь.

И еще у тебя появятся некоторые способности. Какие сказать точно не могу, у каждого они индивидуальны. Я например могу немного летать, а мой друг Бианку видит сны про то, что сегодня делали его друзья. Часто это бывает бесполезно. Я могу приподняться от пола всего сантиметров на десять и немного повисеть. Разве что в цирк идти с таким талантом. Надеюсь тебе повезет больше. Вроде бы все.

Ах да! Я совсем забыла про людей. Есть люди которые находятся с нами в оппозиции. Они тоже знают Правду, по разным причинам. В основном они все живут в США. Так что бывают и военные действия. Их тяжело вычислить.

Но самая главная опасность это обычные люди, по воле судьбы наделенные властью. Практически все кто управляет странами обычные люди. Они творят такое, что оппозиции и не снилось. Они тоже многое скрывают и многое задумывают. Они строят систему, другую систему. Она плохо работает и многих убивает, но таковы люди. Они постоянно пытаются сделать систему, даже если система существует без них. Они не хотят в это верить. Иногда мы ничего не можем поделать и все начинает катиться к черту.

На этом Мага тяже вздохнула и вопросительно глянула на меня.

- Ну че?

Я не знала че. Больше всего меня интересовало, погибала ли я в автокатастрофе.

- А меня тоже, того, воскрешали?

- Откуда я могу знать. Да и никто не может. Даже ребята которые этим занимаются не могут помнить всех .

Ну что же мне остается? Стать самой собой. Отныне я сама Я!

Всегда трудно, потому что все самое внутреннее и самое скрытое в тебе, это и есть то, что ты бережешь от чужих глаз. Ты боишься повредить это, потому что тогда тебе уже ничего не останется. Ни надежды, ни иллюзий.

Я решила начать прямо сейчас. Похоже что решилась наконец в одно мгновение вырвать давно болевший зуб. Ощущения не из приятных. Набрала воздуху и смешно, скороговоркой выдала:

- Ты мне нравишься, я хотела бы чтобы ты стала моей подругой.

И замерла, по моему защурилась в ожидании пощечины. А потом поняла, что вот уж действительно лучше правда сразу, чем плохая дружба. И поняла что меня это не убьет и даже сильно не заденет.

- Ты мне еще не знаю. Но у меня нет нежелания не пробовать. Давай пробовать?

Как странно она сказала. Не как обычный человек: «Давай попробуем». Она сказала так, как хотела, не коверкая мысль клеше: «Давай пробовать». Она дала нашим отношениям много шансов. Не один: «давай попробуем», а много много. Так много, что можно не бояться ошибиться. И я теперь не боюсь.

Всю свою сознательную жизнь была на стороже. Боялась, что какая-то моя фраза не понравиться окружающим, что я покажусь им глупой, странной, неинтересной. В этом также мало смысла как и в оживление мертвецов.

- Скажи, в Небесной Канцелярии есть самый главный?

- Сам Господь Бог.

Мага опять смеется. Теперь мне хочется смеяться вместе с ней. Идиотский детский смех с похрукиванием и брызганьем слюнями. Громкий, убивающий тараканов и мух и даже бактерий, которых на самом деле нет. Смех для дезинфекции.

- Можно я пойду с тобой на укол?

Спросила Мага.

- Пошли!

Укол мне делала маленькая белая девочка. Мага сказала, что это Синди. Еще когда мы шли по коридорам Мага сказала мне, что укол будет делать Синди, которая любит все американское. В детстве она собрала все свои игрушки и отправилась в Америку. Правда доехала только до Пензы. Там ее сняли с автобуса и отправили в милицию до выяснения обстоятельств.

Она была такая маленькая и тихая, что в милиции про нее забыли. Они посадили ее на диван в каком-то кабинете. И так как была пятница, все следователи покинули рабочие места и Синди осталась в гордом одиночестве. Так она просидела почти три дня. И стала причиной смерти молодой, подающей надежды следовательницы.

Когда следовательница в понедельник после обеда зашла в кабинет, чтобы забрать какие-то документы Синди сказала «Бу». В самый не подходящий момент. Девушка поправляла неудобно сбившиеся трусики.

Следовательница посмотрела на девочку и на диван и на фотографию российского флага, висящего на стене и умерла. Не смогла смириться с реальностью.

Синди говорит, что сказала «Бу», потому что следовательница не очень любила свою маленькую дочку и была с ней слишком строга. И еще много пила. Синди много чего про нее говорила. Но все равно она чувствует себя виноватой. Даже пыталась покончить с собой в юности.

Мага помолчала и добавила:

- Я тоже пыталась…

Идиотская нехватка правильных слов. Никогда не могу сказать что-нибудь путное в нужный момент. Я вспомнила что надо просто быть собой и спросила:

- Из-за чего, расскажи мне любопытно.

- Из-за того, из-за чего и все. Куча проблем, непонимание окружающих, отсутствие цели, страхи и комплексы. Ты же сама все занешь…

- Да, знаю, но мне интересны именно подробности.

- Я уже не помню, что стало непосредственной причиной. Больше всего меня убивало то, что у меня был врожденный дефект: заячья губа и волчья пасть одновременно. Не понимаю почему этому дают такие идиотские названия. Я была очень непривлекательна. Но это не мешало мне быть общительной. В садике меня били, в школе со мной не разговаривала и издевались, в институте надо мной просто смеялись. Так было всегда. Не знаю…. Мне было плохо всегда. А впрочем это была не я. Совсем другой человек. Мне иногда жаль ее. Ну ту меня, которая была тогда. Она была такой уродливой и несчастной. Даже мне она неприятна. Не люблю вспоминать о ней. Жуткая была дура.

Я все это время хотела посмотреть на лицо Маги и найти такие интересные следы ее былого уродства. Это как желание почесаться. Буду собой.

Я повернулась и начала рассматривать ее лицо. Не одного шрама, никакого следа. Идеальные, очень тонкие черты. Белая кожа, большие, и как пишут в хороших книжках, выразительные глаза.

- Это Небесная Канцелярия. Они забрали меня из психушки. Они выполняют любые желания. У меня оно было только одно. Это не мое лицо, его полностью заменили. Переделали все. Даже кажется кожу. Точнее теперь это мое лицо и это я. А та умерла.

- Мага ты ведь не будешь грустной.

- Я не грустная, я загадочная. На это парни здорово покупаются. Я всегда такая. Мне хотелось покоя во всем. Всегда хотелось только покоя. Теперь у меня его достаточно.

Мы уже давно стояли перед дверью. Мага открыла ее и вошла, я соответственно последовала за ней. В комнате сидела Синди. Маленькая и тихая. Я поняла как ее могли забыть. Такая маленькая.

- Привет, Мага уже тебе рассказала как я укокошила эту женщину? Да уж наверное рассказала. Сразу хочу сказать меня совесть не мучает. Мага наверняка сказала, что мучает. А сигануть с крыше этого чертова дома я пыталась только из-за несчастной любви.

Синди сидела на столе закинув ногу на ногу и отчаянно курила, не вынимая сигарету изо рта. Она выглядела слегка потрепанной.

- Прости милая Лекс, я сегодня забыла свой белый халат.

Синди рассмеялась как смеются красотки в фильмах про гангстеров. Очень театрально.

- Не люблю театр. Другое дело кино. Ты любишь кино, Лекс? Я имею ввиду американское кино.

Она опять рассмеялась.

- Синди умеет слегка читать мысли, пояснила Мага.

- Тогда она должна знать, что я думаю об американских фильмах.

- Уж будьте спокойны знаю. Давайте ширяться? Я если честно не разу не делала уколы. Просто захотела попробовать. Ты не против.

Я подумала, о том, что они умеют воскрешать мертвых и согласилась. Мысленно. Синди рассмеялась.

- Будь спокойна так и сделаю.

- За это я тебя терпеть не могу, проворчала Мага, вечно чувствуешь себя полной идиоткой и нифига не понимаешь из разговора.

- Да ладно тебе, нам все равно никогда не стать подругами.

Синди достала шприц и ампулу, вколола мне в лопатку не очень болезненный укол. Потом еще долго, и довольно приговаривала, что у нее талант. Выяснилось что у нее талант практически ко всему, но разве что за исключением математики. Я была рада, что пока она колола меня, не разу не стряхнула пепел на спину.

Мага сказала, что я могу остаться на базе сколько угодно, и когда у меня появиться желание смогу получить первое задание. Желание появилось сразу и потому Мага сообщила, что для этого мне нужно познакомится еще и с Ману.

В одной из самых дальних комнат на кровати среди черных простыней и сигаретного дыма лежал Ману. Ни сигарет, ни пепельницы нигде не было видно. Ману было от силы лет девятнадцать. Он напоминал одного знакомого и я сразу прониклась некоторым чувством близости.

Когда он увидел нас, то вскочил с постели и начал нагло приставать к Маге. Та улыбалась и слегка флиртовала, умело сохраняя расстояние. Я стояла не у дел. Когда все самые забавные прозвища, которыми они награждали друг друга закончились, когда Ману уже ущипнул Магу за все возможные и невозможные места, по видимому обязательный ритуал был завершен. И оба одновременно посмотрели на меня.

Ненавижу когда в глазах этот оценивающий блеск. Когда мужчина смотрит на тебя как на покупаемую лошадь. Ненавижу, потому что будь я лошадью меня никто и никогда не купил, разве что из жалости или полный сумасшедший. Даже будь я лошадью у меня было бы что-нибудь не в порядке с этой чертовой формой лица, то есть морды. Интересно у лошадей бывает заячья губа или волчья пасть? Могу себе это представить только с трудом. Но в этом случае такой лошади придется похуже, чем лошади мне.

Ману оказался проще. По тому как он клеится ко всему что может носить юбку становиться очевидным, что он либо законченный однолюб, либо вообще не интересуется женщинами.

- Приветик Лекс. Рад приветствовать тебя на борту нашего лайнера «Горячие цыпочки».

Маня отдал мне честь. В смысле отсалютовал. Странно, почему наши солдаты отдают честь. Будь она в массе своей женщинами, звучало бы это совсем странно. Например, разговаривают две девушки – солдаты:

- Я вчера, когда стояла на карауле мимо прошел такой симпатичный генерал.

- И что милочка, ты что-нибудь предприняла?

- Да, я отдала ему честь.

Пока я развлекалась такими мыслями Ману улегся на свою не разу не стиранную кровать.

- Мага не рассказывала тебе мою историю? Так уж повелось в Небесной Канцелярии, что все про всех все знают. Садись, я расскажу.

Я поискала куда бы сесть. Не куда. Мага пристроилась на той же кровати, абсолютно не волнуясь за свое стерильно белые дорогие штаны. Нечего делать, мне вообще пофигу, хоть на полу. Ману смотрел на меня и улыбался. Его явно забавляло пристрастие к грязи и реакция на это окружающих. Полагаю, что я слегка разочаровала его не проявив должной брезгливости.

- Ну так вот. Я был неудачником. Сейчас конечно нет, но почти всю жизнь был им. Если где-то в радиусе километра есть какашка, то я в нее обязательно вляпаюсь и так было во всем. Когда я сдавал экзамен в институт, и решал задания для себя и для своего друга, то я получил два, а друг четыре. Он поступил, а я нет. Я шесть раз пытался покончить с собой, как не довел себя до инвалидности до сих пор понять не могу. Я прыгал с шестнадцатого этажа, упал на старушку. Старушка в смятку, я убежал на своих двоих. Не жалей старушку, я потом узнал, что если бы не я она долго и мучительно умирала бы от рака груди, и в конце концов покончила бы с собой. Я резал вены, меня вытаскивал отец, неожиданно вернувшийся с работы, потому что здание кто-то якобы заминировал. Даже в этом мне не везло.

Потом случился сюжет, достойный мыльной оперы. Я влюбился в свою родную сестру. Она не жила с нами уже много лет, училась в другой стране, а потом вернулась, потому что ее бросил какой то парень. Сестра была красавица в стиле Мерилин Монро. Правда абсолютная глупышка практически во всем, что не касалось бухгалтерского учета. Очень доверчивая, она хоть и была старше меня больше походила на мою дочку.

Три года я молился на нее, был готов вообще ничего не делать, кроме того как помогать ей во всем. Моя глупышка была не способна делать что-либо самостоятельно. Выбрать между покупкой гречневой и пшенной крупы представлялось ей самым страшным испытанием. Позвонить незнакомому человеку по телефону это все равно что для тебя выйти голышом на улицу. И тем не менее это была моя первая, единственная и полагаю последняя любовь.

Когда мы оба пришли к заключению, что любим друг друга совсем не теплой родственной любовью она проявила неожиданный характер. Мы оба уехали учится в другой город. Она получать второе образование, я первое. Родители и понятия не имели, почему учебное заведение выбрано в такой дали от дома.

Фамилия у нас была одинаковая и все считали нас мужем и женой. Никто и не обращал внимания на одинаковые отчества, либо мы представляли это как забавное совпадение.

Так мы жили наверное около года. В этот период я был нормальным человеком. Количество неудач и неприятностей сократилось до среднестатистических показателей. Самая удивительная женщина на Земле вылечила меня.

Потом случилось невероятное. Я до сих пор не могу в это поверить. К нам в гости приехали отец с матерью. Мама все время ходила по магазинам, что-то выискивая и покупая разные шмотки. Я пропадал на лекциях. С матерью мы приходили домой почти в одно и то же время, вечером. Моя милая возлюбленная и мой отец были посвящены друг другу весь день. Ладно, рассказывать все долго, но итог был таков, что сестра и отец сбежали вместе и по моему сейчас уже нянчат второго ребенка, который моему отцу приходится и внуком и сыном одновременно.

Правда забавно? Мать говорит, что второй мальчик родился с маленьким симпатичным хвостиком и при этом страшно смеется. Она смеется так, что уже не может дышать, так что иногда мне приходится колоть ей успокаивающее. Когда она начинает смеяться я ухожу из дома и иногда я прихожу на следующий день, а она бледная и синяками под глазами лежит на полу и еще издает какие то звуки, она смеется.

Представляю как бы она смеялась, если бы узнала, что сестра жила еще и со мной.

- Ты все еще любишь ее?

- Знаешь, со временем ты поймешь, что сотрудники Небесной Канцелярии способны справиться со многим, и в том числе с любовью. Пожалуй что нет. Я не люблю ее. Но если бы увидел снова, стал бы любить опять. Надеюсь, что не увижу.

- Это очень грустно.

- А по моему это очень смешно, сказала Мага, по моему это история, на тему которой очень забавно было бы снять пронзительную мрачную драму. Оставь Ману, ему уже все равно.

Ману погладил Магу по волосам, при этом глядя на меня.

- Ты пришла за заданием? Я повелитель заданий, детка. Что бы тебе такое придумать? А вот, я придумал классное задание в стиле шпионов и тайных агентов. Ты проберешься в детдом и напишешь в местную газету небольшую статью, о том, как хорошо в этом детдоме, какие там внимательные воспитатели, как они любят детей и что у воспитанников есть все необходимое и даже всякие предметы роскоши. В конце напишешь о том, что не смотря на все детям просто необходимо самое главное – семья.

Разберись сама что и как. Главное и основное, это оптимистичный и радужный тон, настроение.

- Я вообще то не очень умею писать статьи.

- Перестань скромничать милая Лекс, это тебе не к лицу. Ты же всегда думала, что в журналистики будешь просто открытием века. Нам не нужна тут твоя скромность и я не буду убеждать тебя в обратном. Даже наоборот, в журналистике, также как и в написание художественной литературы, ты серая посредственность. Но с такой статьей справиться и дебил, не говоря уже о любом сотруднике Канцелярии.

- Я не считаю, себя посредственностью в литературе и намерена когда-нибудь это доказать.

- Да ладно не обижайся, просто не люблю, когда люди врут сами себе, а говоря, что ты не умеешь писать ты врала именно себе, а не мне.

- Ты меня задел

- Я заметил.

На этом мы распрощались с Ману, которого не интересуют женщины и чужие проблемы. Распрощались, но не навсегда.

- Мага ты не поедешь со мной?

- Я редко покидаю базу, разве что выпить в каком-нибудь баре и познакомится с парнями. Отчего то мне кажется, что в детдомах ни того ни другого не будет.

- Почти наверняка.

Я уже привыкла к базе. За сутки пребывания моя жизнь изменилась так, как менялась только по сравнению с младенчеством и сознательным возрастом. Общаться с людьми стало приятно. Жить стало приятно. Жалко, если это просто чистый воздух.

Антидот делал свое дело. Все люди на базе стали необыкновенно красивыми. Они почти сияли, и я это не просто чувствовала, а видела своими глазами. Они светились. Прям как дребедень про карму или чакры.

Я спросила у Маги, видит ли она сияние и чрезмерную красоту людей. Она ответила, что это и есть самое основное в антидоте. Ты начинаешь видеть, чем отличаются люди. Не все люди светятся одинаково, и некоторые из них становятся от антидота уродами, хотя до этого ты видел их красавцами. Она сказала, что все сотрудники Небесной Канцелярии светятся одинаково, а вот обычные люди чаще всего не светятся вовсе.

- Ты еще много чего увидишь, много света и много сияний. Увидишь самые яркие контрасты и невообразимые ужасы. Ты увидишь, что люди бывают монстрами, а бывают бестелесными духами. Увидишь много дверей, в которые теперь можешь зайти. Меня в свое время больше всего удивило истинное количество дверей. Они практически повсюду. Люди делают их, и со временем забывают. Перестают видеть. Многое они перестают видеть, когда им это необходимо. Ты увидишь, ты все увидишь и после этого уже не сможешь стать прежней. Это самое большое горе для сотрудников Небесной Канцелярии видеть то, что обычные люди не хотят.

Так меня отправили обратно в город. Я не знала, смогу ли теперь поселить в нем свое новое Я. Старое то в нем существовало с трудом. А теперь…

Меня вез по моему тот же молчаливый водитель и он конечно же не светился. По дороге я увидела то, о чем говорила Мага. Десятки трупов были сложены вдоль дороги. Кто-то из этих людей был еще жив. Сотрудники Канцелярии переходили от одного к другому, что то быстро делали и человек ковылял к уже восстановленной машине или автобусу. Таких катастроф на дороге встретилось три. Мне было больно и страшно. Столько смертей я видела разве что в плохих боевиках. Страдание, боль, искалеченные детские трупики.

Я прилипла к окну и думала, неужели люди настолько бессердечны, что не хотят видеть всего этого. Что было бы если бы не было Небесной Канцелярии и Дорожного Патруля? Они бы умирали как мухи. Они продолжали бы с упорством маньяка создавать машины и механизмы разрывающие их тела в клочья. И теперь, когда они сотворили все это их организм отказался смотреть на это. Мага говорила, что есть люди, на которые прививка не действуют. Их называют дурачками. Они хотят, они могут видеть. Они хотят помочь и изменить. Мага говорит, что уже доказано, любой человек может видеть все, несмотря на прививку. Для этого человеку просто должно быть до этого дело. Достаточно почувствовать чужое горе по настоящему, всего один раз и ты сразу увидишь все.

Никто не хочет. И я не хотела. И Мага не хотела, и Ману, и Синди. И наверное даже Бог не хотел. Но мы можем это видеть, мы выбрали это сами, и нас научили. Нам помогли. А они выбирают быть слепыми и убивать.

Кроме парней из Дорожного Патруля я больше не видела красивых и сияющих людей. У меня плохое зрение, но они точно не сияли.

Город. Боже я думала умру. Больше похоже на фантастический рассказ, чем на реальность. Дверей действительно очень много. В каждом доме штук по двадцать. Это не подчинялось никаким известным мне законам геометрии и физики. Они просто не могли никуда вести.

Лица многих людей напоминали маски на хеллоуин. Я заметила, что если присмотреться, то можно поверх этого лица увидеть нормальное, человеческое. Красавцы стали уродами, уроды еще уродливей.

Дети светились все.

Облака стали для меня прозрачными как газовые шарфы, развешанные в небе. Я видела сквозь них яркое солнце. Газоны на самом деле были пустынями из песка, покрытыми мусором и какими то загадочными частями тел непонятных существ.

Город в целом напоминал грязный парк аттракционов. Здания похожие на улиток, у некоторых из них вход напоминал рот, у других большой живот с пупком посередине. Но чаще всего я просто не находила с чем сравнить безумие этого города.

Я позвонила Маге. Я не могла больше без ответов.

- Кто сотворил все это?

- Люди. Они строят такие дома и они разбрасывают свой мусор. Они делают двери и они убивают маленьких ангелов, ты наверное видела их тела на улицах. Это все они. Мы не имеем к этому никакого отношения. Мы пытаемся исправить. Но пока что научились только не показывать людям их поступки. Они от этого сходят с ума.

Я услышала в ее голосе отчаяние и гнев. Мага впервые говорила так порывисто.

- Ты представляешь Лекс, они сходят с ума. Мы тридцать лет назад ставили эксперимент. Может он был жестоким, но он был необходим. Мы сделали один из городов закрытым. Стерли память людей и сделали так, как будто они всю жизнь видели Правду. И представь они сошли с ума. В сознании строили дома и в сознании продолжали погибать и убивать. Но… Черт! Они сходили с ума. Они не выдерживали. Они не находили выхода и умирали. От города не осталось ничего. Убийство стало привычным делом. Мы смогли спасти только несколько сот детей. Ни одного взрослого не осталось в живых.

Я не видела всего этого, но мне показывали пленки, которые там снимали. Мне показывали как они сами создавали для себя кошмар, и даже понимая это не могли остановиться.

Мага плакала. Я прижимала телефон к уху так сильно, что только сейчас почувствовала довольно сильную боль.

Мага продолжала всхлипывать, повторяя: «Боже, что же они творят?»

Было слышно, как кто-то пытается ее успокоить. Я отключила трубку и вылезла из машины в новый мир.

Вспомнилось, как я ехала на базу, и как мне было обещаны всякие блага. Деньги и коттедж и машина.

Теперь мне казалось все это корзиной с гнилыми фруктами. Причем в этих фруктах ползали гигантские белые апарыши и над ней кружились мухи. Фрукты воняли и из них текла мутная жидкость. Вот что все означает.

Я не хочу строить монстров, чтобы потом каждый день этот монстр ел меня, когда я вхожу в дверь. Я не хочу делать двери и не входить в них. Я не хочу давить траву и ангелов своими живыми и скользкими кирпичами. Я не хочу убивать своей машиной детей и взрослых. Превращать в кровавое месиво на обочине дороги. Я не хочу сходить с ума и я не хочу не видеть того, что вторю.

Мне все это не надо. Я даже не хочу представлять на что по настоящему походи деньги.

Так я думала, стоя на тротуаре. Машины, которая привезла меня давно за моей спиной не было. Я была одна с сотовым телефоном в руке. Как по настоящему выглядят сотовые даже рассказывать не охота.

Очевидно мне надо идти домой. А где интересно мой дом, и сколько времени я буду блевать, прежде чем решусь зайти в него?

Мага говорила, что люди изначально умеют созидать, но потом почему то делают все очень некрасиво. Им кажется, что они могут созидать. Созидать могут только дети. Лучшие идеи по созданию дизайнов домов или любых других вещей, которые видят обычные люди принадлежат именно детям.

Я шла по улицам. Все ходят по улицам. Ты ходишь по улицам. Ты любо грустишь, либо радуешься. Ты смотришь на дома, которые придумали для тебя и думаешь, что все это на самом деле. Ты смотришь на асфальт и думаешь, что это асфальт, а не утоптанные кости ангелов, которых давили многие годы. Смотришь на девушку и думаешь, что она красивая.

А я шла и теперь была лишена этого навсегда. Я видела суть. Великую Правду. И может быть ты удивишься, потому что тебе никогда не понять этого. Я была счастлива.

Я могу менять то, что делаешь ты. Я могу создавать то, что красиво. Я могу выбирать убивать или воскрешать. Я могу, я живу.

Мир, который создаешь ты ужасен и не имеет смысла, но я больше в этом не участвую. Я больше не кладу кирпичи в эти дома, я больше не ошибаюсь в людях.

Да, в мире много плохого, но это не моих рук дело. Я исправляю и стираю, я даю тебе шанс на счастье. Хотя ты им даже не можешь воспользоваться.

Это не мания величия. Это великий покой.

Под ногами засохшая кровь, обрывки одежды, нет ни радуги, ни цветов. Но это твой мир, не мой. Ты не видишь, а я вижу, но вот парадокс, он все равно твой. Твой! Твой! Твой! Больше не мой.

Когда ты творишь такое, ты не знаешь что такое жизнь. Ты ходишь на работу, ты топчешь землю, но даже не понимаешь, что такое жить. Сотрудниками Небесной Канцелярии не рождаются, ими становятся. В детстве около девяносто восьми процентов детей отбираются для присмотра, но только ноль целых пять десятых становятся сотрудниками. Некоторые теряют этот шанс очень поздно, некоторые рано. Это твой выбор. Кем быть и каким сделать свое лицо.

Одно могу сказать, красивых людей среди вас нет. И я рада, что вы не морочите меня своими голубыми глазами и нежными губами. Я рада. Потому что под ними ничего нет. Вы не хотите созидать. Вы не хотите видеть. Вы не хотите жить. Вы не хотите помогать. Вы вообще хоть чего-нибудь хотите?

Меня пугала, по настоящему пугала мысль, что я могу перестать видеть Правду. Что я пять буду метаться в поисках друзей среди монстров, в принципе не способных на дружбу.

Наверное мне проще чем тебе. Я вижу душу на лице, а тебе приходиться копаться до нее годами. Но ведь ты не любишь этого? Ты закрываешь на все глаза. Твой друг ублюдок, а ты молчишь и закрываешь глаза. Ты открываешь рот, только для того, чтобы назвать его другом.

А ты знаешь, что он способен убивать? И не просто убивать. Он может предать тебя так, что ты никогда не захочешь жить. Он может спать с твоей женой или насиловать твою дочь. Если он увидит Правду, ничто не сможет его больше сдерживать.

Сейчас он в неплохом мире, где ему не разрешают. На него смотрят, он испытывает подобие чувств. А спроси себя, что будет делать твой друг, в городе, где убийство в порядке вещей. Где все слишком уродливо, чтобы быть реальностью. Где его никто не осудит. Спроси себя, что твой друг будет делать, если его не будет ждать наказание?

Наказание тюрьмой, ненавистью окружающих или адом. Что он будет делать в таком мире? И если ты сам еще хоть что-то соображаешь, то спроси себя, кого бы ты убил если бы было можно.

Раньше мне многие мешали. Мне мешала бабушка, которая занимает жилплощадь, а мне негде жить. Мне мешать мой начальник, который к слову говоря полный урод и чтобы это понять даже не надо видеть больше чем ты. Скольких людей я бы могла убить если бы мне тогда было бы можно.

Ты создаешь мир в котором можно. Потому что ты тупое создание не можешь просто так, тебе обязательно нужны рамки и наказания, иначе ты пойдешь убивать.

Теперь я этого не хочу. Почему? Почему бы не свести счеты со всеми, кто мешал мне жить? Меня не накажут и не осудят, и даже в ад я не попаду, потому что ад здесь, а больше его нигде нет.

Потому что теперь мне нужны карьера, деньги и машины. Я люблю комфортную жизнь, я люблю ездить, больше чем ходить пешком. Я хочу всего этого, потому что это нормально. Но я не хочу всего этого от вас.

Мой дом будет нормальным, красивым при любом раскладе. Моя машина не будет убивать, потому что мне некуда на ней торопиться.

Голова разболелась.

До

Утро встало передо мной как когда-то гребанная училка математики. Они неумолимо, они грядет и вот уже нагрянуло. Теперь утро стоит и ждет от меня ежедневного ответа, что дальше делать. Я ему ничего не скажу. Я не сказала учительнице по математике и тупым похмельным утрам тоже ничего не скажу.

Вчера ты был в прекрасном расположении духа. Ты не пил уже три дня и начинаешь думать, что справился. И вот вечером, когда так хочется загрести побольше жизни и чужого внимания ты оказался на прогулке. Гулять просто так уже давно разучился и вот теперь пытаешься придумать, что же делать дальше.

Нужны друзья, люди, живые существа. Нужны разговоры и улыбки. Таковы вечера. И ты находишь друга или просто приятеля, или еще кого-нибудь.

Тут на пути возникает самая коварная неизбежность. Вечерами в компании взрослых людей собравшихся без конкретной цели тебя настигает неизбежность.

Конечно, ты можешь сказать, что реально просто пообщаться, погулять по лужам и все такое. Но тогда, ты, скорее всего, соврешь. Уже лет в шестнадцать люди не умеют ни гулять, ни просто общаться.

Кроме категории не мой взгляд полных отмороженных, которые все-таки еще думают, что могут весело провести время без алкоголя. Этим придуркам лучше сразу сложить руки и умереть. Вы слышите меня придурки? Нечего вам делать на этом свете, если вы всерьез считаете, что жизнь состоит в чтение книг на тему вашей профессии и прослушивание классической музыки. Сдохните. Без вас мир станет лучше.

Если ты не способен понять, что твоя жизнь это полное убожество. И если ты не пытаешься исправить это с помощью травы или алкоголя, то лучше… А нах. Просто не говори мне ничего и никогда. Я честно считаю, что без тебя мир был бы намного лучше.

Ну, так вот. Вы с другом покупаете по бутылочке пивка. Ты с радостью соглашаешься на это, потому бутылочка пивка еще не кому не причинила вреда, а ты уже три дня не пил. И даже не хотел выпить.

Бутылочка пивка и, Боже, как преображается мир. Твой спутник все больше смахивает на смеющегося ангела, а твое настроение просто срывает все мерки хорошего. Ты хочешь общаться, теперь ты готов по настоящему раскрыть себя. Пусть этот прекрасный человек знает все о твоих проблемах. Пусть скажет свое мнение, ведь его мнение это самое важное что есть сейчас. Но постой, это уже третья бутылка пива. Пожалуй, это самая приятная.

Первая жажда уже схлынула, а насыщение еще не наступило. Можно быть повелителем своей поспешности. А по мне, так первая лучше всех. А вообще то, если честно, они все великолепны.

Но, вечер нас волнует, лишь как предмет, тенью которого является утро. А утро это мое непонимания самой себя. И первая мысль, sheet, я опять это сделала уже стала для меня банальностью и подлым плагиатом на саму себя.

Утро сухое и вязкое. Утро с чувством бесконечной вины перед своим телом и силой воли. Утро, когда ты не знаешь как жить дальше. Потому что только утро говорит тебе правду.

День отвлекает тебя и скрывает самое страшное. А вечер, он просто тебе нагло врет.

Так что только утром я могу посмотреть на свое убогое существо как бы со стороны. Оценить потери, понять что ничего не изменишь и что все по сути уже изменено и окончено.

Но проблема в том, что даже если на кануне не пил, то все равно с утра проснешься с кучей ненужных (скорее мешающих) откровений.

Если бы у меня была печатная машинка, я бы ее любила. А так любить мне совершенно некого. Оказалось, что любовь моя никому особо то и не нужна. Кидаешься со своей любовью к людям, а они говорят, что нет у них времени на мою любовь. У них есть своя и им ее пока хватает. Примерно так происходит с моей любовью.

Я эдакое маленькое интеллектуальное убожество, не способное понять, что в нем не то. Вокруг так много людишек, с которыми я бы не прочь пройти все стадии, а они смотрят на меня плохо.

Не так то легко быть ничтожеством с амбициями кино-звезды. Не легко мне приходится. Только подумаешь, что неплохо было бы познакомится вот с тем симпатичным перцем, как он выходит на следующей остановке, даже не разу не задержав на мне своего коровьего взгляда.

Меня утешает, что будь я красивой, я была бы самой великой женщиной в истории человечества.

Но я не, а значит мне нужна печатная машинка. Я буду ее любить, и заставлю полюбить меня. Я не смогу сходить с ней в кино или потанцевать, но она вовсе не уродка.

Я хочу сказать, что иметь в любовниках человека инвалида гораздо хуже, чем печатную машинку. Хоть в них много общего, например, с обоими нельзя пойти в кино или потанцевать. Но лучше иметь печатную машинку, чем мужчину без ног.

Быть уродом совершенно не тяжело. Быть моральным уродом тоже. Тяжело быть умным уродом. Все умные уроды сходят с ума. Впрочем все умные сходят с ума. Так как будто, они шли по уму, а потом решили сойти с него пропустить стаканчик другой, и посмотреть, как другие идут по уму. Ты идешь по уму, или уже сошел с него? Я лично стою в нерешительности.

И вот так почти всегда, балансируешь на грани между полным безумием и частичным. Мне не охота быть полностью безумной. Я просто не могу. Пойдут разговоры вот мол, знаете Наташу, а она же в шестой палате сейчас.

Представьте, сколько удовольствия эта тема для беседы доставит всем моим многочисленным знакомым. Лучше я сама обсужу, как кто-то рехнулся.

Было время, когда я лежала на полу. Я лежала на полу и еще и на собственном боку. Ведь так говорят: «Лежала на боку»? Я лежала на боку и единственное что видели мои глаза, это идиотский желтый линолеум в коричневую крапинку. Правда эстетическая ценность линолеума в моей квартире меня мало волновала в тот момент равно как и в любые другие моменты.

Я лежала на боку и тихо плакала. А может и громко, сейчас разве упомнишь? Хорошо упомнила я только лужу под моей щекой. Она становилась все больше, потому что я плакала. И меня поражало, что я могу наплакать целую лужу. Было в этом что-то от позерства, что-то от школы Станиславского. Не знаю поверил бы мне он, но я себе точно верила.

А все это случилось потому, что я дала свой адрес одному юноше, а он не пришел. Тогда юноши со мной часто так поступали. Сейчас гораздо реже. Либо я просто не даю больше юношам свой адрес, либо просто даю адрес совсем другим юношам. Даже не знаю, в чем тут точно дело.

Но факт в том, что я лежала и плакала и наплакала целую лужу. И не смотря на разрывающую мою душу тоску, надо признаться, была этим довольна.

Это я к тому, что никто не разрешал мне любить. Я хотела любить, а люди не хотели чтобы я их любила. Теперь я хочу любить меньше. Теперь я меня пожалуй довольно и печатной машинки. Даже ее мне будет многовато. Потому что любить тоже можно расхотеть.

Теперь я стала умнее. Хотя не стала, но желания мои стали. Теперь я хочу чтобы любили меня. Но хочу не до слез и боли в области сердца, которое, как известно является самым близким к любви органом. Теперь я умнее. Если моя любовь тебе не нужна, то тогда ты люби меня. Не хочешь? Что, характер скверный и не фотомодель? А придется.

Я тихой змеей буду ползать возле тебя подбираясь к самой сути. Я не буду просить и настаивать. Я не буду говорить и тогда тебе станет интересно и немного обидно.

Тебе точно станет обидно. Только ты в этом никогда не признаешься. И тогда ты начнешь слегка заигрывать со мной. Просто как с другом. Станешь немного громче смеяться и немного чаще называть меня по имени.

А я буду ждать и наблюдать. И тогда тебе станет уж совсем обидно и ты будешь готов. И вот гредет мой звездный час. Твоя любовь еще не готова. Она еще томится в твоей духовке. Но она уже неминуемо будет готова и съедена мной. Такова селява.

И вот именно тогда я становлюсь из змеи птицей. Я делаю первый шаг и ты падаешь в мои объятия. Готовый и любящий. Пусть не вечной, чистой и сильной любовью. Но любовь есть любовь и здесь как раз не особо важно качество.



проголосовавшие

Для добавления камента зарегистрируйтесь!

всего выбрано: 18
вы видите 3 ...18 (2 страниц)
в прошлое


комментарии к тексту:

всего выбрано: 18
вы видите 3 ...18 (2 страниц)
в прошлое


Сейчас на сайте
Пользователи — 0

Имя — был минут назад

Бомжи — 0

Неделя автора - факир

Ж и Д
Ключик Жизни
Пишет слово. Пишет два.

День автора - Братья с лорца

лимерики
Апология пизды
Удмурдский эпос о батыре Елдетее
Ваш сквот:

Последняя публикация: 16.12.16
Ваши галки:


Реклама:



Новости

Сайта

презентация "СО"

4 октября 19.30 в книжном магазине Все Свободны встреча с автором и презентация нового романа Упыря Лихого «Славянские отаку». Модератор встречи — издатель и писатель Вадим Левенталь. https://www.fa... читать далее
30.09.18

Posted by Упырь Лихой

17.03.16 Надо что-то делать с
16.10.12 Актуальное искусство
Литературы

Непопулярные животны

Скоро в продаже книга с рисунками нашего коллеги. Узнать, кто автор этих охуенных рисунков: https://gorodets.ru/knigi/khudozhestvennaya-literatura/nepopulyarnye-zhivotnye/#s_flip_book/... читать далее
19.06.21

Posted by Упырь Лихой

19.06.21 Непопулярные животны
19.06.21 "Непопулярные живот

От графомании не умирают! Больше мяса в новом году! Сочней пишите!

Фуко Мишель


Реклама:


Статистика сайта Страница сгенерирована
за 0.026371 секунд