Литература

Неужели, вам не понятно? Неужели, никто из вас не разговаривал с дождем, не рассказывал о своей печали стенам? А со мной такое частенько случается. Говорят, что человек – существо социальное. Но почему-то я так часто остаюсь в компании неодушевленных предметов?

По трубам бежит вода, сквозь щели сочиться ветер, заряды движутся по проводам, а мы – остаемся на месте.

Что с тобой случилось? Ты забыл, что жизнь – не просто существование? На тебя это не похоже! Хорошо, что я это помню. Постараюсь воскресить твою память, которую ты беспощадно убил чувством вины и непонимания. И это было твоей первой ошибкой.

Я все помню. Мы встретились где-то в Центральной Европе. В Татрах, по-моему. Ты занимался алхимией, а я собирал информацию для исторической книги. Ты стоял на краю обрыва, глядя на мириады снежинок, улетающих в бесцветную бездну, и произносил необычные слова на латыни. Мне стало интересно, что это за странный тип стоит. Мы выпили по кружке глинтвейна в местном кабаке и разговорились. Ты рассказал мне о золотой пыли и о философском камне, о ребятах, которые убили тебя, желая обогатиться. Я рассказал о сожженной царем-батюшкой библиотеке и своем желании написать для следующих поколений хотя бы одну правдивую историческую книгу.

- И что вас надоумило? – спросил ты.

- Да так, обидно-с, что правды-матушки не узнают.

- Эх, а я давно в России не был. Все искал на Востоке мудрецов. Но нет их там. Вот в горы пришел. Мудрости да счастья искать.

- Нашли-с?

- Как ни странно, нашел. Говорили, что в горах правды нет. А есть она там. Есть, уж поверь мне. Вот в ногах ее точно нет. Это я понял.

- Интересно вы говорите. Акцент-с красивый.

- Не в этом дело, земляк. Главное – не как говорю, а что говорю.

- Да-с. Согласен. Так что вы о счастье-то говорите?

- Счастье? В мудрости счастье. В знании – жизнь…

В глазах твоих тогда блестела вечность, а главное – ты был счастлив. Позже мы расстались, обещав писать друг другу. Поначалу ты неустанно слал мне письма, от которых я приходил в восторг. Я не медлил с ответами. Но после издания книги вестей от тебя не было. После этого я видел тебя в Омской Губернии, ты проехал мимо меня в карете, обдав с ног до головы водой из лужи. На это я особого внимания не обратил.

Когда я заболел туберкулезом, меня вылечил какой-то немой заморский врач. Им оказался ты. Но, ни слова не сказав, наутро после моего выздоровления, ты уехал, не взяв за лечение ни копейки. После революции ты снова приехал в Россию, и прожил в Петербурге до войны. За месяц до нее ты пропал без вести, а я, заснув и июне, открыл глаза в сентябре, и обнаружил себя где-то в Китае. Как я потом узнал, мой дом сожгли, а меня считали погибшим. Уже третий раз за последние полторы сотни лет.

Видел я и твою последнюю книгу, дорогой мой друг, но не могу понять, что с тобой произошло, где ты скитался больше чем полсотни лет, и почему решил стать членом экипажа американской станции. Удивительно только, как ты прошел комиссию? Ведь твое сердце давно не бьется!

Догадываюсь, что в погоне за мудростью ты обошел все горы, побывал на самых высоких высотах, но и этого тебе мало. Ты не умеешь быть довольным. Это твоя вторая ошибка. До осуществления последней твоей мечты осталось меньше получаса. Через двадцать минут из сопел вырвутся клубы оранжевого пламени, корабль утонет в тумане ядовитого дыма. Еще через пять минут, преодолев земное притяжение, он будет нестись через верхние слои атмосферы в открытый космос. Там ты, поняв безысходность и прыгнув выше, чем тебе было нужно, проложишь курс на солнце и заснешь в невесомости, сложив руки на груди. Самая большая свеча в нашей системе поглотит тебя, но и тогда ты не станешь счастливым.

Ты убегаешь от себя, от своих ошибок. Ты молчишь уже тысячу лет, но так и не понял цену слова. Я же говорил все это время без умолка, кричал, из кожи лез вон, но меня не услышали. А тебя и не услышат.

- И чего ты добиваешься? – Нарушив свой странный обет, сказал ты.

- Я чего добиваюсь? Хочу, чтобы ты, наконец, образумился!

- Тебе не понять. Ты все еще считаешь себя одиноким.

- Да. С того момента, как ты замолчал, я одинок.

- Почему ты так думаешь?

- Потому что никто, кроме тебя, меня не понимал!

- Именно поэтому я и выбрал молчание…

Договорив, ты отвернулся. На твоем лице появились морщины! Да, морщины! Я не могу поверить! Седые волосы заблестели в тусклом свете лампы. Ты даже представить не можешь, как я одинок. И как я люблю свое одиночество…

По телевизору передали о поломке в шаттле и о новом его направлении. На солнце. Мобильный запрыгал по столу. Сообщение. «Наслаждайся одиночеством». С твоего номера. Спасибо, друг. Буду…

Интересно: мои слова не изменят ход истории, может быть, даже не принесут пользы. Уж ты их точно не услышишь. А мне все равно. Как и тебе. Мне уже давно все равно. Было уже до встречи с тобой. И будет еще долго. Всегда. Я говорю не для того, чтобы меня услышали, а, скорее, для того, чтобы сказать. А если кому-нибудь это пригодиться, я только обрадуюсь. Но вряд ли мне кто-нибудь об этом расскажет. Ведь я последний из тех, кто говорит то, что думает.