Литература

Я девочка.

Я девочка, я мыслю отстраненно, я мыслю абстрактно. Я все девочки мира от 3-х до 5-ти лет. Я вхожу в континуум мыслей всех девочек. Я стаю со своим дедушкой старым седовласым таким интеллигентом. Я стаю жду автобус. Ко мне подходит странного вида молодой человек, во рту его сигарета. Он протягивает мне конфету, шоколадную. Я отказываюсь. Он спрашивает у дедушки, можно ли ему дать мне конфету. Дедушка кивает. Молодой человек подозрителен. Мне не хочется брать у него конфету. И зачем во рту его сигарета, не пойму. Я мыслю столь абстрактно. Я беру у него конфету.

Я иду мимо кондитерского магазина. Это было чуть раньше. «Не купить ли нам конфет», - говорю я своему спутнику. «Мы купим килограмм конфет и раздадим их детишкам, которые нюхают клей на улицах. Я недавно заметил интересную анатомическую особенность. У человека, который нюхает клей продолжительное время, вырастает дополнительная пара рук. Они растут из груди. Это токсикоответ русскому Чернобылю».

Заходим в магазин, я подхожу к прилавку, за ним стоит красивая женщина. «Взвесьте мне килограмм конфет, я раздам его детишкам, если встречу вашего ребенка он получит конфету». Продавщица улыбается и спрашивает, каких конфет надо. «Самых лучших». Ох, уж эти мессианские настроения. Мой спутник хочет вафельку. Здесь они свежие. Хорошие, хорошие вафельки. Мы вооружаемся пакетом с конфетами. Продавщица улыбается. Уходя, мы купили еще шоколадку.

Идем по дороге. Едим шоколадку и вафельки. Я рассуждаю о том, как хорошо бы найти ребенка. Оных не виднеется на улице. Как жаль. Время не ребенковое. Проблема рождаемости. Идем дальше. Вижу детишек. Мальчик и девочка. Внезапно мальчик покидает девочку. Она стоит одна. В красной курточке. Она разговаривает по сотовому телефону. Странно. Я решил не давать ей конфету. Раз у нее есть более достойная замена сладостям. Детей больше не наметилось, я подумывал уже о том, как бы угостить алкоголиков, эдаких Гарасек у опухшими мордами. Но Гараськи убегали направленным потоком к бутылкам и помойкам.

На душе было легко и беззаботно. Все же это хорошо, когда у тебя в руках пакет с килограммом конфет. Я девочка от 3-х до 5-ти. От 3-х до 5-ти. От 3-х до 5-ти лет за изнасилование. При смягчающих обстоятельствах.

Я распрощался со своим спутником. Дальше иду почкуюсь, я мыслю настолько абстрактно. Я девочка. Вижу знакомых девочек. Они, правда, большие. Я рад. Меня переполняют ощущения некой хорошести. Пикантно. Я подбегаю к большим, знакомым девочкам. «Возьмите конфетку»- протягиваю им конфетку. Они пытаются отклонить мое предложение, в итоге все же берут. «В честь чего?» - спрашивают. «Это экзистенциальный акт»- отвечаю я. «А теперь садись в машину, поедем трахаться».

Что делать, что сделать? «трахаться, трахаться».

Идем дальше. Я маленькая добрая девочка. Когда я вижу жлобского вида парней, мне хочется пролить свет млечного пути на их головы. Я бы угостила их конфеткой. Однако я стесняюсь.

Дальше я шла и думала, моя жизнь – это мой роман, моя повесть, это мой рассказ, эссе, пьеса. Сатурналии духа. Каждый шаг – суть строчка. Каждый акт должен быть заключительным, кульминационным. Каждая Джульетта получит яд. Каждый Ромео будет в мавзолее.

Воскрешение, воскрешение. Я вижу очаровательную семейку. Мама, папа две дочки. Погодки, а может быть близняшки. Я спрашиваю у моложавого папы: « Можно угостить ваших детей конфеткой?» Он сказал: «конечно». Я протягиваю детишкам конфетки. Их «спасибо» вечно будет звучать в моих ушах. Нет прекраснее поистине слова, чем сказанное маленьким ребенком «спасибо». Наивно, трогательно. Голубые глазки - вся глубина неба. Где-то небо. Где-то есть небо. Небо есть в их глазах.

Путь продолжается. Задом наперед. Я иду задом наперед и я иду обратно. Каждая строчка, каждый шаг дается тяжело. Чем старше и чем ученее ребенок, тем категоричнее его отказ принять конфетку.

Вижу бабушку-пенсионерку. Пальто на ней старое потрепанное. Она тоже была девочкой. Она Я. Она была Мною. Сейчас я более девочка. Я даю ей весь пакет с конфетами. Она не хочет его взять. Я отхожу, не оглядываясь, оставляя пакет в ее руках, пусть помянет меня чаем с молоком из блюдца, закусит конфетой.

Медленно удаляюсь, оставляя следы на снегу. Я маленькая добрая девочка. Ты маленькая добрая девочка. Может быть, ты станешь добрее.

Модест Паскудин 23.11.2004