Литература

ГОЛОВНЫЕ БОЛИ.

Головными болями

отчего страдаю?

Вроде, алкоголем не

злоупотребляю.

Если перед праздником

и позволю лишку,

то домой из садика

заберу сынишку.

От мероприятиев

частых за угольем,

чую подсознательно:

ой, как будет – больно!

А как в стельку пьяного

волокут подмышки –

провожать меня домой

не впервой сынишке!

1995.

ПРЕДЧУВСТВИЕ КОНЧИНЫ.

Как старый дряхлый кот,

конец предчувствуя,

уйду от всех и в под-

воротне сгину я.

Когда от ягоды

сведёт оскомой рот,

кому-то в тягость быть,

не дай, не дай мне,Бог!..

Я всем долги прощу,

когда на Божий Суд

меня по кладбищу

с гитаркой понесут.

Да не забыть свои

долги дружкам раздать,

ведь только всё простит

одна мне – моя мать.

1989.

КАК У ВАС, Я НЕ ЗНАЮ.

Как у вас, я не знаю, а знаете:

если сброшена маска с лица –

остаётся след, как от распятия

на стене, даже и без креста.

Так родимые пятна застойные

до сих пор о себе дают знать,

как подмостки мои все застольные,

где я мог лишь тогда выступать.

Пряча боль свою за анекдотами,

шутовское приняв амплуа,

начинал понимать я, что что-то не

проходит на крики «Ура!».

А компания, с коей повяжешься –

не обманет уже, дурака.

Да беда только в том: как откажешься

от стакана, когда он – в руках?

1988.

САЛЬЕРИ.

Не бред был это, - а на самом деле.

Век, перепутав или просто – дверь,

явился наяву ко мне Сальери

и вежливо спросил: «А Моцарт – где?»

Но не дано нам, да и невозможно

Судьбу предвидеть, круг свой очертя.

От страха, осмелев, совсем безбожно,

в ответ спросил: «А чем не Моцарт – я?»

И заговорщицки прикрывши двери,

глазами заблестел он, как злодей,

вид хитрый сделал, будто бы поверил.

Налил в стакан, сказал: «Тогда, брат, пей!».

Как спец, на сторону дыхнул и залпом

я осушил с отравою стакан.

Сальери ухмыльнулся, как-то жадно,

налил ещё в стакан, но выпил – сам…

«Не понял юмора… Постой… А как же?

Ведь жертва – я, а ты – палач!».

А он обиделся, как, вроде, даже,

сказал: «Ну, ты, сосед, и скажешь!

Сам лично гнал. Отличнейший первач!».

1987.

БОЛЕЗНЬ.

Не любитель йогурта,

а – наоборот.

Умудрённый опытом

горьким, словно, мёд,

Может с опозданием,

но слетела спесь:

жопой – не сознанием -

чувствую болезнь.

Как ворона каркала

в шутку, да прогноз

оказался правдою

самой и - всерьёз.

Надо ль за примерами

далеко ходить:

с этими проблемами –

можно пруд прудить.

Как-то не по-божески

думал, что запой

тот случится, может с кем –

только не со мной.

Кто уже далече, а

я живой пока…

И готовлю с вечера

в опохмел – стакан!

1995.

ОТ МОРОЗА.

От мороза от такого –

в ледяных разводах окна.

Во дворе – собаки лают,

думают: теплее станет.

Ну, а я, приняв 100 граммов

для сугреву, по программе

оторвусь по самой полной,

вплоть до самых мордобоев.

И на улицу для драки

я отправлюсь, но собаки

злющие, что кто-то счастлив,

разорвут меня на части…

2001.

ПЕРИОД МРАЧНОГО ЗАПОЯ.

Период мрачного запоя,

как – наважденье.

Непредсказуем, как слепое

вдохновенье…

И вот: жду последствий

вчерашнего дня.

Мне некуда деться –

от этого я

хожу, как придурок,

забыв дом, жену…

Зубами окурок

погасший жую.

Боюсь в похмелье не проснуться

однажды утром,

забыв про все и не вернуться

ниоткуда…

Я пива у бочки

налью алкашу

и все в своих строчках,

как есть напишу –

как в Виттовой пляске

кружат хоровод!

А то, что в завязке,

так то – не на год…

1987.

ПОЁТ ПОЭТ.

Поёт поэт не глоткой, а – душой

(не важно, что Бог голоса не дал)

про Стеньку Разина с персидскою княжной,

про то, как в Волгу-мать её кидал.

Не среди нимф и ангельских девиц,

а в сонме спившихся, опухших лиц

он, как жених на свадьбе – всем чужой…

И пьёт поэт

не глоткой,

а – душой!

1984.

ПОРА ДОМОЙ.

«Пора домой…Я с вами засиделся…»

Хозяева: - Останься, - говорят.

А кто я им? Напился и наелся,

ни – родственник, ни – кум, ни – даже сват…

Хозяин косо наливает в чарки

и, словно, видит, как я под столом

коленки трогаю его хозяйки

и разглагольствую о том, о сем..

Он исподлобья взор на нож кидает.

Намек я понял – это не впервой.

«Пора знать честь. Спасибо. До-свиданья».

И – восвояси я побрел домой…

1987.

ПЕРВОЕ ЯНВАРЯ.

Поутру папиросу куря,

проклиная похмельные пытки,

страшно видеть пустые бутылки

на столе в первый день января.

Незнакомые мне имена,

видно, тех – с кем гулял я когда-то,

повторяю бессмысленно как-то.

И пугающая тишина…

Отыграться хотел в кабаках –

передергивал карты я вяло,

да колоду Судьба тасовала,

оставляя меня в дураках.

Загадал, когда пала звезда.

С нетерпение ждал перемены.

Но на утро: облитые стены

водкою,

а в душе – пустота.

Распрощался я с хулиганьем.

Бьет, как колокол, сердце устало,

словно, что-то во мне отпевая.

И кружит над душой воронье.

Потерял притяженье земли.

Оторваться боюсь от планеты.

И такой непонятный мир этот

стал похож на картины Дали.

Настежь дверь сквозняком отворя,

ветер снег заметал во все дырки.

И качались пустые бутылки

на столе в первый день января…

1982.

КУПЛЕТЫ «АРТИСТА».

С детства дурака валял –

не хотел учиться

и кликуху от жулья

получил «артиста».

Коль назвался – так пляши,

тереби гитару!

Только, чтобы для души

из репертуару!

И быть может, пригласят

и за стол посадят.

И нальют «сто пятьдесят»,

и опять заставят:

-Коль назвался – так пляши,

тереби гитару!

Только, чтобы для души

из репертуару!

И по-новой я плясал,

и крутил кудрявой.

И на круг всю зазывал

пьяную ораву.

Рвали с треском мужики

на груди рубахи

и визжали от души

д-датые девахи!

В звёздный час мой наплевать

на дурную славу!

Отходить не привыкать

по утру – в канаве.

Буду вечером опять

бить об пол чечётку

И не за «сто пятьдесят» -

это, знаю точно!

Коль назвался – так пляши!..

2001.

МЕНЬШЕ НАДО ПИТЬ.

С недопитого стакана -

кисло-сладкий и противный

аромат благоухает

тут и там по всей квартире.

Незнакомая девица

мне совсем – в постели жмется.

Неужели же, женится

мне теперь на ней придется?

Ой-ей, меньше надо пить!..

Пересилив отвращенье

от стакана, то ль – девицы,

до звезды успеть вечерней

мне хотя б – опохмелиться!

Не дай Бог, а вдруг девица

та возьмет да и проснется?

Неужели, мне женится

на такой теперь придется?

Ой-ей, меньше надо пить!..

1995.

С КЕМ ПИТЬ.

Скучно стало пить водку с бардами

и бренчать блатными гитарами.

На пятнадцать рыл – тяпнут пол-литра

и горланят песни, аж до утра!

Не желаю также и с братией

пишущей пить я, а по-матери

к растакой послать в своей песне их,

чтобы не учили профессии.

Лучше с полу спившимся Ванькою

или не проспавшейся Манькою

похмеляться бражкою по утру.

Уж они-то все про меня поймут…

2001.

КОЕ-ЧТО О ПОТЕРЯННОЙ ПАМЯТИ.

Стою в пиджачке заскорузлом

и мучит похмельный синдром.

Как будто корова слизнула

мне память своим языком.

Мне память корова слизнула

шершавым своим языком…

Ужели быть могут забыты

какие-то вещи, как то:

к примеру, сколь стоит пол-литра

И стоило сколько пальто?

Сколь стоит обычных пол-литра?

И стоило сколько пальто?

Дрожу битый час у вокзала

с надеждой, авось, повезет –

меня кто-нибудь да узнает:

нальет мне и память вернет.

Авось, кто-нибудь да узнает,

мне память вернет и нальет?

1987.

КОЕ-ЧТО О ПОТЕРЯННОЙ ПАМЯТИ.

Стою в пиджачке заскорузлом

и мучит похмельный синдром.

Как будто корова слизнула

мне память своим языком.

Мне память корова слизнула

шершавым своим языком…

Ужели быть могут забыты

какие-то вещи, как то:

к примеру, сколь стоит пол-литра

И стоило сколько пальто?

Сколь стоит обычных пол-литра?

И стоило сколько пальто?

Дрожу битый час у вокзала

с надеждой, авось, повезет –

меня кто-нибудь да узнает:

нальет мне и память вернет.

Авось, кто-нибудь да узнает,

мне память вернет и нальет?

1987.

ОТЛЕТЕВШАЯ ДУША.

Утром проблема у пьяного

вспомнить свои антраша!

А обладает ли памятью,

отлетевши, душа?

Мыслить ль она в состоянии

после того, как уже?

Свойственно ей ли сознание,

отлетевшей душе?

И как не станешь тут пьяницей,

ежели после конца

жизни земной не останется

на душе – ни рубца.

В чем тогда предназначение?

И было все – чего для?

А от такого лечения

пользы, что – от нуля…

Вечно проблема у пьяного

вспомнить свои антраша!

А обладает ли памятью,

отлетевши, душа?

2001.

Я ВЧЕРА НАПИЛСЯ.

Я вчера напился –

поломал рябину.

На судьбу свою я

затаил обиду.

Я ломал ей ветки,

обрывал ей листья

и на всю округу

жутко матерился.

Поутру – похмелье…

И взахлеб икая,

пью рассол из банки

жадными глотками.

Целый день я – в хате,

если выйду – в сени…

Показаться стыдно

на глаза соседям.

1983.

ИЗБАВИ, БОГ!

Я как-то сон свой рассказал

тому, с кем пили часто.

Крутнул он пальцем у виска

и рассмеялся.

Мол, вот ты, парень, и созрел,

когда уже от пьянки

цветут узоры на ковре,

как на полянке.

По знакам жил Зодиака,

сверял всё по приметам.

А как-то первого звонка

и не заметил.

Решил я сам: уйду не вдруг,

не так, как все другие –

что родственники не найдут

моей могилы.

И вот, когда уже не мог

копить, терпеть обиды –

я попросил: «Избави, Бог,

от суицида!…»

1995.

Я ПРИБЛИЗИЛСЯ К ГРАНИ.

Я приблизился к грани,

стал забывчив на лица.

Замечаю, что тянет

временами напиться.

Все в глубокой нирване

или только мне снится?

Словно, спьяну в романе

кто-то вырвал страницы.

Пустота, за которой –

ни желаний, ни смысла…

Номера телефонов

выпадают из списка.

То, что было в стакане -

не могло испариться.

И без повода тянет

пить, а не – веселиться…

1987.

ВЕСЕЛО О ГРУСТНОМ.

Кто- то вены режет,

кто-то водку пьёт,

кто-то (это реже)

всё ещё поёт.

Всё поёт про то же,

что и лет назад

этак десять, может

быть и пятьдесят.

Так (конечно, шутка)

долго не живут.

Но довольно жутко

весь предвидеть путь.

Вены – кто порезал,

а кто – спился. Как

всё в дурной той пьесе –

наперекосяк…

Что про все, про это

больше только пел,

может быть поэто-

му я и уцелел.

Но теперь выходит

я в том виноват,

в том, что кто-то понял

всё буквально так!

2001.