Литература

Харон и удовольствия

Людовик сопел и надсадно охал, но Харон поддерживал ритм, успевая покуривать трубку. Он поглядывал за края лодки, в ожидании следующего горячего посетителя. Теплая струя впорхнула в задний проход мужика, и Харон отпал от сморщенной волосатой жопы. Особого наслаждения такая оплата перевоза ему не доставляла – но не на халяву же его доставлять в царство мертвых?

- Теперь поедем? – манерным голосом затянул мужик, - твой сахарный пальчик меня утомил…

- Люда, сядь и не пизди.

- Какой-то грубый, - бросил Людовик, сел на дно. Почесал яйца и в задумчивости продекламировал:

- Придет, насрет здесь и уйдет…

А мне – дышать, не надышаться.

Поговорит, чайку попьет…

А ведь могли б и поебаться.

- Что ты там за херню гонишь?

- Я поэтом был при жизни.

- И что? – недоверчиво покосился на него Харон.

- Писал для разных эстрадных исполнителей.

- Для кого?

- Ну, для Филиппа Киркорова, Аркадия Укупника…

- Да, - лодочник сладко улыбнулся, - у них жопы были, так жопы – опрятные, ухоженный. Но просто вставляй не хочу! Как в масло.

- А у меня что? – обиделся Людовик.

- А… у тебя не жопа, проржавелая ступка, чуть хер себе не сломал.

Разговор не клеился – Харон свирепо оглядывал серые воды Стикса, стараясь на бросать взгляд на пассажира, которому вздумалось подрочить за борт. «Когда еще представить такая возможность – кончить в Стикс? В жизни нужно попробовать все.», - обронил мужик, заметив беспокойство лодочника.

Прошел час. Людовик заскучал под монотонный плеск весел.

- А вот еще, из раннего.

- Может не надо? – Харон с беспокойством поглядел на противоположный берег. До берега было далеко.

- За окнами геи неиствуют,

Черной краской, в коже, цветут.

Натяну я гандонку душистую –

Вдруг подставятся, и не воткнут?

- А что ты все про геев, да про геев? У тебя нет стихов про природу там, снега может быть – про северный ветер?

- Да как-то,.. прости. Писать про снег и ветер – это для пассивов.

- Ну… из твоих стихов и следует, что ты пассив.

- Правда? Какой ты догадливый, пупсик.

- Иди в сраку, пидер!

- Разумеется, моя сладенькая булочка. Исключительно в сраку.

Через какое-то время они подплыли к берегу. Людовик бросил на Харона лукавый взгляд.

- Киса, еще перчику? Может быть ты хочешь, чтобы твоя попочка достигла состояния блаженства? У меня уже встал, милый…

- Катись в пизду.

Мужчина скрылся в пещере. Через некоторое время из нее донесся лай Кербера и крики: «Аа…..аа…. он откусил мой хуй…аа…». Харон хмыкнул: «Попробовать все,… пидерас. И почему все пидерасы имеют такие жирные волосатые жопы?»