Литература

Без ха Падлачипсов вошел. Чем только не пахло. Откажут, не примут, пошлют - ромашка получалась. Приходилось вам когда-либо обращаться за помощью по рекламным объявлениям? Именно такой случай. Как на подбор двери: "Похудеть", "Отрезветь", "Омолодиться", "Купить", "Продать", Забыть", "Вспомнить", "Снять порчу", "Приворожить", "Прозреть". А вот и нужное: "Единовременно сменить глистов на шампанское". Хлопнула дверь:

- Ступайте прочь!

- Но я же только что вошел!

- Вот именно. Вон!

- То есть как, вот именно?

- Вошли - причина, выметайтесь - следствие. Что в этом непонятного?

- Только то, почему вы не желаете меня принять.

- Вы спрашиваете, за что?

- Да, за что?

- За то, что кто-то, как падла, плакал в три зуба, свистел в два пальца, глядел вполглаза, и ждал, вдруг благодать снизойдет на него в полном объеме!

- Хочется, чтобы все мое имело как можно меньше сходства с тем, что возможно было для меня.

- И уж как ни печально, каждый желает этого.

- По-вашему, я лишний человек?

- Так говорит тот, кто прислал вас ко мне. С вашей стороны, конечно, лишний я, но… Вы копаетесь в будничном дерьме, хотите знать и помнить все. Вспомните определения, сравните обстоятельства. Кто лишний?

- Отличия есть!

- Неужели?

- Ну да! Теперь, когда все заняты поиском смысла жизни, моя задача отвоевывать его у времени.

- Подозреваю, что подобные нашему с вами разговоры забирают у жизни гораздо больше времени, нежели длятся сами.

- Лень - ваше хобби?

- Нет. Но лень не бесполезна, если оправдывать ее законом сохранения энергии.

- Вы знаете, зачем я пришел?

- Догадываюсь.

- Мне нужен билет, вернее, направление на отдых.

- Вам?

- Перестаньте. Понятно для кого.

- Он здоров. И если мы начнем всех здоровых направлять на лечение, кто будет работать?

- Больные!

- Поймите же. Что можно было сделать - уже не сделано. Браться за старое. Давайте конкретно. Почему один может иметь то, что иметь не может ни один? Не было такого уговора. Скажите, что, что-о, что-о-о, что-о-о-о, что-о-о-о-о, что-о-о-о-о-о не было. Никак уснул?

Первое отключение Падлачипсова. Хочу быть сверхпрактичным. Сравнимым разве что с гадостью. Стоит подумать над тем, чтобы мне перейти от обороны к нападению. Спросить его о белых воронах, зеленых кротах, синегнойных кишечных палочках или… Лучше или. Настоять на своем, хоть и прошу для другого. Присвоение очередного звания. Постоянное ожидание чего-то неожиданного. Реанимирование опавших листьев, коллекционирование использованных женских имен. Почем он знает об устоях моей нервной системы, если даже я осведомлен плохо. Какая тварь! Отвратительно готовят в ресторанчике на углу. Шел бы мимо, жил бы мирно, но так вот ввязался и тут оказался. Сижу в кресле из человечьей кожи. Смазливый рекламодатель украдкой строит мне рожи. На гладкой поверхности стола лежат папки, в которых дела без очереди сгнили. Скольких бездомных они пережили? Сколько дураков осчастливили нынешние времена, когда мораль, как шлюха на целую планету одна. Десять сисек у ней, три жопы, а лицо, да черт с ним (с лицом). Я в мире вырос жестоким красивым белым деревцом. Во сне идиота чутком мне оставлена роль, которую как ни приступай, играешь исподволь. Ходишь на работу, вращаешь ручку, которая, быть может, вытащит на свет деда, бабку, внучку и Жучку, однако пройдет пару лет. И все забудут, что стеклянное чудо - это мы, когда внутрь себя смотрим. Чесотки мыслей не выдержав зуда, проклял всех, кем был корим. Зато теперь на степень выше, могу ходить как редкая королева. Потому как подчинен сидящему на крыше, да путаю часто право и лево. Но дело даже не в этом. Я, по сути, - человек-козявка. А кем быть раньше хотел? О, да если бы в нынешнюю голову старые мысли, эх, точно бы улетел. Укравшего вставную челюсть угрызения загрызли. Встряхнись, Зиновий, ударь себя по лицу, проснись, ты час уже вне игры. Пора дать отпор наглеющему мерзавцу. Сожми кулаки, напряги икры. Давай, вскочи, скорее требуй!

- Билет на стол!

- Спокойнее, не нужно нервничать.

- Билет быстро, а то…

- Что? Ну что вы сделаете в противном случае? Еще раз говорю вам. Как нечто, подводящее черту, закон должен быть один для всех. Или даже так: неважно, кто виноват, ведь правосудие - это гарант торжества справедливости. Если животные совершают кражи, убийства, разбойные нападения, то их нужно содержать в местах ЛС. Иначе все будет безысходно, как в случае с бездомными машинами. Теперь вот можно отстреливать их и хоронить. А раньше. Вы помните тонны этого разлагающегося железа? Черна буква закона. Желта от времени страница, на которой написано, что преступлением признается предусмотренное уголовным законом общественно-опасное деяние (действие или бездействие), посягающее на общественный строй, его политическую и экономическую системы, собственность, личность, политические, трудовые, имущественные и другие права и свободы граждан, а ровно, иное, посягающее на правопорядок общественно-опасное деяние, предусмотренное уголовным законом. Я чту все, что здесь написано, не то, что некоторые.

- Уже интереснее.

- Чем это?

- Вы бы слышали ваше "некоторые", чисто, как шарик из подшипника, упавший на кафель пола, знаете, так, когда останавливается эта череда подпрыгиваний, и звук вылитый. Хм. Не-ко-то-ры-е.

- С этого места чуть подробнее.

- В смысле?

- Ну, какой шарик, из какого подшипника.

- Из 307-го, стальной.

- А дальше, что еще влияет на звук?

- Диаметр шарика?..

- Да, но он известен из марки подшипника, как и материал. Что еще?

- Еще?..

- От высоты, с которой падает шарик, будет зависеть звук?

- Пожалуй, нет, если она не будет меньше критической.

- Почему?

- Ну, поскольку мы берем некоторый конечный отрезок траектории…

- Это по теории вашего друга на шарик действует необычная сила тяжести. Вы хоть понимаете, что есть разница между прыжками на месте и прыжком с высоты семиэтажного дома?

- Но ведь выживают.

- Да причем здесь это? Ну, выживают, но есть же разница?

- Готов вам верить.

- Теперь скажите, а от силы броска шарика будет зависеть звук?

- Нет!

- Опять 25, почему нет?

- Ах, да. Да!

- Да. И здесь уже появляется порог. Если сила превысит силу тяжести, тогда действительно.

- Значит, не зависит.

- Почему?

- Какой дурак будет шарик с такой силой бросать?

- Как какой? Это же чистая теория. Вы представьте…

- Я представил, взвесил и оценил. Получается, если, то…

- Вот именно. И это - принцип мироустройства. Это - никем не отмененная причина - следственная связь.

- Вы ей руководствовались, когда не хотели меня принять?

- Ну да, отчасти.

- Ложите билет, я назову третью неизвестную.

- Еще одну зависимость?

- Да, но ложите.

- Обманете?

- У 1976 модели нет такой функции.

- Ну хорошо, говорите.

- Понимаете, как ни бросайте вы шарик 307-го подшипника, точно под звук можно подзвучить связками "не-ко-то-ры-е".

- А если…

- Что если?

- Если высота падения будет очень маленькой, и звук не будет слышен?

- Тогда просто молчите - получится в точности.

- Хитро. А как же зависимость звука и материала пола?

- Очень просто. По условию пол из кафеля, поэтому считаем его константой.

- Здорово!

- Ну, в общем, не так, как могло быть.

Дверь. Меня здесь не встретят поднятием шляп. Но тут и готовят простецки - тяп-ляп. Не приставайте к жопе с грязными руками, - это плохо кончится, а может и не кончится до самой смерти. Чистыми руками белую бумагу мять, чтоб лучше рвалась, если обманули. Зато в дрянной забегаловке есть недостроенный угол. И там от клиентов скрываясь, ночует кирпич силикатный. В авоське, простецки пошитой, однажды буханка ржаная уступит свое место смерти. Я зол и недоволен собой, сбит с ритма, мыслей утеряна рифма. Шаг за два, недавняя дверь.

- Почему рамы розовые?

- Опять Вы?!

- Почему они розовые?

- Должно быть, им стыдно за то, что видно через стекла.

- Чему нет оправдания, того не особо-то нужно бояться.

- То есть как?

- Элементарно. Вы надрали мне задницу. Билет в театр.

- Это была шутка.

- Я вот о чем подумал. Люди - живые ископаемые. Поверхностные, конечно, но… Полезные бесполезные. Чем больше вторых, тем хуже первым.

- Давайте дружить семьями!

- А как же моя теория?

- О, да! Вы слышали о недавнем скандале на телевидении?

- Нет. Курсы, знаете ли, специализация кирпичом.

- Ну, так вот. Фелси Лайт вела программы о животных, и в одной из них, знакомя зрителей с многообразием мира живых организмов Тихого океана, она увлеклась. Плыл аквалангист.

- Какой?

- С усами.

- И что?

- Дикторша или, правильнее сказать, ведущая программы прошлась по нему, как прежде по рыбам и кораллам. Мол, этот вид живых существ…

- А что значит "вела программы"?

- А кирпичом?

- Разбивание включенного телевизора.

- Уволена.

- Не может быть…

Наверное, там была кровь, но немного, так, для порядка. Два часа, глаза открыты, покой и видимый порядок. Звонко, кажется, звенит пустая болтовня. Я вернул луну в зенит - светило нового дня. Полугодовалый мальчик-покойник лежит, уши навострив. Подвалы совести - идееотстойник, рот - хлебальник - словослив. Гармонбазия из того, что есть. Нельзя уподобляться. Как ни крути, а себя у себя не съесть. Глупо пытаться в дырявых руках счастье удержать. Возить воду на дураках и не давать им бежать. Посыпая солью дорогу к свободе, можно привлечь лишь рогатый скот, морды оборачивать к писклявой моде, ходить хвостами вперед. Жизненной силы кому и как нужно прибавить, чтоб за спиной не слышать - дурак, когда уже не поправить.., лезь не лезь в карман за правилом, что за подложкой лежит и стонет, его обман внешне схож с матрешкой. Откроешь, и там еще одно, так до бесконечности. Говорят, опуститься к душе на дно - предел человечности. Но чтобы… Для "чтобы" где взять-то сил, надо ли пробовать? Ты кашу заварил, - тебе и расхлебывать. На этом остановимся, а тот, кто умрет во сне, узнает об этом из газет. Или… Кто ждет осень со стороны лета, тот встретит зиму с зонтом. Или… Перемены нужны для того, чтобы все оставалось по-прежнему. Или даже… Я такой, какой всем надо, чтобы был напиток винный. Литературные новшества или критические излишества? А ведь действительно, кто делает гениальными иные бумажные труды? Автор или критик-рекламный агент? Грязно-желтая пена из мыслей о предстоящем переезде. Везде есть те, кто, глядя на черную, как сама темень кошку, ищет, чем бы запустить в нее. Если в том, что вы делаете, нет, на ваш взгляд, ничего дурного - однозначно, вы совершаете глупость. Результат - это только речевое расстройство, и даже его отсутствие - тоже результат. Вкрадчиво и вдумчиво. Распосылался я. Один за меня подводит черту, другой - к гадалке ходить не надо, убил человека. Однако. Кого считать мертвым и что такое жизнь? Понимаете, мы, люди, ходим по земле, копаем ямы, траншеи, каналы. Меняем климат, географию, считая ее, землю, мертвой. По-нашему, если это не органика: белки, жиры, углеводы и т.д., то и не живое. А микроб, который, к примеру, попал на наш ноготь, у него есть точно такое же право считать нас неживыми. И он спокоен, взяв мертвенность того, что под ним за основу. Гладко, как по заднице пальцем. Почта, пришло время разобраться и с тобой. Плохо, что нет таких книг, где писалось бы, что делать, когда приходится расстаться с самым дорогим.

Прощай, безумный макропод, ты умудрялся быть одиноким волком в аквариуме, среди полусотни рыб. Но это была уже не та музыка дня, прожитого прошлой осенью с удержанием в памяти грядущего роста тарифов на жизнь. Льготирующую книжку отобрали за прогулы. Я до той весны хромаю, где чужие лягут зубы. Тянет. Распухла нога и болит, и болит. Концентрация внимания - то, что держит и усиливает боль. Нельзя не думать о приятном. Когда-то уже было так, как есть теперь. Вы даже не знаете, до чего кайфово подтираться газетой, в которой нашлось место анализу вашего творчества. Я творец, внутрь себя творец. Желаю, чтобы хорошо и хорошо, что желаю. Сейчас бы утонул в перине нежности, распутно выставив на показ волосатые грудь и ноги. Где ты? Где ты, моя устроительница шаткого и недолговременного хорошо? Плохо. Одно, другое и третье, как четвертое, недоброкачественно, зловредная опухоль проходит на глазах от холодной воды. Как выразить, что хорошо теперь, и плохо пару предложений назад, чтоб показать степень? Устюшлюбиря. Бесплатно. Хватает. Вне меня меня послали на хуй. А еще расплющили в автобусной давке, пропустили вперед всех стареющих женщин, пришедших снять стресс. Я в зеленом кругу думаю о тебе, я в красном кругу вижу тебя, я в синем кругу уснул. Приехали рано знакомые, ушли к другим, а я встретил их, вернулся и лег. На глазах у меня умерли дедушка и бабушка, которых очень любил. Когда в air-painting мы набирали полный рот краски, хотелось сглотнуть. Многие так и делали. Умирая, дедушка кашлял и на снег пододеяльника его кашель ложился ровной россыпью красных точек. Я пошел успокоить бабушку, когда вернулся, мать сказала, что дед не дышит. Без привычки трижды ложил я на грудь ему руку, и чувствовал фальшиво пробивавшийся сквозь свой собственный сердечный колотун. "Бабушка тоже", - холодно сказал уже переставшей плакать матери. Проснулся.

Кошка лежала в коробке со старыми газетами, живая кошка. Подумалось еще: "Как странно, кошка и вдруг лежит". Она тихо улыбнулась. Плохой был день. Вообще, жизнь не задалась. Если и были в ней крошки самоудовлетворения, так они обязательно просыпались на постель, мешая удовольствие с обыденностью. Куда ни глянь, чего ни сделай… Повсюду снег, так странно - белый. Знание дела. Потомственный дворник учит сына в гимназии. Хватает ума, чтобы скрыть недостатки. "Вас не полюбят, признайтесь вы сразу, что лысый, пьющий и без дома", - услышал от нее в день знакомства. Таким образом я и не лысый и не… нужна справка, притравка и заправка. Вытянулся, поднял подбородок и оказался ниже на чуть-чуть. Кажись, сними она туфли, выровняется рост. Эта мода не пройдет, пока люди ходят, вот бы летали. С высоты платформы во мне недостатки видней. Ей посвящаю свою популярность среди всех работников у начальства. Примерный гражданин (примерный, как почти гражданин) с рукой в кармане, а там крути, сжимай, что хочешь. Уйди. Раньше, чем пошлют уйти хочется всегда, удается редко, не реже, правда, того, как уходишь, если послали. Свои решения себе дороже. Радость, что хватает и бесплатно, хотя какой ценой… Чего стоил сопливый соплежуй, если умер? Падлу отпустило. Ему бы прежде мной быть, чем теперь не быть вместо меня. На что похоже это? Как ни на это? Огородному пугалу не сделали ног и его не боялись вороны. В беспокойстве за урожай пугалу приделали ноги - оно ушло. Стихи-блохи от Падлы, набрался, они (76-е модели) приучены мыслить рифмами, да мои, куда там хуже. За городом железная дорога бесприбыльна и в общем бесполезна. А я иду по ее рельсам ржавым. И на губах готовое сорваться, валяется бесхозно - "хорошо". "В женском туалете ж/д - вокзала - опарыши", - призналась, прыгая от холода провинциалка. Я вспомнил, как не написал роман, в котором по обстоятельствам встречалась железная дорога. Куда б ни ехать, только б не идти. Под ногами хлюпала грязь. Он шел к станции, чтобы сесть на поезд, который увез бы за многие сотни километров. Очередная попытка раз и навсегда порвать с привязанностью сделала из этого картину. Заключенный, отсидевший немалый срок, выходит за ворота тюрьмы. Город провожал тенью огней. Еще совсем недавно он представлял интерес, теперь же казался типичным и ничем не выделялся из десятка городов, покинутых молодым человеком прежде. Задержаться тут еще на пару часов было равносильно тому, чтобы остаться ночевать в горящем доме, уже наполненном чадом. Ждать. Огни семафоров да отблески отраженного зеркальной поверхностью рельс света - единственно зримы. Надвигающийся поезд. Яркий свет габаритов на мгновение ослепил его, и это мгновение слепоты открыло глаза. Увидел, узнал, понял и принял истину, тогда же исчез. Двадцать пять лет - столько он прожил, как человек, у которого был дом и семья. Двадцать пять лет - столько продлился период, который многие (но не все) назвали бы осмысленной или того хуже, сознательной жизнью.