Rambler's Top100
fisting
упырь лихой, явас ебу, гальпер, а также прочие пидары и гомофобы.
... литература
Литературный портал создан с целью глумления над сетевыми графоманами. =)
Приют
мазохиста!


Убей в себе графомана



Олег Лукошин

Внутри. Часть 4 (для печати )

Неистовая Ратна возводила глаза к небу и степенно начинала:

-Мы - дети ящеров, - звук её голоса был певуч и терпок. - Мы живём под землёй тысячи лет. Мы - потомки огненной лавы, горячие и проворные, как она. В каждом из нас - её искры. Так мы думаем, в то мы верим, но огонь - стихия неподвластная нам. Мы чувствуем его тепло животами, ползая по пещерам. Порой камни бывают так горячи, что обжигают, оставляя на коже отметины. Тогда мы виснем на стенах, цепляясь за её выступы, и ожидаем прихода прохлады. Но жар зачастую оказывается злее и коварнее: он может иссушить тебя, превратив в застывшее изваяние, рассыпающееся при первом прикосновении. Он может и вовсе испепелить, вырвавшись наружу столпом огня. Тогда лишь облачко, исчезающее через мгновение - вся память о тебе.

Влага тоже любима нами, но к ней мы не так трепетны. Она повсюду. Она сочится с потолков и стен мутными каплями - жаждущие, мы слизываем её языками. Она горька и солёна, она похожа на нашу кровь, но жиже. Ещё она скапливается в озёрах. Наши самки в период плодоношения откладывают в них, среди донных камней, яйца. Я сама делала это много раз, а потом сидела у края, ожидая появление потомства. Нас много собирается у озёр в такие моменты, и не только самок, но и самцов. Рождение новых существ - знаменательное событие. Нас должно быть много, очень много, потому что когда мы выйдем наружу и заполним собой Землю, на ней не должно остаться ни клочка, не заселённого нами. Время приходит: яйца лопаются одно за другим и крохотные головастики выползают наружу. Они заполняют весь водоём, сплетаются, мечутся в наивной панике и, созерцая это зрелище, воспринимаешь озеро как одно большое, могучее существо, оно ожило, оно шевелится, вот-вот оно поднимется во весь рост и издаст душераздирающий вопль. Наступает время первой кормёжки - самки бросаются в воду и выпрыскивают молочко. Головастики раскрывают беззубые рты и всасывают в себя белую жидкость - это так умилительно, так забавно! Воды уже не видно совсем, всё озеро - груда копошащихся существ. Они вместе, они слиты в едином порыве, и ощущения, рождающиеся в этот миг, не сравнимы ни с чем. Лишь в такие мгновения начинаешь осознавать скрытые тайны жизни, её идею и содержание.

Наши враги - кроме вас, обитателей поверхности - насекомые. Трудно выразить омерзение, испытываемое нами к ним. Мы всячески уничтожаем их. Если бы они обладали хоть крупицей ума, то давно бы поняли, что в нашей стране им делать нечего, потому что лишь истребление ожидает их здесь. Но они глупы до безобразия, все эти насекомые, ибо подчиняются лишь инстинктам. Бывают, однако, случаи, когда их полчища, особенно самых опасных - каких-нибудь крупных жуков с ядовитыми щупальцами - напав на одинокого брата, убивают его мученической смертью. Потрошат, растаскивая кусочки растерзанного тела по своим коконам. Смерть такая особенно обидна, мы мстим за неё жестоко. Плохо то, что насекомые не понимают, что такое смерть и боль: их гибель примитивна - они перестают функционировать бестрепетно и безболезненно. В этом им можно позавидовать: я бы хотела умереть без мук и сожалений. Но увы, мы выше их в природной лестнице, мы выше всех, потому-то и обладаем такой обострённой чувствительностью.

Кроме насекомых мы охотимся за существами с поверхности. Хомяки, кроты, мыши - нередкая наша добыча. Мы убиваем их не ради пропитания - мерзкое разлагающееся мясо не наша пища - а ради азарта. Ради удовольствия. Пусть жители поверхности готовятся к нашему приходу. Особая удача охотников - живой человек. Их мы ловим редко, но эпизоды эти остаются в памяти незабвенными воспоминаниями. Мы не умерщвляем его тотчас же, так было бы слишком милосердно, мы терзаем его со всей своей жестокостью и сладостной изощрённостью, на какую способны. Сила его мучений так велика и всеобъемлюща, что переворачивает весь твой внутренний мир, заставляя взглянуть на вещи по-новому. Воссоздавая эти сцены в памяти, я всякий раз впадаю в экстатичную дрожь.

Всё это развлечения. Они нечасты и не являются смыслом нашего существования. Наша сущность в следующем: мы мечтатели, мыслители, философы. Чувствуя на себе печать избранности, мы недовольны сложившимся положением. Мы грезим о более содержательной, более счастливой жизни. Выход на поверхность - не итог наших стремлений, а скорее начало. Желания духа велики, мы рвёмся в самые высоты мысли, которые должны открыть нам затворы в лучшие миры.

Старые, умудрённые опытом змеи, собирая вокруг себя молодёжь, рассказывают им бесчисленное количество раз то волшебное поверие, что передаётся из поколения в поколение на протяжении множества веков. Первый раз я услышала его в младенчестве, когда сам Великий Змей-Отшельник, завораживая движениями и звуками, рассказал нам это предание.

-В вулкане живут трое. В камне - один. В пустоте никто не живёт. Оттого вулкан могущественней. Он - стихия, буйство, он бесчувственный, бесчувственный - значит сильный, стойкий. Никому не победить его! Мы думаем: жизнь, влечение, предрешённость; он не думает. Думать - лишь в начале, потом прекращать. Мысли - враги, они же сомнение. Сомнение не должно побеждать, сомнение - распад, горе сомневающемуся, участь его незавидна. Вы молоды, вы думаете. В молодости можно. Но сомневаетесь, но злитесь, но тоскуете. Я стар, я не думаю, оттого - уверен и спокоен.

-Камень слабее. Разрушить его - дело времени. Но в камне мудрость. Он статичен. Камни под, камни над: плен, заточение, но так должно, я довольствуюсь смиренно, довольствуйтесь и вы. Мы застынем однажды, счастье тому, кто камнем, горе - химерой, иллюзией. Химеры прочь, иллюзии прочь, другой реальности нет. Гнусная сущность. Она в прикосновениях, она в дрожи, она - в застывших взглядах. Она в вас и во мне. Она переживёт нас, она вне времени. Поэтому спокойствие. Нельзя кричать на камень и бить его в отчаянии. Он не поймёт твоих терзаний. Уподобься ему, притворись, стань равным - и злоба уйдёт. И сила, влившаяся в сознание, не позволит страдать.

-Пустота повсюду. Она же - нигде. Её нет, как нет ничего. Жалкие в стремлениях своих тщетных, из Пустоты пытаемся родить Нечто. И кажется - достигли того. Тлен, обман. Из пустоты лишь пустота. Она - отсутствие, оттого суща. Мы из неё, мы в ней, мы - она сама. Радуется, достигший заката жизни - пустота ждёт меня, жаждет, примет. Ошибается, разочаровывается. Отчего? Не ждут пустоту, не надеются на неё. Она всегда, она везде. Забудься, прочувствуй - вот она, вот. Может и не удастся. Потому что грязь, сор - он на её месте. Прочь грязь, прочь сор и нечистоты. Хрустальность пустоты, зыбкость - это величие. Она - гармония.

-Есть ещё цвета. Есть ветер, есть солнце, они на поверхности. Они - как присутствие иного. Нам - к ним. Но не в радости, не в истоме. Холодно, сжато, стойко. Мы тверды, мы - ночь, за нами чёрное. Чёрное в бешенство цветов - наш долг. Мы изведали неровности, зигзаги кривили наши намерения; плавность, гибкость, гладкость - не велики наши желания, мы обязаны их достичь. Слизь сольётся, вскипит, звуки не исчезнут - они станут одним, мы слышать его не будем. Прегрешение, неведение - купаться в неге и лене. Червоточина таится, а потом растекается. Что скажешь ты, когда станешь весь червоточиной?

Говорит один - тот, что в камне.

-Было твёрдо, плотно. Потом дробилось. Дрожало, раскалывалось, рушилось. Летели искры и гроздья. Стирались и возникала пыль. Неслась, кружилась, замела верное. Оттого не помнят, воображают, домысливают. А всё неправильно. Были крупные, огромные. Угловатые, острые. Буйствовали, но замирали. Оттого две сущности: покой, он будто правит, но в глубине неистовство. Две - плохо, тянут в разное. Разделяют, рождают чуждое, противоречивое. Беспокойство - оно в результате. А задумывалось лучше. Задумывалось множеством, каждое - как видение. Как манящее, но недостижимое. К нему хочется, тянется, но другое держит. И третье тут же, четвёртое… Лучше бы без раскола. Лучше бы в плотности, в твёрдости. Бестревожно, бестрепетно. Ничего, но ничего и требуется. Но повод был видимо.

Трое из вулкана спорят. Первый трактует так:

-Было тягуче, вязко. Сила вдавливалась, но вмятин не было. Затягивались, исчезали. И разорвать невозможно. Лишь тщетность. Длина, неизмеримость - и вдаль, вдаль. Если в окружении - гибель. Рывок, усилие. За ним бешенство. Но глухо и заветное не повернётся. Обречённость, от неё уходишь, к ней возвращаешься. Хотя кажется - потеряно безвозвратно. А вязкость скапливалась, и были места, где гуще. А были - где менее, но не рвалось никогда. Многие не в том. Многим ближе иное. Они наивны, но наивность - повсюду, и должна. Затем уже зоны. Отделения, соты. Они возникали стихийно и вопреки. Их могло и не быть. Непреклонность - благодаря. Но и внутри уже - пульсация, биение, слабое подобие, но всё же. В сдавленности, в вязкости, многим видится - в безбрежности; напрасно, оттого не удалось в полной мере. Не планировалось и всё случайно. Трудно предположить, как бы иначе. Вариантов - тьма, но определённы ли? Есть и уход. Часто думалось - в чём он, в чём же может. Горение - оно возможно. Многое, но их не чувствуешь. А огонь, полыхание, в это верится. В идеале - вспышка. Потому что насыщенно и должно быть разом. Чтобы после - отсутствие. Возможно было и не раз. Виток за витком, и в бесконечное. Хотя в образе - ошибка, так не может. Оно не стало бы воплощаться так явно и каждому в зрелость. Там была тайна, она и сейчас. Потому что прикоснись - вмятины поначалу, потом затянется. С другого край не явен, или заполненность обманчива. Наверняка - трудно.

Второй по-своему, медленно:

-Белизна и чистота, без опор, но звучная - в ней было. Потому и наслаивалось линиями. Продолжается поныне. Линии свистят, проносятся, заполняют место. Застывают. Но сами по себе, а вокруг оси - верчение. Оттого фазы не постоянны. Замереть - возможно, но в следующий миг - перемена. А уловить движение не в состоянии. Может кристаллы, может. Но лишь как подход, как идея. Тоже просто, чересчур. Грани исчислимы и углы замеряемы. А наклон и давление подсчитывались. Оттого и тупик. Не может быть отгадки и цифр. Уничтожаются самим пребыванием. Вакуум - он чистота и есть. Но не вся, а лишь как упрощение. О звуках неизвестно, есть предположение, что возможны. Но могут и отсутствовать. Почему-то верится в свет. Точнее - в свечение. Будто при перекосе линий, при смене фаз, по углам, едва заметное. И по ним - глубину и расстояние. Тогда можно и за пределы. Тогда можно перелистнуть или даже разбить. Но должно быть новое, не из шести же. И сферы загадочней, и может без углов. Видится малым, но тоже на фоне. И без него - не выходит. Если же в рамку, то заполнить можно, но просвечивает и темнота за ней. А большой - само не видно, даже в ограниченности. Иначе не может, потому фантазия ущербна. Ещё тонкость, значится тонким. Одно к другому, и зазубрины. Бывало - во всё пространство, но тогда нарушается. Ибо и плотность, и твёрдость. Противоречит. Стало - в мизерности, через неё протискиваешься, но цельность не бьётся. Когда каналы открыты, потоки вырываются и шипят. Так и происходит обмен.

Третий мямлит, но слышен. Ему верят больше:

-В глубине тёмное, но у него свои глубины. Оно боится их. Вихрем, жаром, мгновением - красное надвое и к бортам. Держать до конца. Потом без разницы. Загреби сыпучее, пусть будет башня. Потом по песчинке и к первому. Оно истинней. Правилами соткан, из кротости вывалившись, прыгает - толчки существенны и отдача значима. Разрушить, отринуть. Почему-то в безобразие, с ним горше и дружественней. Подберись, подберись ко мне! Думает - здесь затеряно, верит - здесь взращено. Пусть, пусть, так спокойнее. Стрелы проносятся, угольки дымятся. Видится - тухнут, чернеют, неровностью пугая. Кривизной линий. Нет, дымятся. Ладно, чую. Забирая с собой в отдаление, поучала суровости. Жёсткости, беспощадности. Оттого ли? Так было, так камешки, пылинки - их нет на выступах и углублениях. Невозвратное уносится, так требуется, держаться болезненно. Говорилось, думалось, чувствовалось - в ограничении размеренность. По кускам - одно за другим, дозами. И ввысь, и в безнадежность - но бурление, бурление!.. Не могло, не создано. Бесконечные выпадания. И всё же по ним, больше никак, и всё кажется - будет может. И лишь пустоты. Маленькие в большой. Есть секции, стены, перегородки, но… это уже домысливается. Полосы, снова полосы. И то ли действительно, то ли только в этом периметре. Праздники отлучения, весточки преданности. Морщинисто, нахмуренно, словно зыбь, да зыбь и есть наверно. Но по-разному: одни - выше, плотнее, другие - лишь намерения. Ориентация - ещё не придумана. Можно, почему нет. Но тогда и все значения - по-новому. И не верится - выдержит ли?

-Зохан! Зохан! - тряс меня за плечо верный Гильрих. - Что с тобой?

Я повернулся на голос. Потом тяжело выдохнул. Кошмарное воспоминание медленно, но необратимо отпускало меня из своих тисков.

-Так что ты решил?

-Надо бежать, - ответил я твёрдо. - Надо бежать.

Так я покинул свою землю и стал пилигримом. Мне пришлось много скитаться, вытерпеть множество унижений, пережить массу трагедий, но я ничуть не жалею. Не сделай я этого, разве встретился бы я с вами, любимыми моими людьми? Разве было бы у меня столько счастья?

-Мы можем бежать и сейчас! - воскликнула я.

-Нет, Зарала, не можем. Это конец.

-Но почему, почему? - я рыдала и, неистово сжимая в своих объятиях, жадно целовала этого человека.

-Я чувствую, что должен умереть. Это очень важно - умереть вовремя. Моё время настало.

Утром его казнили. Народа было немного - такие зрелища уже не являлись диковинкой. Я стояла среди старух и смотрела на Зохана. Он был бодр, даже весел, и перед тем, как палач надел на него повязку, улыбнулся мне…

Оттого-то наша участь так горька, оттого-то нам нигде нет покоя, что мы потеряли в жизни свою опору. Ты понимаешь меня, девочка?

-Да, - кивала я. - Мне кажется, я понимаю тебя.

Вот и посуди сам: могу ли я её оставить? Может ли она отпустить меня?

-Но я буду любить тебя! - говорил я ей. - Я буду любить тебя так, как не любил ещё никто! Ты нужна мне.

Но она лишь отрицательно качала головой… Истинную причину её отказа я понял лишь некоторое время спустя, когда услышал известие о том, что моя любимая умерла… Она знала, что умрёт, потому и не давала мне повод для надежды. Ну а потом появилась твоя мать, и в тщетной жажде возродить волшебные моменты юности я отдался во власть химер. Ты не осуждаешь меня, сынок?

-Нет, нет, - поспешил ответить я. Мне хотелось, чтобы он быстрее умер.

-Я сделал много плохого, я знаю, - продолжал он. - Но всё это потому, что все мы - жертвы прошлого и не в силах вырваться из его плена. Может быть тебе удастся это.

Он всадил в себя нож в очередной раз. Короткая конвульсия длилась недолго. Последний выдох вырвался из его гортани, и он затих. Я был рад этому. Я был безумно рад, что эти люди наконец-то сдохли. И ты, похотливая тварь, ставишь их мне в пример!?

-Я понимаю тебя, Федя, - стонала Марина. - Я прекрасно тебя понимаю!

-Не-е-ет!!! - завопил он. - Ты ничего не понимаешь! Ты…

В этот момент мы сбили его с ног. Немного потоптали, связали. Он ещё какое-то время, уже связанный и с кляпом во рту, катался по полу и издавал угрожающие звуки. Потом вроде бы успокоился…

-Да-а, - задумчиво сказали они. - С такой злобой, яростью он конечно был уже не жилец. Не мудрено, что пропал.

-Но жалеть его не надо, - сказал я. - Жалость - самое гадкое чувство.

Солнце уже зашло за горы и было совсем темно. Мы допили наше вино, окинули искрящееся море прощальным взглядом и отправились спать.

КОНЕЦ



проголосовавшие

Для добавления камента зарегистрируйтесь!

всего выбрано: 15
вы видите 0 ...15 (2 страниц)
в прошлое


комментарии к тексту:

всего выбрано: 15
вы видите 0 ...15 (2 страниц)
в прошлое


Сейчас на сайте
Пользователи — 0

Имя — был минут назад

Бомжи — 0

Неделя автора - факир

Ж и Д
Ключик Жизни
Пишет слово. Пишет два.

День автора - Владд

Театр
Геррантокоб
Чойбалсан
Ваш сквот:

Последняя публикация: 16.12.16
Ваши галки:


Реклама:



Новости

Сайта

презентация "СО"

4 октября 19.30 в книжном магазине Все Свободны встреча с автором и презентация нового романа Упыря Лихого «Славянские отаку». Модератор встречи — издатель и писатель Вадим Левенталь. https://www.fa... читать далее
30.09.18

Posted by Упырь Лихой

17.03.16 Надо что-то делать с
16.10.12 Актуальное искусство
Литературы

Непопулярные животны

Скоро в продаже книга с рисунками нашего коллеги. Узнать, кто автор этих охуенных рисунков: https://gorodets.ru/knigi/khudozhestvennaya-literatura/nepopulyarnye-zhivotnye/#s_flip_book/... читать далее
19.06.21

Posted by Упырь Лихой

19.06.21 Непопулярные животны
19.06.21 "Непопулярные живот

От графомании не умирают! Больше мяса в новом году! Сочней пишите!

Фуко Мишель


Реклама:


Статистика сайта Страница сгенерирована
за 0.028376 секунд