Литература

В тот вечер в баре «Грим» были Седой, Макс, Зуб и Леший. Ну и, конечно я. Я всегда сижу там по вечерам. Нет, я не какой-нибудь там любитель выпить, хотя бываю и не прочь залить за воротник. А, бывает, что и целую неделю ничего не пью, только парочку пивка и все. Ну вот, в баре сидели Седой, Макс, Зуб, Леший и я. Седой мне говорит: «Ты чего, козел, вырядился так? Может у тебя свидание тут?». Говорит и сам толкает больно локтем под ребра. Я сижу, ухмыляюсь. Этот Седой – ему только дай повод посмеяться над кем. И дружки у него такие же, выпьют пива на Казанском вокзале, и давай ходить по пригородным электричкам. Отловят кого в тамбуре и измываются, пока не надоест. Ох уж эти мне фашисты, любят они людей унижать. «Отвечай, маленький ублюдок, бабу штоль себе нашел?», - говорит Седой. И опять больно локтем под ребра тычет. Да уж, с ним лучше не связываться. Видел я, как он однажды по пьяни чуть корейца не угрохал, кровищи было на весь тротуар. «Че молчишь-то? А?» - говорит Седой. Вот пристал. «Да он не для бабы, он для мужика так вырядился», - сказал Зуб. Все заржали, ну и я тоже, чего не посмеяться. «Эх ты пидор!», - сказал Леший, а Зуб еще дал по затылку.

И тут вошла она, и мне так плохо стало, что хоть петлю на шею. Нет, они все ребята нормальные, особенно Макс, - тот меня однажды даже пивом угостил. «Только, - говорит, - не рассказывай никому». Да я ничего, даже если расскажу, то мало кто поверит. Ну вот, ребята они все нормальные, и Зуб, и Леший, - просто, когда она в баре мне не хочется, чтобы они на нее смотрели. Мне хочется, чтобы их вообще не было рядом, а были только она и я. «Эй, Зуб, глянь какая жопа», - сказал Седой. О ней я знаю только ее имя – Рита, и все. «Да, сральник классный», - сказал Зуб, отхлебывая из кружки. И еще, что она бывает в баре «Грим» в понедельник, среду и пятницу. «Эй, пидор, - сказал мне Седой, - дай сотню до завтра». Иногда она приходит во вторник. «Эй, не слышишь штоль, пидарас?». Я протянул Седому сотню, ладно уж, главное, чтоб не лез. «Пойду, угощу девушку», - сказал Седой. Когда он подошел к ней, я думал у меня сердце выскочит из горла. Седой в делах с бабами был всегда профи, этого у него не отнимешь. Вот он подошел к стойке, что-то ей сказал, она ему ответила, он опять что-то ей сказал, она взяла свою сумочку и ушла к одному из угловых столиков. «Вот стерва», - сказал Седой, когда усаживался обратно.

В тот вечер мы перебрали с пивом, особенно я. Когда мы вышли на улицу, было уже, наверное, около трех часов ночи. Это уж так всегда получается, когда мы выпиваем, то уходим никак не раньше трех. «Эй, парни, - сказал Макс, - хотите с богом поговорить?». «Чео?» - сказал Леший. «Хотим, хотим!» - закричал я. «Молчи, педрило, - твое дело сосать», - сказал мне Седой. «Пойдем, где тут бог», - сказал он Максу. Мы перешли через дорогу и остановились. Макс всегда был любитель пошутить, хороший парень, что и говорить. «Ну вот», - сказал он. Перед нами была белая дверь, через ребристые стекла в ней шел свет, сбоку было приделано маленькое переговорное устройство. Над дверью была вывеска «Страховое агентство “Нимб”». Макс подошел к переговорному устройству и уставился на него. Ну вылитый баран. «Слушаю вас», - сказал мужской голос из динамика. И тут все как заржут вповал, ну и я тоже, чего не посмеяться. Ржали мы ржали, а Зуб вдруг как крикнет в динамик: «Хуй!». Громко так получилось, я аж испугался немного, думаю, не ровен час менты припрут. Но тут вдруг и Леший подорвался, он крикнул: «Говнюк!». Потом Седой закричал: «Педрило! Ебаный педрило!». И Макс крикнул: «Сраный говноед!». Так они орали, пока не надоело. Переговорное устройство молчало, небо начинало светлеть.

На следующий день я встретил в баре «Грим» Макса. Он был сильно бухой. «Слышал, - сказал он мне, - Седой под поезд упал?». Вот ведь как, подумал я, нормальный был парень – Седой, только вспыльчивый иногда. В следующие три дня умерли Зуб, Леший и Макс. Зуба убил какой-то нарк, который решил покончить с собой. Зуб как раз проходил под окнами, когда нарк летел с пятого этажа. Леший отравился вяленой рыбой. А Макса убил собственный пес, оказалось, что он долго болел какой-то скрытой формой бешенства. «Хорошие были ребята», - сказал Вадик, допивая пиво. «Да уж, бля» - согласился Дэн. Дэн – парень ничего, только всегда говорит «бля». «Слышь, хуесос, - сказал мне Дэн, - закажи-ка нам еще по пиву». Рита была в красной курточке с меховыми нашивками, в ушах у нее были маленькие такие сережки. А это самая тема, когда у бабы в ушах маленькие сережки. Она как всегда стояла одна у стойки и пила вино. «Тебе долго еще повторять-то? - сказал Вадик, - не ровен час и в рыло огребешь». Я заказал пиво. Вадика все уважают, потому что у него много связей и сильная крыша. Конечно, он бывает грубоват, ну так это не со зла, просто жизнь у него сложная, не чета моей. На выходе из бара я сказал:

- Вы это…

- Чего?

- С богом не хотите поговорить?

«Уебок!», - кричал в переговорное устройство Вадик. «Уебок!», - подхватывал Дэн. «Долбоеб!», - орал Вадик. «Долбоеб!» - не отставал Дэн. Ребята закончили на безобидном «Ебать мой лысый череп!».

На следующий день я узнал, что на Ленинском проспекте их убило сорвавшимся с опор рекламным щитом.

Потом был Марат. Он кричал: «Шайтан хуй, Шайтан хуй!». Бог его знает, что он имел в виду. «Дермо!», - кричал Вова из Зеленограда. «Мазафака!», - крикнул Йохан, душевный малый, только много говорит. Стас-футболист и его друг Спартак, Вася Потапов, Колян, Пропеллер, Жорик – все они просто слетали с катушек, когда я приводил их к вывеске страхового агенства «Нимб» и переговорное устройство говорило: «Я вас слушаю».

……………………………………………………………………………………………………...

В тот вечер в баре «Грим» за столиком сидел я один. Вошла Рита и встала у стойки. Я этак не без апломба подкатываю к ней и говорю:

- Детка, хочешь, я угощу тебя пивом? – а у самого руки дрожат и колени подгибаются. Не умею я иметь дела с женщинами, что говорить.

Она так посмотрела на меня, прямо убить хочет, и отвечает.

- Иди-ка ты подальше, педрило.

Я обиделся, говорю ей:

- Это почему – педрило?

Она как прыснет вином, все даже обернулись.

- Да по тебе же сразу видно – педрило, - сказала она.

На улице был небольшой дождик, я запахнул куртку и перешел дорогу. Передо мной была вывеска: «Страховое агентство «Нимб»», через дверное ребристое стекло шел белый свет. «Слушаю вас», - сказало переговорное устройство. Я наклонился поближе и сказал почти шепотом:

- Эй, - сказал я, - сделай так, чтобы она мне дала.

Внутри послышался шорох. Замок щелкнул и дверь открылась. В проеме стоял мужик лет за сорок, а может и за пятьдесят. Глаза у него были красные, как у растамана, волосы дыбом, смотрит зверем.

- Ты чего, охренел, парень? - сказал он мне, - я тут уже больше года работаю – такой борзости еще не встречал! Нет, уж, братец. Дружков твоих я тебе порешил, а с бабой ты уж сам, сам.

Дверь захлопнулась и внутри почти сразу же погас свет. Вывеска начала блекнуть, стала полупрозрачной и затем полностью исчезла. Та же хрень произошла с дверью и переговорным устройством. Я постоял у кирпичной стены и повернул домой. Ну их всех нафиг.