И нога в сапоге, замочившая крысятину и чернильный двор пооткрывали рты: по улице шел Ростбиф. И не было слышно ни звука, ни вздоха, ни шороха платьев. Мост почернел, а в машинах, стоящих в пробках, стали трескаться стекла. Вымя у коров переполнилось, у девушек пошла носом кровь. Трубы завода вытянулись как пластиковый многоярусный стаканчик из походного мешка. Посередине площади на горящем асфальте стоял облупившийся патефон, и старая заезженная пластинка шипела и свистела. Ростбиф подошел и пнул патефон. Без злости, а скорее всего от отчаянья. Незрячими глазами словно наблюдал за катящейся пластинкой из пластмассы и улыбался сам себе. |
проголосовавшие
Для добавления камента зарегистрируйтесь!
комментарии к тексту:
