Литература

- Потом они простреливают колени, и ты падаешь в лужу собственной крови. Ты орешь от боли, но крик теряется в общем вое. Вокруг тебя такую же муку испытывают все те, с кем ты до этого дня делил воду. А эти ублюдки ржут над вами, показывая пальцем на самого крикливого, которому «случайно» попали в пах. Потом им надоедает ваш визг, и они говорят, что из всех вас выживет только тот, кто первым проползет пять метров. И ты начинаешь скрести скользкий от крови пол. Ты цепляешься за того, кто прополз чуть больше, чтобы он не приполз первым. Ты отталкиваешь того, кто сзади, чтобы он тебя не догнал. Ты сходишь с ума от боли, но все равно ломаешь ногти о трещины в бетоне, чтобы продвинутся еще на сантиметр. А потом у тебя кончаются силы, и ты теряешь сознание в метре от черты…- Все. Хватит ужасы рассказывать, - Сказал старый мужчина с усами: - От твоих рассказов, Гога, жить не хочется. Мы выберемся отсюда.- Ага. Конечно, - со злой усмешкой проговорила женщина в сарафане, когда-то красивом, а, за недели проведенные в заключении, ставшем грязным и порванным: - За меня никто выкуп платить не будет. Все родственники, что у меня были, только и ждали, когда я уберусь с этого света. И сейчас они не упустят своего шанса.Я встал с кучи тряпья, служившей мне постелью двадцать третий день, и подошел к двери. Совсем не хотелось слушать, как остальные обсуждают свои шансы выбраться из плена. Просто потому, что у меня таких шансов не было. Я постучал кулаком по двери. Все в комнате затихли и тихонечко поползли к своим углам. Пришлось помешать их разговору, но не могу же банлиты позволить, чтобы заключенный умер от жажды. Через пару минут к двери подошел охранник.- Чего тебе?- Пить хочу. Дай воды.Он гоготнул и ответил:- Скоро напьешься.Как только смолкли его шаги, Гога вскочил со своего угла.- Все. Это началось. Они скоро выведут нас на пятиметровку. – Он почти кричал от ужаса. Он действительно в это верил: - И ты, рыжий, скоро напьешься. В аду.Его голос превратился в мало разборчивый визг. Гога вжался в угол и готовился умирать. А все остальные молчали и, в едином прощальном жесте, опустили глаза.Через несколько часов в коридоре послышались шаги. Дверь открылась, и властный голос из темноты произнес:- Всем выйти.Я уже научился выполнять эту команду беспрекословно, ведь за неподчинение здесь избивали и морили голодом. Надо было выскочить и замереть, дождаться пока выбегут остальные. Когда к строю примкнет последний, охранник скажет: «Пошел». После этого только можно идти. Так и в этот раз. Лишь последнего, Гогу, одному из конвоиров пришлось вытаскивать.- Пошел! – Проорал тюремщик, когда все встали в колонну.И я сделал шаг в сторону выхода.Прошло минут десять, когда нам приказали остановиться. Мы стояли в полной темноте. Даже не в состоянии увидеть соседа. - Я же говорил. – Было слышно, как Гога повалился на пол: - Я знаю. Я все это знаю. Он уже не орал – он хрипел в изнеможении.И тут включились прожектора. Разогнав темноту своим мертвым светом, лучи ослепили толпу забитых и униженных людей, стоявших посередине круглой комнаты.Вместе с нами в комнате находился еще десяток людей. В камуфляжах, с автоматами на спинах, они ухмылялись, смотря на нас и о чем-то между собой перешептываясь. Один из них заговорил:- Вы никому не нужны. Ни там, ни, тем более, здесь. А нам надоело вас кормить. Отпускать вас нельзя, но просто так вас убивать – скучно. Поэтому мы придумали для вас … тест.Вся банда от этих слов расхохоталась во всю мочь. Глядели на наши лица, они снова и снова покатывались со смеху.- Тест будет проходить в виде соревнования. – Снова заговорил человек: - Забега. Кто первым дотронется до стены, тот остается в живых. До нее всего пять метров. И после клятвенного обещания никому ничего не рассказывать едет домой. А чтобы все не произошло слишком быстро, мы подправим трассу. Он подал знак своим, и в комнату втащили три металлические бочки, наполненные, как оказалось, отработанным маслом. Его начали разливать по полу, и скоро в комнате не осталось ни одного сухого места. Всех заложников заставили вытянуть руки, которые тоже облили маслом. Скрюченного на полу, Гогу, облили полностью. Он уже не реагировал на слова, а только поскуливал и сжимался сильнее. Если его слова были правдой, то сейчас нам предстояло самое кошмарное развлечение во вселенной. И у нас не было ни одного шанса спастись. Избежать этого или, избив шайку, убежать отсюда. От страха я не мог пошевелить пальцем, не говоря уже про кулаки. Все мое «я» сжалось в маленький комочек и единственное, что можно было контролировать в эту минуту – это таившийся внутри вопль ужаса, позволяя себе еще чуть-чуть побыть человеком.- Старт начнется, когда я скажу. А пока можете размяться. – Видимо являясь здесь главарем, единственный кто с нами говорил, отошел на несколько шагов. Остальные, сняв с плечей автоматы, подошли поближе. В эту секунду раздался первый крик. Женщина в сарафане упала на колени и, захлебываясь слезами, подползла к ближайшему садисту. Она умоляла его не стрелять, обещая все. От космических сумм, до самой себя. Схватив его за ногу и целуя ботинок, рассказывала о своей дорогой машине. О том какая она хорошая во всех позах и во всех местах. Но тот оттолкнул ее, пинком отправив обратно в центр комнаты.- Ты, тварь, мне испачкала брюки. Но я почти не злюсь. И я все равно узнаю, какая ты. Снова по комнате разнесся их гогот. Он поднял свой автомат и направил его на женщину, а она, пытаясь закрыться, прижалась к ближайшему заключенному. В этот момент воздух наполнился запахом пороха. Выстрелов почти не было слышно, потому что через мгновение их заглушили наши общие крики. Самая сильная в моей жизни боль пронзила ноги. Я повалился на пол вместе с остальными и схватился за колени. Они всадили по несколько патронов в каждую, от чего конечности превратились в месиво из крови, мяса и костей. Прикусив губу, я пытался сдержать плач, но не мог. Прокусил ее до крови, но слезы все равно лились на отработанное масло. А выродки только что не падали со смеху. Пародируя мои попытки сдержать плач, один чуть было не поскользнулся, чем вызвал еще один взрыв хохота. Ногами заталкивая в центр всех кто от мучений отползал от общей кучи, тюремщики ходили вокруг и показывали пальцем на самых забавных, по их мнению, людей. Я тоже получил пару пинков за свои движения, потому что привиделся этим скотам дальше положенного.И вот уже почти на грани сознания, дошла команда.- Пошел!Не знаю, откуда взялись силы. Откуда появилась возможность двигаться и отпустить изувеченные колени. Может, желание жить еще не покинуло меня. И я вытянул руку, чтобы уцепиться за какие-нибудь выщерблинки в полу. Но под слоем отработки ничего не было. Бессильно скребя ногтями, мне ничего не попадалось, за что можно было подтянутся. Оторвал от раны вторую руку, но и с ее помощью ничего не находилось кроме масла.Вдруг рядом с моим лицом промелькнула чья-то нога. Клянусь. Несознательно. Но я схватился за окровавленную штанину и, цепляясь за нее, пополз, принося кому-то нереальную боль. Единственное, что смог этот человек, перед тем как лишиться сознания, так это выматерить меня последними словами. А мне пришлось отталкиваться от его тела, чтобы продвинутся к стенке.Бандитская группа от этого зрелища взвыла от восторга. Они топали ногами и кричали. Исходили от хохота до слез. Кто-то комментировал события, и это вызывало у них новые порции кошмарного смеха.- У нас появился лидер. Какая воля к победе! Какая настойчивость! Вон он - результат многочисленных тренировок. - Противный, визгливый голос перекрывал наши стоны: - А так и не сумев стартовать и, потеряв все надежды выиграть забег, на старте у нас остались двое. Считаю, что судьям надо снять неудачников с соревнований. Гога, где твоя прошлая прыть? А вы девушка? В нашем чемпионате женщины иногда побеждали.И снова смех, а за ним выстрелы. Почувствовав запах пороха, я пополз еще быстрее. На столько на сколько мог. Трещинка, вторая. И волочишь за собой свои простреленные ноги- Дисквалификация. И Раким решил не терять времени. Конечно. Настоящий мужчина никогда не тратит зря время. А теперь всем отвернуться. Последим лучше за лидерами соревнований.Я чувствовал, как меня накрывает темнота. Совсем не много, и больше просто не смогу двигаться. Уже нельзя было вытянуть руку без секундного затмения рассудка. В эту секунду силы меня покинули. Наверно в метре от финиша. Но мощный пинок вернул меня в сознание:- Ползи, сволочь. Я на тебя пять баксов поставил. Шевелись.Огромный человек в камуфляже орал мне в ухо, и одаривал новыми пинками. Сподвижники оттащили его в сторону, а он все порывался поддать мне еще.И я потянул руку. Нащупал новый выступ, но, потянувшись, соскользнул по маслу. И снова удар. Этого молодчика никто не мог удержать. У меня не оставалось выбора кроме, как тянутся снова.Гулко прозвучали выстрелы.- Еще одна дисквалификация. Нельзя, товарищи, так грубо нарушать правила. Ползти надо всем.Похитители гикали и улюлюкали. Болели за своих ползунов, выкрикивая маты и угрозы. Но уже не хотелось обращать внимание на окружающее безумие.Запах пороха и, наконец, нашлась та самая неровность пола. И … вторая рука дотянулась до стенки. В тоже мгновение я потерял сознание.

Ни один человек не сможет пройти через это и остаться в здравом уме. Когда это переживаешь – становиться страшно. Но когда вспоминаешь - становится еще страшнее. Я закрываю глаза и вижу лицо того человека, который своей штаниной спас меня от смерти. Того ублюдка, который выиграл на мне несколько долларов. Насилующего труп, Ракима. Не возможно остаться нормальным человеком и жить обычной жизнью. Да и потом, никто тебя никуда не выпустит. Вот и остается, что рассказывать новым заложникам о том, что им предстоит.