Литература

- Сейчас фары работают?

- Нет, пап.

- ..А сейчас?

- Нет, пап.

Отец выругнулся и вылез из машины, громко хлопнув дверью. Задумался на некоторое время, роясь пальцами в бороде.

- Поехали, заедем на кладбище, посеем траву и купим новый датчик.

По дороге отец крыл матом каждого обгонявшего-подрезавшего-не-так-едущего водителя.

Мы остановились перед «Автозапчастями».

- Сиди здесь.

Я выключил магнитолу и посмотрел в зеркало, сзади виднелись кресты заброшенной церкви, а вокруг нее было поле не кошенной травы.

Вернулся отец.

- Ну а теперь на кладбище.

Пока мы ехали, я безразлично смотрел на дорогу, отмечая про себя что на белой петляющей нитке разделителя полосы через равные промежутки времени встречаются трупы животных.

Отец резко затормозил перед самой оградой.

- Приехали.

Мы шли по кладбищу. Залитое в лучах вечернего солнца оно представляло собой мрачное сборище людей, превратившихся в камни, десятками настороженных глаз взирали они на меня тут и там, мужчины и женщины. Дети. Все они были камнями. И только.

«Но если человек уже при жизни - камень, то чем он станет после смерти?» - спрашивал себя я, поднимая дохлого червяка с дорожки.

Отец засеивал могилу травой.

Я посмотрел на камень. На нем были сразу два лица.

«Каменные сиамские близнецы», - отметил я, хотя сам прекрасно понимал, что это всего лишь мои пра- и прапрабабушка, похороненные вместе.

Я сел на скамейку и подбросил куски расчетверенного червя высоко в небо, на хорошую погоду.

Мы вышли из кладбища, отец достал домкрат, приподнял машину и, кряхтя, залез под нее.

Мне были видны только его ноги в коричневых ботинках.

- Ключ на 27.

Я дал ключ на 27.

- Ага, вот…

Отец выругнулся.

- Да кто ж так завернул?! Уу, черти…

- Дай молоток.

Раздаются приглушенные стуки.

- Отвертку!

- Да не крест, дубина. Ага! Так!

Раздаются приглушенные стуки.

- Зараза, опять не идет, да как же ее открутить?!

- Дай пассатижи!

- А где они?

- Ну в портфеле разве нет?

- Нет… вроде.

Отец выругнулся.

- Сейчас, подожди. Уу-а!! Фух, слава тебе яйца! Отвернул! Фух, блин.

Отец вылез из-под машины, склонился над багажником. Я наблюдал его спину в мелких камешках дорожной пыли и затылок, залитый черным маслом.

- Пап, у тебя голова в масле.

Отец провел пальцами по затылку.

- И правда… масло. Вот, возьми, старый датчик.

- А пассатижей и правда нет.

Отец снова забрался под машину.

А я держал в руках старый датчик и молоток.

Датчик тоже был в масле.

Отец просил ключ на 27, но я убегал вглубь кладбища. Камни преграждали мне путь, они прятались за деревьями, неожиданно выскакивали из-за поворотов.

Я остановился, упал на колени и принялся рыть. Потом положил в образовавшуюся ямку изношенный датчик и начал закапывать. Смотав две палочки проволокой, я установил крест над холмиком. Я плакал, закрыв лицо руками. От ладоней пахло маслом.

Сзади хрустнула ветка. Прислонившись к березе, стоял отец.

В свете луны было видно, как по его грязным щекам текли слезы.