Литература

нежно тает музыка, как кусочки льда в бокале с мороженным: звучит виолончель, вплетаясь атональным скрежетом в общую какафонию скрипящих полутонов контрабаса, цимбалы бьют не в такт взмахам руки дьявола-дирижера. под сценой на корячках сидим мы с тобой: два мятых черных смокинга в испачканных губной помадой белоснежных рубашках. мы пьяны. два грешника искупающих свою вину за бесцельно прожитые годы: откуда я мог знать тогда что встречу свою любовь когда мне будет уже за двадцать: волевой подбородок, рельефные мышци на руках, упругие ягодицы в обтягивающих молодые бедра трико.

- Мужик! А давай ещё вмажем?

...грубое лицо, выпирающие скулы, обтянутые загорелой кожей, идеальный нос, идеальная кожа. музыка улетучивалась в небо вместе с дымом сигарет, а в нарастающей какафонии явственно чувствовалось приближение скорого оргазма. тени век, накрахмаленный воротничок, румяная попка с оттопыренным наружу кармашком.

- Ты чё оглох что ли? Лей давай! - Сема протягивал мне свой граненый стакан, опираясь рукой о грязный пол. Рядом с Семой стоял початый пакет томатного сока и лежал заплесневелый кусок колбасного сыра. - Я в рот ебу! Хули ты меня сюда приволок? Пиджак надел, руки мыть заставил, к блядям потащил.. Я у тебя за пузырь и так готов был хоть где сосать, но, бля, под музыку?!

...видел бы Ты, с какими убожествами мне приходится забавляться чтобы оставаться цельным для Тебя: Ты придешь однажды, я знаю. мне приснился сон: глубокий шезлонг, пальмовые ветви над головой, стакан мартини со льдом в руке. я не пью по утрам, но Твой профиль все чаще и чаще сводит меня с ума. и вот я лежу в огромных солнечных очках, с едва прикрытыми легкой шалью генеталиями, в широкополой шляпе, а рядом стоит атлетический юноша с серебрянным подносом, готовый совершить ради меня любую глупость: броситься голым в бассейн, чтобы радовать мои глаза, целовать губами пупок, спускаясь все ниже и ниже к члену, чтобы радовать мое самолюбие. выбиваю из его рук поднос, выкидываю стакан с мартини в бассейн, снимаю очки и произношу одними губам: пшел на хуй. мальчик в слезах убегает в просторную залу для гостей, плакать горькими слезами, лежа на прохладном диване и извиваясь всем своим голеньким тельцем, а Нина и Артур его утешают: массируют хрупкие детские плечики, шутя целуют в ягодицы. мне становится противно от этой картины, и я смотрю на солнце: глаза начинают вспыхивать красным, слезы проступают сквозь тушь ресниц.

я ласкал твои шею и плечи,

нежно трогал пушок на лобке

каждый серый январьский вечер,

грел дыханием руки твои.

милый друг, я твоя незабудка,

сохрани в своем сердце тепло,

пусть наш мир чья-то хрупкая шутка

- Дедушка! Дедушка! - орал Димка, - Ты заснул! Вот умора! Ма-а! Дедушка снова заснул и обосрался! Ха-ха-ха! Димка убежал изображая небольшой немецкий самолет: тарахтел попой и пытался увернуться от тарана Шевчука, но советский штурмовик уже невозможно было остановить: винтовые лопасти пробили Фридриху череп, выбивая из-под шлема куски кости и мозга, а его мама кричала что то шутливо-угрожающее с кухни: - Пошел на хуй маленький зассанец! На хуй пошел из моей комнаты дрыщ прассратый! Будет дристать тут спать деду мешать! У меня медаль! дед опять расстроился: сделал телевизор потише, запил нитроглицерин глотком остывшего чая, заплакал..

...и тут вместо этого маленького гаденыша, рыдавшего в зале для гостей, из-за моей спины медленно выходишь Ты: обнимаешь меня, нежно целуешь в затылок, потом в губы.

- Я ахуел! - раскаленное сознание Семы продолжало рисовать невообразимые картины, - Дома там высокие, выше неба, крыши как попы, и люди кругом маленькие. Я на хуй послал ее, а сам обратно поехал: не могу без воздуха этого, без воздуха этого не могу бля - Сема разрыгался мне на рубашку, и я презрительно толкнул его с какой только мог силой головой об выступающий из бетонной стены кусок арматуры.

- Принеси пожевать чтоль! - дед облокатился руками о кресло, - пожевать чтоль принеси говорю!

- Да что ты вертишся как ошпаренная? Шило в попе а! не сидится на месте ей! - мама мыла Машу пока Димка ебал Машину куклу а дед плакал у себя в комнате.

...какая пошлость. какое низкое серое небо. Ты не сможешь себе представить, даже если очень сильно постараешься, насколько это убого трахать пьяного бомжа с расколотым черепом в морщинистую и заросшую полипами худощавую задницу сношаясь с ним под убогой летней сценой слушая музыку пьянючего оркестра военной песни и пляски запах перегара немытой плоти липких соленых бедер.

дьявол-дирижер взмахивал рукой все слабей и слабей, вслушиваясь в тональность он неожиданно для себя осознал, что медом можно помазать хуй и дать облизать своей собаке Весте, а сгущеное молоко намного эстетичней липнет на попу, чем выходит из нее: кал должен быть плотный и влажный какашки личинки колбаски как на мясокомбинате где крыс мешают с мясом в фарш, обтягивая массу свинною кишкой.

...ам. я Тебя съем тогда, укушу за губу, всего высосу. выгоню мелкоту из комнаты, и на том самом месте, где Артур только что развлекался с попой мальчика, буду гладить Тебя и липнуть к Тебе, а потом отдамся в первый и последний раз в своей жизни: отдамся весь, без остатка, раз и навсегда. и умру в Твоих объятьях.

- Боже спаси сохрани, - тихо сказал Димка, перекрестился, осторожно приписюлил спящему деду в попу решив для себя раз и навсегда, что живых людей ебать гораздо приятней, чем пихать в неодушевленные предметы быта: шампуни, пакеты из под сока, игрушки сестры, мамины губы, мертвых бомжей. Быстро кончив, Димка неспеша натянул брюки на пухлые бедра, вышел из комнаты из квартиры из дома и направился в парк ебать собак. А убивать после буду. На хуй мертвечину.