Rambler's Top100
fisting
упырь лихой, явас ебу, гальпер, а также прочие пидары и гомофобы.
... литература
Литературный портал создан с целью глумления над сетевыми графоманами. =)
Приют
мазохиста!


Для лохов



Месть Троцкого

Натюрморт с курительной трубкой (триптих) (для печати )

Кладбище

Желтая машина,

Черные глаза.

Неловкие движения,

Теплые слова.

Белый снег на ветках,

Сугробы и кресты.

Забытые могилки,

Со мною рядом ты.

Буковки и строчки,

Нежность сладких губ.

Гладкий подбородок,

Тепло и мягкость рук.

Северные ветры,

Горящие мосты.

Белые оградки,

Черные кресты.

Духи злые, призраки,

Летите стороной.

Мы не потревожим,

Мертвый ваш покой.

Христос на черном камне…

Воистину воскрес!

Солнечные лучики

Щекочут зимний лес.

Счастливые мгновения,

В глазах твоих огни.

Господи, помилуй!

Спаси и сохрани!

II

Натюрморт с курительной трубкой.

1

Я улыбаюсь. Люди. Точки. Окунуть руку в лучи зимнего солнца. Есть снег. Смеяться. Любить. Дышать.

2

Коричневое. Белое. Красное. Яркое мерцание. Желтое. Тусклое. Ярче. Ярче. Ослепительно желтое. Голубое. Металлическое. Спиралеобразное. Прозрачное. Чуть-чуть поцарапанное. Серое. Мягкое. Гладкое. Теплое… Теплое… Розовое. Сладкое. Пленительно-манящее. Красная вспышка. Меркнет. Черное. Черное бежит перед глазами, сменяясь желтым.

3

Аквамариновое, нежное. Томительное ожидание оранжевого. Круглое. Концентрическое. Белое. Зеленое. Черное. Точка. Нежное. Черное. Искры. Ретроперспектива. Белое. Зеленое. Черное. Точка. Неожиданность. Желтое. Ярко-желтое. Прозрачное. Отвращение. Синие капли, стекающие по желтому вниз. Вливаются в манящий контраст черного и розового. Предельно гладкое. Предельно нежное. И снова недоступное. Крест из черных и розовых линий. Недостаток воздуха.

4

Клетчатое. Белое. Синее. Белое. Синее. Бесконечное. Морозное. Свежее. Зеленая горизонталь лесополосы. Бледно-желтая клякса. Томительное ожидание внутри. Белое. Синее. Белое. Синее. Свертка клетчатого пространства.

Ретроперспектива: фиолетово-розовое. Взгляд летит в бесконечную бездну эмоций, упиваясь гладкой белизной кожи. Жажда. Черное. Размытое. Оранжевое. Белое. Созвездия букв гармонично разбросаны во Вселенной Смысла.

5

Серое. Черное. Красное. Клокочущее внутри. Вкус твоих губ. Белое. Ребристое. Желтое. Линейное. Клокочущее. Все сильней и сильней. Белое. Ребристое. Ярко-оранжевое. Жажда. Черное. Фиолетовое. Синее. Равнодушное.

Девушка из РУДНа

1

Ты лежишь на черном асфальте. Усталая улыбка застыла на темном лице. Глаза открыты, устремлены в небо. Толпы зевак вокруг. Сотрудники правопорядка, врачи, вся эта суета выглядит предельно нелепой и абсурдной в сравнении с гармонией, обретенной тобой, милая.

2

Сергей растолкал толпу и перелез через запрещающую полосатую ленту. Не обращая внимания на врачей, он подбежал к девушке, всадил негритянке шприц в шею. Набрал несколько миллилитров багряной крови, вытащил шприц и поспешил ретироваться, растворившись в толпе.

3

Милиционер выстрелил в воздух.

- Стоять!!!

Сергей спрятал шприц в карман пальто и побежал. Вынырнувший из-за угла черный джип больно ударил в ребра. Сергей перекатился по капоту и упал на асфальт. Из джипа вышел высокий человек в черном пальто. Он выстрелил Сергею в голову из глушителя, вытащил из кармана убитого шприц с кровью мертвой студентки, сел обратно в машину.

Когда подбежали милиционеры, было уже поздно – пробуксовав на месте, джип скрылся из виду.

4

Я лежу на операционном столе. От меня отрезают руки.

5

Джип остановился на обочине МКАД, когда стрелки часов показывали восемь. Высокий человек в черном пальто вышел из машины и, громко хлопнув отполированной дверью, углубился в сторону леса. Желтые светлячки автомобильных фар с характерным гулом шумели за спиной. Холод.

6

Юлечка работает патологоанатомом уже три года. Юля любит свою работу. Я лежу на операционном столе. От меня отрезают руки.

7

Окровавленная голова высокого человека в черном пальто, повертевшись в воздухе, упала в снег. Колдун воткнул топорище в сосну. Поднял шприц. Вынул из-за пазухи тряпичную куклу. Обратился к звездам. Звезды молчали.

«Дурной знак», - подумал Колдун и вонзил шприц в тряпичную куклу.

8

Скальпель патологоанатома рассек темную кожу на животе. Рана чуть заметно закровоточила. Юлия поправила очки, наклонилась ближе. Холодные пальцы мертвой девушки из РУДНа впились в шею патологоанатома железной хваткой.

9

Jamgdajmtpg. Admwtjdmjptwja. Gpjmdapg. Amdatpg. Admwtpg. Gptwmda. Gjmwtp.gjmda. Jmwt, admwmdmwmwmwmdmwmdmwmdmwmdmdmdmdmdmdddddddd

10

Темнота. Свет. Свет. Темнота. Моргает горбатый уличный фонарь. Дверь морга. Скрипнула. Длинная тень. По ледяной дороге идет она. Девушка из РУДНа. Смерти нет.

Еврей

В вагоне метро сидит еврей. Взгляд его тяжелый. Седая борода и глаза темные. На коленях еврей держит черный портфель. Так я узнал, что мировой заговор существует на самом деле.

Темнота

Вырезать вены, развесить гирляндой по стене. Зачем все? Зачем? Холод. Прямые линии. Кровь. Белые крапинки. Оторвать. Скомкать. Съесть.

Маленькое. Обрывчатое. А может, а может. 33 буквы. 33 символа. 33 жизни. Молоко. Разбить. Раскромсать. Вены. Черные. Вены. Вены. Гирляндой развешены по стене. Да что всем вам нужно? Что нужно всем вам? Пальцы мои в крови. Пальцы в крови. Тело мертвое. Кишки наружу. Время. Долгое время.

Ждать. Надеяться. Выблевать. Костный нарост цинизма, перемешанный с подневольным отречением жаждущей плоти. Ржавчина. Ржавчина. Прости меня. Ведь я не хотел. Ножки. Ручки. Серые глаза. Тельце. Вот он. Человек. Человек. Человек. Абсурдность бытия давит. Выдавливает. Слова. Мерзкие. Склизкие. Черви.

Самоутверждение. Самоотречение. Самоубийство. Скомканный листок бумаги – вот и весь ваш мир. Скомканный листок бумаги. Разъеденный кислотой. Тело уходит. Конструктив. Тело уходит. Конструктив. Камни и лед. Камни и лед. Камни и лед. Камни и лед. Камни и лед. Камни и лед. Камни и лед. Камни и лед. Камни и лед. Камни и лед. Камни и лед. Камни и лед. Камни и лед. Камни и лед. Камни и лед. Камни и лед. Камни и лед. Камни и лед. Камни и лед. Камни и лед. Камни и лед. Мне все равно.

Милая Саша

Выжимаяскоростьзакрытьглазаилететьсмыслямиотебе!мнебылооченьхорошо!солнцебольшоеикрасноеАтебе?Веритьвсказкидосамойосенижитьглубжеиискреннейчемвзрослыеластить

сяпроникаячерезкожудышатьвтакттвоихбиенийнежносмотретьвтвоичест

ныепрекрасныеглазавнихманящийсветпобедтыдаешьмнегораздобольшея

благодарнатебеинебесамзаточтоесть!мнехолоднобезтебясужасомосознаючтонемогувспомнитьтвоеголицали

ьдеталиатыхочешь?янужнатебе?мнесейчастакхочетсябытьстобойвтебедлятебятвоейпростименязасомнен

ияятожехочучтобытыэтосделалмойбедныйбеспонтовыйстудентдумаюо

тебеждунашейвстречи!загадочныхсновиденийфонарик!приникнутьртомктвоимгубамипитьсладостькаждогословаглотатьеще

нерожденныеванильныезвукинавылетесдобрымутром!тыживешьглубоковомнеисердцебьетсявдваразачащезадвоихненадоразго

вороконченметаллическийскрежетидлинныегукигугугуянеиздеваюсьмен

янетянехотелатыменябросаешь?спасибо

Vash balans menee 1$

Блевал. Саша состоит в объединении национал-социалистов России. Беспизды, я вот думаю, может секса правда не существует?

Лицо

Квадрат висит в небе. В квадрате – лицо с голубыми глазами. Я забрался на крышу и спросил у лица:

- Когда все это закончится?

Лицо подмигнуло. Квадрат расширился, поглотив в себя окружающее пространство.

Треугольник

Зрачок. Глаз. Вены. Белок. Треугольник.

Тело

В теле – смерть! В теле – смерть!

Мертвый монах

На дороге лежит мертвый монах. Распятие на окровавленной груди поблескивает в лунном свете. Монах мертв. В черном мешке шевелятся вурдалаки. Они вылезут. Обязательно вылезут. Вурдалаки. Монах мертв.

О бессмысленности в литературе

Текст – это смысл и способ его подачи, учил Упырь.

А если жить незачем? В самом деле. Подача смысла бессмысленности жизни ставит перед автором новые творческие задачи. Но что такие тексты дадут читателям? Ничего. Так что ответ напрашивается сам собой: данного автора нужно изолировать от общества. Он опасен для общества. Он вреден обществу. Его нужно убить.

4390

Двадцать поездов убивают ткань повествования. Тысячи языков программирования злобно шипят с экранов мониторов. Холод. Свет. Брутальность. Разжиженная атмосфера. Ласкает. Глаза. Тело. Глаза. Тело. Мир трескается перед глазами. Остаются только числа. Только числа. Четыре круга. Три радиоволны. Девять цветов. И ноль эмоций. 4390.4390.4390.4390.

Я тебя люблю

Меня убили вчера. Я проснулся осенью. Я много думал о тебе. Я забыл тебя. Я бежал. Я стоял неподвижно. Я вскрывал себе вены. Я смотрел телевизор. Я дышал. Я задыхался. Я сильный. Я слабый. Я – ничто. Я – всё. Я хочу тебя. Я ненавижу тебя. Я – точка. Я – запятая. Я – это «Й». Я – это «А». Я открыл книгу. Я закрыл книгу. Я выпрыгнул из окна. Я не выпрыгнул из окна. Я – тело. Я – дух. Я – мразь. Я люблю тебя.

III

Пробки

Я очень хочу сейчас твое тело. Я жадно хочу тебя. Страстно хочу. Я АДСКИ хочу твое тело. Хочу войти в него и не уходить. Долго-долго. Упираюсь спиной в холодную стену, пальцами расцарапываю лицо. Я один в закрытой комнате, освещенный тусклым светом лампочки на потолке. Ну почему? Почему? Почему?? Я неимоверно хочу кончить в тебя в эту минуту. Вся платоника, все чувства выветрились.

Осталось одно голое сырое мясо, несуразно натянутое на кости и припадочно катающееся по полу. Я громко, отчаянно зову тебя. Срывая голос, выкрикиваю твое имя. Звуковые вибрации рикошетят от стен и ударяют мне в пах с еще большей силой. Скрючившись, лежу на полу и, рыдая, шепчу имя, заветное имя… Ты не услышишь. А даже если и услышишь – все равно не придешь. Сука! Вбиваю кулаками в пол метафизические гвозди. Сука! Сука! Сука! СУКА! Начинаю шипеть сквозь зубы, а после перехожу на обезумевший крик. Встаю с пола, разбегаюсь, с силой ударяюсь об стену. Еще раз. Еще. Еще. Еще! Еще!! Ещееее!!! Отлетаю далеко назад.

Через мутную пленку от слез на глазах замечаю твою фотокарточку. Теплая улыбка. Каштановая челка волос, спадающая на лобик. Твои глаза, словно детонатор, зажигают во мне новую искру желания. Забившись в угол, сижу, обхватив руками колени, пялюсь в противоположную точку на стене. Вихрь глубокого и тотального самоотвращения размазывает куски сердца по внутренним стенкам груди.

Я хочу. Я хочу слишком многого. Твое тело, оно как сладкий торт под стеклом. Такое же аппетитно-недосягаемое. И тогда я начинаю жадно лизать языком стекло, представляя, будто бы мой шершавый орган вкуса скользит по твоей шейке. Останавливается на пышной груди.на пышной груди,ый спышной груди. ыком стекло, представляя, будто бы мой шершавый орган вкуса скользит по твоей шейке Ласкает бархатный сосочек. Целую золотой крестик. Нежными поцелуями спускаюсь вниз по сладкому животику, пока наконец язычок не наталкивается на будоражащую сердце шероховатость волосков на лобке. Закрыв глаза, жадно провожу языком по твоим половым губам. Еще. Еще раз. Еще. Еще! Мм, сладенькая моя… Еще!! Ты моя самая лучшая… Еще! Еще!! Еще!! Такая аппетитная и сочная, ммм… Обрывки мыслей блевотными порциями сочились из мозга, затекая в трещинки черепа…

Ещееее…еее..ее…е…. Я давился ими, я выблевывал свои мысли наружу, сквозь слезы слизывая белую сперму с пола. Ееееееееееееще… Я размазывал сперму по лицу. Тело содрогалось от беспричинного холода.

В проблевавшейся черепной коробке кристаллизовывалась первозданная пустота. Вакуум. И тогда, сидя на коленях перед лужицей собственной спермы, я завыл, крепко сжав в кулаки пальцы. Я выл долго и продолжительно, выворачиваясь с каждой долей секунды наружу. Со всеми кишками, черными обугленными костями, гниющим мясом и червивым сердцем.

Я выл, зная, что меня никто не услышит кроме каменных стен. Но я доверял им и раскрывался перед ними полностью, до последней буквочки своего душевного алфавита. Других слушателей у меня не было.

Я закончил, когда уже чисто физически был не способен производить на свет какие-либо звуки. Глазные яблоки с застывшим выражением черной тоски и боли в зрачках, раскатились по разным углам комнаты. Обрубки пальцев стремительно сгнивали от невозможности прикоснуться к тебе. В багряной лужице крови отражался тусклый свет свешивающейся с потолка лампочки. Что-то заискрило, а затем все погасло.

Наверно, пробки вышибло.

Психограмма

Н

а б

елойп

оверхнос

ти стоит че

рный куб. Чу

ть дальше еще о

дин. Еще. Длинны

й ряд кубов. Все это

внутренняя сущность

моей души. Она заключ

ена в прозрачную пленку,

которая излучает золотисты

е лучи счастья. Мне хорошо. Я

думаю о тебе. Размеренно стучит

сердце. Воздух проникает в легкие.

Мне снова немного грустно от того, что

тебя нет рядом. Свет в душе меркнет на не

сколько секунд. В сумраке полой груди гулко

стучит сердце. Закрываю веки. Передо мной твоя

солнечная улыбка. Внимательно изучаю твои глаза. Т

акие теплые, нежные. В сумраке сердца загорается малень

кая оранжевая точка. Она совсем небольшая, и такой хрупко

стью веет от нее, что душа сжимается от жалости. Сердце не бье

тся. На гладкой поверхности одного из черных кубов отразилась зве

здочка на темно-синем небе. Бесконечно одинокая. Забытая всеми. Поте

рянная в череде календарных дней, затоптанная подошвами сотни ботинок,

она трогательно светила в призрачной синеве, разгораясь все ярче. Я делаю взд

ох. Морозный декабрьский воздух обволакивает жабры, тело покрывается корочкой

льда, и точка... Точка гаснет. Выпученные глаза еще по инерции несколько мину

т фиксируют происходящее. Нас много. Я не один. Попались на легкую

наживу, запутались в сетях собственных мыслей… Одеревене

вшее тело уже не чувствует, как грубые пальцы схватят

тебя за чешую, из брюха, пропоротого рыбацким но

жом лезут нитки зелено-голубых кишок. В это

т момент, собрав последние силы, я вырвалс

я. Неконтролируемый психоз завладел м

оим чешуйчатым телом. Я затрясся, ка

к ненормальный, упал на деревянны

е доски, больно ударившись голов

ой. В забытьи я метался из сторо

ны в сторону, разбрасывая окр

овавленные внутренности п

о палубе. Разорванными о

т крючка губами я жадно

глотал воздух.

«Люблю!»

«Люблю!»

силил

сяв

ык

р

и

к

н

у

т

ь

я

Как вдруг перед глазами все закружилось… Вода! Вода ударила в глотку. Небо озарилось оранжевой пленкой, черные кубы оторвались от белой поверхности и кружились в небе, но самое главное: свет, яркий свет с каждым ударом измученного сердца наполнял душу. Через прозрачную мембрану она Божественным факелом освещала грудь. Думая о тебе, я медленно шел на дно, оставляя за собой струйку крови в холодной морской воде.

Ее мягкий взгляд скользит по твоей убитой физиономии. Ты знаешь, что ее на самом деле нет, и ты сам все придумал, но опиум чувств уже завладел твоим сердцем.

Ее не было.

Единственное, что осталось – фотография на потолке. Лежа, ты смотришь на нее, улыбаешься, ощущая на подушечках пальцев пленительную мягкость шатеновых локонов. Поворачиваешь голову чуть набок и теряешься в бездонной Вселенной ее взгляда.

Ты купаешься в лучах беспричинной радости, по разорванной груди разливается живительное тепло. И дышится так глубоко, часто, что окрыленный, забываешь на пару минут, что ты всего лишь рыба, выброшенная мощным приливом на берег.

Ты сам все придумал, ее не существует. Есть только черно-белая фотография на потолке. Тихо стучит сердце. Телефон молчит. Последний окурок затушен. Ты сам не до конца понимаешь из-за чего грустишь, вернее это уже совершенно неактуально и давно пора похоронить весь этот бред. Но сладкая романтическая галлюцинация настигает тебя снова и снова. Ты подсел на особый наркотик. Название его до предела пошлое, избитое, исковерканное. Оно звучит на радио, в песнях, похожих одна на другую, этим занимаются герои кинофильмов, его безжалостно эксплуатируют и продают. Оно пестреет своей заглавной «Л» на страницах дешевых книжек… Но самое страшное – что ты неосознанно подсел на это дерьмо. Незаметно, случайно. Ты полюбил то, чего нет, подсел с небольшой дозы ее пленительного тела.

Сжимаешь, разжимаешь пальцы. Хотя бы маленький коробок поцелуев или немного колес с ее нежным голосом, чтобы было легче слезть… Ничего. Только фотография презрительно смотрит на тебя сверху, как стонет каждая клеточка твоего измученного организма в жажде быть рядом с ней.

Все это глупо, нелепо… Не зная что делать, ты берешь ручку и начинаешь покрывать бумагу какими-то символами, отдаленно выражающими твое внутреннее состояние.

Увлеченный, забываешь о фотографии и вообще обо всем. Ты просто пишешь, как ебнутый, утопляя демона своей ломки в крючках и палочках языка. Он стонет, ты добиваешь его градом многоточий. И скоро на душе становится легче. Ручка и бумага. Такое бесполезное с виду, но временами очень хорошее средство от безысходности.



проголосовавшие

Для добавления камента зарегистрируйтесь!

комментарии к тексту:

Сейчас на сайте
Пользователи — 0

Имя — был минут назад

Бомжи — 0

Неделя автора - факир

Ж и Д
Ключик Жизни
Пишет слово. Пишет два.

День автора - Братья с лорца

лимерики
Апология пизды
Удмурдский эпос о батыре Елдетее
Ваш сквот:

Последняя публикация: 16.12.16
Ваши галки:


Реклама:



Новости

Сайта

презентация "СО"

4 октября 19.30 в книжном магазине Все Свободны встреча с автором и презентация нового романа Упыря Лихого «Славянские отаку». Модератор встречи — издатель и писатель Вадим Левенталь. https://www.fa... читать далее
30.09.18

Posted by Упырь Лихой

17.03.16 Надо что-то делать с
16.10.12 Актуальное искусство
Литературы

Непопулярные животны

Скоро в продаже книга с рисунками нашего коллеги. Узнать, кто автор этих охуенных рисунков: https://gorodets.ru/knigi/khudozhestvennaya-literatura/nepopulyarnye-zhivotnye/#s_flip_book/... читать далее
19.06.21

Posted by Упырь Лихой

19.06.21 Непопулярные животны
19.06.21 "Непопулярные живот

От графомании не умирают! Больше мяса в новом году! Сочней пишите!

Фуко Мишель


Реклама:


Статистика сайта Страница сгенерирована
за 0.042941 секунд