Литература

Здравствуйте. Меня зовут Сергеев Андрей Владимирович. Я учусь на втором курсе академии этого города. В данный момент я нахожусь в квартире, комнату которой я снимаю, здесь в центре города, на главном проспекте. На моем письменном столе нет ничего из учебной литературы или тетрадей с лекциями – я сжег почти все, так как это больше мне не пригодится. Рядом, на моей кровати, лежит черная футболка с изображенным на ней кельтским символом белого цвета, а также серые потрепанные стрейчивые джинсы, все это разорвано в клочья. В ведре для бумаг, под столом, среди кучи прочего хлама, валяется рамка для фотографий в форме сердечка, которое с обоих сторон обнимают двое медвежат, точнее один из них выглядывает из-за него, а второй просто сидит облокотившись на рамку. Фотографии внутри нет. Стекло разбито. Из окон в комнату льется неоновый свет, люминесцентных ламп вывески ночного клуба через дорогу. Свет синий с зеленым, синего больше. Сейчас 20:58, с улицы слышатся басы Basement Jaxx.

Одна из немногих вещей, которая меня задевает по-настоящему. Это мое неумение сравнивать и оценивать разное зло. Как все мы знаем «из двух зол выбирают меньшую». Вот этот выбор я и не смог сделать правильно. Кто сможет определить степень гуманности человека, который в детстве пропускал мимо ушей эту народную мудрость?

Передо мной мой ноутбук, он запущен. На экране открыто серое окошко Word’а. Я пишу рассказ, который вы читаете. Я рассказываю то, что записываю. Для чего я это делаю? Я сам не знаю. Скорее всего, я просто надеюсь отдать бумаге часть той боли, что переполняет мое сердце. Хотя, на самом деле я все же похож на того поэта… Тот поэт видел смерти свои друзей и близких. Много смертей. Он оплакивал их, так как был очень ранимым и чувствительным человеком. Его душа переполнялась скорбью и еще кое-каким чувством. Когда он приходил домой, то тут же хватался за перо и начинал писать… Тем чувством в его душе было безудержное возбуждение или еще говорят: муза посетила его. Смерть вдохновляла его… Смерть близких и друзей дарила ему музу… И он был доволен собой, ведь он писал шедевр… День ото дня. Год за годом. Смерть за смертью. Это дарило ему уверенность и чувство уникальности, по отношению к самому себе… Его муза сама погубила его, а через год его сосед, тоже поэт, дописал его книгу… потом и он кстати умер.

Я убираю со стола пустую бутылку из под дешевой водки с ликероводочного завода города и достаю новую. Я откручиваю крышку, наливаю водку в стакан и выпиваю. Я не закусываю. В глазах уже плывет, я подношу руки к клавиатуре и пишу:

- Ты не жалеешь об этом? – спросила Лика и посмотрела в мои глаза.

Я тупо смотрю в ее сторону и смеюсь. Потом отворачиваюсь и говорю:

- Это слишком откровенный вопрос! – я смеюсь и как дурак пялюсь на ее грудь.

- Просто ответь, ты жалеешь о том, что мы никогда не пробовали встречаться? – она абсолютно серьезна, а я как идиот продолжаю смеяться.

- Смотри, похоже, сейчас дождь пойдет… - говорю я, а она устало смотрит на небо, потом на асфальт.

- Да действительно, - она кусает нижнюю губу.

- Нам надо идти, иначе промокнем все, - я кусаю нижнюю губу.

- Ты так и не ответил.

- Хорошо я отвечу…

- Ну…

Сверкает молния, и я говорю:

- Да, я…

Ударяет гром. И на нас обрушивается ливень.

Она хватает меня за руку, и мы бежим по лужам, через дворы, через грязь, через траву на детских площадках. Она звонко смеется и специально наступает в лужи, чтобы забрызгать меня. Мы и так уже все мокрые. Небо становится все темнее и темнее. Люди в округе бегут к ближайшим подъездам, или деревянным грибочкам во дворах, а мы смеемся и бежим по лужам. Я выкрикиваю какие-то ругательства, а она все сильнее тянет меня за собой…

И нам весело и хорошо вдвоем.

Вот мы и достигли ее дома, забегаем в ее подъезд, поднимаемся по порожкам и смеемся, глядя друг на друга. Она так прекрасна. Ее майка промокла насквозь и облегает все ее тело, или, по крайней мере, ту ее часть, которая больше всего привлекает мое внимание. Она выжимает волосы и трепет их, потом запрокидывает назад. Я по-прежнему смеюсь. На мне черная майка с белым кельтским узором на груди и серые стрейчивые джинсы.

- Я не расслышала, что ты там сказал, когда начался дождь? – она спрашивает меня и улыбается, у нее течет тушь… я завоеван этим явлением.

- Ну, я…

Она подходит ко мне близко-близко и смотрит в мои глаза.

- Я сказал… ну, что я…

Она обнимает меня и целует в губы как раз в тот момент, когда я хочу сказать «да». С тех пор она всегда меня перебивает в такие ответственные моменты…

Я протираю глаза, я очень устал, к тому же я сильно пьян. Окно сияет синим и красным. Красного больше. Я открываю форточку и впускаю в комнату мотивы Prodigy. На часах 22:01, и я закуриваю сигарету, подхожу к подоконнику и сажусь на него, свесив одну ногу. У входа в ночной клуб очередь молодых людей, они все время что-то кричат и смеются. Я затягиваюсь и выдыхаю дым. Он красного цвета. Иногда многие люди начинают расценивать себя подобно высшему из существ на земле. Это происходит в тот момент, когда они выбирают, кого жалеть, а кого нет. Причем, речь идет не о пустом сочетании слов «Как же мне тебя жаль», а о чем-то немного большем… например о жизни. От их действий зависят жизни людей, это большая ответственность… В основном такие люди – это судьи, во времена отсутствия моратория на смертную казнь, главнокомандующие армий или террористы. Совсем другая ситуация складывается если с подобной необходимостью сделать такой выбор сталкивается простой студент второго курса…

Я выкуриваю пол сигареты и выбрасываю остальное в окно. Потом я возвращаюсь за стол. Читаю то, что только что написал… Закрываю файл. Сохранить? Нет.

Еще пару минут я смотрю на пустое серое поле. Пишу:

Было пасмурно, но дождь и не собирался пойти. Через КПП туда-сюда сновали курсанты в форме. Мы уже ждали Виталика около получаса. Лика обнимала меня и каждые десять минут говорила как же ей холодно. С нами были еще Санек и Димка, Илюха тоже, только подъехал.

Дул ветер и тучи на небе плыли очень быстро. Я толкнул в бок Санька и предложил ему украсть металлического «ежа», который блокирует въезд на территорию училища, а потом предложил сдать его на металлолом. Санек рассмеялся и сказал, что лучше будет вернуть его за вознаграждение…

Виталик, наконец, вышел и все кинулись обнимать его и хлопать ему по спине. Все были действительно рады увидеть друга после стольких дней. Санек просто пожал ему руку и даже не улыбнулся – они были лучшие друзья.

Мы стали общаться. Все спрашивали как у Виталика дела, и он отвечал, что все нормально, только старшина достает… да и во взводе много ублюдков и даже пару сук есть… да и кормят не очень, но в целом все нормально.

Я вдруг вспомнил, что не представил Виталику свою девушку, он так хотел увидеть ее, как и все мои друзья - все с нетерпением ждали, когда же Андрюха отыщет свою «единственную»… И вот я говорю:

- Виталик, это вот Лика! – улыбаюсь и целую ее в губы.

- Очень приятно, - говорит Виталик и улыбается ей.

Все молчат… Дует ветер…

Тут Илюха вспоминает:

- Мы же тебе пожрать привезли! Ну-ка пойдем…

Он достает из машины пакет с бананами и фруктовыми рулетами. Санек и Димок пошли за соком.

Виталик поначалу отказывается, но Илюха быстро переубеждает его.

Мы стоим и смотрим как он ест, а он, не пережевывая, рассказывает нам разные случаи, которые происходили у них в училище…

- …А еще на КМБ… командир сказал, что построили новый клуб для курсантов и туда требуется ди-джей, чтобы пластинки крутить…- жует и показывает рукой, как крутят пластинки, - …один парень вызвался добровольцем…- жует.

- И что? – спрашивает Илюха.

- Он драил толчки на протяжении всего курса… - говорит Виталик и вновь изображает движение рукой сходное с вращением пластинки и работой тряпкой.

Мы смеемся…

Виталик прожевывает и спрашивает Лику, как у нее дела. Она рассказывает нелепую историю из школы, из разряда: «а мы как-то раз с девчонками…».

Все улыбаются и смотрят на меня. Я краснею… Виталик смотрит на Лику, она смотрит на него.

Мы еще долго разговаривали и смеялись. Все снимали с Виталика шапку с кокардой и примеряли на себе. Потом ему стало пора возвращаться. Мы попрощались, а по дороге до остановки Лика сказала мне, что Виталик классный, и он ей понравился… я промолчал…

Я смотрю на мигающий курсор… Похоже то, что вы читаете – это сущая скукотища. Может вам и не стоит это читать вовсе? Я чувствую, как мои глаза сами собой закрываются. Ужасно хочу спать. На часах 23:54. В окне больше желтого, чем зеленого. Я достаю из ведра под столом рамку для фотографий с медвежатами. Достаю какие-то порванные бумажки… там фотография, фотография Лики. Я начинаю собирать ее по частям, как мозаику… Вот ее ноги… а это рука. Почему-то нигде нет ее лица, похоже, она не хочет, чтобы я смотрел в ее глаза… Но я все равно вижу ее взгляд перед собой постоянно. Я вижу как она смеется, я вижу как ей весело и хорошо со мной… Если бы это было правдой… Я закрываю глаза, ложусь прямо на клавиатуру и засыпаю…

Впервые во сне мне снилась Лика. Мы были вместе, и нам было очень хорошо вдвоем. Она впервые призналась мне в любви, и я чуть не расплакался, как ребенок. Знаете, как это бывает во сне… в один из моментов ты понимаешь, что так прекрасно все быть не может, и, подобно голливудским блокбастерам, яркая картинка взаимной любви сменяется суровой правдой мира сего… и это уже не сон:

Недавно Виталик звонил нам из училища. Он был очень расстроен и попросил нас приехать. Мы приехали, как только смогли.

Картинка с обнимающимися друзьями сменяется на желтый цвет предупреждения… и это уже не сон.

В училище недавно была комиссия, все проходили медицинское обследование. В крови Виталика обнаружили некоторое постороннее соединение азота и серы, с подозрением на гепатит «Ц», и направили его на подробное обследование в клинику.

Картинка со смеющимся лицом Лики сменяется на красный цвет крови… и это уже не сон.

Обрывки воспоминаний… Мы в ссоре… Она толкает меня в грудь и мы уже не вместе, я одеваюсь и выхожу на улицу… я иду куда-то, сам не знаю куда… ко мне на мобильный приходит SMS: «Может нам лучше попробовать расстаться… Извини.», а потом еще одно: «Я люблю Виталика…»

Картинка с обнимающимися друзьями сменяется на синий цвет безысходности и депрессии… и это уже не сон.

Обрывки воспоминаний… Гепатит «Ц» - заболевание, передающееся половым путем, и через кровь. Очень паршивое заболевание. Все говорят Виталику, что это ошибка и искренне надеются на отрицательный результат подробного обследования… он держится бодрячком… все время спрашивает у меня как я там с Ликой… все ли у нас нормально в отношениях… я не рассказываю ему ни о чем.

Картинка со смеющимся лицом Лики сменяется на красный цвет крови… и это уже не сон.

Виталик рассказывает нам как им в чай добавляют бром, чтобы… ну, в общем, чтобы желания не было… Но все равно он только об одном и думает, как бы… ну, в общем, сами понимаете – военный ВУЗ… пацаны давно девчонок не видели…

Картинка с обнимающимися друзьями сменяется на синий цвет безысходности и депрессии… и это уже не сон.

Обрывки воспоминаний… Мы все в шоке… Врач трясущейся рукой отдает нам с Саньком заключение, и говорит ему:

- Вы ведь его брат так?

- Да, да! – врет Санек и забирает заключение.

Он не может разобрать почерк… Долго смотрит в эту серую бумажку и вертит ее в руках…

- Что черт подери все это значит, а? – он еще с пару секунд смотрит в заключение, а потом поднимает глаза на врача. Мы оба сильно нервничаем…

- Что, блядь, это значит!? – Санек срывает голос.

- Понимаете, - врач снимает очки и протирает большим и средним пальцами левой руки глаза, - он слишком поздно обнаружился, вот если бы чуть-чуть пораньше…

Санек разворачивается и уходит, я смотрю на врача, а он говорит:

- Ему осталось около двух месяцев…

Картинка с обнимающимися друзьями сменяется на черный цвет… и это уже не сон.

Мне снится… моя девушка с другим. Лика с Виталиком, и им так весело и хорошо вдвоем… они оба ничего не знают…

Картинка со смеющимся лицом Лики сменяется на красный цвет крови… и это уже не сон.

Обрывки воспоминаний… Санек решил, что мы не будем никому рассказывать о Виталике, даже ему самому… пусть он проживет последние дни в покое… Пусть он проживет их так, чтобы проснувшись с утра, он не сразу вспоминал о своем смертельном заболевании… пусть будет так… Санек был в трауре и очень серьезно настоял на этом… Я знал о том, что Лика что-то чувствует к Виталику еще с самого начала… я просто уверен в этом… я чувствовал… и я люблю ее… и мне жаль Виталика… и я не говорю ей о том, что Виталик болен… и он сам не знает об этом… и я в аду.

Картинка исчезает и я просыпаюсь…

Я поднимаю голову с клавиатуры, и в тот же миг ее пронзает ужасная боль. Я скалю зубы и открываю глаза, точнее отлепляю веки друг от друга. На экране ноутбука в окне Word’а 2975 страниц исписаны буквой «ж». На часах 8:13. Лика наверное сейчас в школе… От одной мысли о ней мне становится очень больно. У меня ужасно болит голова. В окне утро…

Как же быть? Этот вопрос меня терзает больше всего. Моя голова ничто, по сравнению с болью в моем сердце. Вот так бывает в этой гребаной жизни.

Злое больное утро раздирает мои мозги на части, и ужасные картинки из моих воспоминаний все еще мелькают перед моим взором и постепенно растворяются. И только одна единственная вымышленная (чего я очень хотел бы) сцена не дает мне покоя: Лика и Виталик. Они вместе и им хорошо вдвоем, и они оба ничего не знают. Лика… она улыбается… ей приятно… она в восторге… мир вокруг просто черное пятно…

Это больнее всего на свете.

Я не верю в этот сон. Это не может быть правдой…

Выбор очень простой… я должен его сделать… я могу ей все рассказать, пока не поздно… и это больше всего на земле ебет мою несчастную душу!

Звонок.

Мое сердце проваливается вниз. Я медленно встаю и подхожу к двери.

Открываю дверь, а на пороге стоит Лика. У нее в руках сумка с учебниками, ее лицо залито слезами и тушью.

Вот и все… история подошла к концу…

Она входит с опущенной головой и шмыгает носом. Я закрываю за ней дверь, и мы проходим в комнату. Она разворачивается ко мне лицом и смотрит в мои глаза… Так проходит около минуты. Она не выдерживает и бросается в мои объятия, она рыдает и выкрикивает какие-то фразы, а я просто глажу ее волосы и стискиваю изо всех сил зубы, чтобы не заплакать. Она кричит:

- Прости меня… Что же я наделала! Зачем я это сделала!? – она бьет мою грудь руками.

Я смотрю в одну точку. Я не знаю что сказать…

- Мне Сашка звонил, я у него выпытала… я знаю все про него, - видимо под словом «него» она подразумевает Виталика. Она просто разрывается:

- Но это слишком поздно! Ну почему! Почему вы мне сразу не сказали!!! – она рыдает и падает на пол, - Вы могли сказать мне!!! Ты же мог меня остановить!!! Я ведь ТЕБЯ люблю, а не его! Я тогда специально так написала!!! Но ты не сделал этого!!!! Я была у него вчера! Мы вчера были вместе!!! Ты понимаешь о чем я?!! Ты понимаешь что ТЫ сделал!!!! – она падает лицом вниз и плачет.

Я поражен в самое сердце. Слезы проступают на моих глазах, а в голове словно многократным эхом повторяются ее слова…

Не знаю, что мне делать. Я просто падаю с ней рядом и продолжаю гладить ее волосы. Я просто идиот… я просто люблю ее, и хочу, чтобы она была счастлива… и мне просто очень жаль своего друга, который должен умереть… и я в аду… и весь мир просто размытое пятно… Картина, вид сверху: двое, парень и девушка в просторной комнате лежат на полу. Парень гладит девушке волосы, а она рыдает что есть силы и бормочет что-то про смерть и безвыходность…

Она так и лежит на полу, а я так и глажу ее волосы… Хотите сравнить себя с человеком способным вершить судьбы других людей? Быть может не только террорист и главнокомандующий армии способен на такое? Моя жизнь теперь разбита, ее жизнь отравлена вирусом, и возможно скоро вообще оборвется. Вы ищете мораль этого повествования. Ее может и не быть вовсе. Зря я это написал… Зря вы прочли это…

…Тот поэт не делал никакого выбора, более того, на нем не висела никакая ответственность. Он просто ждал пришествия своей музы со смертью человека, которого он знал, возможно, близкого человека.

Я не увидел смерти своих близких, но все равно я похож на того поэта… ведь я все же написал это… Или может я не способен осознать смысл поговорки «из двух зол выбирают меньшую»?

Так или иначе, моя муза теперь умрет, как и я…