Литература

...Пятый день она шла по пустыне. Вода и продукты заканчивались, и она не знала, где добыть еще. Голубой песок был щедро полит матом из потрескавшихся губ. В мерцающем мареве вблизи линии горизонта ей чудилась огромная сигарета, пустую пачку она сожгла еще вчера. Она была на грани истерики, отчаянно цепляясь за мысль об оазисе или случайном караване. Вокруг не было ничего, кроме песка, ни кустика, ни камушка, одни барханы. За пять дней она только раз видела живое существо - пятнистого тушканчика, стремительно улепетывающего от неё за бирюзовую дюну.

-Эй! Ты куда? Стой!

Но он уже скрылся из виду. Гаденыш. Чувство одиночества накрыло её с головой, она присела на раскаленную голубизну, надо было поговорить. Хоть с кем-нибудь, срочно поговорить.

-Ааааа! Чччерт!! Матьвашутакк! Где вы все?! Ненавижу, ненавижу вас! Всех ненавижу!

Слезы так и просились, но плакать нельзя было, надо беречь воду в организме. Она пару раз всхлипнула и успокоила себя. Вперед, полный вперед. Скоро вечер, а значит надо найти укромное местечко, пока адский холод не забетонирует мышцы. Небо меняло краску, из нежно-розового оно превратилось в сиреневое. Равномерная пульсация пустыни к вечеру усиливалась. Все время идти было тяжело, и она постоянно оглядывалась на свою цепочку следов, так было спокойней, вроде как тешила самолюбие, что смогла столько пройти. Солнце слепило глаза, и она старалась смотреть под ноги или отворачиваться. Идти. Идти. Идти. Пульсация гипнотизировала, шаг сам подстраивался под неё. И тут её нога наткнулась на что-то твердое. Прикрыв рукой лицо от подлых лучей, она пригляделась слезящимися глазами: перед ней были каменные ступени, истертые и полузасыпанные песком, местами их было не видно, они вели наверх на довольно крутой бархан. Мозг вспыхнул красной лампочкой: "Аттеншн!

Цивилизация!". Тут же к мышцам побежали сигналы, адреналин к сердцу - она и не заметила, как взлетела к небольшой каменной площадке, в дальнем краю которой примостилась телефонная будка. Обычная советская телефонная будка синего цвета, с выбитыми стеклами и полустертыми цифрами под металлическим диском аппарата. Немного помедлив, она зашла в неё и подняла трубку. В голове вдруг, как на экране кинотеатра перед фильмом, повисла пустота, ни одной мысли, ничего. Сколько так она стояла, неизвестно, её очнуло от тупняка чьё-то мелкое подергивание за рукав. Еще не видев, кто её тревожит, она надеялась, что это тот тушкан. Она уже предвкушала тихий хруст его позвонков, как увидела перед собой панка с красным ирокезом. Панк был высок и сутул и напоминал подушечку для иголок. Его рот медленно начал раскрываться и в этот момент она сообразила наиболее удачную фразу:

-Дай сигарету!

Фраза действительно была на редкость удачной, от упоминания о табачном изделии скулы начало сводить, а рот наполняться слюной. Панк ошарашено прикрыл рот и медленно полез в карман черной куртки. Сделав первую затяжку, охота общаться с панком напрочь отпала, сейчас её перло от никотина не хуже его. Хотя от чего перло панка она понятия не имела, надо было спросить. Панк тоже молчал, изредка беспокойно поглядывая на телефонный аппарат, как будто ждал звонка...

...Она очнулась на больничной кушетке, тело ныло, мозг все еще затуманен обезболивающими. Рядом сидела заплаканная расплывающаяся на фоне грязно-розовых стен мать. Боль каждым вдохом отдавала в грудь, с трудом разлепив губы, она прохрипела: "Ма... не плачь». Отдышалась со свистом. «Все нормально, ма. Я жива". Здесь надо было ободряюще улыбнуться для пущего эффекта, но на середине этого маневра лопнула губа.

-Ой, ты моя родненькая, - поглаживания по щеке. - Солнце, не плачу. Все, успокоилась. Давай водички дам? Нет, не дам. Доктор сказал, только губы промокать. И кто ж тебя потащил на мотоцикле гонять, а? Сидела бы дома... А Мишку этого, я как увижу...

Мотоцикл, скорость, дорога, машина, толчок... Вспомнила. Сложный перелом правой бедренной, двух ребер и лучевой кости. Скорая, операционный стол.

-Ма, как операция? Когда меня отпустит? Приходы не детские...

-Сказали все хорошо, сейчас врач придет, расскажет. Ой, как ты ругалась! Я чуть с ума не сошла, думала, так больно тебе. Металась по постели вся, привязывать хотели.

-Ма, а что с Мишей?

-Да что с ним случится? Жив - здоров, пара царапин да синяк. Ух, увижу я его!

В палату зашла медсестра, на ходу прогорланив: "Укол, сладкие мои!" и быстро всадила ей в бедро одноразовый шприц с прозрачной жидкостью. От боли она хотела крикнуть, но из открытого рта ни одного звука не вышло...

-Ф-фу... я думал, откинулась...

-Как протащило, малышка?

-Отвалите от неё, пусть очухается!

-Какой долбаёб дал ей такую дозу?!

-Она сама попросила.

-Шприц вытащи, идиот.

Страшно глаза открывать, левая рука казалась такой огромной, что легко могла заполнить не только эту вонючую комнату, но и всю коммуналку. Черт, лучше бы я откинулась, думала она. Возврат в эту блядскую жизнь с её черно-белым существованием, одинаковыми днями и ночами не сулил ничего. Там голубой песок, а здесь

начнется ломка, перекумарить она не сможет, это ясно любому, а значит опять поиски денег на чек. Она открыла глаза, за столом трое играли в карты, Ленка сидела на диване и тупо пялилась в телевизор. У всех одинаковые лица, движения, оттопыренная губа и почесывания, хриплые голоса. Нелюди. Отвращение к ним, к себе и ко всему миру закипело в ней так, что хотелось взять пулемет и перестрелять всех, потом какую-нибудь сверхсовременную пушку и уничтожить этот город, страну, весь мир взорвать к чертям. Но никуда ей от этого не деться. Разве что опять передоз схватить.

-Пойду, умоюсь...

...В зал вошел отец девочки и чужестранец замолчал.

-Продолжайте, прошу вас. Отец, этот человек рассказывает невероятные истории! Там настолько всё другое, я даже не всё понимаю, например, что такое мотоцикл, панк и шприц? Но он так интересно повествует. Послушайте, отец, с нами.

Чужестранец хитро поглядел на короля, ожидая его реакции.

-Я надеюсь, добрый чужеземец не станет пугать маленьких принцесс страшными сказками?

-Что вы, Ваше Величество! Я рассказываю им про другие земли, далекие от вашего королевства...

-Что ж, жаль, у меня нет времени послушать их тоже, меня ждут государственные дела.

Король с фаворитом удалились через другую дверь. Принцесса нетерпеливо заерзала, предвкушая продолжение малопонятных ей сказок, и кокетливо поправила нижние щупальца правой хелицерой...

...От раздумий её оторвал звонок коммутатора, мерзко и немедленно требующий ответить, чего очень не хотелось делать на законном выходном, первом за два месяца. К тому же, судя по опыту, она знала, что звонки на выходных в любом случае приятных новостей не несли. Что ж, тщательно придуманная иллюзия, образы в образах, улетучилась, и она нехотя нажала на кнопку ответа. На экране возникло жующее лицо секретарши в толстом слое макияжа.

-Добрый день, Татьяна Викторовна. Прошу прощения за беспокойство, но вас вызывают в лабораторию. В секторе 13 98 G нашли новые штаммы...

С трудом сдержавшись от матов перед жующим лицом, Татьяна выдавила: "Еду" и надевая куртку, выключила коммутатор. Новые штаммы - это очень, очень хреново, хуже некуда. Два месяца она выводила бактериофагов для быстро мутирующих палочек новой заразы, поселившейся в восемнадцати секторах из тридцати двух огромного мегаполиса. Палочки плодились в основном в канализации, ухудшая и без того ужасную санитарную

обстановку. Дело начало принимать серьёзный оборот, когда 127 человек и неизвестно сколько домашних животных заразились этой дрянью. Было невероятно тяжело вывести один стабильный бактериофаг и для лечения и для профилактики в сточных водах. Дни и ночи работы, без еды и сна, гора стекол, чашек, кипа литературы, конференции-все коту под хвост. Появился новый штамм, нечувствительный к бактериофагу.

Сев за руль, она опять проматерилась - сегодня она обещала навестить отца.

-Чудесный день, Татьяна! Погода ясная, температура за бортом +26 по Цель...

-Кати в лабораторию и не болтай.

-Ок, - ИР мог обидеться, но это её сейчас меньше всего волновало. Отойдет, на то он ИР её машины.

До лаборатории было 35-40 минут пути, и она опять погрузилась в раздумья...

...-И все это за 10 секунд!10 секунд же я была в отключке?

-Хм... да. Прикольно! Хочешь еще?

-Нет, в жизни больше не буду. Я слышала можно умереть, если на солнечное сильно надавить.

-Но торкнуло тебя хорошо, я вообще ничего не помню, когда мне давили. А Ирка ржать начинает, когда ей давишь. Мы думали, прикалывается, а она во сне! Потом не помнит ничего.

-А может, это ты им снилась, а не они тебе? - Аня была новенькой в этой компании, молчалива и задумчива, но иногда она выдавала слишком парадоксальные для юного мозга мысли, как сейчас. Не зная, что ответить, девочки засмеялись, Аня громче всех...

...Она закурила, перечитывая уставшими глазами всё, что только что наклацала в блокноте. Вобщем - то, рассказ писался сам, ей это нравилось, но надо было ложиться спать. Очень не хотелось сидеть на работе в амебном состоянии, отпаиваясь кофе, от которого еще больше клонит в сон. К тому же заканчивались сигареты, а у отца она брать не любила. Хотелось закончить его сегодня, завтра могут быть другие мысли, или времени не будет. Таких начатых текстов в её компе хранилось с добрый десяток и продолжать их уже не было никакого интереса. Итак, дилемма возникла серьёзная. Заглянувшая в комнату мать пробурчала что-то про режим сна, хотя завтра первая полезет читать. Ей нравились восхищения её матери, иногда наивная критика, отец восхищался не читая. Ради терпеливого ожидания концовки её мамой, можно было сегодня не заканчивать, такой удачный маркетинговый ход в рамках семьи. Она затушила сигарету и...

...Взгляд её опять сфокусировался на все еще залипающем на телефоне панке.

-Что забито в сигарету?