Дали: да ли? нет ли? Эссе Дали напоминает героя Олега Янковского из фильма «Тот самый Мюнхгаузен». У них родственные характеры. Налицо схожая внешность. И даже эстетические принципы близки. Может, художник был для создателей замечательной кинокартины одним из вдохновляющих прототипов. Но скорее – это Дали явился очередным земным воплощением авантюристского барона. Кем же он был – этот Сальвадор Феликс Хосинто? Феноменальным чудаком и неистощимым выдумщиком? Перманентно шалящим фантазером, вся жизнь которого являла собой чистое искусство? Или прохиндейским делягой, срубающим бабки на лохах, одураченных выверенным эпатажем? Прежде всего – Дали, несомненно, мастер. Профи. Спец и умелец. Обладающий, ко всему, собственным подходом. Добавивший, разумеется, новых красок в историю живописи. Дали – лицо сюрреализма. (При том, что основатели направления давно уже всеми забыты.) Дали – воплощение творческого успеха. (Энди Уорхол и остальные постмодернистские баловни фортуны – всего лишь дети Сальвадора.) Дали – ярчайший пример сумасшедшего гения. Этого подозрительно закономерного симбиоза – душевной болезни и недюжинного таланта. «Мое различие с безумцем – я не безумен». Эту фразу припоминает каждый второй из рассказывающих о Дали. Так всё же – безумец ли? Не думаю. Творец подлинной, аполитичной и нестяжательской эстетики? Пожалуй. Как Набоков в литературе. Тарковский – в кинематографе. «Sex Pistols» – в музыке. Правда, Дали еще и недурно зарабатывал. Оттого немалое число аскетических гурманов – любителей маргинального и экзистенциального – по сей день брюзжат. Мол, не для тупых же писал. Откуда тогда слава? За что почести, богатство и удавшаяся жизнь? Тупые, конечно, не въезжают. Наиболее твердолобые – и сегодня. Это те самые люди, что плюются от Хармса. Не способны выдержать до конца фильм Линча. С подозрительным недоверием относятся к альбомам Бориса Гребенщикова. Всегда находятся замшелые ретрограды. Отказывающие самобытному явлению в праве на что-то большое. В праве называться искусством. В праве на известность. В праве на жизнь. Но Дали по самолюбию и мудрости всю жизнь яростно куражился. Превратил таким образом свое имя в нетленный бренд. Благодаря этому не понимать сегодня Дали – жуткий моветон. Сейчас я щегольну нонконформизмом. Произнесу крамольное. А именно – как-то я, друзья мои, Сальвадора этого не особо… То есть признаю. Соглашаюсь. Да, искусство. Да, мол, гений, каких и с полсотни не отыщется. Однако мне неинтересно. Просто скучно в этом феномене разбираться. Я шапочно знаком с Фрейдом и так же поверхностно воспринимаю Дали. Иногда только я могу эрудически усмехнуться. Скажем, рассматривая «Жирафа в огне». Как тут-де не вспомнить упоительный «Анализ фобии пятилетнего мальчика» старичка Зигмунда!.. А постигать смысл «Великого мастурбатора» уже не желается. Щедро выплеснутое число образов меня настораживает – признаюсь. Дали обращен к любителям головоломок. Моему же умственному восприятию импонирует бесхитростность… А вообще… чем-то Дали похож на Михаила Зощенко. Наш знатный сатирик тоже обладал исключительной, всегда узнаваемой манерой. Тоже был до неприличия популярен. (Помните, у Дали? – «Я до неприличия люблю жизнь».) Наконец Михаил Михайлович тоже создал ужасающее число однотипных произведений. А что из его творений обречено на вечность? «Аристократка», «Баня», «Монтер», «Галоша»… и еще эдак с пятнадцать рассказов. Вот и маэстро Сальвадора я лично предпочту знать на уровне десятка хрестоматийных его шедевров. Моей любимой работой Дали остается «Полиморфное извращение по Фрейду». Это – шедевр. Кристальная простота, незамысловатость и стопроцентная запоминаемость. Вежливо раскланиваюсь. 2006 |
проголосовавшие
комментарии к тексту: