— Уа-а-а! — страшно завопила Миа Лобутич, как только родилась. И все вокруг — дохтар-гениколух и медсестра — сразу подумали, што Миа Лобутич наверное родилась. Боясь ошибица, они стали тыкать в Мию пальцами и всякими медицинскими щипцами. Чуть глаза не выкололи. Миа Лобутич испугалась и замолчала. Тогда гениколух сказал медсестре, што у ребенка просто зубки резались, — вот он и вопил, а теперь прорезались и все, покой-тишина. Мама, как услышала, так и бухнулась в обморок. А папа потом долго смеялся. Ему казалось, раз у него зубы вставные, то у Мии никакие зубки прорезаца не могли. «Зубы — странный предмет, — говорил он сквозь смех, — они либо есть, либо их нет». *** — Нет, нет и нет! — говорила Миа Лобутич всем, кто спрашивал ее о состоянии здоровья. — Никакого здоровья у меня нет! И все думали, што здоровье Миа Лобутич потеряла, когда выбивала из родителей ангорскую кошечьку. И очень ей сапережывали. А вот родители щетали, што Миа Лобутич придуриваеца. Им приходилось выслеживать всех, кто спрашивал Мию Лобутич о состоянии здоровья, останавливать их в подъездах и на улицах и с пеной у рта доказывать, што просто они, родители, мало пороли девочку ремнем. Потом родители возвращались домой и в самом деле принимались пороть Мию Лобутич ремнем. Мама лишала ее конфет. Папа грозил задушить кошечьку. Но Миа Лобутич все терпела. Такая уж терпеливая девачька родителям попалась, што ни в сказке сказать ни пером описать. *** — Боже! — частенько шептала Миа Лобутич про себя, сидя на уроках в школе. — Дай мне дожить до обеда! А после обеда в школьной столовой она всегда спрашивала себя: «Зачем ты, Миа Лобутич, родилась на свет? штобы есть? штобы пить?» Ответить на эти вопросы Миа Лобутич не могла и поэтому очень страдала. Вот почему в школе Миа Лобутич выглядела хмурой, часто просилась в туалет поплакать, а на каникулах — всегда выглядела такой жизнерадостной, весьоленькой, ну просто чудо што за ребенок. Мию Лобутич иногда даже приглашали снимаца в телевизионном сериале «Щесливое децтво», если режиссер сериала случайно замечал ее на улице во время каникул. *** — Давайте потрудимся! — предлагала Миа Лобутич учительнице всякий раз после звонка на урок труда. Трудно понять почему, но учительнице казалось, што Миа Лобутич издеваеца над ней. Она злилась на Мию Лобутич. штобы другие дети в классе тоже не вздумали издеваца, она била Мию Лобутич указкой по пальцам. Иногда на это уходило пол-урока. Иногда даже больше. Указки ломались одна за другой. А ведь было совсем наоборот! Миа Лобутич действительно хотела трудица и даже написала на первой страничке школьного дневника «Труд — наш лучший учитель!» *** — Стой! Кто идет?! — спрашивала Миа Лобутич, когда в квартиру заходили посторонние. Но посторонние даже не обращали на нее внимание. Потому што Миа Лобутич стеснялась посторонних и в их присутствии краснела, отворачивалась к стенке и говорила шопотом. Однажды милиция гналась за грабителями, забежала к Мие, а Миа Лобутич как раз у стенки стоит, вся красная как рак. Мелицыя спросила ее: «Девачька, ты посторонних не видела?» А Миа Лобутич еще больше покраснела, што-то шепнула и только рукой махнула. Мелицыя тоже махнула рукой и погналась дальше. Грабители потом дали ей шоколадную конфетку и даже записали номер школы и 5-Б класса, где она в те далеки годы училась. *** — А я Пушкена люблю! — отвечала Миа Лобутич на расспросы подружек, кого она любит. Слух об этом далеко покатился. Докатился и до классной руководительницы. Она возьми да и напиши Мие в дневник красной пастой: «Ув. родители! Ваша дочь полюбила Пушкена. Не рано ли?» Папа за голову схватился и давай приставать — где живет этот Пушкен да как он учица, кто ево родители да сколько зелени зарабатывают. Мучил Мию Лобутич, мучил, а когда узнал, што прадедушка Пушкена был негром, всыпал Мие ремня и сказал, штобы больше с Пушкеным не водилась. Будущая песательница потом заперлась в туалете и долго плакала вместе с Капитанской дочкой. *** — Это же как дважды два — четыре! — отвечала Миа Лобутич, когда ей загадывали загадки, зевала и моментально говорила отгадку. Просто всю жизнь загадки ей загадывали одни и те же. Их всего три и было. Про зимой и летом, про сто одежек и про девицу в темнице с косой на улице. В конце-концов Мие стало казацо, што она знает не только все разгадки, но и вообще все ответы на свете. И вот как-то один дяденька спросил ее на улице, который час. Миа Лобутич ответила про дважды два четыре, зевнула да так и застыла с разинутым ртом — часов-то у нее не было. Дяденька сильно хотел знать точьное время, штобы куда-то не опоздать, поэтому решил подождать, когда Миа Лобутич ответит, ведь она его обнадежила. Так и стояли они друг против друга час или около тово. Мие потом два хирурга закрывали рот специальными молоточьками. *** — От топота копыт пыль по полю летит, во дворе трава, на траве дрова, шол слон по шоссе и сосал сушку! — так Миа Лобутич обычно начинала ответ, когда ее вызывали к доске. Это она делала для тренировки, штобы во время ответа не глотать, не жевать и не шепелявить звуки. И до такой степени натренировалась, што ее назначили диктором школьного радио. Теперь с топота копыт начиналась каждая переменка. Миа Лобутич считала работу на радио еще более отвецвенной, чем ответы у доски, поэтому добавила к тренировке «Карл у Клары украл кораллы, а Клара у Карла украла кларнет», «Шол грека через реку, видит грека — в реке рак, сунул грека руку в реку, рак за руку греку цап» и многое другое в этом роде. Бывало вся школа затаит дыхание и прислушиваецо — собьется Миа Лобутич или нет. Директор очень гордился будущей песательницей Мией и называл ее голосок лицом школы. *** — Родители, я по английскому двойку получила! — всякий раз вечером после английского говорила Миа Лобутич родителям. Мама хваталась за сердце. Папа — за ремень. И оба они принимались гоняца за Мией по всей квартире. Но песательница Миа Лобутич была верткая девачька и просто так не давалась родителям. Приходилось им обещать ей шоколадные конфеты или тортик. И тогда Миа Лобутич давалась. Папа сек ее ремнем. Мама таскала за волосы. Потом они вместе садились пить чай со сладостями. Родители никогда ее не обманывали, поэтому Миа Лобутич просила перевести ее в спецшколу, штобы английский был не три, а пять раз в неделю. |
проголосовавшие
комментарии к тексту:
