Литература

Темный переулок, захожу в арку, еще темнее, но я не боюсь я всегда здесь хожу. Около подъезда стоят двое. Кажется, целуются. Прохожу мимо, с отвращением смотрю на них, вдруг парень поворачивается ко мне лицом… Да это же он!… один из тех пяти ублюдков!… Прошла всего одна секунда, но за эту секунду во мне перевернулось все, страх своей холодной рукой попытался вырвать мое сердце, прокрутив перед глазами пару слайдов из нашего предыдущего общения с тем уродом, но тут же ярость и ненависть переполнили меня настолько, что мне захотелось блевать раскаленной лавой, и наконец торжество орало: «Я нашла его, я отомщу!». Первый удар был самым сладким, я чувствовала как с хрустом его носа, дало трещину и его самообладание. Усевшись сверху, я максимально приблизилась к его лицу, и заметив в глазах испуг и мольбу о пощаде, прошептала, как это тогда сделал он: «Ну что, нравится, детка?». На этом разговоры закончились, и я методично начала уродовать своими ударами его лицо. Я била, била, била, пока не обнаружила, что то, почему я бью уже совсем не похоже на человеческое лицо. Я дала отдых своим рукам, только теперь заметив, что девушка, которая была рядом с ним, в обмороке. Я встала, обошла пару раз вокруг полутрупа, попинала его ногой, и тут меня осенило, что это только один из пяти и надо бы мне придумать какой-нибудь знак… Достала нож, отрезала ему одно ухо, не знаю почему именно ухо, по идее надо было отрезать член, но мне отчего-то очень сильно не захотелось лезть к нему в штаны. Одинокое ухо я засунула ему в рот, потом, чтобы быть уверенной наверняка, тем же ножом залезла ему в глазницу и сильно надавила, когда последние конвульсии прекратились я вытащила нож. Сплюнув на его окровавленный труп, я была немного расстроена: «Мало помучился ублюдок»…

У меня с самого детства было обостренное чувство справедливости. Помню, как наш сосед, собираясь в армию, для тренировки собственной жестокости повесил котенка. Я увидела его через щелочку в заборе, такого маленького, с поджатыми лапками и закатившимися глазами. Всю ночь я ревела, представляя, как этот малыш дергается в петле, принося собой абсолютно бесполезную жертву, а сосед сидит рядом и смотрит на него, он в силах спасти, но не спасет – и меня разрывало от ярости. Под утро, часов в пять я встала, спустилась вниз, отвинтила от его мотоцикла какие-то клапаны и винтики и со счастливой улыбкой вернулась к себе в кровать. Остаток ночи я провела в мечтах о том, как он разобьется, но этого не произошло: утром его забрали в армию. Начитавшись Шерлока Холмса с Доктором Ватсоном, я мечтала стать сыщиком, ловить и обезвреживать преступников, а пока просто дралась на улице с теми, кто нарушал мои представлениями о справедливости. Когда стала постарше, романтический сыщик превратился для меня в нахального мента, и я передумала быть юристом. Но сильное желание борьбы со всякой мразью меня не покидало. Я поступила на факультет журналистики в МГУ, думала, что мне дадут говорить правду, ну хоть каплю правды, но всей стране… Может, так бы оно и было, если бы вперемешку с успешной учебой, я бы не устраивала уличные драки. Если я ничего не делала, во мне накапливалось очень много злобы, и я срывала ее на всяком быдле. Еду в метро, какой-нибудь нахал начинает хамить пожилой женщине – бью, не думаю даже. Быковатый пьяный пацан требует в магазине бесплатной водки на манер: «Ну, блядь, шевели своей жирной задницей, а то я угощу ее…» – бью. И т.д. а дралась я хорошо, к тому же обычно, глядя на меня, никто и не предполагал что у меня столько силы, а сил во мне, как говориться, было не меряно, поэтому первые несколько минут удары как правило были не в мою сторону. В неделю у меня, как правило, было драки по две, по три. Чаще всего я очень легко отделывалась, на крайнях всегда с собой была беретта.

Я возвращалась домой где-то в час ночи, это был один из каких-то многочисленных праздников когда гуляет весь народ, и гуляет долго. Я не хочу опять возвращаться к этому… Но я это сделаю. Четыре подвыпивших мужика, внезапно попавшихся мне в подворотне, устроили разборки с пятым мужиком, который к моему приходу уже валялся на асфальте весь в крови, а они продолжали его пинать. Я достала пистолет и попыталась на достаточно высоких нотах, объяснить, что если они сейчас не свалят, будет не очень хорошо. Но оказалось, что не хорошо будет мне, а не им, так как шестой мужик, пока те четверо пинали пятого, отлучился в туалет пописать, и стоял теперь позади меня. Я же, не замечая этого, продолжала объяснять кто тут главный. Шестой мужик пырнул меня ножом как-то в бок, я скрючилась и свалилась. Пистолет мой куда-то отлетел. Я орала, ревела, кусалась и дралась до тех пор, пока видела в этом хоть какой-то смысл. Пятеро мужиков решили, что теперь меня можно смело бить и насиловать, что они собственно и сделали неоднократно. Когда они ушли, я лежала на асфальте молча как резиновая кукла, и понимала, что этот ничтожный кусок времени испохабил мою жизнь навсегда.

А потом врачи и менты, врачи и менты, врачи и менты. Меня штопали и допрашивали, делали анализы и экспертизы, сращивали и снова допрашивали. Я почти ничего не помню из тех нескольких месяцев, что лежала в больнице. Я помню только стыд, боль и ненависть, от которых мне хотелось выть. А ждала я только одного: мне нужно было выздороветь и навестить кое-кого.

Да, наверное, после больницы у меня немного поехала крыша. Я забросила все, у меня теперь была только одна цель, я искала, искала, искала их, это было почти невозможно, так как я и лиц то толком не помнила. В тот вечер мне было особенно хреново. Но когда я увидела эту парочку… я не знаю, что на меня нашло… почему я решила, что тот бедный парень это один из тех ублюдков??? Но он был так похож, там было темно… Я теперь часто вижу его во сне.

Конечно меня очень быстро нашли, его девочка успела запомнить мое лицо, а жила я недалеко. Этот парень оказался сынком какой-то важной шишки, мне дали пожизненную без лишних разговоров. Кому нужна я – бедная девочка из провинции со своими душещипательными историями о справедливости, мести и ошибках. За четыре года в одиночной камере они сделали из меня… Что вы из меня сделали, сволочиииии???!!!

Знаете, я больше не могу здесь. За последние пол года я кое-что раздобыла. Бумагу, на которой сейчас пишу; мягкий пластмассовый стержень, который держу; и достаточно острую ручку, которая и станет моим ключом в другой мир, когда до самого кончика войдет в мозг через ушную раковину. Я не боюсь, я это заслужила…