Литература

Не долго думая я взял отложенные на поездку на море деньги, собрался и купил билет на поезд. Вещей у меня было совсем ничего - всё уместилось в спортивной сумке. Плюс пакет с едой. Через пару дней на железнодорожном вокзале в Симферополе меня встретила женщина. На вид ей было лет сорок. Тётка неплохо сохранилась для своих лет. Думаю, в молодости она была довольно симпатичной, а сейчас просто нормальной и располневшей тёткой. Мы сели к ней в машину, вполне приличную "ауди", и поехали на побережье.

Моё первое впечатление было, что я попал куда-нибудь на юг Италии или в Испанию. Я никогда не был в этих странах, но всегда завороженно смотрел по телевизору на пейзажи тех мест. Виноградники, оливковые рощи, горы и чарующий серпантин дорог. Тётка всё осматривала меня и задавала глупые вопросы про мою семью и дом. Мне совершенно не хотелось говорить об этом и поэтому я перебивал её, и начинал расспрашивать про съёмки, условия, оплату, какие у меня будут партнёрши и тому подобное. Она отвечала, что всё я увижу, когда приеду, а сейчас лучше мне рассказать про себя. Так мы проболтали почти час, пока машина мчалась по извилистым дорогам между полей с виноградниками и гор.

Потом мы въехали в тот-самый-курортный-город, который мне совсем не понравился. Невысокие частные дома, назойливые туристы и единственное рукотворное украшение города - набережная. Она расползалась почти на всю длину города и напоминала центральную улицу небольшого города, на которой находятся все его достопримечательности. Машина остановилась у набережной на несколько минут, пока водитель бегал к лотку с прессой. Он быстро вернулся с увесистой пачкой газет, и мы поехали в центр города.

Тётка управляла ночным клубом. Он находился довольно далеко от моря, такое небольшое старое здание, в котором раньше находился кинотеатр во времёна Советского Союза. Надо сказать, внутри было намного лучше, чем снаружи.

- Тут у нас проходят закрытые вечеринки, - сказала тётка, проводя меня во внутрь.

- Зачем это?

- Они приносят дополнительный доход. Фильмы это одно, а на вечеринках ты общаешься с людьми, заводишь нужные знакомства. Практически все актёры начинают с этого.

Я обошёл просторный зал, залез на сцену. Выглядело всё очень хорошо, но я боялся, что меня тут будут использовать исключительно в качестве хастлера.

- Ты стриптиз когда-нибудь танцевал?

- Нет, но могу попробовать.

- Покажи мне что-нибудь пока ты на сцене.

- Прямо так, без музыки?

- Да.

- Хорошо, сейчас попробую.

Я представил, что танцую. Прошёлся вдоль сцены, сделал несколько движений бёдрами, изобразил, что расстёгиваю себе джинсы.

- Неплохо.

- Что?

- Я говорю, неплохо выглядишь. Но придётся тебе поработать над собой. Как тебе тут?

- Мне нравится.

- Пойдём - покажу, где ты будешь жить.

Мы вышли из клуба, перешли дорогу, небольшой мостик через какую-то речку, напоминающую открытый слив сточных вод и подошли к высокому забору.

- Это мой дом, - сказала тётка, - тут ты поживёшь, пока не заработаешь на съёмную квартиру.

Нам открыла молодая девушка, она взяла мою сумку, проводила до гостиной и закрыла за нами двери. Всё, что я видел в фильмах о том, как живут воротилы порнобизнеса, можно было выбросить из головы. Дом у этой тётки был дорогим, судя по золотым безделушкам, расставленным на каждом шагу. Но, по-видимому, сказывался возраст владельца - внутренний стиль смахивал на убранство прошлых веков. Казалось всё, что попадало сюда, становилось тяжёлым и тоскливым, толстые портьеры погружали комнаты в сумерки, а массивная мебель из тёмного дерева давила на психику.

Я сейчас называю эту женщину тёткой, хотя тогда она представлялась мне, называла свои имя и фамилию. И тогда я помнил, как её зовут ещё какое-то время. Но потом я забыл. Память стёрла её имя, как ещё один кошмар и осталось только два её образа. Тогда, в полутьме, и когда я увидел её во второй раз. Когда я понял, что всё закончилось.

- А теперь раздевайся и прыгай в постельку, - сказала она.

Не то чтобы я очень удивился этому. Но это произошло так неожиданно, без малейших намёков и какого-нибудь флирта. А что я хотел услышать? Я приехал сюда ради траха, денег и славы. Приехал, не зная практически ничего и никого. Что ещё можно было хотеть от меня?

Потом был секс. Такой, каким я не мог его представить до того момента. Всё, что тебе доставляет удовольствие, не может не быть красивым, считал я. Трудно представить в свои девятнадцать лет красивый секс с целлюлитом и свисающими по бокам жировыми складками, с бесформенной задницей и морщинами на женском лице, превращающими его в маску грустной куклы. Только темнота, сжалившись над тобой, наносит на всё это ретушь. Когда ты приближаешься и проводишь рукой по неестественно мягкому и влажному от пота телу, ты понимаешь, что это всё сон. Что не может случиться такого в обычной жизни. И только терпкий запах пота, смешанный с кричащими духами нашёптывает тебе о реальности всего происходящего.

Можно сказать, что в тот момент я потерял девственность. Ну не ту самую девственность, что теряют в свой первый сексуальный опыт, а девственность в отношениях. Можно не уметь готовить и быть кухонным девственником, можно не уметь плавать и быть пловцом-девственником. В тот момент я понял, что жизнь не такая уж и красивая вещь, как это изображают в фильмах. Нужно воспринимать её такой, какая она есть, а не рисовать себе что-то очень красивое, в соответствии со своим пониманием красоты. Возможно, кто-то мог полюбить эту тётку, симпатичную для своего возраста, и для него она была бы самой милой и красивой, но в тот момент, когда я сидел в ванной и смывал с себя её едкий запах, я ревел как маленький ребёнок. Мой плач походил на отравление, когда тебя тошнит, и желудок уже давно пуст, а спазмы не переставая, сдавливают тебя. Я раз за разом зажмуривался, сжимал челюсти, мои слёзы сливались со струйками тёплой воды, а коленки тряслись. И мне казалось, что совсем немного, и я поскользнусь и вывалюсь из ванной на белоснежный кафель.

- Очень хорошо. Очень! - тянет Алый.

- Не перебивай, я ещё не закончил.

- Даже так?

- Только не надо меня перебивать.

Ещё немного и острый конец крючка охотника навсегда вонзится в плоть жертвы. Идеальный половой акт - это когда ни один из участников до конца не уверен, кто кого трахает.

Свернувшись на дне огромной ванной я беззвучно ревел, успокаивался на короткое время и опять трясся от плача, зажимая себе рот рукой, чтобы никто этого не услышал сквозь шум падающей воды. Сейчас я думаю, что если бы тётка услышала меня, то ничего бы не изменилось. Мне кажется, она был готова к этому. Через дверь я слышал, как она, придавая своему голосу нежность, звала меня, говорила, как хочет меня. А я, с покрасневшим лицом, весь в слюнях и соплях, смотрел выпученными красными глазами на своё отражение в зеркале и трясся от приступов плача.

Прошло минут пятнадцать, я успокоился, умылся и вышел из ванной. Сказал, что очень устал и хотел бы отдохнуть с дороги, но готов возобновить наше знакомство ближе к вечеру. Тогда тётка встала, поцеловала меня, лениво проследовала в душ, плескалась там какое-то время, после оделась и ушла в клуб оставив меня одного. Мне хотелось есть. Многие после стресса не могут даже на еду смотреть, а у меня просыпается зверский аппетит. Я перекусил холодным мясом, которое я нашёл в холодильнике, засунул пакет с молоком в сумку, оделся и вернулся по памяти на набережную. Там я заходил в клубы и спрашивал про работу. Я был готов на всё: мойку посуды, уборку помещений, поливку цветов и стрижку газонов. Но везде мне отказывали - конец сезона, прибыли шли на спад и никому не требовались новые работники. Я уже почти отчаялся, когда зашёл в "Розовый Фламинго". Администратор меланхолично посмотрел на меня стеклянными накуренными глазами и спросил, что я умею делать. Я перечислил мой список "примитивных профессий".

- Нет, - сказал он, - ничего такого нам не нужно. Может что-то ещё, ты умеешь делать?

Я подумал и сказал, что возможно я могу работать барменом или вышибалой, на что он рассмеялся.

- Бармен у нас уже есть, а вышибала из тебя никакой. Разве что ты своим видом будешь выманивать, а не выгонять людей.

Я совсем поник и уже направился к выходу, когда услышал:

- Эй, хлопец, а не хочешь играть на саксофоне?

- На саксофоне? Но я никогда не играл на нём, да и слуха у меня нет.

- Ничего, - казалось, это его забавляло, - будешь раздувать щёки и делать вид, что играешь. А потом и сам чему-нибудь научишься. Ну-ка надуй щёки.

Я сделал, как он просил.

- Отлично. Наш саксофонист запил, и мы его выгнали. А какой хороший оркестр без сакса? Правильно, только херовый. Нет саксофона - нет романтики. Люди перестанут к нам ходить и буду говорить другим, что место тут говно и саксофониста нет. Так что тебе повезло, хлопец.

- Вы серьёзно? А как же звук?

- У нас есть машинка. Компутер. Он и без тебя хорошо сыграет, ты только щёки раздувай старательно. Надеюсь, для тебя ничего сложно в этом нет.

В ту ночь я спал в клубе. К тётке я больше не возвращался, а вопрос карьеры отошёл на задний план. Тогда мне казалось, что я неплохо выкрутился и стоит мне немного отдохнуть от всех стрессов, как я смогу запросто продолжить попытки влится в стройные силиконо-раздутые, загорелые ряды порнобизнеса. Изо дня в день у меня получалось изображать игру на саксофоне всё лучше и лучше. Знаете, если без тренировок начинаешь дуть с большой силой, то начинает голова болеть. И ещё щёки. К вечеру перестаёшь их чувствовать и начинает казаться, что ещё немного и ты станешь похож на бульдога. Если ты этим занимаешься постоянно, то через неделю боль проходит, щёки привыкают и ты уже не бульдог, а профессиональный эрзац саксофониста. Набравшись смелости, ты иногда выдаёшь какие-нибудь звуки. В начале это звучит ужасно и совсем не к месту, но ты учишься и уже к середине второй недели ты это делаешь довольно сносно.

Кроме репетиций ты практически больше ничем не занимаешься. Разве что ешь вместе с персоналом на кухне, отсыпаешься до обеда после весёлой ночи, иногда выпиваешь, купаешься в море и загораешь, разглядывая красоток на пляже.

Потом тебе уже не так сложно жить чужой жизнью, но тебя никак не покидает чувство, что это всё сон. Вот сейчас ты проснёшься и окажешься у себя в квартире. Но такого не происходит - ты просыпаешься к обеду в каморке обклеенной старыми афишами, идёшь чего-нибудь перекусить и потом уже загорать. Купаешься ты немного, только для того, чтобы загар лучше "приставал". Дней через пять ты обгораешь - крема для загара у тебя нет, и тратить деньги на него совершенно не хочется. Избавляешься как змея от шелушащейся кожи и снова темнеешь от яркого солнца. Но теперь уже твоя кожа ближе к шоколадной, волосы на голове выгорают, приобретая причудливый оттенок, а мускулы на ногах и руках начинают округляться – где-то ты откапал пару ржавых гантелей и теперь в любое свободное время машешь ими, нагружая свои мышцы.

Ты идёшь между столиков и с удовольствием ловишь чьи-то взгляды, подмигивания. Администратор смеётся и предлагает выпускать меня вечером перед "Фламинго", чтобы я ходил и зазывал к нам посетителей. Он предлагает мне брать с собой саксофон - так романтичнее. Мы поднимем прибыль, говорит он. Ты будешь иметь бешеный успех. Скоро он начнёт меня продавать, звучит у меня в голове. Что мне это даст?

В "Розовом Фламинго" можно посмотреть стриптиз. Качественный, профессиональный стриптиз. Наступает вечер и девушки предлагают насладиться видом своих красивых стройных тел, сменяя друг друга в бесконечной веренице общих и приватных танцев. Каждая выдумывает себе имидж, выбирает музыку, под которую она будет танцевать, подбирает одежду и аксессуары. За всё время работы во "Фламинго" я присутствовал на нескольких кастингах на стриптиз. Девушки приходили и рассказывали о себе. Те, что опытнее, приносили с собой диски с музыкой. Каждая танцевала пару минут перед администратором, хозяином клуба и барменом. Иногда приходили ещё люди, которых я не знал. Они болтали с хозяином и громко обсуждали те или иные достоинства танцовщиц. Если девушку решали принять, то администратор спрашивал, есть ли у неё свой номер. Если девушка говорила, что нет, то ей давали пару дней, для того чтобы она что-то придумала.

- Ничего у неё не выйдет, - как-то сказала наша постоянная танцовщица, во время одного из кастингов. Она стояла рядом со мной, и я машинально переспросил:

- Что?

- Она симпатичная, хорошие сиськи, неплохая задница. Но совершенно тупая.

Девушка, о которой шла речь в этот момент вертелась на шесте, а наш бармен подбадривал её комплиментами.

- Откуда ты знаешь?

- Ты только посмотри ей в глаза, там ничего нет.

- Разве для стриптиза нужен ум?

- А как ты думал. Пойдём красавчик, угостишь меня кофе, а я тебе расскажу про стриптиз. Тебе интересно?

- Ещё как!

Мы прошли на кухню и попросили у работавшей там девушки налить нам кофе.

- Ты давно тут работаешь? - спросил я.

- Уже около года. Считается, что это достаточный срок, чтобы научиться всему в стриптизе.

- Ну и как тебе?

- Нормально. По началу было сложно. Научиться танцевать и раздеваться это всего лишь пол дела. Получалось так, что я ничего не знала о различных уловках. Думаю, тут главное подружиться с кем-нибудь опытным в самом начале своей карьеры. Найти своего наставника. Знаешь, мне до сих пор становится жутко, когда вспоминаю свои первые дни. Год назад клуб не был таким популярным, девушек принимали всех подряд, так что приходили сюда такие же неопытные, как и я. С желанием раздеться, немного потанцевать и получить за это свои деньги. В первый же день меня усадили и показали, как двигаться на шесте, как правильно его обхватывать бёдрами и висеть вверх ногами, как говорить с клиентами. Когда парень приходит в клуб, большинство девочек подходят к нему и спрашивают хочет он заказать танец или нет. Это последнее, что нужно делать. Надо быть представительной, понравится ему. Показать, что тебе он интересен. Это основное. Ещё надо договориться с официанткой, чтобы она наливала простую воду в твой стакан и крепкий алкоголь для парня, и повторяла заказ на спиртное, пока я сижу с ним. Пусть он напьётся. Если парень говорит, что не знает, хочет ли он танец, надо оставаться и договориться с ним на несколько песен. Потом, когда он, наконец, попросит танец, я смогу выставить ему счёт за все песни: за ту, когда я действительно танцевала и за те, когда я просто сидела с ним и болтала. К тому времени он обычно уже покупает для меня несколько бокалов с водой, за каждый из которых я получала чаевые от официантов. Понимаешь, здесь не реальная жизнь. Эта игра, одна большая игра в мозгоёбство. Если ты угадываешь настроение других людей и можешь догадаться, о чём они думают и с кем хотят сейчас поговорить, ты можешь получить выигрыш. Ты не можешь манипулировать собой в душе, но здесь ты можешь притворяться.

- Ничего себе. Я и не знал, сколько тут всего, - сказал я.

- Это только капля в море. В нашей профессии всё должно быть точным: как я укладываю волосы, какой костюм одеваю, какую обувь выбираю, как я загораю. Например, многие делают большую ошибку, становясь слишком загорелыми. Стриптизёрши создают фантазию, поэтому в этой фантазии всё должно быть идеальным. Ободранный маникюр или потрёпанные туфли могут разрушить их иллюзии. Главное не скатиться и удержаться в этом эмоциональном вихре, которым становится твоя жизнь.

Мы допили кофе, и я ещё задал ей пару ничего не значащих вопросов. Она непринуждённо рассказывала о своей жизни и мне казалось, что это могло длиться бесконечно.

- Ты знаешь, тут совсем не с кем поговорить. Вокруг столько народа, но все они какие-то тормознутые и закрытые, - говорила она. - А я так люблю поболтать. Ты ведь совсем недавно в клубе. Что ты тут делаешь? Только не говори, что приехал играть на саксофоне. Я же знаю про фонограмму.

- Если я тебе расскажу, ты не поверишь.

- Я попробую.

- Я приехал сюда сниматься в порно.

Она засмеялась.

- И ты тоже? Хочешь я тебе раскрою страшную, мать её, тайну? Я смотрю, ты тут мало с кем общаешься, это зря. Половина персонала клубов в городе попадают сюда таким же образом.

Она похлопала меня по плечу.

- Ничего страшного. По крайней мере, тебе не пришлось работать посудомойщиком или садовником. Им намного хуже приходится. Ты приехал к...

Тут она назвала ту самую тётку.

- Откуда ты знаешь?

- Да она тут единственный человек, который заправляет такими делами. Так что если кто-то приехал сниматься, то это определённо к ней. Ну ладно, не смотри на меня так. Я ведь тоже сюда попала год назад не для того, чтобы стриптиз танцевать. В то время я подрабатывала манекенщицей и меня пригласил на фотосессию один знакомый фотограф. Проживание и проезд были за его счёт, так что я подумала, а почему бы не съездить на курорт за чей-то счёт. До этого я пробовала себя в лёгкой эротике и думала что знаю, как это выглядит. Приоткрой грудь, попку и тому подобное дерьмо. А тут меня пригласили на студию, где было полно народа. Вначале усадили перед зеркалом, и гримёр немного поработала со мной. Когда с лицом всё было готово, все уставились на меня в ожидании. Я не знала, что конкретно от меня хотят, поэтому просто стояла, ощущая себя неуютно в образе, созданном для меня гримёром. В конце концов, фотограф отвел меня в сторону. Ладно, вот что мне нужно от тебя, сказал он. Отведи плечи назад, выставь бедро, и напряги мускулы, как только сможешь. Потом он поставил меня на четвереньки, для съемок задницы, и попросил посмотреть назад через плечо на камеру. Но так как в этой позиции моя голова выглядела слишком маленькой по сравнению с задницей, он попросил меня изогнуть тело так, чтобы моя голова и попка были на одном расстоянии от камеры, и обе были в фокусе. Это было большим испытанием - выглядеть сексуальной и расслабленной, крутя телом в неудобных позах, которые от меня требовали. Даже для того, чтобы выполнить простую позу вроде взгляда назад из-за плеча на камеру, я выгибалась так сильно, что поясницу схватывала судорога. Когда я сейчас смотрю на фотографии, которые получились тогда, мне понятно, что та сексуальная гримаска, которую я выдаю на камеру, на самом деле просто плохо замаскированная гримаса боли. После нескольких снимков меня попросили снять остальную одежду. Я привыкла показывать людям свою грудь, но не всё остальное. Я почувствовал себя очень неловко. Как только я разделась, фотограф попросил меня встать в позу "подруги невесты". Что, это такое, спросила я. Я не могла себе представить, что это может означать. Поэтому мой друг повел меня в гримерную. Там он рассказала мне о значении таких терминов как "подружка невесты", "ковбой", "ковбой наоборот", "стойка ковбоя", "дамское седло", "собачка", "грязная собачка", "ножницы", "шестьдесят девять", "стойка шестьдесят девять", "отсос", "отсос наоборот", "тачка" и "горячие взбитые сливки с розовой вишенкой сверху", большинство из которых, к счастью, мне не нужно было запоминать, потому что они требовали партнера. Как только я справилась со всей обязательной программой, фотограф захотел "большой раскол". Быть голой нелегко, но раздвигать ноги - еще хуже. Я не представляла, что будет так страшно сидеть с раздвинутыми ногами в ярко освещенной комнате, заполненной одетыми людьми. Они мне что-то кричали, но я не могла понять, чего они хотят, пока не решилась спросить. Они объяснили, что хотят "шире". Дальше было еще хуже. Ладно, сказал фотограф, теперь покажи мне розовое! О чем вы говорите? Ты должна раздвинуть свои губки примерно вот так. Он опустил два пальца вниз и медленно развел их. Я не могла. Факт демонстрации моих внутренностей перед незнакомцами был настолько для меня ужасен, что я вместо раздвигания губ пальцами, наоборот пыталась их прикрывать. Подобное было в первый раз, фотографом был неизвестный парень, и он был настолько молчалив, что я не могла понять делаю ли я все так, как он хочет, или я все порчу. Я ужасно хотела ему понравиться, но он говорил мне только "шире", "раздвинь немного шире", "оттяни немного вверх".

Мы проработали семь часов. Я поклялась себе, что в следующий раз покажу им так много "розового", что они подумают - это восход солнца. Но второй день наших съемок был еще ужаснее: мы снимали на открытом воздухе. Мы выбрали неплохое место с красивым видом, разложили одеяло, я скинула одежду и пыталась быстро вспоминать позы, поскольку в любую секунду мог появиться случайный турист или милиция. Скоро рядом с нами собралась целая толпа, из-за которой я не могла показать "розового" больше, чем днем раньше. К концу вечера я стала психовать и у меня случился нервный срыв. Я постоянно кричала на всех и мне уже совсем не хотелось понравиться фотографу. На этом моя карьера фотомодели закончилась. Мой приятель отпечатал пачку удачных фотографий, которые получились после двух дней фотосессии и вручил мне со словами о том, что больше не собирается платить за моё проживание. Мне стало обидно, что на этом всё и закончится. Тут было так замечательно, поэтому я пошла в первый попавшийся клуб и предложила себя в качестве стриптизерши.

Потом мы ещё какое-то время поболтали и разошлись. Я в общий зал, а она в гримёрную, перед очередным представлением.

Бурные вечера и ночи сменялись сонными днями. Неизменный "день сурка" теперь разбавлялся болтовнёй с моей новой знакомой. Мы могли часами болтать на пляже о людях, моде и фильмах. Постоянно спорили что лучше.

- По-моему самый лучший фильм, это "Кафе "Плоть"" Ринса Дрима. Такой красивый и полный мрачной сексуальности, - говорила она.

- Нет, для меня он слишком тоскливый. Это же надо связать ядерную катастрофу и секс! И вообще, как девушке может что-то подобное нравиться? Мне казалось, тебе будет нравиться что-то типа "Ненасытной" Годфри Дэниэлс.

- Фу, там нет ничего интересного.

- Тогда, наверное, "Латекс" Майкла Нина или "Ночные прогулки" Эндрю Блэйка.

- А вот это уже лучше, - соглашалась она.

После выкуренного совместно косяка моя новая подруга могла рассказать что-нибудь любопытное. Например, всевозможные силиконовые игрушки после съёмок надо обязательно промыть алкоголем. Некоторые предпочитают химию, но после химии фаллоимитатор или дилдо надо ещё раз тщательно промыть, чтобы потом не случилось раздражения. Куча заморочек, говорила она морщась. Можно мыть простой горячей водой, но остаётся запах. Запах ничем не смоешь, кроме химии или алкоголя.

Подходила к концу третья неделя моего пребывания в клубе, когда я познакомился с очень красивой девушкой. Рано или поздно это должно было случиться - мне уже начинало надоедать дрочить в своей каморке, а на дам в возрасте у меня выработалось стойкое отвращение. Оставалась только моя знакомая стриптизёрша. Но с ней мы даже не намекали на то, что неплохо бы заняться сексом - никому не хотелось трахать друзей. Когда ты весь день чем-нибудь занимаешься, бегаешь, купаешься, общаешься с кучей людей, выступаешь, очень приятно придти к себе, выпить немного терпкого южного вина и подрочить. Просто так, ни о чём не думая. Чтобы расслабиться. Потом в голову приходят мысли, что если я хочу сниматься в порно, то тренировки мне всё равно необходимы и я начинаю искать "самую лучшую девушку на свете".

Она, как и все, кто со мной знакомиться - приезжая. Очень красивая. Высокая, милое лицо, длинные ноги и аккуратные выпуклости там, где надо. Помнится, я тогда подумал - у меня никогда не было таких милых девушек и, наверное, никогда и не будет. Но общаться с ней оказалось очень легко. Она постоянно улыбалась, звонко смеялась над моими шутками и строила глазки. Мы болтались на пляже и дурачились, а когда пришло время идти в клуб, я не стал её звать с собой. Мне неожиданно захотелось, чтобы наши отношения были особенными, не такими как со всеми. Чтобы всё развивалось не по накатанному сценарию, а как-то иначе. Приглашения в клуб для меня стали своего рода стандартными фразами при разговоре с ничего не значащими людьми. Типа привет, пока, как дела, не зайдёшь во "Фламинго" посмотреть, как я играю на саксе и тому подобное. В этом случае мне хотелось сделать чего-нибудь особенное, необычное. И я договорился встретиться с ней на этом пляже назавтра.