Литература

На одной из улиц Капотни жил мальчик. Конечно же, он жил не прямо на улице, а в доме на этой улице. Но это, в общем, не важно. Звали мальчика Серёжа. Серёжа Сергеевич Варяк. Жил он с мамой. Папу своего не знал. Родился он поздно – маме Вале было сорок пять лет и двадцать лет из них она беспробудно пила. Однако мама Валя была не злой алкоголичкой, а доброй. Но не смотря на её доброту, родился Серёжа умственно отсталым и заторможенным ребёнком. К тому же он был ужасно близорук и носил толстые очки. Да и сам он был достаточно толстым мальчиком, хотя и жили они на скромный доход его мамы Вали – дворничихи.

Рос так Серёжа, рос, и вырос до десяти годов. В школу он ходил специальную и уже умел читать по складам и рисовать чёрточки и некоторые буквы. После школы серёжа приходил домой, целовал в морщинистую землистого цвета щёку спящую пьяным сном маму, кушал бутерброд с маслом и солью и уходил гулять во двор. Во дворе он уходил за старую котельную, где никто из детей никогда не играл, а все только писали и какали, и рисовал мелом, утащенным из школы, на стене. Потом, когда темнело, Серёжа возвращался домой, проснувшаяся мама кормила его чем-нибудь и он садился смотреть чёрно-белый телевизор.

И вот однажды, после школы, Серёжа как всегда пошёл за свою любимую котельную и с удивлением обнаружил что там сидят ребята, но из нормальной школы, и пьют по очереди из большой чёрной бутылки и даже курят сигареты. Ребята были коротко стриженные, в чёрных куртках и чёрных ботинках.

- О, бля, - сказал один из ребят, самый крупный, - Это что ещё за урод?

- А, это Серёжа из моего двора, - ответил ему мальчик, которого Серёжа часто видел, - Он ебанутый, учится в школе для даунов.

Ребята захохотали, а Серёжа стоял и смотрел на них, щурясь сквозь свои толстые очки.

- Слышь, дурак, бля – сказал первый мальчик. – Ты хуль сюда зашёл?

Серёжа не понимал чего у него спрашивают и поэтому продолжал стоять не шевелясь.

- Ты чё, мудак, глухой чтоль? Или совсем мозгов нет? – мальчик отпил из бутылки. Глаза у него, как и у всех них, были какие-то странные.

- Слышь, Костян, - сказал один из ребят, с большим шрамом на голове, - А давай его отхуярим?

Первый мальчик подумал, внимательно разглядывая Серёжу. Наконец он сказал: - Давайте, но сначала выебем его в жопу.

Серёжа почти не понимал, что говорили ребята, но они вдруг резко поднялись и окружили его плотным кольцом.

- Хочешь, что б тебя избили? – спросил первый мальчик.

- Нет, - выдавил из себя Серёжа. Слово «избить» он знал.

- Тогда снимай штаны.

Серёжа повиновался и снял штаны, оставшись стоять перед ребятами в одних несвежих трусах.

- И трусы тоже!

Серёжа стащил и трусы. Ветер непривычно обудвал его маленький сморщенный член.

- Встань теперь раком! – скомандовал Костя.

Серёжа не понял.

- нагнись, короче, дебил! – прикрикнул Костя. Серёжа нагнулся. Костя подошёл к нему сзади и Серёжа почувствовал как ему в попу упирается что-то твёрдое. Он попытался остранится, но все мальчики как по команде сзваитили его, кто-то зажал ему рот. Серёжа не мог ни вырваться, ни закричать. Горячая палочка, туда-сюда скользящая внутри попы, причиняла боль, было такое чувство, как будто огромная какашка выходит из попы. Серёжа мычал, не в силах закричать. Потом Костю сменил какой-то другой мальчик. Потом ещё. И ещё. И ещё. Так все шестеро. Наконец, когда последний из них закончил, Костя сказал: - Охуенно, пацаны. А теперь пиздим его!

Удар в живот свалил Серёжу с ног. Он упал на спину и на него накинулись те, кто только что мучил его. Они били его своими тяжёлыми ботинками, стараясь ударить по голове. Серёжа зажмуривал глаза и пытался закрывать лицо руками, но это не помогло. Хрустнул хрящ в носу, пара зубов была проглочена. Внезапно хрустнули стёкла очков, левый глаз залила ослепительная вспышка света, по лицу потекло горячее.

Серёжа очнулся в машине «скорой помощи». Левый глаз был замотан бинтом, всё тело было сплошным сгустком боли.

В больнице Серёжа ещё долго писал кровью. На сфинкетр наложили четыре шва.

Два месяца в больнице пролетели как две недели. Глаз Серёжа потерял и теперь ходил с заклееной пластырем глазницей.

Серёжа не забыл и не простил тем ребятам ничего, и ходил, вынашивая план мести. Где они жили он не знал, знал только где жил один, который со двора. Вот ему Серёжа и решил отомстить.

Однажды, ранним воскресным утром, Серёжа укользнул из дома со своим бывшим детским ведёрком. Он ушёл за котельную, где с ним приключилась беда два месяца назад. Там он поставил ведёрко на землю, снял штаны и пописал в него. Затем он присел над ведёрком и вскоре в мочу шлёпнулась коричневая мягкая какашка. Серёжа нашёл какой-то прутик, размешал всё до получения однородной массы и тихонько направился к подъезду, где жил его обидчик.

Поднявшись на третий этаж, Серёжа постоял, вспоминая, за какой же дверью живёт тот мальчик. Наконец, вспомнив, Серёжа подошёл к двери и, тихонько посмеиваясь, стал намазывать ручку двери массой из ведёрка. Намазывал рукой, густо, не жалея. Размазывал аккуратным слоем. Остатки вывалил на коврик и с чувством выполненного долга убежал вниз по лестнице, к себе за котельную.

Недавно я встретил Серёжу. Он шёл улыбчивый, держась рукой за забор нефтеперерабатывающего завода, в своей коричневой грязной куртке, старой вязаной шапочке, с огромным пластырем под очками. Толстый умственно отсталый мальчик, отомстивший за себя.