Литература

Он всегда ходил на Парад Победы 9 Мая.

Нет, конечно, и на 1 Мая и на День Октябрьской Революции он тоже всегда ходил. Но на День Победы он всегда ходил по-особенному.

9 Мая он надевал не планки, а настоящие ордена и медали. Причем все.

Точнее, даже не так.

9 Мая он надевал специальный костюм – на костюме хитроумным манером были закреплены все знаки отличия. Но так, чтобы ордена держались, а на пиджаке не было дырок от креплений.

Этот костюм весь год висел в шкафу, рядом с парадной офицерской формой. А сверху, на полке, лежала фуражка.

Я никогда не видел, чтобы дедушка надевал военную форму.

Так он и ходил на Парад Победы, в смешном полосатом костюме абсолютно мирного цвета.

Мне очень нравился этот костюм - я хотел себе такой же.

Но меня наряжали в курточку и коричневый берет. Думаю потому, что второго такого костюма, как у дедушки, в мире просто не было. Тем более, моего размера.

Я нес в одной руке воздушный шарик, а в другой красный флажок и с любопытством рассматривал всех ветеранов. Я хотел, чтобы у дедушки было больше всех медалей.

А дедушка был в новой, специально купленной, шляпе и очень серьёзно со всеми здоровался.

Шляпа не подходила к костюму, но этого никто не замечал.

Дедушке все дарили гвоздики. И мы приходили домой с целой охапкой цветов.

Сейчас я вспоминаю еще одну особенность:

Он никогда не рассказывал про войну. Ни баек-междусобойчиков, ни официальных докладов перед школьниками или коллегами.

Всегда находил отговорку.

Даже когда все внуки собирались вместе и наперебой просили дедушку рассказать про его геройские похождения.

- Деда, а ты фашистов настоящих видел?

- Пару раз – пленных мимо вели на эшелон, - сухо отрезал он.

- А из автомата стрелял? – не унимались мы.

- Только когда в атаку шел, - говорил дедушка, и просил нас переключить телевизор.

- А сколько ты фрицев убил?

Тут в разговор обычно вступали родители:

- Переключайте телевизор, архаровцы! Там фильм про войну начинается!

Особо упрямых к телевизору пересаживали мамы. Или папы.

Мы обиженно замолкали, не понимая, что дедушка вообще не очень любит рассказывать.

Помню, я сидел на кухне и ел дыню. Я хотел съесть её всю (ну, чтобы мама опять не сказала, что я не доел до конца).

Дедушка сидел рядом и учил меня правильно резать дольки. Я пересилил себя и сказал:

- Дедушка, бери дыню, а то мне неудобно, что я один ем.

Дедушка сделал вид, что не заметил моего вранья:

- Нет, спасибо, я дыни не люблю. Ешь-ешь.

Я решил, что дедушка, как и все взрослые, просто не понимает ничего во вкусных вещах. Взрослые ведь любят горчицу или маслины.

ДУРАКИ.

А вслух я, чтобы утешить дедушку и восстановить справедливость, сказал:

- Я знаю почему ты не любишь дыни - просто ты столько съел дынь в детстве, что они уже и не вкусные для тебя.

Дедушка засмеялся и вышел из кухни.

А потом зашла мама и спросила, что я такого натворил, что дедушка плачет в дальней комнате.

Лишь однажды дедушка разговорился. Он уже не мог ходить на парады и просто смотрел их по телевизору.

Он вдруг сказал вслух:

- Война - очень страшная штука. Потому, что на ней убивают людей.

Он помолчал несколько секунд и продолжил:

- Мы стояли в Германии, в маленькой деревушке, километрах в 50 от Берлина. Война уже кончилась. Я как старший офицер, совершал обход территории с двумя бойцами. Между деревней и лесом было болото. Мы услышали шум камышей, и заметили силуэт человека в фашистской форме. Я крикнул по-немецки: «Стой! Руки вверх!» и выстрелил в воздух. Человек побежал. И мы стреляли на поражение. Затем, следствие установило, что это деревенский сумасшедший. Он работал на ферме уборщиком. А форма на нем была старая, отданная ему какими-то солдатами.

Я не знаю, как закончить рассказ. Думаю, что дедушкиными словами:

«Война - очень страшная вещь. Потому, что на ней убивают людей».