–…какая странная серёжка! – Бьянка Хохлова осторожно тронула меня за ухо своими золотистыми коготками. Моя серёжка представляла собой серебряное колечко, на котором были защёлкнуты крохотные серебряные же наручники. Было жарко. Солнце стремительно клонилось к закату. Пирамидальные тополя уронили на площадь Кирилла и Мефодия густо-синие тени. Мы сидели у цветочного павильона, в котором Бьянка работала продавцом-флористом, и неторопливо потягивали из маленьких бутылок «Софийское светлое». – Это один из символов BDSM, – пояснил я, поглаживая мизинцем мочку своего уха. – И что, вы действительно собираетесь компанией и устраиваете садомазо оргии? В голосе Бьянки сквозило плохо скрываемое любопытство. – Бьяни, малышка, ты невероятно далека от истины! Я не перевариваю «групповух». Мне нравится заниматься ЭТИМ с одним человеком! – И пусть это будет, конечно, красивая девушка, – поспешно добавил я, заметив недоумённое выражение Бьянкиного личика. – А мне ты можешь продемонстрировать что-нибудь «эдакое»? Только чур, не покалечить! Девушке явно понравилась собственная идея, и, вставая с зелёного пластикового кресла, она добавила: – Можно завтра, и прямо у меня дома!
Вечером следующего дня, я, прихватив большую спортивную сумку с «реквизитом», отправился за Бьянкой на площадь Кирилла и Мефодия. Погода ухудшилась, с моря дул свежий солоноватый ветерок. Моя прекрасная флористка как раз заносила в павильон вазоны с цветами. – А я уже приготовила чёрное кружевное бельё, как ты и просил, – радостно сообщила она, восторженно блестя глазами. С ней, как с новичком, я решил не использовать латекс, да и достать за один день в Варне комплект белья BDSM было практически невозможно. Жила Бьянка на окраине «Испанского квартала». Дома здесь были все не ниже десяти этажей, и у каждого было своё название. Девятнадцатиэтажка Бьянки напоминала внешне плохо очиненный карандаш, была отделана ярко-жёлтыми панелями, и называлась «БАРРА»*. Огромные рубиновые буквы шли по фасаду как раз на уровне квартиры девушки. Первая «А» перекрывала окно её спальни, и по словам Бьянки, комната круглый год была залита мягким красным светом. Пока, напевая модный хит «The promise» от Трэйси Чэпмен, девушка переодевалась в гостиной, я занялся приготовлениями к нашему «перформенсу». Вскрыв пакет от «Tivolyo», я достал две больших чёрных простыни из искусственного шёлка. Одной я застелил большую двуспальную кровать прямо поверх покрывала и подушек. Вторую – аккуратно разорвал на четыре одинаковых полосы и набросил на спинку кровати. Весьма кстати обе спинки были выполнены из круглой хромированной трубы в стиле «техно». – Я готова! Бьянка стояла на пороге комнаты, облачённая в кружевное чёрное белье и ботфорты того же цвета, которые я попросил её надеть в качестве дополнения к «костюму». – А это обязательно? – девушка с сомнением смотрела на многохвостую плётку. – Бьяни, детка, она очень мягкая, сказал я, ласково шлёпнув её плёткой по загорелому бедру. – Окей, Марин, что будем делать дальше? – и она храбро поставила на кровать ногу. – Сюжет прост. Ты – плохая девочка, и я наказываю тебя за непослушание! Ложись на кровать. Для первого раза, с Бьянкой, я решил использовать лоскуты шёлковой простыни вместо травматичных верёвок и бархатных наручников. – Я думала, маску наденешь ты! Бланка лежала на кровати, а я протягивал ей кожаную полумаску с застёжками-«молниями» на глазах. – Надень, не расстёгивая молнии. Ты должна чувствовать, а не видеть, – пояснил я. Она надела маску и попросила меня включить кондиционер. В залитой красным маревом комнате было жарко. Включив кондиционер, я пошёл в гостиную и поставил на DVD наугад диск каких-то французских электронщиков. Музыка оказалась приятной, и для перформенса вполне подходящей.
Взяв первый чёрный лоскут, я скрутил его жгутом, и, обмотав несколько раз вокруг кисти левой руки Бьянки, сделал мягкий, но вместе с тем, плотный узел. Шепнув ей на ухо «действие начинается…», я натянул жгут и привязал свободный его конец к спинке кровати. Тоже самое я проделал и с её правой рукой. Девушка явно волновалась и часто дышала, приоткрыв пухлый рот, накрашенный чёрной помадой. Теперь передо мной возникла дилемма: связать ей ноги вместе, придав телу девушки рисунок в виде буквы «Т», или развести в стороны, привязав по одной. Поколебавшись, я выбрал второй вариант. Когда я привязал шёлковые жгуты и стал раздвигать Бьянке ноги, она, было, занервничала, но, поняв, что ничего плохого я делать не собираюсь, успокоилась. Я оценивающе посмотрел на кровать. Картина вырисовывалась весьма недурная: распятая на чёрной простыне, Бьянка смотрелась очень эротично. Сбросив узкий чёрный пиджак, я остался в обтягивающих кожаных штанах и блестящей чёрной жилетке, одетой на голое тело. Взяв в руки плётку, я наклонился и лизнул девушку в приоткрытые губы.
– Что здесь происходит? Марин, какого кура** ты здесь делаешь? Эти слова прозвучали в полной тишине, так как музыка внезапно смолкла. Опешив, я выпрямился и обнаружил в дверном проёме Козимежа Вайду, приятеля Бьянки. Он держал в руках клубный восковый светильник. Наступило гробовое молчание, в которое вдруг ворвалось лёгкое журчание. Это Бьянка от неожиданности описалась прямо на чёрный шёлк простыни. – Кози, – еле слышно пробормотала она, – ты откуда взялся? С Вайдой я пару раз сталкивался на работе у Бьянки в цветочном павильоне. От неё я узнал, что Кози, как она его называла, с ударением на первый слог, поставлял сувениры в сеть салонов «Восточной Экзотики». Закупал он товар на централизованном складе, у себя на родине, в Тимишоаре. То, что он настолько в близких отношениях с девушкой, и у него есть свой ключ от её квартиры, я, разумеется, не догадывался. –Да так, подвернулся земляк из Брашова*** на попутке, вот я и приехал. На день раньше! Привёз тебе светильник, как и обещал. А что, собственно, моя птичка-пичка**** Бьянка, здесь происходит? Я, между тем, зачем-то расстегнул «молнии» на глазницах маски, как будто, оттого, что девушка могла теперь увидеть своего приятеля, ситуация могла измениться. –У нас с Марином перформенс, – жалобно сказала девушка, поворачивая голову в сторону румына. – Это у меня сейчас с ним будет перформенс! – и Козимеж, поставив светильник на пол, стал решительно расстёгивать на себе джинсовую куртку. – Кози, друг, ты хочешь к нам присоединиться? – как можно игривее спросил я. Видно, я зашёл так далеко, что Бьянка описалась во второй раз, к счастью, уже не так обильно. Вайда судорожно сжал кулаки. – Мальчики, умоляю, только не в квартире, – простонала Бьянка, – кредит выплачивает мой папа, он выгонит меня на улицу, если вы здесь всё разнесёте. – Ладно, Бьянка, я разберусь с этим садомазофакером на улице, а потом вернусь сюда, и мы поговорим с тобой серьёзно! – Продолжим чуть позже! – я старался, чтобы мой голос звучал ровно. Небрежно бросив плётку девушке на живот, я прихватил с кровати свой пиджак и пошёл вслед за Вайдой, который уже стоял на лестничной площадке и решительно тискал кнопку лифта.
Мы стояли друг напротив друга на пустынной спортивной площадке. Козимеж снял свою куртку и аккуратно повесил её на брусья, сваренные из толстых нержавеющих труб. Он был очень худым, но при этом невероятно мускулистым парнем. Золотой оскал его вставных зубов тускло отсвечивал в стремительно надвигавшихся сентябрьских сумерках. Лет десять назад Вайда дрался за деньги, и, по слухам, был в этом деле не последним. Бои устраивали румынские бандиты под пешеходным мостом через Дунай в центре его родного города. О том, что Кози весьма успешный боец, свидетельствовал и тот факт, что, несмотря на выбитые зубы, его изящный еврейский нос не был сломан ни разу. И теперь мне предстояло схватиться с профессиональным костоломом, из-за девушки, в в которую я даже не проник*****. Весь же мой боевой опыт сводился к службе в Софийском кавалерийском полку. Так, мытьё лошадей, расчёсывание им грив и хвостов, ну и лихие салюты сабелькой на военных парадах….кстати, о сабельках! Вайда был неприятно удивлён, обнаружив у себя под носом пятнадцатисантиметровое лезвие настоящей испанской навахи «Полюс». И, хотя, конечно, нужно было не демонстрировать нож врагу, а резать его без предупреждения, но в том то и дело, что никаким врагом Козимеж мне не был. – Ты где взял такую….пику?****** – с недоумением спросил он, на всякий случай увеличив между нами дистанцию на пару шагов. Дураком Вайда тоже не был. – Кози! Я знаю, ты силён, но и я не промах! И как знать, может быть, прежде, чем ты меня покалечишь, я успею сделать пару дырок в твоей шкуре, – всё это я произнёс на одном дыхании, но не слишком быстро, чтобы не выглядеть напуганным. Он вздохнул, и я на свой страх и риск опустил нож. – Может, выпьем по бутылочке «Светлого» и мирно обсудим нашу ситуацию? – Спросил я уже более уверенно. Румын ответил еле заметным утвердительным кивком. Спустя десять минут мы сидели на валунах, лежавших вдоль недостроенной набережной Св.Феодора Ушакова, медленно потягивая пиво. – Давай по совести, Кози, – начал я, – Бьянка Хохлова – не твоя собственность, у тебя в Тимишоаре есть семья, я знаю. Да и я не одинок, моя подруга приезжает через пару недель из Берлина. Может не стоит ломать копья из-за легкомысленной девушки, решившей закрутить с двумя парнями сразу? – Мой вариант таков, – Вайда сделал длинный глоток, – сейчас ты едешь домой, а я возвращаюсь в «БАРРУ», развязываю Бьянку и дарю ей обещанный светильник. Дальше – по ситуации… – Стоп, стоп, – я поставил пиво на камень и посмотрел Вайде в глаза, – у Бьянки остался мой BDSM-реквизит и я хотел бы получить его назад, поэтому мой вариант таков: я возвращаюсь, развязываю нашу «птичку-пичку», как ты её окрестил, отпаиваю мятным отваром, пакую своё барахло, за вычетом мокрой простыни, и ухожу. Твой светильник я спущу вниз на лифте, и ты подаришь его в другой раз. Вайда допил пиво, повернулся ко мне и молча впился глазами прямо мне в переносицу. – Но есть, друг Кози, и третий вариант, – задумчиво промолвил я. Этот момент должен был решиться исход нашего «поединка», и я очень надеялся, что мы обойдёмся без драки. – Слушаю тебя, о Великий Марин, – насмешливо произнёс мой соперник, и его почти весёлый голос придал мне уверенности. – Мы возвращаемся вдвоём, и вместе трахаем Бьянку! – выпалил я, мысленно ожидая от Кози хук слева. – А ведь это мысль! – хлопнул он себя по коленям и, поднимаясь с камня, добавил: – Начнёшь ты, заодно и покажешь мне свой BDSM!
* «БАРРА» – стержень (исп.).
** В западнославянской группе языков слово «кур» обозначает мужские половые органы и используется обширно в литературе и повседневной речи.
*** Здесь имеется в виду румынский город Брашов.
**** В западнославянской группе языков слово «пичка» обозначает женские половые органы и используется обширно в литературе и повседневной речи, при этом не менее популярно, чем слово «кур». Кстати, в Болгарии наше мирное слово «спичка» вызывает ужас.
***** «…в которую я даже не проник..» – я просто не знал, как грамотно перевести эту фразу, и переписал её дословно. Видимо, Лиана имела в виду, что Марин не имел с Бьянкой интимной связи.
****** «…– Ты где взял такую….пику?..» В Болгарии запрещены к продаже складные ножи с лезвием длиннее 9 см.
|
проголосовавшие
Савраскин | ZoRDoK |
всего выбрано: 21
вы видите 6 ...21 (2 страниц)
в прошлое
комментарии к тексту:
всего выбрано: 21
вы видите 6 ...21 (2 страниц)
в прошлое