Живая картина - На гибком теле французской актрисы лицо арлекина с игрой на пределе, с проникновением за индивидуальные кулисы каждого зрителя. В моём "наделе" не голые ноги и спины определяют очарование так называемых сцен постели, но игра линий, невозможная в женщине с панели...
Одухотворенность каждого миллиметра кожи, не говоря уже о мимике лица... Боже! Милостям Твоим нет конца! В каждой любимой и любящей небо есть, вкотором - и с такой подоплёкой - рай возможен. Если образ высокой любви ранее не низложен, любовь и секс - обоюдоострая честь, пламя свечи, взором в которое проникая, можно плиты грядущего склепа каждого ждущего сместь выдохом оргазма текущего. Над временем приемлемого массами порновертепа поднимаю индивидуальное знамя - пламя сердца, музыку имущего в женщине, дарованной свыше, - лёгкими моими дышит! Узнаётся в каждой воистину прекрасной даме, глаз не отвесть от расправы с острыми углами... Моя женщина - всем удушьям прошлого месть, в камере смертника мандельштамовский промер, у резиденции узурпатора сквер, визуальное упраздняющий корнями. Моя женщина - море, у которого я - Гомер, нащупывающий гекзаметр.
|
проголосовавшие
комментарии к тексту:
