Была весна и лекция по философии в одном провинциальном вузе. Окна были приоткрыты, жалюзи постукивали на ветру. Лектор поглядывал на улицу в поисках вдохновения, студенты спали, читали и перешептывались. Игорь и Катя в последнем ряду томились, пытаясь развлечь друг друга.
- Может, к тебе поедем? – спрашивал Игорь. - Нельзя. - Почему, у тебя же соседка уехала. А куда еще? - Я не знаю, куда, сам решай. – отвечала Катя. – Ко мне бабуля приехала. Игорь сотый раз попытался придумать, как выпросить у родителей деньги, но голова шла кругом. Рисовался одинокий вечер. - Доблесть – этическая доминанта итальянского гуманизма, - сказал лектор. - Скука… в кино что ли пойти, - сказала Катя. – О, господи, что это? Игорь меланхолично рисовал на полях тетради и не расслышал ужаса в голосе девушки. Тогда она ткнула его в плечо и зашептала на ухо: - Посмотри! Посмотри на Стаса! Стас вроде был такой же, как всегда, и даже не спал, раскрыв рот, что обычно делал на философии. Игорь решил: «Можно с ним выпить, если не выгорит».
– Ты куда смотришь? – Катя схватила студента за руку и подтянула ее почти вплотную к затылку Стаса, сидевшего впереди. – Видишь теперь? Игорь проследил направление руки и наклонился вперед. Затем резко отодвинулся назад. – Нихуя себе! Не может быть! – Видишь? Видишь?
Весь задний ряд через пять минут смеялся, пугался и гудел, разглядывая ничего не подозревающего Стаса. Преподаватель решил, что это дух итальянской философии взбодрил студентов, и сказал: «Антропоцентризм вскормил почву для атеизма».
А после занятий девчонки обступили Игоря и сообщили: - Ты должен ему сказать. - Я? Почему? Я не знаю, как это сделать. – Ну пожалуйста! Не мы же! – говорили девчонки. – ты же мужчина! Катя взяла студента за пуговицу и провела рукой по щеке. – Скажи ему. Просто если мы скажем, будет намного хуже. Игорь вдохнул запах Катиных духов полной грудью и чуть не оторвался от земли. Он не устоял, и через минуту уже шел к Стасу, который курил на крыльце. – Стас! – начал он. – Мне нужно с тобой поговорить на, гм, личную тему. В смысле, как бы сказать, у тебя кое-какие проблемы… Стас сразу заулыбался: – Дружище, ты о чем? – В общем, я увидел на философии, что у тебя на голове, гм, бегает… – Бегает? – Стас улыбался, но уже по инерции. Игорь заметил, что шевелит у себя над головой пальцами, и вытянул руки по швам. – Вошка. – решился он. – Что? – Даже не одна, а несколько. Три я насчитал. Стас начал переминаться с ноги на ногу. – Может, это мушка была? Игорь покачал головой. – Нет, это была вошка. Ты бы это… к врачу сходил что ли, пока никто не заметил. – У меня нет вшей. – Стас принял угрюмый вид и выкинул сигарету. – Но я же… – У меня перхоть, я борюсь с ней. Какая вообще тебе разница?
Игорь ушел на остановку, дождавшись Кати. К ней они в тот день опять не поехали. Стас после этого разговора почувствовал тревогу и холодок в животе, как будто наглотался кубиков льда. Он начал вспоминать, что всю последнюю неделю ощущал почти постоянный зуд в голове. Раньше не обращал на него внимания, а теперь голова чесалась нестерпимо. Почему-то он боялся до нее дотрагиваться, и всю дорогу до общежития сдерживал желание провести рукой по волосам. Придя в свою комнату, Стас посмотрел в зеркало, и понял, что ему не хватает смелости вглядеться в густые сальные заросли волос на голове. Он решил подождать соседа. Мысли о гадких паразитах не давали ни на чем сосредоточиться: а что если правда? Целые колонии? Пьют кровь, копошатся? Откладывают яйца прямо в эту минуту?! Он захотел найти информацию о вшах в интернете, надеясь встретить другое объяснение зуду и тому, что видел Игорь (если и впрямь видел, а не издевался!). Первым словом, что выдал поисковик, было «ПЕДИКУЛЕЗ». Слово было страшным. Идя на компромисс между бездельем и признанием проблемы, Стас пошел мыть голову. В душе он ощутил навязчивое желание помолиться. А еще – стоять, подставив язык под струи теплой воды и не выходить никогда.
Как быть со Стасом решали все трое его соседей по комнате. Сам вшивый не участвовал в обсуждении и сидел сжавшись на табуретке посреди комнаты. Лешу любили девушки, и он заявил, что не хочет этих девушек разочаровывать. После чего начал собирать свои вещи, гремя ботинками и бормоча в том духе, что он не на помойку жить приехал. Стас посматривал на него со скорбью и стыдом, как вратарь, прозевавший «дурака». Миша присел на корточки рядом со Стасом (но чуть в стороне) и начал того утешать: – Ты это, не грузись. Со всеми бывает, все чем-то могут заразиться. У моей сестры двоюродной из деревни один раз глисты были – год вывести не могла.
Только качок Вова курил и на думал о чем-то, глядя в одну точку. Наконец, он кивнул Стасу, бросив: «Будем лечить». Затем выгнал товарищей из комнаты и вышел сам, через полчаса вернувшись с пакетом. – Что это? – спросил Стас, ни на что не надеясь. – Сейчас-сейчас, - говорил Вова, вытаскивая из-за шкафа таз. В пакете оказалось хозяйственное мыло, уксус и собачий шампунь с надписью «Неблошин». – Что вши, что блохи – один хуй! – пояснил Вова.
Потом Стас стоял на коленях перед табуреткой, потому что идти в душ со всей химией и заразой ему никто не разрешил, а качок в резиновых перчатках хватал его за шею и по тридцать секунд топил в тазу, в мутной вонючей воде. Когда Стас вынырнул в десятый раз, Вова сказал: «Надо брить».
На следующий день была суббота, а потом воскресенье. Студенты были готовы забыть случай на философии до какой-нибудь встречи выпускников, когда уже всем будет смешно и никому – обидно.
У Кати теперь никого не было дома, Игорь гладил ее грудь и целовал шею, и дыхание перехватывало при мысли о том, что только полоска ткани отделяет его от победы. Пока Катя не закричала?
- Что, что?! – пугался Игорь, садясь на кровати и оглядываясь. – Ужас! – В чем дело, что ты орешь? – У тебя в волосах, придурок! У тебя вши! – кричала девушка, подтягивая одеяло к груди. – У меня?! Ты спятила что ли? – Нет! Они бегают по волосам! Ты и на меня их натряс, да? Игорь взял со стола какую-то бумажку и почесал над ней голову. Вши были заметны сразу – крошечные и зеленоватые. В комнате стало как-то холодней. Катя не унималась: – Откуда они у тебя? Вы их вместе подцепили? Ты что, спал с ним? О господи, что теперь делать! – Заткнись, коза, - бросил Игорь, начиная одеваться. Уже в подъезде, закуривая, он заметил, что в какой-то момент кончил в трусы.
В понедельник Стас пришел на ленты бритый наголо. Игорь разбил ему нос, а потом они вместе мрачно пили в парке и даже шутили, пойдет ли Игорю новая прическа. Двухлетняя адаптация в вузе потерпела крах. Вороны жалобно каркали, скрываясь в кронах парковых деревьев. Смолкли веселые песни, взывли сирены милиции и скорой помощи, потрескался асфальт, солнце остановилось в небе и ослабило накал. Мир погружался в сумерки, все дороги вели к военкомату. Меньше работы парикмахеру.
А ко вторнику стало ясно, что все на курсе ходят вшивыми. Некоторые – бритыми наголо. Студенты глядели друг на друга с омерзением, но вскоре привыкли и начали шутить. Конец света оказался ложной тревогой, и все завершили учебу с дипломами. Стали потом ухоженными и здоровыми специалистами.
Аминь |
проголосовавшие
комментарии к тексту: