Литература

У семьи моей подруги внезапно обнаружились еврейские корни. Она не вдавалась в подробности, а лишь сказала мне:

- Мои родители эмигрируют в Германию. Оказывается, фамилия моего отца не Орешкин, а – Оерхман. Фамилию поменял его дед во время Второй Мировой, чтоб немцы не убили.

Спустя полгода, Валерия (так зовут мою подругу) уехала к родителям в Дрезден и писала мне почти каждый день. Вот что она сообщала мне из Дойчланда: «родителям платят пособие, на двоих тысяча евро, немного? Но и цены тут не слишком дорогие, у них различные скидки, льготы, например, раз в две недели нас возят по музеям страны совершенно бесплатно. Мне эти экскурсии надоели».

Из другого письма: «Представь, мы переехали в трехкомнатную квартиру. А комнаты не такие, как у нас в хрущовке, куда там хрущовке, господи! Тут одна комната по размерам, как наша квартира. Еще вот что: вчера мы нашли магазин, где торгуют подержанной мебелью. Купили уголок для кухни всего за сорок евро. Уголок новый, отец говорит, что у нас бы такой стоил не меньше шести ста баксов. Родителям язык дается тяжело, точнее совсем не дается. По большей части они целыми днями гуляют в парках, сидят на лавочках у озёр. Я же в языке заметно продвинулась. Могу уже на пальцах более менее объясняться. Ты бы попробовал, какой здесь шоколад!».

И, наконец, из последнего письма: «Оформляй загранпаспорт, я сделаю тебе вызов. Всяко здесь работу найти куда легче, чем в нашей Непризнанной. Я по тебе скучаю и очень жду. Мур мур мур.»

Отвечал я кратко и нехотя на её письма потому, что месяца три пребывал в глубокой депрессии. В Непризнанной совсем нет работы, если и есть – то зарплата смешная, копеечная. Большинство моих сверстников разъехались по одессам и московиям. Строители, обслуживающий персонал, торгаши… многие сидят за контрабанду и воровство. Тирасполь с каждым годом пустеет. Население теперь, наверное, меньше ста тысяч человек. Выходишь средь бела дня на улицу: главная площадь страны пустая, на дорогах почти нет машин, будто попал в фильм про постапокалипсис. Остались в основном старики, те кому за тридцать – спиваются и сопят в две дырки: заводские работяги, таксисты, помятые чиновники… вы посмотрите на нашего президента – он носит пиджак с короткими рукавами, как вам такое, а? Пиджак с короткими рукавами, ха.

Никто больше не верит в Республику, с приднестровским паспортом тебя никуда не пустят, разве что в Абхазию и Осетию, - такие же несчастные осколки, черные дыры на карте Европы… так зачем прыгать из одной норы в другую? Все оформляют себе российские, молдавские и украинские паспорта. В Россию я бы ни за что не поехал – ни в Москву, ни в Питер, ни в любой другой город. Тоска смертная и безнадёга. Кому я там нужен. Не думаю, что дела на Украине существенно отличаются от дел в Непризнанной. Я нигде не был и ехать никуда не хочу. Беда лишь в том, что денег совсем нет. Как-то мне удалось устроиться на заправку «Шериф», проработал я там что-то около двух недель и свалил, потом работал кладовщиком на складе «Шериф», и стьюардом на стадионе «Шериф». Нигде долго не задерживался. «Шериф» - это наша местная корпорация зла, занимается буквально всем: сигареты, алкоголь, футбол, бензин, политика. Дом Советов, президент, депутаты – это и есть «Шериф». Недремлющее око на верхушке пирамиды.

В четверг откинулся мой одноклассник. Мы договорились встретиться в баре «Добрый Фермер» - единственное заведение в городе, где я могу выдержать больше десяти минут. Уютное, с аккуратными шторками на окнах, колокольчиком над дверью и добрым персоналом.

Одноклассник мне сказал:

- Думаешь, я просто так сидел? Да я таких делов уже наришал. У меня будет свой бизнес. Мы будем возить сигареты из Украины в Румынию, в Евросоюз. Сигареты и водку. Накрутка – триста процентов. Беру тебя в дело. Надо вложить две штуки.

- Ага, - говорю, допиваю пиво и ухожу.

Я уверен, что этот дурак опять загремит в тюрьму через неделю.

Недавно по новостям проскочила вот такая информация: В Италии, Наполи, возле ночного клуба зарезали ножом уроженку Тирасполя с украинским паспортом. В ходе расследования выяснилось, что зарезал её сутенер, а она работала проституткой. Что-то не поделили. Показали фото убиенной: знакомое лицо, Света – работала в хлебобулочном отделе подле нашего дома. Скромная, вежливая, опускала глаза и лицо её заливалось румянцем из-за моих сальных шуточек.

Вот вам еще иллюстрация: мой одноклассник, закончивший школу с золотой медалью, а университет с красным, решил стать преподавателем. Днём работал в тухлом университете, вечером вёл курсы английского языка в гимназии им. Зелинского. Заработок небольшой, зато стабильный, голова у него крепко варила, да и парень он был хороший. Надежный. Мы иногда ходили на пиво: приятно с ним было общаться, как будто он из другого мира: слова матерного не скажет, в политике и истории крепко разбирается. Как-то позвонил я ему домой, чтоб назначить встречу. Мать его мне и говорит:

- Убили Павла.

Выяснять что, где и как я у несчастной матери не стал. Пошёл в библиотеку и пересмотрел газеты за прошлую неделю (в интернете вам хрен что напишут!), нашёл маленькую такую заметку, пиздюльку просто на три слова: Павел Никонишин, избили, ограбили, кровоизлияние в мозг и т.д и т.п. Зачем-то автор заметки упомянул, что с несчастного даже туфли стянули. Вот и всё: был человек – нет человека. Рядом с заметкой большая цветная реклама предстоящего футбольного матча «Шериф»-«Анжи».

С утра пораньше я со всеми необходимыми документами направился в ОВИР, что находился в здании Центральной Почты, только вход со двора. Также в этом здании был самый большой в городе книжный и знатная пончиковая, где я и присел перекусить. Дул холодный порывистый ветер, казалось, вот-вот он вырвет деревья, сдует троллейбусы, машины и заварит в небе кашу из людей. В пончиковой не было ни одного посетителя, кроме меня, престарелая продавщица (официанткой её назвать просто язык не поворачивается) сонно моргала глазами за прилавком, силясь изо всех сил не заснуть. Голова её тряслась, как у голубя. Помню, в школе мы издевались над библиотекаршей (голова её также тряслась, как бы кивая в знак согласия). Мы спрашивали её:

- Ты дура? Ты идиотка? Ты безмозглая? Ты хочешь солёную конфету?

А она сидит за столом и утвердительно кивает. Я едва не сдержался, чтоб и сейчас не начать задавать вопросы. Но времени в обрез – через полчаса открывается ОВИР, еще нужно очередь занять. Есть люди, которым везет в государственных учреждениях, всё им легко даётся: придут – очереди нет, если и есть очередь - мигом найдут, кого подмазать и по-быстрому все дела решить. Так вот я не из их числа, поэтому-то и волнуюсь по поводу очереди и всяких проволочек, связанных с коррупцией и бюрократией.

Заказав кофе, я прождал пончики десять минут, затем расплатился и надел куртку.

- А пончики? – спросила продавщица.

- Оставьте себе, - ответил я.

Подтвердились мои худшие опасения: зайдя в ОВИР, я увидел в длинном узком коридоре длинную очередь, люди толпились, наступали друг другу на ноги, перешёптывались, ворчали, где-то кричал ребенок, куча кабинетов с номерами и без, по стенам развешаны объявления, таблицы, поясняющие, что нужно делать для оформления загранпаспорта. Попытавшись пройти вглубь, чтоб узнать в какой кабинет мне надо, я наткнулся на яростное сопротивление очереди.

- Молодой человек!

- Куда ты лезешь?!

- Вы занимали!

- Еще один без очереди.

Они выпихнули меня ко входной двери, эта скотская толпа зло озиралась по сторонам, скоты, стоявшие в авангарде очереди прижимались к дверям, держались за ручки и отстаивали своё право зайти первыми. Из кабинетов никто не выходил.

- Кто крайний? – спросил я и получил порцию презрительных взглядов.

- Кто крайний? – чуть громче спросил я и получил в ответ ехидные усмешки.

- КТО КРАЙНИЙ? – заорал я.

- Не крайний, а – последний, - поправил меня толстый низкорослый мужичок в костюме, галстук приспущен, верхние пуговицы рубашки расстёгнуты, он вытирал капли пота на лбу платком не первой свежести.

- Вы последний? – спросил я.

- Да, я, - ответил он.

- Тогда я за вами, - сказал я.

- Мне всё равно, - ответил он.

Сесть было негде, лавочки заняли старухи, мамаши с детьми, женщины и старики. На глаза мне попалась вывеска, исписанная мелким шрифтом с заглавием: ЗАПОЛНЕНИЕ КВИТАНЦИЙ. Достав ручку и бумагу, я ринулся в бой.

- Можно не толкаться? – прошипела напомаженная расфуфыренная женщина. Несло от неё, как от отдела хозяйственного с освежителями воздуха для туалета.

- Я хочу…

- Мало ли, что вы хотите, здесь очередь! – перебил высокий мужик в кожаной куртке и отпихнул меня спиной.

Через час моя очередь продвинулась до вывески ЗАПОЛНЕНИЯ КВИТАНЦИЙ, и я начал спешно переписывать козу. Десять квитанций: коды, название банка, предназначение платежа и прочее и прочее. Когда я закончил работу над пятой квитанцией, в спину мне кто-то нетерпеливо потыкал пальцем.

- Вы будете продвигаться или нет? – услышал я старческий голос и обернулся.

За мной выстроились человек двадцать, все они толкали друг друга, желая продвинуться в очереди хотя бы на сантиметр.

- Сейчас, я только допишу, - ответил я.

- Сколько вам еще?

- Чуть-чуть…

- Там будут проходить или нет? Я на работу опаздываю…

- Чего стали, место же есть!

Пропустив вперед себя пять человек, я дописал примеры заполнения квитанций и сверил их с оригиналом. Кое-где я из-за спешки пропустил цифры. Цифры двоились у меня в глазах, девятки выглядели, как нули, нули выглядели, как восьмерки, восьмерки были похожи на девятки… невозможно мелкий шрифт.

В кабинете номер один царил хаос, на полу валялись бумаги, за столами перед компьютерами сидели женщины и торопливо тарабанили по клавиатурам, робкие люди, прижимая документы к грудям, выстроились перед столами и покорно ждали своей очереди. Да, здесь тоже очередь, внутренняя очередь, я стал наугад за мужчиной лет тридцати, видимо сектант. Длинные волосы, борода, на голове обруч то ли из кожи, то ли из ткани, внешне он походил на Иисуса, каким его изображают в цветных брошюрах «Сторожевой Башни».

Женщина, оторвавшись от компьютера, буквально выдрала из моих рук копии документов и оригиналы, она бегло осмотрела их с презрением, словно учительница контрольную работу безнадёжного двоечника.

- Чего вы хотите? – спросила она.

- Подать документы для оформления загранпаспорта.

- Вы были во втором кабинете? – спросила она, глядя на меня поверх очков.

- Нет.

- Так чего вы сюда преперлись… вам надо сначала во второй на проверку…

- Какую проверку?

Она погрузилась в работу, её длинные пальцы быстро забегали по клавиатуре.

- Какую проверку? – переспросил я. Сзади меня каким-то образом оказался низкорослый мужик в костюме, тот самый за кем я занимал очередь.

- Дружище, давай резче, - поторопил он меня.

- Не занимайте место, - сказала работница ОВИРА. – Идите во второй, там вам всё расскажут.

Выйдя из первого кабинета я направился в конец коридора, усиленно работая локтями и корпусом, чтоб протиснуться через толпу, послышались неодобрительные возгласы, на которые я старался не обращать внимания. У двери второго кабинета стояла семейка жлобов в полном составе: два табачных мужика с пивными отеками, две бабы в пестрых дешевых куртках, престарелая мамаша с грудным ребенком на руках и замызганный старикашка. Настоящие церберы, никого не подпускали к двери. Я схватился за ручку. Один из пивотабачных приятелей тут же схватил меня за руку.

- Ты обнаглел? – спросил он.

Его мутные глаза уставились на меня. Аквариумы с мертвой рыбой и протухшей водой.

- Мне только спросить, - сказал я.

- Всем только спросить, - сказала он, не отпуская мою руку и не давая нажать на ручку.

- Стань в очередь! – послышалось из толпы.

- Нет! Ну, вы видели! Опять без очереди лезут, что это такое… не пускайте их!

И мне снова пришлось стать в хвост очереди за сектантом. Сектант блаженно улыбался.

- Вас тоже сюда отправили? – спросил я его.

- Хм… нет… она проверила документы, поставила штампы на копиях и сказала, чтоб я их занёс во второй.

- Тогда почему мне не поставила?

Он пожал плечами и отвернулся.

С шести вечера началась настоящая мясорубка, люди лезли по спинам людей, агрессоры из арьергарда очереди продавливали середину и, ворвавшись в авангард отчаянно кидались на двери, вступая с преемниками выходящих в словесную перепалку и физический контакт. Так из второго кабинета меня снова направили в первый, несмотря на мои возражения, что с первого меня отправили во второй, я с опаской озирался по сторонам, в коридоре были также третий четвертый и пятый кабинеты, подле которых толпились озлобленные шакалы. Из сплетен в очереди я узнал, что в подвальном помещении ОВИРА есть и другие кабинеты, и неизвестно сколько там еще этажей под землей. Одна женщина металась по сторонам в поисках пятьдесят восьмого кабинета. Пятьдесят восьмого, господи! Я не верующий, нет, и неправду говорят, что в окопах все верующие… только в очередях можно стать православным христианином. Я подумывал, а не сорвать ли обруч с блаженного сектанта, возможно обруч и есть гарантом его душевного спокойствия и невозмутимости. Около восьми вечера мне удалось проникнуть в кабинет к Богине. К Заведующей отделом чего-то там, чего я и запомнить не успел, жутко хотелось есть, пить, курить, ссать и спать. Голова плохо соображала.

В кабинете я выхолощенный до костей, без разрешения плюхнулся на стул и сразу без всяких вступлений выкинул белое полотенце.

- Помогите мне, - попросил я, жалобно протягивая ей бланки, документы, ксерокопии, неоплаченные квитанции.

С посещением каждого кабинета стопка бумаг солидно толстела. Как же я мечтал о пончиковой у Центральной Почты, о кофе, свежем воздухе и пространстве. Про себя я решил: когда выйду отсюда, то пойду домой пешком, медленно, наслаждаясь холодным вечеров, дыша полной грудью, по дороге домой куплю пиво и завалюсь с пивом откисать в ванной. Да, еще долго мне придется смывать грязь очереди. Неделю, может, две.

Тщательно осмотрев мои документы, Заведующая внезапно на моих глазах разорвала их в клочья, пощадив только паспорт и идентификационный код.

- Вы всё неправильно заполнили, всё неправильно… заново надо заполнять… понятно?! – строго спросила она.

- Нет, - признался я.

- Что непонятно?

- Что я не так заполнил.

- Всё.

- Помогите мне заполнить правильно.

- У меня нет времени… СЛЕДУЮЩИЙ! – заорала она.

Подхватившись со стула, я быстро запер дверь на щеколду.

- Что такое? – спросила она.

- Послушайте, я вас отблагодарю, только помогите. Я уже не могу. Голова болит…

- Хорошо, пятьдесят долларов.

Я протянул ей пять десяток. Она помахала ими перед лицом, точно веером.

- Теперь идите в первый кабинет и попросите у Оксаны новые бланки, скажите, что я попросила…

- Хорошо-хорошо.

Выбежав из кабинета к Заведующей, я помчался к первому… и что вы думаете? Меня пропустили? Как бы ни так. Пришлось снова стать в очередь, а когда я зашёл в первый кабинет, мне сказали, что Оксану перевели временно во второй, и чистые бланки есть только у неё. И я стал в очередь во второй.

К девяти вечера мне удалось прорваться со свежими бланками к Заведующей, она водила пухлым пальцем с золотым кольцом и зеленым ногтем по графам и монотонно бормотала одно и тоже:

- Фамилия, имя, отчество, фамилия, имя отчество, дата заполнения, дата заполнения, идентификационный код, серия и номер паспорта, идентификационный код, дата рождения, дата рождения.

Я послушно вписывал цифры, не поднимая глаз. Заполнив бланки, я отдал ей на проверку.

- Какой корявый почерк, ничего не разобрать. Нет. С таким почерком не примут. Пойди к Оксане за новыми бланками и заполним по новой.

В двенадцать ночи я опять стоял в длиннющей очереди к Заведующей, но в отличии от бодрого варварства дневной очереди, ночная очередь напоминала скорее дно океана. Чудовища дремали, посапывали, документы выпадали из щупалец, осьминожьи семейки прижимались друг к другу, у скатов закончилось электричество, у кого хватало сил – тот лез без очереди, и никому до этого не было дела. Дневные акулы ярости кутались в ил свитеров, курток и пальто. Температура воздуха сильно упала. Изо ртов чудовищ исходили белые облачка дыма.

Немного подремав на скамейке подле сектанта и мамаши с грудным ребенком, я сделал волевое усилие и побрёл к Заведующей, едва переставляя ноги. К моему удивлению Заведующая была свежа, будто летний рассвет над Днестром. Она пила кофе и с кем-то мило щебетала по телефону, улыбалась, смеялась. Она посмотрела на меня соколом и протянула руку, не переставая трещать по телефону, пробежалась по бумажкам.

- Вот видишь, можешь, когда захочешь… теперь давай квитанции.

Я протянул ей квитанции. Она вопросительно уставилась на них.

- Почему не оплачены?

- Я думал, вы должны поставить какую-то печать или роспись…

- Он думал! Иди, оплати квитанции!

- Где?

- Этажом ниже, кабинет пятьдесят восемь.

- А потом куда?

- Тебе скажут.

- Где у вас туалет? – спросил я.

- Ты сюда в туалет пришёл или паспорт делать?

Только я вышел из кабинета Заведующей, как ко мне подбежала девушка лет двадцати пяти, она схватила меня за ворот куртки и заорала:

- КОНЕЧНО! КОНЕЧНО! ТУТ БЕЗ ЗНАКОМСТВ НИКУДА НЕ ПРОЛЕЗЕШЬ, ДА?! ВЫ УЖЕ ПОЛУЧИЛИ ПАСПОРТ, ДА?! ЧЕЙ ВЫ РОДСТВЕННИК?! КАК ВАША ФАМИЛИЯ?! ЧТО ЗА ИДИОТСКАЯ СТРАНА! КАКОЙ БАРДАК!

На крики девушки вышла Заведующая и пригласила ту зайти. Девушка сразу осеклась и кротко последовала за Заведующей в кабинет.

Спустившись вниз по лестнице в подвал, я побрёл по длинному плохо освещенному коридору, который напоминал сырое подземелье из сказок про гномов. Самые стойкие толпились под дверьми, спали стоя, на полу храпели люди, я приметил сектанта у кабинета номер пятьдесят восемь, тот заметно скис, его веки опухли, он едва мог разомкнуть глаза.

- Как успехи? – спросил я.

- Вы с кем-то познакомились здесь?? – спросил сектант.

- Нет.

- У вас случайно нет тут родственников?

- Нет.

- Плохо.

- Нет у меня родственников. Вы крайний в пятьдесят восьмой? – спросил я его.

- Не знаю. Я уже не соображаю. Должно быть я.

- Вы с утра здесь? – спросил я его.

- С утра? – устало ухмыльнулся он. – Я здесь уже четыре месяца.

- Как это? – спросил я.

- Вы новенький? – спросил он.

- В смысле?

- Только первый день?

- Да, - ответил я.

- Не завидую вам, - сказал он.

- Я уже почти всё уладил с Заведующей.

- С Заведующей? Будьте с ней осторожны, - прошептал он. – Не разговаривайте с ней.

- Почему? – спросил я. – Милая женщина, помогла заполнить мне бланки.

- Вы проглотили наживку, скоро она вас потянет.

- Куда?

Отмахнувшись от меня рукой, он отвернулся к заветной двери пятьдесят восемь. Ненавижу сектантов и разных религиозников. Они думают, что обрели бога, они думают, что просветлели и стали умнее, они презирают людей, они снисходительно относятся к людям, они считают, что бог их возвысил надо всеми остальными благодаря вере. Тьфу, и при этом утверждают: бог любит всех одинаково, божьей любви на всех хватит, пред богом все равны. Чёртовы фанатики. Еще неизвестно в кого верит мой новый приятель.

- Вы верующий? - спросил я.

- О да, - ответил он.

- В кого верите? – спросил я.

- А какая вам разница?

- Интересно просто.

- Верю в высший разум.

- А этот обруч на ваших патлах что-нибудь означает? – спросил я.

Наконец-то он разозлился и повернулся ко мне. Крепко сбитый, выше меня на сантиметров десять, крупные белые зубы, думаю я проиграю ему, но попробовать стоило.

- Чего вы хотите? – спросил он.

- Мне просто интересно…

- Что интересно?

- Это высший разум велит вам не стричь патлы, и не мыть бороду или как?

- Волосы – это антенны, - ответил он. – Связь с космосом.

- Ты – кусок говна, - выпалил я и накинулся на него с кулаками.

Мы устроили саму настоящую битву в этом дремлющем подземелье, бросали друг друга на стены, валили на пол, брыкались ногами, спящие люди повскакивали и кричали нам, как нужно действовать.

- Дай ему в нос, Олег!

- Бей по яйцам, Олег!

- Тебе помочь, Олег?! Мы его завалим!

Все болели за Олега, видимо, за четыре месяца он стал здесь популярной личностью. Никто не любит новичков, потому что боятся, что новички окажутся лучше их. Я же лучше не оказался. Сектант Олег крепко навалял мне под дых, по почкам, по ногам, а на последок провёл парочку удачных ударов в нос. Потный коротышка, тот самый за кем я занимал свою первую в ОВИРЕ очередь, стриг деньги с толпы. Они и ставки успели поставить. Я стоял на карачках и смотрел на его пухлые семенящие ножки по казенному жёлтому линолеуму, из носа у меня текла густая черная юшка. Над толпой варваров возвышалась фигура Заведующей, подождав пока все разойдутся, она подошла ко мне и протянула платок.

- Ты неплохо дрался, - сказала Заведующая.

Зачем-то, сам не знаю зачем, видимо повинуясь гнету ночного безумия, я поцеловал её высокий каблук.

- Спасибо, - сказал я.

- Твои документы… они разлетелись. Собери их.

- Они все в крови, - заметил я.

- Так дело не пойдёт. Иди к Оксане за свежими бланками, потом ко мне.

- Нет, я ухожу отсюда, хватит с меня, - ответил я.

- Уходишь? Ха-ха, - она громко рассмеялась. – Ты уйдёшь отсюда, когда мы скажем.

Входная дверь наверху оказалась наглухо заперта, я тарабанил в неё часа пол и кричал благим матом. Молил, чтоб меня выпустили. Потом я искал окна, но так и не нашёл. Только теперь до меня дошло, что в ОВИРЕ нет никаких окон.

Через четыре недели мне всё таки удалось попасть в сокровенный кабинет пятьдесят восемь. Тесное помещение, три низких окошка, за которыми сидели непостижимые существа. Я лишь только голоса их слышал. Дождавшись своей очереди, я протянул квитанции.

- Вы всё заполнили неверно, - ответил мне женский голос.

- Почему? – спросил я.

Палец существа начал водить по цифрам.

- Видите здесь четыре ноля?

- Да, - ответил я.

- После трёх нолей должна следовать единица. И так на каждой квитанции. У меня нет время всем это объяснять.

- Давайте я вставлю единицу?

- Давайте без давайте. Идите к Оксане, она выдаст вам свежие квитанции.

Дни перестали быть днями. В четверг или пятницу, или воскресенье, черт его разберешь, я видел похороны на минус пятом этаже. Хоронили новичка, который нагрубил Заведующей. То что он нагрубил – официальная версия, поговаривают, будто заведующая принесла его в жертву. Я пытался выяснить кому, но вместо ответа получал неразборчивое бормотание.

Между этажами на лестничной клетке я встретил сектанта Олега, Коротышку и мамашу с грудным ребенком.

- Как дела? – спросил меня Олег.

- Продвигаются, - буркнул я.

- Слушай, ты на меня не в обиде? – спросил Олег.

- Нет, - признался я. Какая там обида? Я просто сильно устал. Спать постоянно хочется. Спать, курить и есть.

- Заходи сегодня к нам, - предложил Коротышка. – У нас есть сигареты и выпивка.

- Куда это к "нам"?

- На минус четвертый этаж, в комнату номер триста сорок восемь.

- Ты нам нравишься, парень, - сказала мамаша. – Заходи, не пожалеешь.

Вечером я спустился на минус четвертый и нашёл нужную дверь. Вода капала с потолка, мигала вольфрамовая лампа, где-то протяжно выла то ли собака, то ли волк.

- Эй, - позвал меня человек, стоявший в тёмном углу. Голову его скрывал капюшон.

- Чего тебе?

- Хочешь девку? Недорого.

- Нет.

- А травки?

- Нет.

- А упороться кое-чем качественным?

- Нет.

- А что хочешь?

- Паспорт можешь достать?

- Да пошёл ты нахуй, - обиделся он и ушёл.

Я постучал в дверь номер триста сорок восемь. Мне открыла мамаша и пригласила войти. Комната оказалась не комнатой, а самой настоящей пещерой со свисающими сталактитами. Тут стояли кровати, была плита с пропановым баллоном, умывальник, открытый душ, бельевая веревка привязанная к острым кончикам каменных наростей, телевизор, журнальный столик и диван. Под душем мылся Коротышка, его намыленное пузо блестело в свете яркой жёлтой лампы.

- Кто там? – спросил он.

- Это паренек.

- А, хорошо.

Из глубины пещеры вышел Олег и попросил меня сесть на диван.

- Любишь футбол? – спросил он, пододвигая ко мне чипсы и баночное пиво.

- Люблю, - ответил я.

- За кого болеешь?

- За Динамо.

- Московское?

- Ты идиот? – спросил я. – За киевское, конечно.

- Ха-ха, - он дружески похлопал меня по плечу. – Это была проверка… чего такой серьезный… мы здесь все болеем за Динамо.

- Это хорошо.

Я немного расслабился, выпил пива и захмелел. По телевизору шла трансляция матча кубка Украины, Динамо играл с донецким Металлургом и заслуженно победил со счетом 3:2. Кто бы сомневался. Весь матч мы пели клубные песни, горланили кричалки, улюлюкали, свистели.

Выключив телевизор, мамаша села к нам на диван, из-под её расстегнутого халата выпрыгнули две крупные отвисшие груди. Коротышка после душа не потрудился одеться, и весь матч просидел с нами голый. Он и вытереться не потрудился.

- Мы не просто так тебя сюда позвали, - сказал Олег.

- Я понимаю.

- До твоего прихода клан первого этажа убил двадцать наших человек. Ты заметил, что здесь идёт война…

- Да, - ответил я.

- У нас есть пиво, сигареты, мясо, оружие, замороженные овощи, мы выделим тебе кровать, ты хороший парень… мы хотим, чтоб ты вступил в наш клан. Мы потихоньку стягиваем достойных людей. Пойми, вместе намного легче противостоять системе и дикарям. Мы занимаем очереди друг для друга, помогаем людям нашего клана заполнять квитанции, делать ксерокопии, да и с Заведующей у нас в последнее время складываются хорошие отношения. Она выразила симпатию нашему клану…

- Это правда, - подтвердила мамаша.

- Так что… ты с нами? – спросил Коротышка.

- Как выдумаете, через сколько я смогу получить паспорт? – спросил я.

Они переглянулись.

- Этого никто не знает, - ответил Олег.

- А теперь ты должен поклясться, что не придашь клан четвертого этажа.

- Клянусь, - без сомнения ответил я, глядя на массивные морозильные камеры подле душа и запасы сигарет на полках вырубленных в каменной стене.

Расстелив на столе газету, Олег достал большой раскладной нож. Блеснуло лезвие. Мамаша разрезала подушечку на большом пальце, затем тоже самое проделали Олег и Коротышка. Я взял нож и пустил себе кровь, а потом соединил свою кровь с ново обретенными братьями своими и сестрой.