Литература

- Насколько серьезна ваша болезнь?

- Настолько, насколько червь может пролезть. Червивый червь черв - все выше и выше стремит. ЭЙ, ТЫ, осторожней! ОН может быть ядовит!

- Я думал, ей лучше.

- Идиты! Три стула после только обеда. РжЪт что год пучит. Когда одна, срывает повязки, кричит, рвет с себя мясо.

- Применяй цежеласку! Вы дипломированный сука-психиатр, а не ковбой, извините, со смирительным лассо.

- Пропробуем медикаментозно, Маэстро, но этож поздно идаж уже чем поз. М прбуим дно.

- Ой, девочки, малчите но шахидизмя уже не боюсь, в смертника беднягу и банько... сильно, сильно влюблюсь, так он красив и силен! Даже если страшен и ядовит это червь это гибель это платон, мояж вальгалла будет похожа это белый это мягкий это батон, это пушистый диванный лото. Я завернусь, поразмыслив. В исламски платок. Как в свой последний шерстяной шуршищий ки-мо-но-бл. Я буду цветок. Я есть свободный. Я буду есть свободный цветок. Я съел Цвет. Я съем Ток. Цок. Цок. Сестра Цок;

- Я думаю, ей нечего больше сказать.

- Маэстро, не надо от нас так разом бежать. Побудьте еще... О - сейчас клитор будет на себе рвать. Это позор- целый пол лагания учреждения, но такие уж у нас традиционные профессиональные верования. Пациенты, у которых с комплаинсам скажем так есть проблемы, пробуют все на себе. Им - боль. Нам нержавеющие нервы.

- Я думаю. ВАМБЫ себе ВПИЗУ... ГВОЗДЬ вбить, жестокие стервы.

- Больная она, и что поделать. А вы так говорите, Маэстра, далеко не первый. приезжал недавно сэр дипломированный хер, Прям-как-вы, причитал, не авторизовывал ся носам пытался снять у бедняжки бинты. Снял. А под ними связки зубами рваны, да костный провал.

- мм... Я думаю? Что кальция бог недодал?

- Неважно. сэр дипломированный хер тупо от вонищи и блевотной, жалкой судьбы ее сильно с любовью об кафель головой несколько раз упал. Вроде он ее в приличном состоянии несколько раз так ну знаете ли... Натурально драл... А тут шок. Не пердьйо же - громкий скандал...

- Я думаю. Куда коллега после этого рапортовал и что-то не помню этой истории, хотя читаю, признаюсь, до корок, Единый Королевски Профессиональный Психиатрический Репортал.

- А он не рапортовал. Старшая по дежурству была сильно навеселе, и мы все сестренки, скажем так, почувствовали себя с того тоже весьма и весьма, знаете ли, эмансипэ; он нас своими ударами некрасивым черепом бритым по кафелю просто, Маэстро, сильно тогда напугал. Для смеху и проверки квалификаций кривых его оттащили к умеренно несчастным в подвал. И... треть часа он там за жи держался... Крестьянско-петушиными криками о себе знать все давал...

- Я не думаю, что в итоге.

- Несчастные, насосавшись профессорской крови, немного, не сильно, не все, но - успокоились, и мы смогли крепко связать, наконец, особабаб буйных, реальней многих. А от сэра бесполезного дипломированного хера оставили на память себе его костлявые бритые белые ноги. Для вашего, Маэстро, табурета в приемном покое. Будете красиво. Но со значением принимать массы сук больных, да иных убогих.

- Да...

- Зайда!

Быстрое - но полное - молчание.

- Маэстру злоузло такие займы, маэстрадажи гвоздь би взял с моей должно быть пасти. Дарьян совай шипцы туда как пальцы

- Какие Гвозди, Пальцы-в-Пасть, Мне Не Пропасть Бы!

Берет его за ухо, и далее доверительно.

- Маэстр, мне все равно, рано или поздно ты узнаешь... короче, одиннадцать минуток минуло, как тебе наступил на линию жизни тетя-унисекс Здрастя. Из приемного покоя, понятно, первой улечу я, так ты можешь прямо сейчас: пока еще с дыркой. Но меня. А потом уже увы только себя. А когда двери осторожно закрываются... начнется... полная... либидо-либерасня...