Литература

Приходит как-то Тыкин домой к Пыкину. Рано пришёл. Пыкин с Нюркой спали ищо. В сенях ведром пустым грохнул, в темноте его зенками своими заплывшими не разглядевши. Вломился в дверь без стука. И Тыкин к Пыкину, и Пыкин к Тыкину всегда без стука заходили. Друзья всё-таки. Нюрка голову приподнимает, сиську свою увесистую, из сорочки по неосторожности во сне вывалившуюся, одеялом прикрывает. Тычет мужа в бок локоточком и в ушко ему нежно так шепчет:

- Вставай, тварюга негостеприимная. Вишь, гости пришли ни свет ни заря. К тебе пришли. Да не просто пришли, а с явным умыслом.

Пыкин башку свою приподнимает взъерошенную, веки свои тяжёлые пальцами расхлебянивает.

- Тыкин, ты что ли?! Какое такое дело неотложное принесло тебя в сей сранний час, в утро воскресное?

- Здорово, брат Пыкин. И тебе, Нюра, здравия желаю. А пришёл я к тебе вот с какою задумкою. Давненько мы с тобой, Ваня, на рыбалочку не ходили. Себя и Глашу свою хочу я ушицей побаловать. Да и Нюра твоя рыбке рада будет.

- Ежели ты мне не был другом старым, я тебя Тыкин об косяк дверной головой раз двадцать семь бы стукнул. Ну а раз друг ты мне, так пойдём мы с тобой на рыбалочку. Может и поймаем чего-нибудь, - товарищу Пыкин говорит, надеясь на этой самой рыбалочке да на свежем воздухе доспать недоспаное.

Сказано – сделано. Собрался Пыкин по-шустрому. Захватил с собой закусочки да ведёрко в сенях так рано по утру грохнувшее – для рыбки.

Идут друзья к речке с водою чистой, нехлорированной, и тут на пол дороге Пыкин неожиданно останавливается.

- Слушай, Тыкин, друг любезный, я же удочку и не прихватил с собою. Возвращаться придётся.

- Я, Пыкин, если видишь, тоже удочек с собою никаких не брал, и возвращаться обратно не собираюсь. На месте мы себе удочки сделаем из веточек гибких ивовых.

- И то правда, - соглашается Пыкин.

Идут они дальше. Идут, идут, тут Пыкин опять останавливается.

- Постой, друг Тыкин, ну сделаем мы из веток удочки, а леску да крючки с поплавками где возьмём?

Тыкин стоит, молчит и только затылок чешет.

- Да, не подумал я как-то об этом. Да ты не расстраивайся, друг Пыкин, пойдём, отыщем местечко какое-нибудь речное, живописное и на месте чего-нибудь придумаем. Найдём, чем нам на рыбалочке заняться, - Тыкин говорит и непустыми бутылочками в рюкзачке своём ненароком позвякивает. Пыкин аж про сон забыл на свежем воздухе.

- А на хуй я ведро с собой от самого дома тащу? – Пыкин досадует.

- А пригодится, - Тыкин ответствует.

И дальше идут товарищи.

Вот отыскали они место речное живописное. На травке скатёрку расстелили, добро своё из рюкзаков и сумок вытаскивают. Пыкин хлеб с колбаской нарезает, лучок красиво раскладывает, водку по стаканам, слюною давясь, разливает. А Тыкин, в рюкзаке своём роясь, вдруг вскрикивает:

- Ой, Пыкин, кажись, удача улыбнулась нам, и всё само собой разрешается. Я же всегда с собой в рюкзаке коробочку со снастями таскаю, и сегодня, смотри, не исключение. – И коробкой пластмассовой радостно помахивает. – Здесь и леска и крючки с поплавками имеются. Но чего это ты, Ваня, хмурой такой стал?

- Вот так всегда, Тыкин. Пойдёшь с другом на рыбалку пойдёшь, а он эту рыбалку крючками да лесками испоганит!

- Да не расстраивайся ты, Пыкин, никуда от нас водочка не денется. Сейчас мы с тобой по стакашечке навернём, удочки быстренько себе сварганим, в речку их забросим и на берегу положим, а сами продолжать будем опорожнять стаканчики.

Так и сделали. Выпили, колбаской закусили, пошли ветки ломать для удочек. Наломали, ножиком обстругали, леску намотали, крючки с поплавками нацепили, удочки самопальные в речку забросили, на берегу их положили и пошли дальше водочку кушать.

Опустошив три бутылочки, развалились они на травке, природой живописной наслаждаются, одним глазом за поплавками поглядывают.

Смотрит Пыкин, смотрит и говорит вдруг:

- Мы вот, Тыкин, уже полтора часа сидим, а поплавки наши на месте стоят, как во льду примёрзшие.

- Не наш день нынче, брат Пыкин, клёва нет.

- Сдаётся мне, Федя, что это не клёва нет, а мы забыли червяков накопать и на крючки их понасаживать.

- И то правда, - Тыкин говорит. – Ну, пойдём, что-ли, брат Пыкин, червя копать, не то накроется наша рыбалочка медным тазом.

- Ну, пойдём. Только предлагаю на дорожку ещё по бутылочке раздавить.

- Угу, - соглашается Тыкин.

Раздавили они по бутылочке и пошли червя искать. А искать того червя они в лес пошли, что с речкой тою был по близости.

Ходят они по лесу, поганки бахилами подавливают. Остановятся где-нибудь и начинают палками почву подковыривать. Но, как назло, червя не было. Суха была почва, так как дождём она давно не орошена была.

- Нет, брат Пыкин, не наш день нынче. Червь глубоко в земле засел, падла. И пряником печатным его оттуда не выманишь.

- Пряником печатным не выманишь, а вот на дерьмо да на тухлятину всякую он хорошо реагирует. И червь там что надо – жирный, навозный.

- А где же мы дерьмо да тухлятину возьмём? – удивляется Тыкин. – Не хочешь ли ты сказать, что если мы под кустом насерем, они под куст этот мигом слетятся?

- А хочу я сказать, Федя, что место нам нужно найти здесь звериное отхожее или тушку животного какого-нибудь, медведем или волком поеденное, где твари эти ползучие роем роятся, копошатся.

- Сложную задачку ты нам поставил, Ваня, но выхода иного я не вижу. Давай искать.

Стали они по кустам шарить, кучки да тушки звериные выискивать. Не проходит и получаса, как Тыкин Пыкина зовёт и на кучку внушительную пальцем тычет.

- Вот оно, родимое.

- Ну и горка! – Пыкин удивляется. – Интерес меня прошиб: медведя ли это работа или того, кто его увидел?

А Тыкин не удивляется совсем, не любопытствует, а сразу принимается палкой кучку навозную тревожить. Снимает он верхний пласт дерьма, а под ним, о чудо: твари ползучие ползают, извиваются. Да жирные такие, упитанные.

Набросились на них товарищи и давай их из земли пальцами выковыривать. Но тут же спохватились.

- Вот, бля, - Пыкин говорит, - а банки для червя мы и не взяли!

А Тыкин, не долго думая, в карман их складывает, приговаривая:

- Ну не искать же нам теперь банку эту треклятую.

Пыкин следует примеру товарища и червей упорно сопротивляющихся по своим карманам распихивает.

Когда же карманы полными у обоих оказались, пошли они на место своего первоначального пристанища с явным умыслом рыбку непременно всю из речки повыловить.

Идут они, идут, как вдруг Пыкин останавливается.

- Ой, брат Тыкин, сдаётся мне, что в кармане левом у меня дыра незаштопанная оказалася. И через дырку ту черви мои к самому сокровенному месту моему подбираются.

Тыкин хохочет весело, а Пыкин портки свои снимает и червей из штанин вытряхивать начинает.

Неожиданно где-то недалече треск веток да сучьев раздаётся, и дыхание тяжёлое звериное. Сам Потап Потапыч собственной персоной появляется, хозяин кучки навозной, что друзья недавно растревожили.

Пыкин и пикнуть не успел, а друг его бежать пустился к дереву ближайшему высокому, и по гладкоствольной сосенке безо всякого альпинистского снаряжения до самой верхушки взобрался.

Пыкин тоже было в бега кинулся, да подвели его портки его спущенные, и он, не сделав и пары шагов, на землю рожей грохнулся.

Медведь же, услышав шумы странные и увидев суматоху поблизости, сразу на источник шума этого направился.

Тыкин с сосенки своей вниз кричит товарищу своему Пыкину:

- Лежи, Пыкин, не двигайся. Не смей дышать даже. Мёртвым телом прикидывайся. Иначе порвёт тебя медведь в два счёта.

Пыкин, лёжа вниз рожею, с портками своими спуженными, жертвой насилия прикидывается, в лесу совершённого, и дыханье своё затаил в предчувствии смерти неминуемой.

А медведь не спеша к Пыкину подходит так вразвалочку и тело его уже начинает обнюхивать. С ног начинает и выше поднимется. Вот уже к трусам в горошек принюхивается, морщится на странные запахи. Вот уже, тварь, и к лицу подбирается. А Пыкин не мастер был подолгу дыханье в себе задерживать. Чует он, что не долго ему жить осталося. Лежит он и думает: «Если дышать начну, порвёт меня мишка, а если не дышать, то умру я смертью собственноручной. И так и сяк не жить мне на белом свете. Ну а коли я человек православный, и самоубийство – грех великий, то будь, что будет, а начну дышать».

Медведь тем временем лицо Пыкина обнюхивает с подозрением, думает: «Сдаётся мне, прикидывается этот человечишка, обмануть меня мишу хочет. А вот возьму и порву его на кусочки на мелкие».

Пыкин в момент этот самый воздух весь свой, что уже три с половиной минуты как копил в себе, выдыхает с силою. А так как выпито им было до этого количество спиртного немалое, то медведя от дыхания его перегарного перекосило. Фыркнул он, отскочил на три метра и даже башкой о сосну, на которой Тыкин сидел, со всей дури треснулся. Стоит бедный, головой трясёт мохнатою, оправиться от шока пытается.

Пыкин, увидев такую реакцию, сердцем возрадовался, с земли приподнимается и в сторону медведя дуть начинает с силою. Медведь, видя, что не под силу ему сражаться с противником этаким зловонным, ретироваться в лес решил, оглядываясь глазами безумными и о кочки ногами косолапыми спотыкаясь.

Пыкин воплями радостными да улюлюканьем лес оглашает. Портки свои всё ещё дрожащими руками наконец натягивает. Смотрит он наверх, туда, откуда в последний раз голос своего товарища слышал, а тот сидит на сосне свой и только вниз глазами круглыми смотрит, башкой крутит.

- И чего ты там сидишь, партизан хуев? – Пыкин кричит товарищу. – Сползай давай.

- А как же я тебе сползу? Веток подо мной аж до самой земли нет.

- Как забрался, так и сползай тем же раком!

- Кабы я знал, как я сюда забрался, то давно бы уже внизу был. Видать, не без небесного участия произошло моё вознесение на сосенку.

- Ну не для того же тебя святые спасали, чтобы ты там остался на веки вечные! Обхвати ты ствол руками да ногами крепко-накрепко, и, руки с ногами поочерёдно переставляя, потихонечку, вниз как-нибудь и спустишься.

Так Тыкин и сделал. Обхватил он ствол руками да ногами. Но плохо обхватил, не так крепко, как Пыкин ему советовал, и до самой земли по стволу скатился с воплями дикими. Дерево – не шест стальной. Гладкое, да не очень. Сучочки мелкие да коры неровности сделали дело своё: и платье верхнее и порты вмиг стали в лапшу изрезаны.

Теперь Пыкин стоит, хохочет, а Тыкин говорит с досадою:

- Ну вот, порты последние в мишуру превратил. Ничего себе сходил, блядь, на рыбалочку!

Вдоволь посмеявшись, Пыкин говорит Тыкину:

- Да, не удалась у нас пока рыбалка. Но может ещё не всё потеряно? Не осталось ли у тебя в карманах червячков? У меня вот, я смотрю, один-единственный червяк в кармане правом недырявом остался, по крючку скучает. Остальные, видать, пока я на земле лежал, сливаясь с местностью, моментом удачным воспользовавшись, дёру дали.

- И у меня, брат Пыкин, один остался, за штанину вот зацепился. Видно, пока я на сосенку забирался да обратно спускался, черви мои из карманов повываливались, а те, что на землю упали, наверно, уже в земле окопались.

- Ну, всё же лучше, чем ничего. Пойдём что ли рыбки половим. И на одного червяка можно долго ловить.

На том и порешили.

Пришли они на место своё речное живописное, взяли удочки, червяков на крючки нацепили, и удочки в воду забросили.

Не успели они и по цыгарке перекурить, как у них одновременно почти поплавки по водной глади запрыгали. Выждали они момента удачного, когда поплавки у них под воду занырнули, и удочки свои на себя дёрнули. Радость их обуяла великая, когда на крючках у них по рыбке затрепыхалось по маленькой.

- Посмотри, друг Пыкин, рыбка какая у меня выловилась нехуёвая, - Пыкин кричит радостно, и рыбку свою со средний палец величиною, в ведро пустое, так рано по утру громыхнувшее, положил заботливо.

- Ну насмешил ты меня, Ваня. Малька своего децильного большим называешь! Вот у меня, смотри, какой динозавр, - Тыкин говорит, и рыбку свою на ладошке к носу Пыкина подносит.

- Сравнил хуй с пальцем, - Пыкин ухмыляется. – Но не будем по мелочам спорить. Что моя рыбка, что твоя – обе рыбки хорошие. Пойдём домой что ли, жён наших ушицей побалуем. Утомился я что-то от рыбалки.

- И я утомился, Ваня. Тем более что водка у нас закончилась, и червяки наши рыбкой поедены.

Собрались друзья не спеша и домой пошли, пошатываясь, приключениями своими сегодняшними измученные. Но не подозревали они ещё, что на этом приключения их на сегодня не закончены. Что дома их жёны ждут, волнуются. Что наготове у них скалки да ухваты. За рыбалку свою неудачную опять боками отбитыми расплачиваться придётся.

26.03.2004