Литература

«..и мальчики дрочащие в глазах...»

Петру Хуякину было хорошо. На улице уже неделю стояла жара, от которой в округе взбесились все собаки, менты и уличные торговки, а он просиживал жопу в удобном кожаном кресле и пил холодную «Балтику». Кроме того, только что Хуякин с удовольствием подрочил на порносервер – уже пятый раз за сегодняшнее утро.

– Вот, блядь, жизнь заебись, -- расслабленно думал он, -- только тёлки сейчас и не хватает. Я б ей пизду полизал. Или выеб бы зверски. Бля, хочу тёлку... Охуенную. А то в этом ёбаном интернете дрочить никаких рук уже не хватает.

Не успел он обстоятельно додумать сию мысль, как в дверь позвонили.

-- Какого хуя, кого там ещё принесло... -- Вставать с насиженного места Хуякину было лень. Но звонок повторился, на этот раз настойчивей. Петр со вздохом запихнул хуй в штаны и пошёл открывать.

– С-С-С-С-С-С-С-С-С-у-у-у-ка... -- протянул он, глянув в глазок, и мысленно выматерился. На пороге топталась его школьная подруга Наташка Семижопенко, которую до десятого класса за глаза звали «блядью с моторчиком». После окончания школы Хуякин видел её не часто, но время от времени это доброе привидение всё ж забредало к нему на огонёк.

Надо заметить, прежде они только лизались, до ебли дело не доходило, и это Петра несколько смущало, но на сей раз гостья была явно настроена серьёзно (очевидно, по причине жары все сколь-нибудь приличные ебари попрятались по норам), потому что не успел он открыть дверь, как Наташка кинулась ему на шею и жарко зашептала в ухо:

-- Петя, я тебя хочу! Трахни меня, трахни немедленно!

С этими словами она эффектно сорвала с себя юбку, под которой не оказалось ничего, кроме окольцованного пупка и бритой, исходящей соком пизды. Отшвырнув ногой подвернувшийся табурет, она потащила Хуякина на пол, одновременно стаскавая с него штаны.

-- Что... прямо тут?.. на полу?.. -- слабо воспротивился Хуякин, лихорадочно пытаясь выиграть время.

– Да-а-а! Да-а! Ты давно должен был меня трахнуть, неужели сам этого не понимаешь? -- сорвав с хозяина квартиры штаны и отбросив их в сторону, Наташка встала над ним раком. Жалкий вид испачканного в полузасохшем эякулянте хуя, напоминающего сейчас полуразваренную макаронину, немного её удивил. -- Э-э, дружок, да ты, я вижу, мне не рад! Надо срочно исправлять положение... – Похабно подмигнув, Семижопенко со знанием дела втянула макаронину в рот и стала сосать её с громким причмокиванием. Хуякин лежал как поролоновая кукла, прекрасно зная, что у него не встанет и проклиная себя за то, что вообще полез сегодня смотреть порнуху. Перед его лицом ритмично двигался взад-вперёд полуразверстый Наташкин анус, немного ниже улыбалась во все губы её пизда, где в своё время сгинула половина мужского населения школы. Однако Хуякину, судя по всему, кончить туда не светило. Он с омерзением наблюдал, как плюхаются на новую майку капли влагалищных выделений, и ему отчаянно хотелось заматериться.

«А что, если?.. - подумал он. - Может, хуй-то и встанет?»

Не думая более, Хуякин приподнял голову и припечатался всем лицом к Наташкиной пизде. Она пахла полупротухшей рыбой и неприятно колола щёки отросшей щетиной -- видимо, подруга не брила промежность уже довольно давно. Запуская язык в гофрированную пещеру, куда так давно стремился попасть, Хуякин почему-то подумал, что и ему не мешает побриться. Полизав потные Наташкины прелести минут пять, вымазав всю рожу вонючей слизью и ничего не добившись, он сдался и стал тупо изучать облупленный потолок. Ещё через пару минут Наташка выпустила из пасти мокрый и жалкий пипиндер и озадаченно посмотрела на Хуякина. Теперь на её раскрашенном лице читалось сомнение.

-- Ты что, импотент?

-- Да нет, вроде... -- протянул Хуякин, вспомнив смазливую морду Клавы Шиффер, на которую сдрачивал каких-то 20 минут назад. Уж лучше, решил он, застрелиться, чем признаться этой психованной дуре в рукоблудии.

-- Так да или нет? А то может, ты пидор?? - охваченная внезапным подозрением, она проворно вскочила на ноги (пизда её захлопнулась с громким хлюпающим звуком) , но поскользнувшись на натекшей луже, опять шлёпнулась на задницу.

Не дав ей опомниться, Хуякин пошел в последнюю атаку -- навалился на Наташку сверху, задрал узкий топ и принялся гадливо пихать в рот окаменевшие сиськи. Правой же рукой решительно взялся за междуножие, немедленно брызнувшее дурнопахнущим бартолиниевым секретом.

«Блядь с моторчиком» опять завелась до предела... а у Хуякина вновь не встал.

-- Еби меня... еби... – она картинно закатила глаза, -- ну что же ты?!!

Хуякин в отчаяньи схватился за перетруженный хуй, но тот был мёртв, как Ленин в мавзолее.

Разбудить его, судя по всему, не смогла бы даже магия вуду.

Для приличия Хуякин всё ж еще потыкал пальцем во влагалище, однако до матки достать не сумел, да и в целом никаких положительных ощущений не получил, а сунувшись таким же образом в жопу, был неприятно поражен обнаруженным там говном. После этого ему расхотелось уже вообще всего.

«Вот разве что весь кулак этой суке запихнуть...»

Не успел.

-- Всё! Заебало меня! -- злобно завопила подруга, сбрасывая с себя Хуякина. – Разорвать меня решил?!

-- Я же нежно...

-- Хуя се нежно! Пошёл ты на хуй, импотент сраный!!!

Отскочив на расстояние метра, она дергаными движениями стала натягивать юбку. Липкие шлепанцы насмешливо чмокали, растаптывая по паркету брызги несостоявшегося коитуса.

«Эх! – Презрительно косился на всё это безобразие дверной глазок. -- Где ж ты, сволочь, шлялась раньше? А ты! Тоже хорош... Задрот, пля!»

-- Наташа.. подожди... – Хуякин тоскливо глядел, как измазанные пивными слюнями девичьи ягодицы втискиваются под пропотевшую ткань. -- Я просто устал...

-- Устал? С утра и уже устал?? Бля, да я спецом к тебе с утра припёрлась, козёл, сюрприз тебе сделать хотела, а ты... а ты... сука, с кем уже поебаться успел, а?!!

Уязвленный в лучших чувствах Хуякин разозлился.

«Что эта блядень себе позволяет?..» -- подумал он, глядя, как Семижопенко застёгивает молнию и выбегает на лестничную площадку.

Поднявшись с пола, он вышел на лестницу и проорал ей вслед, перегнувшись через перила:

-- Ну и пошла на хуй, сука сраная! В гробу я тебя видал! И пизду подмой -- рыбой смердит!

Прежде чем соседи опомнились и начали высовывать из дверей свои любопытные морды, Хуякин вернулся в квартиру и громко хлопнул дверью. Только сейчас до него дошло, что ниже пояса он абсолютно гол. Медленно, словно в тумане Петр прошаркал в комнату, где ещё осталось недопитое пиво.

«Бля, а мож, это меня комп так облучил, что я импотентом стал?» -- отстраненно подумал Хуякин. Он подошёл к компьютеру и тоскливо уставился на экран, на котором светилась заставка порносервера: голая Памела Андерсон раздвигает ноги, с улыбкой показывая всем свои силиконовые сиськи и два немаленьких отверстия.

Вздрогнув, хуй немедленно встал по стойке смирно.

-- Ах ты ж, блядь... Вон оно как, -- только и сумел промямлить Хуякин.

Допив пиво, он полез в кладовку и вернулся оттуда вооружённый молотком, которым стал суетливо пиздить по клавиатуре. Хуяк-хуяк! -- полетели во все стороны клавиши с цифрами и буквами. Бах! -- треснул расхуяренный на куски модем, жалобно хрупнула раздавливаемая ногой мышь.

-- Хуй вам. А вот хуй, хуй вам. Хуй! – бормотал в забытьи Петр, и увядший пенис его в ужасе болтался туда-сюда.

Через пару минут всё было кончено. Вдохновенно расправившись с клавой, модемом и ни в чем не повинным роликовым грызуном, Хуякин разъебал стулом монитор, вырвал провода, выкинул в окно системный блок и с чувством выполненного долга отбыл на городской пляж.

Да и хуй с ним, товарищи.

1997 г.