Литература

ПАРТИЯ (фрагмент повести ОХОТА НА БУДДУ).

Гостиница Вавилон. Древнее, претенциозное здание, напоминающее старую шлюху, пытающуюся убедить свет в своей непорочности. У входа интеллигентного вида негр в очках. За очками живые глаза без растаманской припухлости.

-Господин Банько? – спрашивает он, расплываясь в улыбке. Его зубы желты, как страдающий гепатитом китаец.

-Он самый.

-Прошу. Номер вас ждет. Распишитесь.

Я ставлю свою подпись в сомнительного вида формуляре и захожу в гостиницу.

-Что вам угодно? – передо мной вырастает здоровенный небритый детина с мятой табличкой на груди: «С А Петр».

-С А – это святой апостол? – спрашиваю я.

-Ты сам исчезнешь, или...

-Или я буду иметь дело с твоим начальником. У меня забронирован номер в этом крысятнике.

-Фамилия?

-Банько.

Он ищет в толстом журнале.

-Прошу.

Он провожает меня в какой-то предбанник.

-Здесь вам придется раздеться. Затем вон в ту дверь.

-Раздеться?

-Во избежание краж все имущество постояльцев, включая их личные вещи, остается здесь. После душа вам выдадут одежду и ключи от номера.

-Странные у вас тут порядки.

-Это, смотря, откуда смотреть.

Я снял вещи, сложил их в специальный металлический сейф с номерным замком, лично запечатал подписью и печатью, затем отправился в душ. Душ был как душ, и это меня даже немного разочаровало. Сразу за душевой был еще один предбанник, где меня ждали полотенце, халат, белье, спортивный костюм и спортивные туфли. Все было моего размера. Затем улыбающийся портье проводил меня в номер – уютное помещение из двух комнат и персонального санузла (туалет и душевая кабинка). Почувствовав себя совершенно разбитым, я увалился в постель.

Утром, выпив чашку душистого чая и съев пару пончиков, я перечитал «свое первое впечатление от гостиницы». Тургеневым (он тоже писал записки охотника) я себя, правда, не почувствовал. Это от усталости, решил я, но переписывать ничего не стал. Переписать можно в любой момент, тогда как найти организатора сафари... Я уже хотел позвонить администратору, чтобы узнать его (устроителя) номер, когда кто-то вежливо постучал в дверь.

-Сейчас, - крикнул я.

На пороге стоял милый старичок в сильных очках.

-Здравствуйте. Я – дежурный представитель шахматного клуба «Экстремал». Мое имя – Николай Сергеевич.

-Очень приятно.

-Как я понимаю, вы – новенький...

-Да.

-Обычно мы не ходим по номерам, но вы, скорее всего, не в курсе... Не желаете ли принять участие в тотализаторе.

-Не думаю.

-Экстремальные шахматы – это будоражащая, захватывающая дух игра, требующая...

-Я ничего не имею против экстремальных шахмат, как таковых, но я не играю на деньги, к тому же все мое имущество осталось в камере хранения...

-О, не волнуйтесь! Ваше имущество – это ваше имущество, и мы на него нисколько не претендуем. Здесь у нас свои ценности...

Привилегии. Так это называлось здесь. В большинстве известных мне культур эту роль играют деньги. В тюрьмах (если верить кино) – сигареты. Где-то в джунглях – стеклянные бусы или еще какая фигня. В гостинице разменной монетой были привилегии. Шахматист (я всегда мгновенно забываю чужие имена) долго и упорно пытался мне объяснять природу и характер привилегий, но я так и не понял. В общем, они здесь решают все или почти все, как деньги в мире снаружи. Шахматный тотализатор был одной из форм перераспределения привилегий, что создавало их дополнительный поток, без которого не могла почему-то существовать нормальная жизнь гостиницы.

-Ставить, конечно, не обязательно, но я бы рекомендовал вам посмотреть сегодняшнюю игру. Это первая основная игра сезона, так что будет без дураков.

-Честно говоря, я ничего не смыслю в шахматах.

-Это легко. Если хотите, я объясню, как ходят фигуры.

-На этом уровне я игру знаю. Но тонкости...

-Тонкости экстремальных шахмат можно познать только в игре. У нас есть некоторые особенности... Специфика игры, понимаете ли...

-Когда начало?

-Через тридцать минут.

-Мне надо найти устроителя сафари.

-Он обязательно будет на игре.

-Тогда мне сам бог велел.

-Ставить будете?

-Возможно, в другой раз. Я еще плохо понимаю, какие здесь правила.

-Если что – я в 243 номере.

-Буду знать, - ответил я и тут же забыл.

Чемпионат, как он мне объяснил, проходит в два этапа. На первом этапе определяется, кто, с кем, когда и какими фигурами будет играть. Там была своя сложная система подсчета очков, которую я тоже пропустил мимо ушей. Во время второго или основного этапа игрокам предстояло сыграть по одной партии, результат которой...

Помещение клуба было выстроено в виде амфитеатра. На арене... Линолеум был застелен полиэтиленовой пленкой, на которой стоял пластиковый стол-доска с расставленными фигурами. По обе стороны стола стояли кресла, также застеленные пленкой. Сбоку стола стояла медицинская тележка, накрытая марлей. Игроков еще не было, зато зрительские места были заняты почти все.

С мелодичным звуком одновременно открылись двери с двух сторон арены. Зрители почтительно встали с мест. На арену вышли игроки. Одному из них было чуть больше пятидесяти. Другой, скорее похожий на боксера-рэкетира, был чуть старше двадцати. Когда игроки заняли место за столом, на арену вышли люди в белых халатах с закрытыми ватно-марлевыми повязками лицами. На руках у них были хирургические перчатки.

Началась игра. Минут тридцать на доске развивалась интрига, суть которой я не понимал совершенно. Игроки делали все, чтобы только не идти на размен фигурами, даже если этот шаг...

-Конь бьет пешку! – торжественно произнес рефери.

По залу прошла волна нервного возбуждения.

Лишившийся пешки игрок (спортсмен-рэкетир) заметно побледнел.

-Могу я сначала выпить? – спросил он.

-Чего желаете?

-Водки. Сто грамм.

-Вам еще играть.

-Я знаю.

-Ваше право.

Рефери щелкнул пальцами, и на арену выбежала красавица-официантка со стаканом водки на подносе. Игрок залпом осушил стакан.

-Я готов, - сказал он.

К нему подошли люди в белых халатах с похожим на садовый секатор инструментом и тампоном, обильно пропитанным раствором йода. Они тщательно обработали йодом указательный палец на левой руке, после чего, так, чтобы было видно всем, ловким движением... Палец упал на пол. Потекла кровь. Надо отдать должное игроку, он даже не закричал.

-Настоящий игрок, - услышал я шепот дежурного представителя шахматного клуба, - должен стать единым целым с происходящим на доске. Экстремальные шахматы максимально приближают нас к этому идеалу. Каждая фигура – это часть тела игрока.

-Король – это голова?

-Голова – это голова. Король – это половые органы.

-А если женщина?..

-В этом случае во влагалище вводится специальная осколочная петарда...

Я представил себе эту картину, и меня бросило в холод.

-Ладья берет королеву! – произнес приговор рефери.

На этот раз не повезло «старику».

-Позвольте сигаретку... – заикаясь, спросил он.

-Как пожелаете.

-Потеря королевы – это почти что гарантированный проигрыш, - прокомментировал происходящее дежурный.

Игрок сломал две сигареты, прежде чем ему удалось закурить. У него уже не было трех пальцев. На левой руке противника не было пальцев вообще, а на месте левого уха была кровавая рана. Удивительно, как этим люди могли продолжать играть.

-Я готов, - произнес игрок, роняя сигарету в лужицу крови.

Люди в давно уже потерявших белизну халатах усадили его в кресло, вставили в рот кольцо. Затем один из них ловко схватил язык специальными щипцами и вытащил его изо рта, насколько это было возможно. Второй одним движением скальпеля...

Нечеловеческий крик...

Игрок медленно валится на пол. Его подхватывают под руки, что-то колют в вену, дают нашатырь...

-Вы можете продолжать игру? – спрашивает рефери.

Тот кивает головой. Движение приносит боль. Боль и потеря крови мешают ему сосредоточиться на игре. В результате он теряет глаз и сразу два уха.

-Шах, - произносит рефери.

Люди в белых халатах срывают с держащегося из последних сил мужчины штаны, пропитанные кровью, мочой и полужидким калом. На гениталии надето кольцо. Скальпель поблескивает в свете ламп.

Шах... шах... шах... Потеря второй ладьи... мат.

Скальпель отсекает детородный орган. Игрок без сознания. В зале мертвая тишина. Слышно, как кровавый кусок плоти падает на пленку...