Всё, что у меня от неё осталось грустное, всё, что тревожило свободное подсознание вечерами дикого хаоса, было позади. И как ведь так всё получилось, получилось всё чисто начисто. Красиво простыми средствами, хоть и непосредственно угасало. Только руки и вино остались, только непознанное мороженное. Цель пребывания непонятной девственницы-развратницы на крыльях софы моего простирающегося видения. Или это было слишком поздно, слишком долго. А в продолжение подоконника ветер деревья гнёт, мяу навевает. Главное отпеть было, отпеть драную песнями хорошими, песнями нужными и свободными. Чтобы отнюдь не хотелось макаться в омуты прошедшей миловидной молодости, в щели сети прошлого и непосредственных огорчений. Ну вот, любимая, ты сидишь на чердаке, а я у тебя слов не чаю. Чаю будешь, некорректная ты женщина моя? Что? Вина? В ушах бананы? Ну вот, коза-проказница, сижу я в подвале и мух резиновых ем на полдник. И пылью земной и саркастическим закусываю. С циничным и маразмом болею, жалею о тебе, не жалею. Что? Сигарету мне тебе? Уходишь навсегда? Посмотри хоть в фиолетовые. Я тут не то чтобы, но тоже мужчина. Ну ладно, ну хоть и ладно. Всё, что у нас осталось грустного, всё, что так тревожило душу господа подсознания этого мира, осталось в нас. Осталось и осело дикой пылью в пригоршнях. Всё о чём мы думали, всё, чем двигали, было бы в нас всем волшебным. Выпей вина, раскосая, выпей, но сигарету не бери, не бери ни в коем случае. Всё, что останется в нас, должно быть чисто начисто. Всё что мы есть по разные стороны. А так больше ничего. Конец связи. |
проголосовавшие
комментарии к тексту:
