Литература

Ползая на четвереньках под своим письменным столом, я искал ключ. Под моими руками шелестели какие-то бумажки, фантики, обертки из-под конфет, монеты, скорлупа из под орехов и прочая бытовая дребедень, непонятно каким образом скапливающаяся у меня в комнате. Ключа не было.

Тогда я вылез из-под стола (при этом больно стукнувшись головой) и принялся переставлять пустые пивные бутылки, подпирающие своим монолитом стену возле письменного стола. Откатывая бутылки в сторону, я тщательно всматривался в ворсинки ковра, надеясь наконец увидеть обнадеживающий блеск металла. В одной из бутылок плескалась недопитое (видимо в забывчивости) пиво, которое тут же было прикончено в один глоток. Блевотная по вкусу, выдохшаяся жидкость нектаром проползла по-моему пересохшему горлу и замерла где-то в районе желудка.

Икнув, я встал с колен и в задумчивости оглядел комнату. Все те, места, где теоретически мог находиться ключ, были мной осмотрены. Оставался, правда, ящик письменного стола, но при одной мысли о том, что придется лезть в его недра до невозможности заполненные дискетами, дисками, старыми бумагами, какими-то нужными и ненужными документами, фотографиями, сердце мое заполнилось тоской. Для очистки совести, я все же вывернул содержимое ящика на диван, и, покопавшись во всем этом дерьме (ключа там, конечно, не оказалось) минуты две, с какой-то бессильной яростью шмякнул выдвижной ящик о дверь своей комнаты.

Неожиданно на душе стало как-то спокойно, умиротворенно-опустошенно, и мысль о потерянном ключе уже не жгла своей безнадежностью мой мозг…

Сев на кресло за стол, я закурил и стал внимательно наблюдать за плавающими на экране компьютера рыбками.

Подумалось, что жизнь этих рыбок – верх биологической благодати. Плавают себе в воде, питаются мальками (чем там еще рыбы питаются?), никаких траблов, и даже смерть, приходящую в виде более серьезных хищников воспринимают с непосредственным буддистским спокойствием.

Одна из рыбок, пронырнув через весь монитор, подплыла к стеклянной оболочке электрического аквариума и долго смотрела на меня своими блеклыми, желтыми глазами.

Наконец, вильнув хвостом, она булькнула: «Ищи да обрящешь» и тут же растворилась в кустах мечущихся по монитору водорослей.

Я и ищу. Согнав аквариум с рабочего стола, я залез в папку с музыкой, кликнул мышкой на «Эмбиенте» - из динамиков полились красивые ориент-инструменталистические звуки, которые смешивались с трипом заходящего солнца Непала, ненавязчивым звуком тибетских барабанов и другими не менее замысловатыми акустическими эффектами.

ambientambientambientambientambientambientambientambientambientambientambientambient

Я и обрящу.

Пора покончить с головной болью.

Открыв дверь комнаты, я вышел в темный холл. Прежде чем двинуться дальше, я с минуту размышлял – в каком направлении мне идти. Впрочем, без разницы, что влево, что вправо будет километровый сумрак холла, ведущий в никуда (или все же ведущий в одну из соседних комнат моей хаты – это как повезет). Я пошел все-таки влево.

Через пять минут довольно быстрого шага я заметил вдалеке на секунду вспыхнувший огонек, который идентифицировал как огонь зажигалки.

Я остановился, прислонившись спиной к стене холла, и через какое-то время со мной поравнялись две фигуры. Видимо, двое парней, один из них курил, другой вполголоса на кого-то матерился. Парни заметили меня, и тот, что с сигаретой тягуче произнес:

- Чувааак! Как дела?

- В норме, - кратко ответил я.

- А мы тут на квартирник собрались, пойдешь с нами?

- Нет, чуваки, я это… ищу. Специалисты сообщили, что обрящу.

Тот парняга, что матерился, на секунду примолк. Потом тоже обратился ко мне:

- Слышь, чувак, а ты на гитаре играть не умеешь?

- Не-а.

- Жалко. У моего сына сегодня днюха, вот хотел научить его пару нотам…

Молчание затягивалось, парни явно чего-то ждали от меня, и я (внутренне напрягаясь) спросил у матершиника:

- А сколько лет сыну?

- Второй год пошел. Да вот же он, собака, с нами собрался, - в полумраке холла я отметил кивок парня куда-то себе за спину, и я, щелкнув зажигалкой, осторожно взглянул туда.

Оказывается, в руке матершиник держал поводок, веревка которого тянулась к ошейнику, одетому на шею младенцу. Младенец стоял на четвереньках, тяжело отдуваясь и с ненавистью смотря мне в лицо (на секунду даже показалось, что при моем приближении он негромко так зарычал, щеря верхнюю губу и обнажая гнилые, едва прорезавшиеся резцы зубов).

Чтобы хоть чем-нибудь помочь парням, я сказал:

- Дальше будет моя комната, у меня там есть диск «Самоучитель игры на гитаре». Заходите, не стесняйтесь…

Парни тут же засуетились, один, бросив хабарик на пол, сунул мне руку и с каким-то воодушевлением в голосе заговорил:

- Спасибо, чувак, обязательно зайдем, не возражаешь, если мы у тебя в комнате и квартирник забацаем, ты это, если че, сам тоже заходи, можешь чувих с собой привести – только рады будем, у нас с собой кое-что есть, так что ждем…

Пожав парням руки, я осторожно – стороной – обошел сына матершиника и зашагал дальше. Вслед неслись крики: «Заебал ты меня, упырь хуев, лихая какашка, ты давай ручонками-то передвигай, хули рычишь падла…»

Я не помню сколько я шел времени по темному сумраку холла. Наверно минут десять. А может быть и сто лет. Я просто шел, ни о чем не думая, и в то же время – в голове у меня носились миллионы мыслей, так или иначе связанные с ключом. Ключ, ключ, ключ…

Свет прихожей ворвался в мой больной разум неожиданно. Он ослепил меня, я заморгал слезящимися глазами, и, присев на корточки, выкурил две сигареты подряд. На полу, возле раздолбанного телефона валялась отвертка, ее, сам не зная для чего, я спрятал в карман толстовки.

Приподнявшись, я толкнул дверь гостиной.

Там, разметавшись по всему дивану, лежала под грибами Алиса Тильман. Глаза ее были широко раскрыты и она смотрела телевизор. Телевизор был выключен (пульт я потерял еще в начале лета, а по-другому ТВ-ящик я включать не умел).

Я опустился на диван рядом с Алисой и внимательно посмотрел на нее.

- Алиса, - негромко позвал я Тильман.

- Не хочу я Юльку-у-у-у-у-у!!!! Иди в пизду! А я не пойду… - истошным голосом завопила Алиса, и я понял, что она находится на пике прихода.

- Алиса. Мне нужна твоя помощь. Мне нужно найти ключ…- я говорил докторским успокаивающим голосом и мягко поглаживал ее по груди.- Ты мне должна помочь!

Тильман дергалась в судорогах, что-то вопя и пихая меня кулачками.

Пришлось сильно бить ее по щекам – это вроде помогло немного. Сев на диване, она мутным взглядом уставилась на меня и заикаясь произнесла:

- Ты кто?

- Кто-кто, хер в пальто. Ключ нужно найти. Вот тебе отвертка, ищи у меня в голове.

Недоуменно держа отвертку в руке Тильман почти не задумываясь всадила ее мне в висок.

- Рзламывай, разламывай череп-то. Да похуй, что кровь, кромсай мозги же…

Боли я не чувствовал. Все мои ощущения – это вываливающееся что-то из моей черепной коробки. Алиса прямо ладошками выскребывала это что-то, в ажиотаже попискивая и захлебываясь в смехе.

Когда процесс был завершен, я повернул голову, чтобы посмотреть на содержимое своей головы. Все что я увидел было лишь огромной, дымящейся, остро и вкусно пахнущей кучей дерьма. На самой вершине коричневой кучи лежал маленький блестящий ключик, который Алиса тут же схватила. Вертя ключ на своем панковском пальчике, Тильман задумчиво спросила меня:

- Ну что, на квартирник идем?

Согласно кивнув, я мгновенно бухнулся лицом в собственные мозги.

А больше ничего и не было.

Только пустота и смерть.