Литература

- Мама. Кэт больше никто не увидит. Эксперимент закрыт.

Он вырвался из маминых объятий и выбежал в открытую дверь. На улице он столкнулся с дворником. Тот хотел было рассказать нарушителю о трудностях уборки улиц, но не успел. Леша сел в такси: «Авиационный университет. Побыстрее!». Водитель окинул клиента взглядом и тронулся. Машина понесла их по бледным улицам. Водитель понял, что Леша не просто опаздывает на пару; он не смотрел на светофоры, использовал все возможности для того, чтобы срезать.

Дверь лаборатории послушно открылась. Кэт стояла на том же месте, где вчера Леша ее оставил. Он снял крышку, вынул фиолетовый шарик и швырнул его в окно. Оргстекло треснуло, и на землю потекла жидкость, еще вчера служившая на благо общества, передавая биты информации. Эл вытащил из системного блока винчестер, положил его в карман, взял Кэт под мышку, запер двери лаборатории и вышел. Вахтер спит. Это хорошо, подумал Леша…

Возле корпуса тлеют привычно сжигаемые осенью листья. Он бросил Кэт по запчастям в костер, сорвал наклейку с винчестера, и бросил его следом. Все, что было наработано ими за год, теперь медленно превращалось в нелепую массу. Леша посмотрел вокруг. До первой пары еще больше часа. На улицах пусто. Он отошел и сел на лавку. Пластик почернел и расплавился, потеряв форму.

Понаблюдав немного за гибелью Кэт, Леша встал, взял палку и накрыл пластик ворохом тлелых листьев. Нужно поехать к Николаю Александровичу домой, подумал он. Нужно забыть Кэт. Нужно привыкать быть таким, как все…

Входная дверь оказалась открытой. Надя, дочь профессора, беседовала с кем-то по телефону: договаривалась о похоронах. Положив трубку, она подошла к Леше:

- Спасибо что приехал…

- Надь… Я соболезную…

- Молчи! Не хочу сочувствия и соболезнований! Ты тоже, наверное…- она закрыла лицо руками.

- Надя. Я убил Кэт.

- Что? – Удивилась Надя, - Какую еще Кэт?

- Наш проект. Нашу с Николаем Александровичем систему.

- Ты с ума сошел? Или издеваешься? Какую еще систему?

- Ну, мы ведь целый год работали. Паяли, программу писали…

- Ты что? Папа пол года дома лежал. – Она заплакала. – Тебе ли не знать… Уйди. Уйди… Что на тебя нашло? Ты сошел с ума! – она начала толкать его. – Ненавижу!

Надя захлопнула дверь. Леша остался один на лестничной площадке.

- Ничего не было. – Алина своим пристальным взглядом приставила Лешу к стене. – Вместе с Кэт ушло все, что с ней было связано. Все это – теперь только в твоей голове. Никто ничего не знает…

- Уроды! Убийцы!.. Его-то за что?..

- Он отказался от сотрудничества. Он захотел сам вершить правосудие. Он не понял первого раза. Второй летальный.

- Что вы считаете? Вы не имеете права на жизнь человека!

- Так же как и он не имел права на жизни других.

- Вы убили моего друга!

- Теперь мы – твои друзья.

- Подонки! – Леша побежал вниз по лестнице. Споткнулся. Подъезд перевернулся в его глазах. Удар. Кровь из носа. Боль. В глазах темнеет…

Приятная тишина. Светлая комната с окном на всю стену, причудливый узор, сочетающий в себе оранжевый и голубой на потолке, на полу – бежевый каврилин. Огромная кровать посреди комнаты. Леша открыл глаза, пощупал нос и голову. Целы. Он приподнялся на локтях. Рядом лежит Алина. Спит. Локоны волос покоятся на розовой подушке. Леша встал, закутавшись в покрывало. Дверь открылась с его приближением. Широкий коридор хорошо освещен. Леша шагнул вперед. Комната напротив оказалась еще большей. Над широким столом – рамка, будто обод от громадных очков, а рядом – маленькая белая коробочка с надписью «Кэт». Он подошел ближе. Внутри рамки появилось красочное изображение.

- Доброе утро, - знакомый до боли, но и чуждый одновременно, голос. Леша повернулся. В голубом костюме, чем-то напоминающем спортивный, стоит Николай Александрович.

- Николай Александрович?

- Да, Леша, он самый. Но лучше называй меня Колей. – Леша подбежал к нему и обнял, одной рукой придерживая простыню.

- Как? Как это случилось?

- Давай, я лучше не буду тебе этого говорить? Ты сам все поймешь…

В комнату вошла Алина:

- Доброе всем! Леша! Добро пожаловать…

- Спасибо, конечно, но где я?

- Я лучше пойду… - сказал Коля и исчез.

- Мы здесь живем.. – Алина подошла ближе.

- Кто «мы».

- Леша. Ты понял уже кое-что о нас.

- Да. Я тебе все высказал в подъезде. – Он опустил голову.

- Мы – часть мира. Человечество с начала своего существования стремиться к самоистреблению. Как будто все склонны к суициду. Может, неосознанно… Но не в этом дело…

- Я уже слышал что-то подобное…

- Так вот. Мы вносим хаос. Мы убираем потенциально – опасную информацию с земли. Леша Кротов, например, продолжит свое обучение в Авиационном, и через несколько лет получит нобелевскую премию, как и мечтал.

- А как же Кэт? – он посмотрел на стол.

- Да. Это Кэт. Немного улучшенная. Более компактная, но твоя – радистка Кэт.- улыбнулась Алина.

- Хорошо. Так вы – крадете информацию.

- Нет, не крадем. Скорее, сохраняем. Мы – не помехи. Мы – энтропия.

Эл улыбнулся: тоже мне, энтропия, но ничего не сказал. Он подошел к окну, ожидая увидеть высокие здания, машины, самолеты… А увидел только облака, простирающиеся на сотни миль во все стороны. Все к лучшему – он улыбнулся губами.

- А кто я?... – Он оглянулся, но Алина уже ушла. И хорошо. Он сам должен понять, кто он такой. Понять суть, вкус, смысл. Никто ему в этом помочь не сможет. И этот путь должен пройти каждый.

- Ты говорил что-то? – Алина стала в широком проеме, держа кружку двумя руками.

- Нет, ничего. Кажется, я понял кое-что…

- Теперь это чувство не покинет тебя. Нам нужно понять еще слишком много. – Она поднесла кружку ко рту, щурясь от пара.

- Знаю. А кто ты? Кто ты для меня?

- А ты подумай, - усмехнулась Алина, - один раз увидел меня в метро, а я тебе жизнь поломала. Что с тобой теперь будет?

- Если бы поломала, назвал бы тебя помехой. А ты… Энтропия. – Она поставила кружку на пол и подошла ближе.

- И?.. – ее руки обвились вокруг шеи Эла. Она пристально смотрела ему в глаза.

- Моя энтропия…