Rambler's Top100
fisting
упырь лихой, явас ебу, гальпер, а также прочие пидары и гомофобы.
... литература
Литературный портал создан с целью глумления над сетевыми графоманами. =)
Приют
мазохиста!


Убей в себе графомана



Р. Первушин

Горсть песка (для печати )

Рано или поздно, уяснил для себя Генка, любой рабочий день заканчивается, даже если он длится почти двое суток. Иначе от необходимости вечно трудиться человек запросто сойдет с ума. Если знаешь, что каждая минута с самого начала приближает конец, легче всякое дело. А когда Генку перевели под начало Петровича, тот еще всяких разных мудростей в голову парня добавил. Вот такой вот Петрович мужик. «И ты человеком вырастешь», — пообещал он, кстати, Генке.

Молодость нуждается в наставнике, — Генка признал старшинство Петровича и стал слушать его во всем. Получалось дешевле — Петрович в бизнесе давно, все тонкости знает, и дело у него получается легче и проще. Только был у начальника Генки такой себе изъян — изредка на него что-то находило, и тогда он начинал говорить на всякие моральные темы.

Генка все понимает — Петрович живет одиноко, работает много, но, увы, от естественного желания общаться с себе подобными никуда не денешься. Так что редкие монологи руководства были бесплатным приложением ко многому хорошему, что можно было почерпнуть у Петровича. К тому же ничего взамен тот собственно и не требовал: «Я не разговариваю, а проповедую, мне собеседники не нужны». И непонятно почему, но было Генке своего начальника чуточку жалко, как жалеешь все, что люди, сами того не зная, делают напрасно, то есть для себя — для души.

Был уже пятый час утра, за окном, на улице, темно и пусто. Город сладко спал, и для дневного человека необычно смотрелись темные, без единого квадрата света, громады многоэтажек. Желание лечь на диван и поспать исчезло несколько часов назад, сейчас у Генки на душе было приятно, как после всякого хорошо сделанного дела.

Принтер выдавал лист за листом, Генка принимал их, бегло просматривал и складывал в стопку. Хлопнула дверь — Петрович вернулся от начальства, которое бодрствовало с подчиненными, ожидая результата.

— Поработали, можно и отдохнуть, — сообщил он довольно. — Выдали нам по два отгула — имеем полное право спать до понедельника.

Генка кивнул, снимая с лотка принтера последний лист. «Теперь и в самом деле можно отдыхать, — подумал он, — завтра из кровати не вылезу».

Петрович тем временем устроился в своем кресле, закинул ноги на приставной столик, на котором стояли кактус и системный блок компьютера: в одной руке — сигарета, в другой — чашка кофе.

Именно так, задрав ноги, прошлым летом Петрович выговаривал Генке за какую-то глупость, которую тот сотворил и нисколько не собирался раскаиваться. Петрович парня наскво зь видел и сказал, словно просто так: «Если бы десять лет назад у меня спросили, что такое добро, так я бы сразу ответил, по-пионерски бодро: это все хорошее, что есть между людьми. Было такое, казалось, что его, добра, на свете много и что его всем хватит, и никогда оно не исчезнет, чтобы люди не делали. А все наоборот получается. Вот ты, Генка, сделал глупость — признался бы и забыли, но от твоего стремления выкрутиться добра чуть меньше стало — и во мне, и в тебе».

Генка пытался еще некоторое время оправдываться: мол, не я это сделал. Петрович еще и засмеялся: «Пора тебе взрослеть, Гена, а то так дураком и помрешь…» Дураком никто помирать не хочет, и Генка сознался.

Теперь, упокоившись между кофе и сигаретой, Петрович без всяких вступлений начал очередной монолог:

— В дефиците человеческих отношений живем и плохо живем, Генка. Вот такой у меня итог рабочей недели и, наверное, всего этого месяца.

Генка не согласился:

— Вряд ли, Петрович, нормально все...

Начальство посмотрело на Генку:

— Ты по себе все меряешь. Молодым и сравнивать не с чем. Я вот тебе историю расскажу…

— Только веселую, — попросил Генка, — без тоски, покойников и врачей.

— Веселей некуда, самая развеселая… — пообещал Петрович и улыбнулся невесело. — После института я переехал жить к родной бабке — просила она, чтобы с ней кто из внуков пожил. Пообещала домик оставить, сказала, готовить тебе буду, стирать. Я и согласился, все-таки не чужой человек.

И первый год жили ничего, нормально: я на работе, бабка дома, вечером то танцы пойду, то телевизор вместе смотрим. Но однажды стало в нашей с бабкой семье то самое добро куда-то исчезать — сначала по мелочам, а потом все заметнее и заметнее. Дошло до того, что перестали в нашей семье доброе утро друг другу говорить. И дальше — только хуже: что ни день, то скандал. Вернее, бабка ругается, а я молчу…

Это со временем понимаешь, что добро это горка песка на ладони, и как разожмешь пальцы, расслабишься, оно начинает утекать. Остается совсем немного — и его вполне хватает для жизни. И что обидно, это тоже добро, и тоже оно хорошо — но уж слишком мало его для нас, для людей. Жить можно, но не больше… Но чтобы понять это — мне многое пришлось пережить.

Вздохнул Петрович, оценил взглядом — услышал ли Генка последние слова.

— Взяла бабка, например, такую моду — людей проклинать, соседей и прохожих задирать. Ругается, кричит, разные гадости говорит, и все с ней перестали здороваться — из-за ее поганого языка. Как мне тогда от нее доставалось! Я терпел долго, но после одного случая не выдержал и ушел на квартиру. Словом, было так. Сидел я как раз во дворе, бабка под калиткой на лавочке устроилась. Вдруг слышу, она кричит кому-то: «Чтобы ты сдох! Чтоб ты дорогу домой забыл! Да чтоб тебя…» Оказалось, бабка калитку не закрыла, и ее собака на улицу выскочила, ошалела от свободы и кинулась на прохожего. А тот, не дурак, пнул ее ногой! — и все это на бабкиных глазах. Ее так зацепило, хоть ту собаку она терпеть не могла, кинулась животину защищать . Гналась за пешеходом до конца квартала и так кричала. Потом домой вернулась, а тут я сижу. Видно совсем плохо стало с бабкой – она и давай на меня животину натравливать: «Куси, Шарик, куси!» Ну, как с такой бедой после такого жить?

Петрович взял паузу — положил пустую чашку на стол, раздавил окурок в пепельнице. Потом признался — шепотом, потаенно, чтобы это важное прозвучало по-особому:

— Знаешь, отчего я сердце хватаюсь, когда вокруг все ругаться начинают? Думаешь, что-то болит? Ошибаешься, человек! Оно лучше часов работает. А мне что, валидол пососал, на диване минут двадцать, зато вокруг — тишина и покой! Да и что хорошего в крике? От него всем плохо — одни нервы, злость и ненависть…

24.12.2005



проголосовавшие

Для добавления камента зарегистрируйтесь!

комментарии к тексту:

Сейчас на сайте
Пользователи — 0

Имя — был минут назад

Бомжи — 0

Неделя автора - факир

Ж и Д
Ключик Жизни
Пишет слово. Пишет два.

День автора - Владд

Театр
Геррантокоб
Чойбалсан
Ваш сквот:

Последняя публикация: 16.12.16
Ваши галки:


Реклама:



Новости

Сайта

презентация "СО"

4 октября 19.30 в книжном магазине Все Свободны встреча с автором и презентация нового романа Упыря Лихого «Славянские отаку». Модератор встречи — издатель и писатель Вадим Левенталь. https://www.fa... читать далее
30.09.18

Posted by Упырь Лихой

17.03.16 Надо что-то делать с
16.10.12 Актуальное искусство
Литературы

Непопулярные животны

Скоро в продаже книга с рисунками нашего коллеги. Узнать, кто автор этих охуенных рисунков: https://gorodets.ru/knigi/khudozhestvennaya-literatura/nepopulyarnye-zhivotnye/#s_flip_book/... читать далее
19.06.21

Posted by Упырь Лихой

19.06.21 Непопулярные животны
19.06.21 "Непопулярные живот

От графомании не умирают! Больше мяса в новом году! Сочней пишите!

Фуко Мишель


Реклама:


Статистика сайта Страница сгенерирована
за 0.027737 секунд