Литература

Это Багс Бани, веселый крольчонок. Мы вместе смотрим спорт-канал, щелкая семечки. Он такой веселый, я часто смеюсь над его шутками, но совсем не громко смеюсь, в рукав. На кухне хрустит печеньем Мэрлин Монро. Разве Бог не исчерпал свое умение зиять человеческие лица на ней? Мэрлин волшебно прекрасна! Иногда, я не знаю, что было б лучше для меня: знать, что она там, на кухне, пьет зеленый чай с крекером, или же быть таким же, как и все, слепым к своим иллюзиям.

А это моя жена Клара Филипповна. Для нее мои выходки лишь очередной повод припасть к графину с водочкой. Она тешит себя мыслью, что я когда-нибудь приду в норму. Она треплет меня по голове, гладит мою щетину, засовывает руку в штаны, когда мы ложимся спать, и ночник потухает. Она любит меня, что ж, я плачу ей на то своей любовью, большего я ей дать не могу. В моем кресле сидит Максим, бывший жилец из соседней квартиры. Слухи нашли его лежащим на асфальте, что послужило следствием прыжка с девятого этажа вниз головой. Но я не верю в эту чушь! Сам я не раз свисал с балкона, осматривая серые подходы к дому на предмет крапинок крови, но не нашел их там. По этому, давно свыкся с мыслью, что Максим сидит на кресле и читает газету, а вовсе не лежит на примятом асфальте. Меня окружает много фальши, но куда приятнее усесться на полу и поиграть в триктрак с Хуаном Карлосом Кастанедой, нежели тупо уставиться в потолок, в поисках оправданий к своей жизни. А ведь люди так и поступают: Клара бродит вечером по коридору и гоняет ветер из комнаты в комнату. Ветер приносит запахи ее халата, Клара обильно смазывает шею лосьонами и кремами, потому в квартире давно устоялся ее запах. Лишь иногда, он бывает совсем свеж, тогда Клара или совсем рядом, или бродит по коридору. Правда, ее запах совсем не вяжется с запахом носков Максима, ну да это замечаю лишь я.

Клара запрещает мне курить, по этому, когда невмоготу, я припадаю к плечу максима и прошу затянуться дымом из его трубки. Клара заговаривается с Мэрлин, но всегда находит меня кашляющим у кресла, скрюченного, бьющегося в спазмах. Она бьет меня трубкой по голове и уходит с нею на кухню. Это моя маленькая шалость. Я открою вам секрет: под креслом, в удерживающий поролон резинках, я храню коробок спичек и пачку сигарет! Однажды, Клара чуть не поймала меня с сигаретами, но я успел их перепрятать, теперь мое новое место строго засекречено. Вряд ли она додумается там искать. Максим? Он читает газету. Нет, он молчит даже тогда, когда я перебираюсь дымом от его трубки. Ему все равно. Он даже спокоен, когда проигрывает в триктрак, уходит только на кресло, а после три дня со мной не разговаривает. Должно быть, это очень не приятно, чувствовать себя побежденным…

А, когда Клара уходит в магазин, или высунется за дверь поболтать с соседкой, мы с Багсом бани выглядываем из дверного проема и смотрим на кухню: дверь всегда приоткрыта, а рядом со столом стоит она, - Мэрлин! Она нежно кладет кусочки размоченного крекера в рот, при этом ее будто от мелкой россыпи хрусталя пробирает в дрожь, она прячет руки внизу живота, юбка взмывает вверх, вспыхивает алым пламенем, словно газовая конфорка, обнажая ее прелестные ножки! Мы так и стекаем на пол, ударяясь головой друг о друга!

Еще интереснее проводить литературные вечера с Кастанедой. Мы сядем на табуреты на балконе, и он даже дает мне закурить. Он много путешествовал, От Востока до Запада. И всякий раз, он говорил мне, что осталось совсем немного времени, что его черный Торнадо заждался у подъезда, прикованный к газопроводной трубе, но все же подает знаки жизни лошадиным гоготом...

А вчера, это было вчера, Клара сказала мне, что не готова терпеть меня всю жизнь, сказала, что ей надоели мои гнусные выходки, что я совсем не удовлетворяю ее в постели, это тогда, когда я лежу, и не шелохнусь совсем то! Клара заявила, что приведет знакомого доктора Алексея, который решит мою проблему, и я буду вынужден распрощаться со своими героями… Но какие же все это глупости! Я знаю ее знакомых докторов, они все слащавы, когда нащупывают на моей руке сердечный пульс и решительно заводные, когда трахаются в запертой кухне с Кларой! Да, да! Мне все известно. Я подглядываю в щель и смеюсь над их комичными позами! В такие моменты, даже Максим откладывает газету и припадает к дверному проему! Максим отчаянно принимается онанировать, выдавливая из своего отростка каплю. Я же смущенно засовываю руку в штаны, вожу ею из стороны в сторону, закатываю глаза, симулируя оргазм. Что делать, после этих таблеток, я словно выжатый апельсин, ничего не могу с собой поделать.

На следующий день пришел Алексей. Он говорил со мной в доверительном тоне, но разве от меня скрыть двуличность и истинную намеренность его слов? Алексей сказал, что положит меня в хорошую больницу, что мне придется расстаться с моими героями, что там я буду один, и возможно, в скором времени, буду здоров. Я посоветовался с Мудрым Кастанедой, он замотал головой, сказал, что ему понадобится газосварка, чтобы разрезать звенья на цепи, которой прикован Торнадо. Максим сказа, что выбросится вновь с окна, если я уйду. Багс Бани открыл мне тайну, что Клара хочет поселить на моей любимой кровати доктора Алексея. Мэрлин, вкушая размокшие в чае печенья… ей было абсолютно все равно. Она и без моих подглядываний через дверной проем будет прекрасна, разве что совсем малость: ей будет недоставать моих невинных подсматриваний… Но я не хотел расставаться со своими героями, я не хотел томиться в палате, где больные бьют головами стену и чешут красные ноги!

Когда Клара пошла за доктором Алексеем, я достал из под кресла коробок спичек и поджег занавески, я поднес спичку и ковру, к простыням, ровно сложенным в шкафу, я поджег любимое кресло, ночник, кипу газет, и разбросал их по всей квартире… После чего я выбежал на лестничную площадку, кубарем спустился с лестницы на первый этаж и вскочил на коня Торнадо! Кастанеда взял коня под уздцы, Багс и Максим взобрались на спину черногривому. Я поднял на руки Мэрлин и мы поскакали по дорогам города к закатным далям!