Литература

"Дворник - все равно что солдат", - рассуждал Иван Иваныч Вздыбиков, собирая чемодан. Приемник - его гордость, немецкий, конца пятидесятых, этот приемник, если верить Ивану Ивановичу, старался громче работать в девять по Москве, когда начинался выпуск новостей. Голос диктора ему казался озлобленным, и эта озлобленность пораждала злобу у Вздыбикова, но он быстро успокаивал себя мыслью, что начальников не выбирают, и что он должен мириться со всеми их недостатками.

И так, изо дня в день, Иван Иваныч готовился к мобилизации. Он стремился к идеалу скорости по собиранию чемодана. Он брился каждое утро, и каждую неделю выкидовал оставшиеся в пачке лезвия. Вздыбиков боялся, что из-за высокой влажности в ванной лезвия заржавеют, и когда объявят о начале мобилизации, ему, Вздыбикову, бриться на новом месте придется ржавыми лезвиями.

Тем временем, за окном кончился снегопад, нельзя сказать что снегопад расстроил Ивана Иваныча, но что-то заставило его на секунду сдвинуть брови, и этим "что-то" была природная нестабильность, которую он так не любил.

Спустившись на крыльцо, Вздыбиков окинул взглядом свой участок (а это был довольно большого размера двор между четырьмя домами) и пошел к сарайке за инструментом, закуривая папиросу. Почему то Иван Иваныч не признавал сигарет с фильтром, считая их недостойными для настоящих мужчин.

Спустя час Вздыбиков принялся пить чай, любуясь из окна на чистый тротуар, посыпанный песком. Кухня его была скромной, но достаточно уютной. Все в ней радовало Ивана Иваныча. Если б кто то внезапно застал его на кухне в вечернее время, то непременно бы поймал на лице Вздыбикова выражение умиления смешанного с гордостью за свою кухню.

Проходили дни, недели, за неделями месяцы. Иван Иваныч не находил себе покоя. Ему казалось что его предали, бросили или, что всего страшней, забыли. "Как можно забыть человека?",- думал Иван Иваныч, "Че-ло-ве-ка!",- уже по слогам говорил вслух.

Однажды утром он сорвался с места, взял метлу из сарая, сел в электричку. Вздыбикова переполняло чувство обиды, детской обиды. "Забыть че-ло-ве-ка! Че-ло-ве-ка!",- шептал Иван Иваныч всю дорогу. Затем выскочил из поезда на станции около поселка. Площадка у кирпичной будки была пуста, пустовали и скамейки на ней. Иван Иваныч начал мести. Поняв, что никто его не встречает он начал мести быстрее, затем еще быстрее.

Вышвырнув метлу Иван Иваныч зарыдал. "Забыли...",- это было его последнее слово. Сердце...