Литература

Двое учеников из седьмого "В", в котором я преподавал английский, отвафлили в туалете своего одноклассника.

Классный руководитель Рамзия Кадыровна рассказала о случившемся в учительской. Почему-то во время рассказа она улыбалась. Кто-то бы сказал "нервно", но мне так не показалось. Она просто улыбалась.

-Соси, говорят ему, - обводила она присутствующих учителей, в том числе и меня, мутными бегающими глазками. - А он взял, и сосать начал.

-О, господи! - поморщилась учительница литературы Елена Степановна. - Дикость какая! Это не Романов был?

-Романов, он самый! - подтвердила Рамзия Кадыровна.

-Этого следовало ожидать. Его постоянно обижали.

-Всё, вафлёром стал! - объявил учитель физкультуры Павел Григорьевич.

Почему-то он тоже улыбался.

-Ой, Павел Григорьевич, - попросили его женщины, - избавьте нас пожалуйста от определений. Как он теперь называется, нам не интересно.

-Это наверное Яхин с Путилиным сделали? - спросил Павел Григорьевич. - Они же у вас главные хулиганы.

-Да, да, они, - подтвердила Рамзия Кадыровна. - Я уж сколько раз просила, чтобы их в другой класс перевели - не переводят. Постоянно они гадости какие-то совершают.

-Самоутверждаются! - хитро щурился Павел Григорьевич.

-Странный способ они избрали для самоутверждения, - Елена Степановна что-то записывала в журнале.

Оторвавшись, она вскинула глаза на меня, словно знала, что я на неё смотрю. Пару секунд мы напряжённо глядели друг на друга. Взгляд её был тревожный и удивлённый, словно что-то насторожило её во мне.

-Да уж, действительно странный, - повторила за ней какая-то женщина, имени которой я до сих пор не выучил. - Елена Степановна! - обратилась она к учительнице литературы. - Вы поведёте своих на выставку?

Та пожала плечами.

В учительской было буднично.

-И что вы сделали? - спросил я Рамзию Кадыровну.

Голос мой был хриплый, надтреснутый, все тотчас же посмотрели на меня, словно я сделал что-то неприличное.

-Что сделала? - переспросила она.

-Да. В милицию заявили?

Рамзия Кадыровна выглядела озабоченно.

-С директором поговорила… - тихим голосом прошамкала она. - Но он сказал, что милицию не надо. Сами разберёмся.

***

На днях я разговаривал с сестрой о Наследнике Очертаний. Мы шли по улице, накрапывал дождь.

-Но почему Наследник? - не понимал я. - Почему Очертаний?

-Блин, ну ты даёшь!.. - поворачивала она голову в мою сторону. - Ты прочерчиваешь линию жизни, она уходит вдаль, теряется в заносах, блёклая, едва видимая. Лишь очертания от неё можешь ты рассмотреть, лишь их.

-Это слишком неконкретно. Вряд ли я черчу что-то.

-Хорошо, не чертишь. Ты плывёшь по эфиру и, словно в дымке, очертания твоей сущности дрожат и отслаиваются. Каждому мгновению требуется своё очертание. Чтобы оно могло тебя запомнить. Чтобы могло вернуть тебя к себе.

Я всегда умел чувствовать образы. Этот тоже. Тем более сестра производила верные.

-И он Наследник? - смотрел я на неё неуверенно.

-Да, он наследует их. Он владеет ими. Он собирает их в своём безмерном хранилище, сортирует и вычленяет главное.

-У него есть они все…

-Да, все очертания у него.

-Все очертания всех людей…

-По крайней мере, твои - точно.

Я выстраивал логическую цепочку, я двигался к ядру.

-Значит, он главный! - воскликнул я.

Сестра остановилась. Я врезался в неё плечом.

-Ну наконец-то! - смотрела она на меня. - Дошло!

Я любовался ею, такой родной, приятной.

-Не грузись раньше времени, - сказала она и поцеловала меня в губы. - Но помни: рано или поздно он придёт к тебе!

***

Урок в седьмом "В" был последним по расписанию. Шестой урок вообще тяжело вести, в этом классе - особенно. Яхин и Путилин сидели на последней парте и стреляли по одноклассникам жёванными бумажками.

-Эй, вафлёр! - кричали они пацанёнку, сидевшему на первой парте. - Чё губы не красишь?

Класс хохотал.

Игорь Романов, бледный подросток с впалыми голубыми глазами, сидел, вжавшись в стул, опустив глаза. Я видел, как дрожали его плечи. Исподлобья он бросал на меня отчаянные взгляды - прося защиты.

-Игорь Дмитриевич! - крикнул мне Яхин. - А чё вы тёзку своего не спрашиваете? Он домашнюю работу ни фига не сделал. Спросите его!

-Да, спросите, - подал голос и Путилин. - Только его теперь надо женским именем называть. Предлагаю, Маша. Маша Романова.

Класс снова разразился хохотом. Я глядел на девочек - они не стеснялись смеяться. Вот, например, Таня Мещерякова - она любит вертеться у моего стола и как бы невзначай тереться задницей о моё плечо. Или Валя Костина. Она задирает подол юбки и когда я прохожу по классу, широко раздвигает ноги, чтобы я мог всё рассмотреть. Сердобольные учительницы, не стесняясь, называют их между собой блядинами. Они смеялись громче всех.

-Сегодня, - поднялся я со стула, - мы познакомимся с новым временем, которое называется Past Perfect Continuous. Please, open your copybooks and write down the date. Today is…

***

Сестра разделась и легла на кровать.

-Только аккуратней! - посмотрела она на меня снизу вверх.

-Постараюсь, - ответил я.

Нестойкий загар северных широт образовал на её спине вереницу небольших пятен - словно родинки расположились они причудливым узором. Она ужасно комплексовала по этому поводу, всячески старалась вывести их, но к огромному её огорчению пятна не проходили.

Я поджёг пропитанную спиртом вату и просунул ножницы в банку.

-Хватит, - сказала сестра. - Тут быстро надо.

Медицинская банка припала к её спине.

-Держится? - вскинула она глаза.

-Держится, - подтвердил я.

-Молодец.

Я взялся за вторую.

-А Наследник Очертаний… - бормотал я. - Он… может помочь?.. То есть, я хочу сказать, он… как бы за меня?

-Да, - отозвалась она. - Он может помочь. Он для этого и создан. Когда он придёт к тебе, ты не должен его смущаться. Он твой друг.

Слова эти меня порадовали.

-Значит, ему можно всё рассказать, всем поделиться?

-Он и так всё знает о тебе. Он просто придёт и сделает всё, чего ты хочешь.

-Как он выглядит? Как я узнаю его?

-Он появится прямо из ниоткуда. Он будет могуч и прекрасен. Ты сразу поймёшь, что это он.

-И всё же мне как-то не по себе. Я не уверен, что смогу достойно встретить его.

-Не беспокойся об этом. Он объяснит всё, что надо. Он хороший.

Последняя банка заняла своё место.

-Всё? - спросила сестра.

-Угу.

-Тогда накрой меня одеялом.

***

Прозвенел звонок.

-Домашнее задание! - объявил я. - Дверь закрыта, никто не уйдёт, пока не запишет задание.

-У-у-у, западло…

Раздражённые школьники нехотя открывали дневники. Я продиктовал номер страницы и название текста для перевода.

-Все свободны, Путилин и Яхин остаются.

-Нихуя себе! - крикнул Яхин. - А чё такое? Почему?

-Домой торопимся! - возмущался Путилин. - Дела ждут.

-Для вас дополнительное задание.

-С какого это хера?

-Рты закройте и сидите. Я всё объясню.

Я выпустил детей из класса и закрыл дверь. Путилин сидел на своём месте. Яхин, обхватив пакет, стоял передо мной. Видимо, ещё надеялся уйти.

"Надо ударить так, чтобы он сразу потерял сознание, - мелькнула в голове мысль. - Одновременно с двоими я могу не справиться".

Свинцовая болванка была в кармане. Я отобрал её в прошлом году у какого-то третьеклассника, который кидался ей в коридоре. С тех пор она хранилась в моём кабинете. Я и не предполагал, что она может мне пригодиться.

Я нащупал её, обхватил и, выбросив вперёд руку, ударил Яхина, стараясь попасть в висок. Удар показался мне очень мягким, словно и не удар это был вовсе, а поглаживание какое-то. Лёгкий хруст донёсся до ушей. В первую секунду не происходило ничего, отчаяние от неудачи накатило на меня, я лихорадочно представлял, что надо делать дальше, но вдруг подросток закатил глаза и рухнул на пол.

В это мгновение уверенность вернулась ко мне.

Путилина я ударил ногой в лицо. Я видел, что он что-то кричал. Почему-то звук его голоса не был слышен.

Он перевернулся на стуле и откатился к стене. Я стал бить его ногами. Меня беспокоило, что всё это могут услышать в коридоре и начнут стучаться в класс. Рулон скотча был уже в руке, я стал обматывать им Путилина. Вроде бы перед этим я несколько раз ударил его болванкой.

Когда руки и ноги были замотаны, я заклеил скотчем рот. Потом то же самое сделал с Яхиным. Тот признаков жизни не подавал, но пульс его прощупывался.

Они лежали передо мной, связанные, беззащитные. Я приоткрыл окно и достал из ящика стола сигареты. В пачке оставалось всего две штуки. Я вытащил одну, закурил и облокотился о подоконник. Холодный ветер ударил в лицо. Я глубоко вздохнул.

***

-Наследник Очертаний придёт в самый напряжённый момент, - говорила мне сестра.

Спустив штаны, я сидел на диване.

-Это будет момент истины, самое судьбоносное мгновение твоей жизни.

Её рука теребила мой член.

-Мгновение, которое изменит тебя. После него ты станешь совершенно другим существом.

-Я верю в него! - шептал я.

Удовольствие нарастало, сестра глядела на меня с коварной улыбкой.

-Дрочим, дрочим, дрочим, дрочим… - бормотала она.

Я издал гортанный звук, какую-то смесь шипения и крика. И кончил.

-Ах, молодец! - засмеялась она. - Сегодня ты продержался дольше.

***

Свирепо рыча, Валера Путилин катался по полу, стараясь освободиться от пут. Я перевернул его на спину. Взгляд его был яростен. Ему даже удалось смутить меня.

Я достал из кармана ручку, снял колпачок и воткнул её подростку в глаз. Потом в другой. Он задёргался, замычал - пришлось навалиться коленями, чтобы сдержать его.

Я вспомнил, что в столе валялся канцелярский нож. Он оказался весьма поношенным, отупевшим, но всё же резал. Я провёл им по горлу Путилина. Кровавые края кожи раскрылись, кровь потекла по шее - я видел, что этого недостаточно. Я сделал ещё несколько надрезов.

Он был жив. Я сидел на нём и резал, резал, резал его горло. Руки были в крови, лицо тоже - брызги её летели во все стороны. Наконец я остановился. Путилин ещё трепыхался, но что-то подсказывало мне, что этого хватит. Что он должен сдохнуть.

Я перебрался ко второму.

Альберт Яхин лежал в двух метрах, животом на полу и слезящимися глазами смотрел на меня.

-Очнулся? - улыбнулся я. - Живучий, гад!

Он что-то мычал, перекатился на спину и взглядом своим просил меня отлепить со рта скотч. Видимо, слова, которые он собирался сказать, должны были произвести на меня неизгладимое впечатление.

-Поздно, - сказал я ему. - Слишком поздно. Скоро придёт Наследник Очертаний, а я с вами вожусь.

Я присел на корточки. Поднёс нож к его лицу.

"Ножом долго, - мелькнуло в голове. - Лучше просто задушить".

Я встал, наступил ботинком ему на горло и надавил.

***

Когда я выходил из школы, в коридоре мне встретилась Елена Степановна.

-Игорь! - ошарашенным взглядом смотрела она на меня. - Что с тобой?!

-Устал очень, - сказал я. - Ты не слышала, переводчики никуда не требуются? Что-то кажется мне, не смогу я работать учителем.

-Ты весь в крови!

-Порезался.

-Господи боже мой, что произошло?!

Я отодвинул её в сторону и направился к выходу. Гнусная сука, она всё ещё хотела помешать мне. Всё ещё стремилась отобрать у меня надежду.

-Наследник Очертаний не придёт! - кричала она мне вслед. - Ты не заслуживаешь встречи с ним!

-Скройся! - процедил я сквозь зубы. - Тебя прислали силы зла, я уверен в этом. А Наследник - он сейчас придёт ко мне.

Я вышел на улицу.

Небо было покрыто тучами, но прямо над головой они становились реже. Сквозь них пробивалась голубизна, а вскоре и солнечные лучи озарили собой пространство. Я опустил голову и стал вглядываться в пустоту.

В этот момент, словно сияющий ангел, из толщи воздуха ко мне вышел Наследник Очертаний. Он был прекрасен.

-Игорёк, братишка, - качал он головой. - Расстраиваешь ты меня.

-Чем? - изумился я.

-Ты неправильно существуешь, ты неправильно взаимодействуешь с окружающим миром.

-Да, наверное это так. Но как поступать правильно, подскажи мне.

-Подскажи… Ты думаешь, это просто?

-Сестра говорила мне, что ты поможешь.

-Сестра… - поморщился Наследник Очертаний. - Какая сестра?! Нет у тебя сестры.

Я задумался.

-И правда, - усмехнулся, - нет сестры. Надо же, а она казалась мне такой живой и настоящей.

-Ты живёшь иллюзиями, фантазиями. Разве это хорошо?

-Иллюзиями… Это новость для меня.

-Дети-насильники, вафлёры… Что у тебя с головой?

-Просто кто-то должен принимать решения, - отозвался я, стараясь придать голосу решимость. - Если всем всё безразлично, то должен найтись один, кому не безразлично. Один, кто исправляет ошибки.

-Ты скажи-ка мне лучше, сколько раз ты подтягиваешься?

Лихорадочно я стал припоминать.

-Не могу сказать точно, давно не подтягивался.

-А я - тридцать! Сможешь столько?

-Вряд ли.

-Ясное дело, не сможешь! Ты же доходяга. Вот потрогай, какая у меня мускулатура. Не стесняйся!

Я потрогал.

-Ну как?

-Здорово.

-А хочешь такую же?

-Даже не знаю…

-А я знаю, хочешь. Ну так стремись к этому, качайся! Будешь здоровым, атлетичным, к тебе девушки сразу потянутся.

-Я постараюсь.

-А то что это такое - вафлёры какие-то, убийства… Нельзя так, нельзя. Ты живёшь в таком прекрасном мире, где все счастливы, добры, заботливы - и говном исходишь! Разве так можно? Это же грех.

Да, да, грех - понимал я. Это грех, это тяжкий грех. Так нельзя.

-Я убил детей… - прошептал я. - Своими руками… они мертвы.

Он поморщился.

-Да расслабься ты… Тоже мне, из-за детей печалиться. Ну и хуй с ними! Да и вообще, если хочешь, не было никаких детей.

-Не было? - изумился я.

-Да, не было. Ты их придумал.

-Это невероятно!

-Точно говорю, придумал. Сестру придумал, детей придумал, всё придумал.

-Вот это да! - я был ошарашен.

Наследник Очертаний похлопал меня по плечу.

-Короче, последнее предупреждение тебе даю. Меняйся, брат! Любви научись и нежности. А то пиздец наступит.

-Так значит детей не было? - заглядывал я ему в глаза.

-Не было детей.

-Здорово! Это просто здорово!

Он наскоро попрощался со мной.

-Может ещё увидимся, - подмигнул мне на прощание.

***

-Не было детей! - смеялся я, размахивая окровавленными руками. - Не было их! Здорово! Здорово! Здорово!

Радость моя была безграничной.

-Боже мой, как же здорово!